Приключения профессора Марка Пигги 4 - Гомеостаз

Когда Маркус подошел к дому, он долго не решался открыть дверь. Так и стоял, вынув ключ, глядя на мокрый от ночного дождя асфальт.

В окнах не горел свет, Каридад уже легла спать. Стеклянная дверь с ажурной занавеской казалась ему чуть ли не Рубиконом.

Так вот Юлий Цезарь со своей бандой стоял, наверное, размышляя, стоит ли это дело того, чтобы намочить ноги? Во всяком случае, да простит госпожа История, «бандой» его компанию должен был считать сенат Рима, о котором, ибо летописи пишутся победителем, мы знаем в основном то, что он сгинул под мечами собственной армии.

Я зомби, думал профессор Пигги. Хренов киношный зомби! И ключ от хитроумного CISA служил ему верным гладиусом.

Щелкнув-таки замком и решаясь толкнуть дверь в черный коридор таунхауса, он пошарил внутренним взглядом в своем сознании, отыскивая признаки того, что неплохо бы походить по улицам с руками перед собой и перекусить чьим-нибудь свежим мозгом – в компании мычащих друзей, забивших на гигиену.

М-да… Кажется, он действительно был голоден, но при этом хотел не чего-то из ряда вон, а яйцо-пашот с трюфельным кремом и – страшитесь, диетологи! – копченым салом на куске чесночного хлеба. Нечто близкое по консистенции, но все же, согласитесь, не то.

Дрогнув от вида собственной длинной тени и тут же испытав облегчение, что он все же ее отбрасывает, тем самым не являясь вампиром, профессор прошел в гостиную, не зажигая свет. Скинул туфли и тяжело опустился в кресло, сцапав по пути валявшуюся книженцию.

«Нежить» Юхана Эгеркранса. Как в тему! Откуда она могла тут взяться? Каридад не отличалась интересом к такого рода литературе. Может, Ингрид приезжала с детьми?

Маркус перелистнул несколько страниц. Веселенькие картинки, ничего сказать!

Тут только он понял, глядя на вариант «Сатурна» Гойи, усаженного Эгеркрансом на каменистый пригорок, что прекрасно видит в темноте. Причем без помощи толстых стекол, которые носил с детства и которые теперь были неизвестно где. Вероятно, в полицейском участке, среди улик его собственного недоказанного убийства.

Ради эксперимента, он посмотрел на мелочи, хранившиеся в старинном секретере, доставшемся от какого-то родственника жены. И различил их все до единой. В закрытых ящиках.

Судя по всему, Смерть поработала офтальмологом. Да еще каким. Маркус с чисто профессиональных позиций снял шляпу перед ее искусством.

Кстати, нужно распотрошить этого дубового монстра. Дюжина золотых дублонов лежала в полотняном мешочке у задней стенки. Скряга – кем он там был жене? – наверное просто не знал о кладе, лежавшем у него перед носом десятилетия.

Но что будет, если он вдруг впадет в беспамятство и накинется на жену? Ведь развитие болезни (он предпочел это называть «болезнью», нежели «жизнью после смерти» и тому подобное – согласитесь, «болезнь» в данном случае звучит оптимистичнее) ему не известно.

В голове всплыло определение из учебника медицины: «Заболевание – состояние организма, выраженное в нарушении его нормальной жизнедеятельности и способности поддерживать свой гомеостаз, вызванное…»

Так, не надо пока о «вызванном»… Что там еще? «Поддерживать гомеостаз»?

– Да у меня сердце не бьется, блин!

– Маркус? Это ты? – послышался голос сверху. – Маркус?

– Да, дорогая!

Он напрягся всем телом, вжимаясь в кресло.

– Все в порядке?

Нечто светлое, светящееся, с неопределенным контуром стояло в арке гостиной. Он точно мог описать каждую пуговицу ее пижамы, каждый завиток на серьгах, но не мог различить лица. Просто знал, что перед ним его жена, урожденная Каридад Винсенте, дочь инженера-химика, эмигрировавшего из теплой и не очень дружелюбной страны, когда его детей еще и в проекте не было.

– Да, все хорошо, Кари. Как ты?

– Голодный?

– Не… Скоро лягу.

– Ладно.

Женщина зевнула, прикрыв рот ладонью, и снова поднялась в спальню.

– Там курица, если что!

– Грациас, дорогая! Ты просто меня спасаешь.

Жена человека, рутиной которого было нечто пострашнее экранизаций Кинга, в плане небольших странностей благоверного являла образец деликатности. Если муж сидит в темноте один, не подавая признаков жизни, значит ему это нужно сейчас и здесь. И не стоит вытягивать из него, зачем. В том числе потому, что он может и рассказать.

Маркус встретил рассвет все также сидя в гостиной. Лишь переоделся в бескрайний как альпийские луга халат цвета водосточной трубы.

Явным плюсом было отсутствие тяжелого и всепроникающего похмелья, которое должно было его приплюснуть, оставив ровно столько пространства, чтобы он мог доползти до ванной. Минусом – пульс так и не появился. Хотя кожа была 36,6 и (простите за подробности) на ней не было трупных пятен. Во всяком случае, он постарался и едва не вывихнул руку, орудуя косметическим зеркальцем, чтобы рассмотреть себя со всех точек в ванной. Зрачки… С этим оказалось все странно: теперь они как паиньки расширялись на яркий источник света и сужались, если его убрать. Глаза явно превратились во что-то новое.

Он побрился, почистил зубы, полчаса отмокал под душем и даже попытался поесть.

Попытка не удалась – он не смог проглотить ни грамма курицы. В итоге он сделал себе смузи с сельдереем и перепелиным яйцом, щедро сдобренный перцем чили. В жидком виде все прошло как по маслу.

Профессор поставил в уме очередную галочку на счет особенностей своего нового бытия и, кажется, задремал…


Далее http://proza.ru/2021/05/06/599