В неволе. 1

 
     В Лопуховку путь недалёк, и устать не успели.
Лишь показались первые постройки, Некиперович остановил лошадь. После выпитого настроение старосты благостное и погода приятная: выглянуло солнышко, безветрие, прохладно, но в овчинном полушубке, да в пахучем сене…
     Поговорить его потянуло.
     – Вот скажи, бедолага, как на духу скажи, воевал с немцами? Ты же понимаешь, с сего дня не ты у меня в закладе, я у тебя, если что, с меня спрос, и не розгами бить будут, а сразу в петлю.
     Глеб, было, прикорнувший, потянулся, спрыгнул на землю, похлопывая руками по бокам, пробежался вокруг повозки. Вновь запрыгнул в насиженное место.
     – Михаил, как вас по батюшке…
     Староста достал кисет, скрутил цигарку, прикурил, глубоко затянувшись, выпустил клуб табачного дыма.
     – По батюшке не надо. Не стар ещё. Зови пан староста, или пан Михаил. Так что скажешь?
     Глеб, втягивая аромат табака, повернулся к Некиперовичу.
     – А что сказать? Не воевал. В тюрьме сидел, а за что, так вы знаете. Другого ответа от меня не ждите. Что касается заклада, не переживайте, пан Михаил, уж вас точно не подведу. Зима впереди долгая, бежать некуда, немцы повсюду. Будем смотреть, как жизнь сложиться. Вы лучше расскажите, куда едем, у кого жить буду, что делать надо?
     Староста, покопался в кисете, отсыпал горстку табака в обрывок бумаги и протянул Глебу.
     – Покури. Вижу, нос к табаку тянешь.
     Глеб мотнул головой.
     – Тянуть тяну, запах табака не противен, но никогда не курил. Наверно потому и живу.
     – Как хочешь. Так вот, везу тебя к родственнице, к тёще моей, Александре Александровне. Семейство у неё большое. Хозяин умер, царствие ему небесное. Сын, жена, малец двух лет. Хозяйство доброе, земли три десятка гектаров, и пахотной, в том числе пятнадцать, а так лес, пастбища. Сам понимаешь, земля забот требует, вот ты и будешь робить у пани Александры. Спать место найдётся, похлёбка обеспечена, может одежонку какую справят.
     Некипекрович притушил окурок.
     – Пока не приехали, об одном прошу, работай исправно, в споры не встревай, в драки не лезь. Со спиртным осторожно, сам понимаешь, если что пойдёт не так, коменданту свезу, дальше он твою судьбу будет решать. И пани Александру слушай, женщина она мудрая. Понимаешь, положение нынче твоё рабское, невольник ты, и никуда от этого не денешься: документов нет, родные места за линией фронта.  Я тебе это открыто говорю, не обижайся.
     Он вскочил на подводу, потянул вожжи, лошадка послушно тронулась. Староста продолжил свой рассказ, но теперь говорил об окрестностях.
     – Лопуховка она вроде и деревня, а вроде и нет, все семьи поместьями живут, живут богато и каждый за своим забором. Здесь рядом ещё деревни - Ильняки, Промышляды, ещё несколько поселений. Река. Леса богатые, и зверьё есть и грибы-ягоды. Немцы в эти края пока не заглядывают, на нас рассчитывают, да на полицию, правда и полиция в эти хуторские места не заезжает, так что жизнь спокойная.
     Въехали в деревню.
     Подвода остановилась у массивного дощатого забора. Староста подошёл к воротам, размашисто постучал. Послышался лай собаки.
     Пока хозяйка в сенях расцеловывалась с паном Михаилом, Глеб, переминаясь с ноги на ногу, стоял в дверях. Вдруг почувствовал толчок в спину.
     – Что замер, или в дом, или на улицу, тепло не выветривай.
     Позади с десятилитровой бутылью в руках стоял высокий плотный блондин. Кепка на голове, на плечи накинута фуфайка, на ногах резиновые обрезанные по голенищу сапоги. От неожиданности Глеб отпрянул в сторону и, поскользнувшись упал с крыльца.
     Блондин рассмеялся.
     – Так ты и на ногах стоять не умеешь. Или пьян?
     Глеб поднялся, стряхнул налипшую на штанину грязь, осмотрелся.  У угла дома стояла бочка с дождевой водой, подошёл к ней, взял рядом лежавшую тряпку, отжал и старательно вытер штанину, заодно и по ботинкам прошёлся. Затем повернулся к парню.
     – Воду слить бы надо, прихватит морозом.
     Парень, переложив бутыль в другую руку, ухмыльнулся.
     – Вот хозяйке и говори, может, даст команду.
     Из глубины дома донеслось.
     – Костя, дверь прикрой, холодно и парня в дом, что пан Михаил привёз, позови.
     Константин посмотрел на Глеба.
     – Слышал? Шагай.
     Глеб прошёл сени, вошёл в избу. Когда подъезжали, дом он видел большим, наверно и просторным, но войдя, удивился – оконца маленькие и главное, потолки низкие, а потому казалось, что и комнатки миниатюрные. Первое, что бросилось в глаза – массивная печь. Она располагалась таким образом, что во всех комнатах был доступ к её стенам, они и отдавали дому тепло. В первой от сеней располагалась кухня. На печи варочная панель, чугунные кольца, горнило без заслонки, чугунки. Здесь же прислонённый к печи ухват. Обогнув печь слева, Глеб прошёл кухню и попал в довольно просторную комнату, она, видимо была главной в доме. За столом восседали хозяйка и пан Михаил.
     Хозяйка пригласила присесть. Не к столу, кивнула на лавку у двери. Глеб, скинув головной убор сел.
     – Рассказывай, молодой человек, кто ты, откуда родом, что делать умеешь.
     Что он мог сказать? Немногое. Вряд ли стоило говорить о том, что учительствовал, состоял в комсомоле, в погранвойсках начинал службу и врага встретил с винтовкой в руках. Но что-то говорить надо было, и врать нежелательно.
     – Родился я в мае 1920 года в Карай-Пущино, Тамбовской области.
     Староста тут же перебил.
     – Это где же твоё село, как далеко отсюда?
     Пущин грустно улыбнулся
     – Кто же точно скажет. Наверно километров тысяча будет.
     Хозяйка нетерпеливо махнула рукой.
     – Миша, не мешай. Ну, ну.
     Глеб продолжил.
     – Хозяйство наше считалось середняцким, земли около десятка десятин. Скот держали: корова, тёлка, овцы, свиньи и куры. Семья большая, нас было тринадцать детей. Мама в 1932 умерла. Отец вновь женился. С коллективизацией хозяйство пришло в упадок. А потом засуха, голод. Я пошёл работать в колхоз конюхом.
     В такт его рассказа староста кивал. А услыхав об упадке в их хозяйстве и о колхозе, заговорил.
     – Слышала пани Александра, это всё колхозы, будь они неладны, Советы везде живность, землю отбирали, потому и народ дох словно мухи. Не дай бог, к нам такие времена пришли бы. Не дай бог.
     Хозяйка подлила Михаилу в гранчак   самогону.
     – Успокойся, Миша, ещё неизвестно как здесь всё обернётся.
     Староста запротестовал.
     – Известно, всё известно. Немец вон у Москвы стоит, не сегодня, так завтра столицу возьмёт.
     Услышав эти слова, Глеб насторожился. Откуда он это знает? Но продолжения не было, Александра Александровна, тут же наехала на зятя.
     – Михаил, заканчивай пить. Разболтался. Спать здесь будешь, или домой поедешь?  Если домой, надо выезжать, уже темнеет.
     Староста понял, больше у тёщи ничего не обломится, действительно пора.
     – Пани Александра, пусть Костя бимберу  даст, уж больно хорош он у вас, да шмат сала завернёт. И поехал я. Недельки через две заеду. Что привезти из города?
     Хозяйка нетерпеливо подтолкнула гостя к выходу, попутно и Глебу махнула рукой, дескать, и ты гуляй.
     – Константин, ты где?
     Дальнейшее Глеб не видел, он ожидал старосту во дворе. Ждал долго, озябнуть успел, но, не попрощавшись, уходить не следовало, и он терпел. Пан Михаил вывалился через полчаса с большим пакетом в руках, залез в повозку и дёрнул повод. Лошадь медленно пошла.
     Некиперович вдруг притормозил лошадку.
     – Тпруу!!! Пущин! Ты где?
     Глеб подбежал к подводе.
     – Здесь я.
     Староста осклабился.
     – Вот и хорошо. Слушай панну Александру и всё будет нормально. И смотри, скоро приеду!
     Больше в этот день никто с Глебом не разговаривал. Лишь хозяйка к ночи соизволила указать место для сна и коротко напутствовала.
     – Здесь устраивайся, но сделай так, чтобы кто не наступил случайно. Поутру невестка покажет, что делать. Она и чай нальёт. Отхожее место во дворе, сам найдёшь. Ведро с водой у печи.
Место для отдыха, что показала хозяйка, было меньше коврика для собаки. Но что делать, надо было размещаться и он, свернувшись калачиком прилег. Заснул мгновенно, ни жесткое ложе, ни холод от двери, ничего не тревожили.
     Пожалуй, впервые за долгие месяцы скитаний он спал спокойно.

     Продолжение следует
     http://proza.ru/2021/04/28/210