Прикол двенадцатый. Передайте боцману

    Нет на судне колоритней боцмана. По меньшей мере, все прочие  –  вровень с ним не тянут. Будто наперёд таковым у мамки  заказан. Соответственно и ведёт себя на особинку. Про которого  речь, не сразу под  правило попал. Больно уж с виду казался нормальным.  Характер ровнее  ватерлинии, проведённой в доке.  И как же, здорово всех огорошил, когда всплыла парочка вопящих фактов!
    Представить сугубо ограниченною палубу «Костромы» без боцмана не получится. Как-никак его хозяйство. То один, то с матросской свитой делово  пройдётся. Из себя - волевой крепыш, удачен мореманским лицом. Бывает,  что  задержится на баке по собственному разумению. Чаще со старпомовских видений нужных, а то и срочнейших работ. В этом вся суть, каков должен быть морской порядок, считая от древних греков.
    Подобно  эгейским и костромские маялись от  скученности жилого места. Так одна, тесней  некуда, каютка принадлежала сразу двум: второму штурману и ещё, не раскрывшему  свои отмочки дракону.
    Судовая иерархия чинов при этом спорна. Кто в ней действительно главный, выяснится позже. В нашем  варианте случилось ожидаемое. Второй помощник капитана просто сник от соседа, как фикус выставленный на сквозняк.  Явно неохоче заявится с вахты, туда же всегда молчащий сосед. Ну, к примеру,  книжонку бы какую одолевал. На худой конец, тупо припал к койке. Ни то, ни сё, ни пятое. Любимое занятие - не всякому умнику удастся охватить. То есть правил на брезентовом ремне лезвие  рабочего ножа, заметно перебравшего в размерах.
     Сейчас едва припомнят, как в парикмахерских точили на тех штукенциях опасные бритвы. Эдак: жиг сверху донизу и уже другой стороной лезвия гонят обратно. Только ощущая волшебность скольжения, прекращали доводку опасных во всех отношениях.  Оставалось вгустую намылить клиента и с бесподобной лёгкостью лишить недельной щетины.
    Раз не удержался штурманец, попробовав обшутить  хобятину соседа. Тот в ответ: жиг-жиг с ещё большей серьёзностью. «Ладно», - утешился судовод, - «хоть один из нас нормальный». Как вдруг был  перенесён боцманскими ручищами в раковину умывальника. Невольно слегка  ножками взбрыкнул. По ростику и комплекции сидячее готовище пришлось ему в пору.  Вся протестная энергия обесточена двумя словами:
               -   Не дергайся – побрею.
    Перед глазами очутились до жути пиратское лезвие и помазок, шаркнутый о мокрый бок хозяйственного мыла. С дыханием через перескок,  бедолага покорился непредсказуемости брадобрейства. За несколько минут испуга, сподоблен испытать счастье возращения к жизни. Гладкие, почти пионерские щёки, взамен романтичной запущенности, говорили за себя: «Нормальных здесь больше, чем ты полагал». И вообще, не бежать же к капитану, на ходу сочинивший вопль: «Он меня побрил!!!»
    Кто так экстравагантно отматывает на «Костроме» годики, осталось тайной. Правда, не надолго, всего-то до выхода в городскую цивилию, где боцман чуть не спалился. Но и на сей раз не  обошлось без пунктика, заставившего предстать во всей красе характера.
    О, да. Правильно вы догадались. Надо искать уже женщину. Точнее девицу. Гораздо чётче, жиличку общаги, которой невозможно пригласить кавалера. Зато разделить торчок, гнать и гнать на воображаемой тройке – за милую душу.
     Началось злоключение вечерним часом в северодвинском кабаке Примус.* Там бросила яшку, почти  полным составом, спаянная рискованными рейсами команда. Каждый чувствовал себя зашифрованным героем. Потому отрывались по полной. Значит,  никак неосудительно под конец перебрали.  Усугублял их состояние  женский пол в разном привередливом вкусе (даже  подводников!), поощряя не жмотных ухаживать. Аж боцман поддался разговорному жанру с блондинкой приятных глазу достоинств. Помогали ему в том  медляк Ободзинского и выпирание её  грудей, кои воспринял за идеальные кранцы.*
   Все скинули швартовые* составившимися парочками для лучших вариантов продолжения знакомства.  Лишь интересующая нас двоица, задрейфовала в белой ночи. На пустынных улицах позитивная феерия недавно пережитого, обернулась никчёмной скукотенью. Вернуть кайф мог только настоящий (!) поступок.
        -  Прокатиться бы сейчас! – поджигательно размечталась северодвиночка.
     Наш молчун деликатно снял кренделёк её ручки с бугра бицепса и двинул к москвичу, приткнувшемуся у обочины. Будто профи по угонам, распахнул дверцу водителя. Уселся  хозяином, припоминая устные уроки шпанистых корешей из кронштадтской школы ВМФ. По  их словам, запустить мотор, напрямую соединёнными проводками зажигания, несложнее, чем сходить в самоволку.
    Или он чего-то недопонял, или те крутили динаму салажного бахвальства. Ладно, повезёт в следующем москвичкЕ. Пока ему счастливилось в одном: на незакрытые по тогдашней беспечности стёкла-форточки передней дверцы. Палубный волчара упорно  чаял близость успеха, оказавшись в последнем третьем.
   Автоманка по диагнозу подбадривала взглядами да  бесполезные хиромантные советы давала:
          -   Вот этот с энтим попробуй.  Сфартит. 
Вместо чуда заводки, раздалось рычание другого мотора, противный визг тормозов ментовского козла.  Заочно подготовленный угонщик выказал такой норов, что на нём повис весь патруль.  Непромах-девица, ни будь дурой, растворилась в ближайшей подворотне.  Порядок на ночной улице восторжествовал. Покушавшегося на оный,  впихнули в узкий  бокс машины.  Это же вам бдительный, закрытый город Северодвинск!
    Следователь, собирая дополнительные факты, посетил геройский борт.  Парни высказались о закичманеном весьма почтенно. Однако смекайте, кто слил про нездоровое влечение боцмана к ножу вкупе с дичайшим брадобрейством? Предмет драконовской гордости тотчас был изъят. Слово осталось за экспертом:  «Боевой? Небоевой? Али хуже некуда – садистский?!»
    «Жалко, так-то терять отличного, надёжного моряка» - рассудил Алексей Германович. Ведь капитанское джентльменство прежде всего на отношении к команде проверяется. Потому он побывал в кабинете у следователя. Из откровенной беседы стало ясно, как вытащить боцмана сухим из широкой криминальной лужи. Иначе реальный срок и лагерь при БАМе.  Вот если бы владельцы «412-х» удовлетворились покрытием ущерба, то и Делу конец.  Каким признают нож  –  также архиважно.
    Деятельные хлопоты даром не пропали. Костромские тут же сбросились и теми малыми деньгами, ущерб от шкоды с проводочками покрыли. Благо редкие по тем временам обладатели легковушек, оказались порядочными заводскими людьми. Что ни говорите, к подводному и надводному флоту стопроцентно причастные. Таким ли топить своих?!
      Заявления  следователю предоставлены. Мол, никаких претензий к молодому моряку на прогулке не имеем, просим простить. От эксперта - другая бумага подшилась. Нельзя-де данный нож признать боевым, поскольку отсутствует гарда.* Стало быть, сбылось по первому ещё Александру Пушкину:
                … Оковы тяжкие падут,
                Темницы рухнут – и свобода
                Вас встретит радостно у входа,
                И братья меч вам отдадут.
В живом темпе, перед самым отходом, вызволенного приветили ещё подле трапа и с шуточками вернули… любимый нож. Умудрённый опытом личностных отношений, капитан распорядился:
 "Боцмана подселить к другому, характером потвёрже. И пусть только попробуют (!) не сдружиться".
        Через рейс, на следующем совещании, командир Дивизиона, раздавая преобязательные указания, обращается к кэпу «Костромы» :
      -   Алексей Германович, запишите номер моей машины.
Служебный блокнот вмиг обогатился начертанием цифр с неясной подоплёкой.
       -   Зачем это мне?  - воспоследовал отклик сдержанного удивления.
       -   А передайте боцману, чтоб ни вздумал угнать мою.

 
* Примус - переобозванный ресторан Приморский.
* кранцы –  плетёные мешки набитые пеньковыми отходами. Предназначены для
  смягчения ударов о причал или борт другого судна.
* Скинули швартовые – то есть, покидали кабак.
* гарда (ограничитель) – предохраняет пальцы и ладонь.