5. Увидеть Париж... а дальше кому что нравиться

начало http://proza.ru/2021/05/12/668

-Ну что я ей скажу? Что? – нервничал он. – Как люблю её, как скучаю, вижу её образ, улыбку… Господи, что же мне делать… - он в очередной раз набрал знакомый номер и замер… сердце ухнуло куда-то в глубину. Нажал отбой и подошел к окну, которое выходило на восток. Солнце вставало медленно, неторопясь открывало свои глазки  и слабой утренней улыбкой освещало этот мир. Алекс  четко понимал, что ему не хватает решимости выплеснуть ей свои чувства и желания. А ведь она не держит его на пороге своей жизни - это он сомневается, что интересен и нужен ей такой. Его съедал страх за свое будущее и за их дальнейшую жизнь. Как он сможет её построить, если лишится всего. А если он не оправдает её надежд,  то как сможет каждый день смотреть на себя в зеркало и уважать себя после этого.  И он насильно давил свои эмоции и думал:

- Лучше я пока останусь при своем, чем буду рисковать.  Я человек взрослый, надежный, ответственный. Зачем мне сейчас пускаться в какие-то авантюры. Он предпочитал отмалчиваться и закрываться от отношений… и не давал им шанса…

А в это самое время за 400 километров от него в своем родном городе Ева торопилась  на работу. Корпуса педагогического университета, где она преподавала, построили практически за городом. Добираться туда надо было через лесопарковую зону. Конечно, три остановки от последних жилых домов можно было проехать на транспорте, но она любила это расстояние проходить пешком по тротуару, который с одной стороны шел вдоль леса, а с другой - мимо шоссе. Сегодня у Евы были занятия с третьей пары и она намеривалась долго валяться в кровати, но телефонный звонок с кафедры поменял все планы. Декан попросил выйти и подменить преподавателя по философии. Этот предмет не был конек Евы. Она конечно очень любила педантичного Э.Канта и разделяла взгляды  Б. Паскаля, но в остальном её подача материала по предмету была несколько легкой и воздушной. А это как раз и любили студенты.

Еву вообще любили. Она была безотказной и уступчивой с коллегами и с пониманием относилась к ответам студентов на зачетах и экзаменах.  Декан всегда, во всех форс-мажорах надеялся только на неё по той простой причине, что она единственная на кафедре жила одна, и у неё не было детей. Такая необременённость жизни давала другим людям понимание полной её свободы и возможность распоряжаться своим временем. Им и в голову не приходило, что кроме работы у неё могла быть другая жизнь и планы. А их у неё как раз и не было. Работа нравилась ей. Ева любила выходить на кафедру перед аудиторией и говорить о том, что ей близко. Она никогда не читала лекции, а высказывала свое видение и всегда интересовалась мнением других по разным вопросам предмета. На её лекциях с одной стороны было просто и спокойно,  потому что не было прессинга со стороны преподавателя, но с другой - она заставляла студентов думать и обязательно аргументировано доказывать свою точку зрения. Были конечно и такие, у которых мнения не было и они просто тупо заучивали текст из книжек, но Еву это не расстраивало. Ведь без существования посредственностей, невозможно увидеть талант и гениальность, которые могут сиять только на их фоне. Но в её группах подбирались такие умные дети, что она просто диву давалась их самодостаточности и внутренней свободе.

Сегодня она шла мимо леса по направлению к Универу и думала о том, что  скажет своим студентам. Материал она, конечно, знала, но особо не могла проникнуться им и донести свои чувства, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных -  философия, ну что сказать. Надо же было заболеть Олегу Александровичу, который был дока в этом. Внутренне она не была согласна читать предмет, но отказать руководителю не смогла. Он действовал на неё магнетически. При виде декана она всегда забывала, что имеет собственные границы и нарушать их никому не положено. С другой стороны не все его указания были такими уж обременительными. Когда на кафедре появилась возможность поехать стажироваться во Францию, он предложил именно её кандидатуру. Это была невероятная удача. Она, совсем молоденькая, только что пришла работать в универ и уже через полгода, оказалась в Европе. Перед ней раскрылась новая жизнь - два года преподавания в Париже. Сотрудники молча завидовали,  а подружки радовались её везению. Все в мире уравновешено. Даже такие противоречивые чувства…

Аэропорт Шарль-де-Голль, куда приземлился самолет,  в котором навстречу своей новой жизни летела Ева, располагался в 25 км к северо-востоку от города всех влюбленных, в регионе Иль-де-Франс. Она, как во сне, прошла таможню, получила свой небольшой красный чемодан, в котором поместились нехитрые её наряды и в надежде, что её встретят, стала озираться по сторонам.  Людей с табличкой её имени не было…

-Не может этого быть – лихорадочно думала она. Мне же обещали, что встретят. Как же так???  Надо было что-то предпринимать. Молодую, растерянную девушку уже заметили таксисты и стали предлагать свои услуги.

- Мадмуазель, куда вас отвести? – спрашивали они наперебой по-французски. Кроме слова «мадмуазель» Ева ничего не понимала. На стажировку нужно было соглашаться срочно и времени на изучение языка не было. У неё в кармане конечно был русско-французский разговорник, и она могла на ломаном языке что-то сказать. Но весь ужас заключался в том, что ей же потом ответят!!! И какая разница, что она будет говорить, если ответа все равно не поймет.

-Ситуация – подумала Ева. Вот уж не думала, что попаду в такую передрягу. И где интересно эта хваленая французская  галантность. Надо ж было бросить меня вот так в аэропорту и не приехать встречать – ворчала она себе под нос. Она уже направилась к выходу в надежде найти автобус и добраться до города самостоятельно как в самых дверях столкнулась с взлохмаченным молодым человеком, который чуть не сбил её с ног. – Осторожнее - нервно огрызнулась она, надо смотреть, куда идете…
Он повернулся и что-то сказал по-французски.

-Да сколько можно! - уже сорвалась она. Я не понимаю вас, можете не стараться - и вышла ну улицу.

Молодой человек догнал её и остановил у края тротуара.

-Простите – сказал он на ломаном русском. Вы Ева Умански?

-Да, это я…

-Меня зовут Жан Поль Леру – протянул он свою тонкую ладонь. Я должен встретить Вас и отвести в Университет.

- Слава Богу - затараторила Ева. Я уж думала, что про меня забыли. Господи как я испугалась!!! Она буквально бросилась к нему на шею. – Жан Поль как я рада видеть Вас!

Он смущенно смотрел на неё. Было видно, что это юноша не был избалован вниманием женщин, да к тому же видимо не все понимал из её болтовни. Ева сдержано сделала шаг назад, собралась и подала ему руку - Bonjour Monsieur Jean, je suis EVA – с трудом выговорила она приветствие.

-Не мучьте себя – улыбнувшись, сказал молодой человек. Я понимаю по-русски. Будете учить язык, когда придет время, а сейчас нам пора ехать – и взял чемодан из её рук.

Они сели в маленький желтый Фольксваген с тремя дверьми и который выглядел как смешная божья коровка. Внутри было тесновато. Жан Поль уверенным движение завел машину и они поехали в сторону Парижа. Ева напрасно сазу недооценила возможности этой чудо машинки. Маленькая и маневренная она легко обходила все пробки и заторы на дороге и уже через полчаса они  заходили в двери университета.

Коллеги встретили её очень радушно, сразу закрепили её к русскоговорящему преподавателю – им оказался не кто иной как  Жан Поль, решили вопрос с квартирой и оформили как сотрудника. Теперь она стала полноправным преподавателем-стажером  и её счастью не было предела.

Жан Поль вызвался отвести её на квартиру и помочь устроится. Оказалось, что её дом находился недалеко от университета. Это потом Ева поняла, что  Париж такой небольшой город, что в нем все «недалеко». А сейчас, когда они вместе поднимались по узкой лесенке на третий этаж дома, похожего на старый особняк, её этот факт очень обрадовал.

Квартирка было до того маленькой, что войдя в комнату она сразу уперлась в кровать.  В углу стоял маленький шкаф, напротив небольшой столик и мягкий стул, перед кроватью на стене висела плазма. Больше всего её обрадовали светлые льняные портьеры, казалось, что они единственные полноправные хозяева в этой крошке-комнате.

-Вот это даааа – протянула она, разглядывая свое новое жилье. Интересно, если такая маленькая комната, то какая же кухня? - удивленно спросила она у Жан Поля. Он не понял её иронии, просто отошел назад и показал рукой куда идти. Можно было с большой натяжкой сказать, что это кухня. То, что Ева увидела, была скорее барная стойка над которой висел небольшой шкаф с кружками и столовыми приборами. Но при всем при этом здесь была микроволновка.
 
-Как можно в этом жить – удивилась она. У меня дома туалет больше!
 
-Это роскошная квартира, другие живут в ещё более маленьких.  Почему вы так удивляетесь – не понимал Жан. У нас в стране все очень камерное из-за нехватки площадей.

-А где я буду готовить еду? – в замешательстве развела она руками.

-У нас почти никто не готовит дома. Это очень дорого. Газ, свет, вода настолько дороги, что гораздо дешевле питаться в кафе.

Душевая кабина и туалет были вообще крошечными, но Ева уже не удивлялась.

-Главное, что есть крыша над головой и не общага на три человека, а отдельная квартира. Это же роскошно – подбадривала она себя.

И тем не менее, Ева была в недоумении. Сразу ей показалось, что будет сложно привыкать так жить, но как показало время – это ей лишь показалось.  Вскоре европейский образ жизни так понравился ей, что быстро сформировал её представление о быте и по - другому она уже себе жизнь не представляла. Дома она только спала и работала на ноутбуке. Максимум могла разогреть в микроволновке купленную в пиццерии у дядюшки Поля еду.  Это заведение находилось на другой стороне улицы, прямо напротив её дома. Жан Поль был здесь завсегдатаем и познакомил её с хозяином. Милый, добродушный толстячок с блестящей лысиной и черными усами сразу расположил Еву к себе. Он так мило улыбался и ворковал на своем родном языке, что можно было слушать его, даже не понимая, что он говорит. Именно здесь и началось её изучение языка и разговорная практика. Что называется, захочешь кушать, будь добра об этом сказать.

Ева быстро схватывала слова и обороты речи. Попав в языковую среду, она стала напитываться этой речью как теплым солнышком и очень быстро заговорила. Конечно, акцент выдавал в ней русскую, но ей даже льстило, когда парижане, услышав её речь, миролюбиво узнавали её национальность и с неизменной улыбкой  нараспев говорили: «Vous ;tes russe!». Почему-то их это умиляло.

Дни полетели быстро: лекции, занятия по французскому, изучение законов другой страны и только поздно вечером, возвращаясь из университета, можно было позволить себе прогуляться по ночному Парижу.  Ночью он выглядел особенно красиво. Первое время Ева специально ездила к Эйфелевой башне, на которой первые пятнадцать минут каждого часа  включалась дополнительная подсветка и башня начинала мерцать и переливаться огнями. Она смотрела на это действо как маленький ребенок, который впервые увидел новогоднюю гирлянду.

По выходным она любила ходить  на площадь Тертр. Это сердце и душа Монмартра, расположенная на вершине плоского невысокого холма.  Вокруг неё располагались сувенирные магазины, рестораны, художественные галереи. Здесь всё дышало атмосферой старого Парижа. Это место напоминало ей Россию и она чувствовала себя как дома.

За два года Ева так часто бывала в музеях, что сотрудники стали её узнавать. И в каждом у неё уже было свое любимое место или действо. В «Орсе», с его чудными часами и сводчатым вокзальным потолком, она любила рассматривать экспозицию города под толстым стеклом, расположенную под полом. По нему можно было ходить, как по безвоздушному пространству. В Музее парфюмерии "Фрагонар" недорого покупала парфюм хорошего качества. Любила неординарный камерный музей  Дали с его небанальной, «повернутой» атмосферой. В «Оранжери» растворялась в  овальных залах с кувшинками Моне, а потом бегом спускалась вниз и бродила между Сезана, Гогена, Моне, Пикассо, Модильяни, Матисса.  Ну а в Лувре подолгу сидела под маленькой перевернутой пирамидой из стекла, которая располагалась под большой  и вспоминала кадры из фильма «Код да Винчи». В музее Родена она больше всего восхищалась скульптурой рук, сплетенных вместе, картинами Винсента Вангога и статуей Мыслителя в саду. Много чего она передумала стоя напротив него. Эта скульптура вдохновляла её философствовать. В пасмурную погоду она гуляла по мосту  Александра третьего. На нем было столько позолоты, фонарей и разных скульптурных композиций, что непогода вообще не замечалась.

Еву удивляло в этом городе все: и очень узкие улочки,  по которым умудрялись проезжать автобусы; и огромное количество пешеходных переходов со светофорами на дороге шириной в десять шагов – где все послушно стояли и ждали зеленого света, (а у нас в России можно было бы просто перешагнуть такое маленькое расстояние и все); и балкончик, такой узенький, как её ступня; и освещенные парадные со стеклянными входными дверями в простых кварталах. А больше всего она поражалась, что у крупных магазинов есть выходные дни – суббота и воскресенье, когда они вообще не работают, а в кафе и пиццериях есть обеденный перерыв – это не укладывалось у неё в голове. Но вскоре она ко всему привыкла и Париж стал родным. Этот город постоянно радовал её.

Жан Поль оказался на редкость талантливым преподавателем и Ева быстро продвигалась вперед в изучении грамматики. Как только она её освоила, ей тут же доверили читать лекции. Жан очень гордился своей русской ученицей. Он не раз приглашал её на кофе или прогулку, пытался  ухаживать и намекал на их духовную близость. Но Ева была так молода и полностью погружена в культуру, язык и волшебство этого города, что даже не обращала внимания на его намеки. Для неё он был взлохмаченный, неловкий, молодой профессор, а он был так робок и скован в проявлении своих чувств, что то, что могло состояться как красивый роман, так и осталось на уровне нераскрывшегося бутона.
 
Ева была поглощена своими лекциями. Это было фантастично. Говорить на языке Франсуа Вольтера, Жан Жака Руссо, Наполеона наконец, для неё было равнозначно полету в космос. На кафедре ей были очень довольны и в конце стажировки, она получила самые лучшие рекомендации.

Но все хорошее, как известно, заканчивается. Два года пролетели как один прекрасный день и пришла пора возвращаться. Она купила небольшие тарталетки (исконно французское изобретение) и  чудный  зеленый чай с жасмином, которому равных в этом городе не было. Это было её прощальное  угощение для преподавателей на кафедре.  Этот поступок был очень высоко оценен коллегами и Еву зауважали еще больше.

Жан Поль отвез её в аэропорт. На таможне он неловко обнял её и смущенно поцеловал в щеку. Ева и не скрывала слез. Ей очень не хотелось уезжать. Этот город, люди, их язык – все стало родным для неё. Душа обливалась слезами, а за ней и сама Ева. Жан вытирал ей слезы и твердил, что будет рад её приезду к нему в гости.  Объявили посадку. Она вытерла глаза, быстро обняла его и, схватив чемодан, быстро пошла  к самолету. Когда самолет уже начал разбег она случайно сунула руку в карман кардигана и наткнулась на что-то острое. Ева вытащила руку, а в ней лежала небольшая серебряная брошь с мелкими голубыми цветами.

-Жан Поль… прошептала она и у неё опять покатились слезы. Она оглянулась и увидала удаляющееся от неё красивое здание аэропорта Шарль-де-Голль – эта картина  осталась в её памяти навсегда.

***

 Ева вошла в аудиторию, положила папку с методическим материалом на кафедру, а рядом пристроила свой камешек и телефон. С недавних пор она везде носила камень с собой, а не только на работу. Его вид придавал ей уверенности и успокаивал. Именно это и надо было ей сейчас на философии. Она взяла телефон, отключила звук и заглянула в звонки. Алекс не звонил. Ева грустно вздохнула: «Ни звонков, ни сообщений – вздохнула она - Ну что поделаешь... видимо не решился... Я уж точно сама не позвоню!» - обижено и зло подумала она. Положила телефон под бумаги и начала вести лекцию.

Прозвенел звонок и пара подошла к концу. Ева собрала бумаги  и опять проверила пропущенные звонки в телефоне.  Их не было…

-У кого есть вопросы? - как всегда спросила она. Аудитория шумела, ребята встали  и собирались уходить.

-Ева Владиславовна – раздался голос с заднего ряда – у меня вопрос!
 
-Лекция  закончена, подходите сюда ко мне, пообщаемся, чтобы не мешать другим - махнула она рукой.

К ней подошел высокий, рослый юноша, напоминавший греческого бога. Он выглядел гораздо старше остальных студентов этой группы: темные глубокие глаза, волнистые каштановые волосы и абсолютно греческий профиль. Студент остановился по другую сторону кафедры и внимательно смотрел на женщину.

-Слушаю Вас… -  она даже несколько смутилась под таким настойчивым взглядом.

-Я очень внимательно слушал вашу лекцию и читал некоторые работы разных философов, но мне до сих пор не понятно, почему философия - это наука о жизни, а счастье в ней рассматривается однобоко, вскользь и очень по-разному. И не всегда это счастье совместимо с нашей жизнью.  Ева, наклонив голову внимательно слушала  и только сейчас  заметила небольшой акцент в его речи.
 
-Не совсем понимаю Вас! Я думаю, Вы изначально искажаете понятие  философия. Начнем с того, что с греческого это слово переводится как любовь к мудрости, т.е.  форма общественного сознания  и  отношение человека к миру.

 - Я в курсе определений – «обобщённая система взглядов на мир и место человека в нём» – недовольно отчеканил он. Я не об этом!!!

-А о чем? Ева сделала вид, что не понимает. Ей сейчас совсем не хотелось обсуждать эту тему, когда в её собственной душе скреблись кошки. Но под напором этих серьезных глаз она сдалась и приготовилась вникать в вопрос.

-Я пытаюсь понять для себя простую вещь, возможно ли в жизни счастье в принципе  или нужно постоянно прорабатывать какие-то свои проблемы, смотреть на них со стороны или принимать ситуацию такой как есть, смиряясь с тем, что изменить ничего не можешь? У разных философов описаны разные пути решения этих вопросов, но чтобы опытным путем это выяснить у меня жизни не хватит…

Ева заулыбалась, глядя на него.

-Вы совсем молодой человек, я надеюсь, у Вас хватит времени. Второй курс университета – это только начало сознательной жизни.

- Я не второкурсник, я аспирант. Меня зовут Марио Конте и мне двадцать четыре года – сказал он. Я приехал из Италии писать диссертацию и улучшать русский в языковой среде. Как-то однажды я случайно попал на Ваши лекции и, что называется, подсел. В  них есть что-то такое, что  «цепляет за живое» и заставляет думать, бередит душу.
Ева молчала, смотрела на него и вспоминала свою практику в Париже. «Так же как у меня» - пронеслось у неё в голове.

-Но мой предмет Культурология, философию я читаю редко. Так Вы на какие лекции ходите? – наконец прервала она свое молчание.

-На все! Выбираю в расписании там, где стоит Ваша фамилия.

-Вот и слава пришла- подумала Ева. Надо же у меня оказывается преданный студент, а я и не знала.

Значит вопрос счастья Вы рассматриваете со всех сторон, не только с философской? Видимо примеры других цивилизаций и мировоззрение древних тоже не дали Вам ответа?

- Нет, не дали!

-Тогда объясните мне Марио, что Вы хотите услышать от меня?

- В любых ситуациях я пытаюсь действовать правильно.  Опираюсь на опыт поколений и решаю вопросы по совести. Часто в жизни возникают какие-то препятствия, которые невозможно обойти и приходится, что называется, пробивать лбом стену. Я очень упорный в достижении целей и всегда добиваюсь своего. Но, когда получаю желаемое,  счастливым себя не чувствую. Мне наоборот становится грустно, и кажется, что самое главное я опять упустил. -  Он опустил глаза  и смотрел на потертую поверхность когда-то полированной кафедры.

Ева слышала, как учащенно стучит его сердце. Этот молодой человек был явно умен и показался ей очень интересным.

- Главное - вовремя понять, что всех камней с дороги не уберёшь - процитировала она  Мефодия Буслаева -  Видимо, счастье не в том, чтобы, решив одну проблему, сразу переключаться на решение другой! Жизнь это не борьба. Попробуйте стать счастливым независимо от этих проблем.  И на самом деле беда то не в том, какие проблемы устраивает тебе жизнь, а в том, как ты относишься к ним. И уж согласитесь, никто не способен наполнить твою душу таким мраком, какой ты сам себе туда напускаешь.

-Вы опять говорите о работе над собой!

Как он был чуден в соей дерзости докопаться до истины. Ева даже залюбовалась им.

-А Вы что, ждете от меня конкретных примеров???

-Да, жду и очень хочу… он осекся… Очень хочу понять как поступать…

В аудиторию стали заходить студенты из другой группы.

-Здесь сейчас начнется следующая пара. Давайте выходить. Ева забрала телефон и свой камень, и они пошли к выходу.

- Вы знаете, я сейчас подумала, что  кто изначально не готов что-то потерять, тот не выигрывает – наконец сказала она. Но потерять не просто так, а во имя и ради …
Вот посудите сами – закроешь одну дверь — откроется другая. Избавишься от хлама — станешь воздушнее и поднимешься выше. Рискнёшь всей своей устроенной жизнью ради мечты — испытаешь удовольствие от жизни!  Вот помните, как поступил Поль Гоген - ведь именно так!  Как Вы думаете, он бы простил себе, если бы не решился бросить свое благополучие и уехать жить и рисовать на остров? Был бы он счастлив? А мир получил бы такие прекрасные полотна гениального художника?  Видимо в решимости, а не в правильности счастье. Невозможно быть счастливым постоянно запрещая себе то, что  хочет твоя душа. Осталось только внимательно слушать её и все будет хорошо – улыбнулась она.

В коридоре было тихо, везде шли занятия и Еве пора была уходить на лекцию.

-Простите, мне пора.  Я уже и так опоздала на следующее занятие. - Она развернулась и быстрым шагом почти побежала в сторону лестницы.

-Мы не договорили – крикнул он ей вслед. Я найду Вас…если позволите. Она махнула ему рукой на ходу и быстро побежала  вниз.

Какой мудрый юноша, думала она, пробегая по ступенькам на первый этаж. Надо же, я сказал ему то, что не могла понять сама. А теперь как-то все прояснилось. Выходит -  поговорила сама с собой... или со своей душой.

продолжение http://proza.ru/2021/05/12/702