Смотрительница

               

Ветер свежел , оранжевые «колдунчики» на тросах весело трепетали, намекая: шторма приходят с запада. Виктор еще подтянул ванты и отправился в рубку.  Показания судового  барометра «рухнули», подтверждая  скорый шторм.  Рядом с барометром висело зеркальце, и оно тоже не радовало – нечесаный, и седеющая борода успела отрасти. Сбрить хотя бы к дню рождения – как-никак до полтинника меньше недели.
Расстелил на столике  карту побережья – годы походов на яхте научили, что без карты не жизнь. Заходить в порты не хотелось, всякий раз это была ненужная суета, нездоровое любопытство и настырные попытки осмотреть «Викторию».  Виктор поймал себя на мысли, что без людей ему уже привычнее… но предстоящий шторм все же лучше переждать где-нибудь в бухте. Заодно и запас пресной воды пополнить, а то уже по каплям цедить приходится.
  Карта ему досталась потрепанная донельзя, и, промурлыкав: «…кто иглой на разорванной карте отмечает свой дерзостный путь», стал изучать береговую  линию. А она оптимизма не внушала – скалы  и рифы к ним в придачу наверняка. Зато в паре десятков миль имелся маяк на островке, его свет вот-вот уже будет виден.  Там вроде и бухта имеется, и,  выйдя на палубу,  Виктор направил яхту к маяку.

                ***
Остекление маяка с западной стороны стало дребезжать, и Марию взяла досада: вот почему проблемы возникают всякий раз, стоит деду уплыть!  Вообще-то она давно уже не боялась оставаться здесь одна, ей даже нравилось чувствовать себя смотрительницей маяка…  вот только поднимись ветер вчера, дед наверняка  придумал бы, как закрепить стекла, чтобы не треснули. А, может, и вовсе не уплыл бы.  Хотя и не уплыть нельзя: вода и еда на исходе уже. Вспомнив о еде, Мария полезла в карман за сухариком и вдруг заметила парус на западе. Захрустев сухарем, прищурилась: маленькая яхта явно правила к острову.
 Скатившись по лестнице, забежала в дом, схватила рупор и выскочила на балкончик. Яхта была уже близко, и, замахав руками, привлекая к себе внимание, Мария закричала в рупор: «Эй! Там, на яхте! Заходи от материка!!»
Яхта скользила по белым гребням, и непонятно было – закладывается ли галс обогнуть остров.
-Эй, вы там, глухари!! – закричала в полный голос, размахивая руками. – Туда!! От материка причал!! Слышите?!
Соленый ветер трепал и путал рыжие волосы, Мария все показывала руками, куда чалиться, и, наконец, убедившись, что яхта идет верно, выскочила из дома и побежала к бухте.

                ***

Пирс был маленьким, но и «Виктории» места требовалось немного. На причале Виктор увидел  девчушку лет пятнадцати в драных джинсах и тельняшке размера на три больше. По-видимому, она же и кричала что-то в рупор, направляя яхту.
 В бухте  была небольшая качка, Виктор направил яхту к причалу бортом и все осматривался – кому бросить причальный канат.
- Девочка! Взрослые есть?
- Мари!
- Что? – растерялся.
- Мари меня зовут, дед!
- Неужели?
- Все деды одинаковы… Ну, называй Марией, только не Машкой, как хрюшку…  Да ты давай швартовы, не тушуйся! – и, ловко поймав чал, принайтовала  к палу.  Виктор развернул яхту кормой и услышал:
- Якорь-то есть? Бросай! Здесь хорошая глубина!
Отдав якорь,  соскочил на пирс.
- Взрослых нет, что ли?
- Я взрослая! – посмотрели на него насмешливые зеленые глаза.
Виктор вздохнул и поглядел на стремительно темнеющий горизонт.
- Такое дело, Мария: мне бы пресной водой у вас разжиться…
- Тебя как зовут-то? А то я все «дед» да «дед»…
- Виктор.
- А посудину твою, стал быть, «Виктория», как жену, - хихикнула. – Так вот, Виктор: облом тебе с водой – закончилась она у нас. Как раз мой дед, смотритель этого маяка, за ней и поплыл на материк.
- А до берега далеко?
- И тут тебе облом: не пройдешь, не зная фарватера, рифов там, как грязи. Так что судьба тебе, Виктор, в нашей бухте шторм переждать. Как раз и деда с водой дождешься.
 Быстро темнело. Виктор взглянул на часы – семь вечера. Ладно, может- утром, и шагнул к яхте.
- Ты что это – на «Виктории» своей ночевать намылился?  Еще разобьет ее шторм о причал – вытаскивай тебя потом! Пойдем в дом!
Виктор колебался: не хотелось покидать яхту и ночевать черте где, но и девчушка права. К тому же выспаться на простыне, без качки… и решился:
- Спасибо! Я сейчас, на минутку, - запрыгнул на яхту.
- Пипифакс прихватишь? Так у нас есть, - прокомментировала  Мария вдогонку.
Появился Виктор с двумя книгами подмышкой.
- Ты все-таки ботан! Я почему-то так сразу и подумала.
Долго идти не пришлось. На маленьком острове был домик у маяка, рядом сортир и пара корявых деревьев, чудом зацепившихся за скальный грунт. Все усиливающийся ветер обещал скорый шторм, сек мелкий дождь.

                ***

В доме Виктор растеряно огляделся – одна большая комната. Высокий потолок – у стены лестница на крохотный балкончик под крышей. Печь с газовым баллоном, стол, стулья, шкаф, и, видимо, кровать за ширмой.
- Нравится? – сощурилась Мария.
- Н-ну…
- А у нас и свет есть! – щелкнула выключателем, и зажглась тусклая лампочка под потолком. – Сейчас пойду соляры долью. Работал с дизель генератором?
- Я в основном с парусом…
- Ага, - хмыкнула неопределенно и вышла.
Виктор подошел к столу положить книги. Там стояла тарелка с сухарями,  стол был засыпан крошками. Смахнул в горсть и оглянулся, куда бы высыпать. У двери стояло ведро, туда и выбросил. Сел за стол и увидел бегущую от маяка Марию, зябко обнимающую себя за плечи. Вошла в мокрой тельняшке «бр-р, дождь!», метнулась за ширму.
- Я переоденусь! Подсматривать будешь?
Подняв бровь, Виктор раскрыл томик Гумилева. Вышла Мария в короткой полосатой кофточке и шортах, с волосами, собранными в «хвост» , и повесила мокрую одежду на дверцу шкафа.
 А все-таки странно видеть девчонку в подобной взрослой роли, и Виктор отложил книгу:
- И давно ты в этой роли, Мария?
- Роли?
- Ну, как же – смотрительница!..
- Каждый год к деду приезжаю, и всякий раз предки условия всякие ставят. Вот и сейчас… Слушай!!
Виктор  чуть не подпрыгнул от неожиданности.
- Ты же ботан… как-никак. Английский знаешь? Русскую лит-ру?
- Литру?
- Ну, эту, литературу – стихи вон читаешь!
Скосил глаза на книгу – и когда успела рассмотреть?
 - Значит, так:  я сейчас буду разносолы готовить… Только не  надо меня убеждать, что ботаны не едят! - а ты вслушайся в мое предложение. У меня жопа по инглишу и лит-ре. Я не тупая, ты не думай. Просто у нас мегера преподает то и другое…
   Мария поставила на огонь сковородку, налила масло и стала колоть яйца, продолжая излагать свои проблемы. Виктор слушал ее, пряча улыбку в усы: как на ладони эта девчушка, все ее порывы прочитываются тут же. И новое чувство – его не напрягает это соседство, не надо ожидать подвохов.
- …Да-да. И не надо  улыбаться – я понятливая, между прочим. А поскольку у нас с тобой  тут несколько дней невольного заточения…  не вздрагивай, я местные шторма знаю вдоль и поперек. Так вот: в  плане этих занятий дед мне не помощник, а сама я эту тягомотину не потяну. Улавливаешь, к чему клоню?
Мария поставила сковородку на стол и звякнула вилками. Яичница оказалась неожиданно вкусной.
- Ну так что? – положила на стол полотенце.
- Хм… репетиторство? С тобой?
-  Я же говорю: схватываю быстро… а потом – не просто так ведь! Обещаю тебе воду и продукты вдобавок! Ну соглашайся – не молчать же здесь целую неделю…
- Боже! Уже неделю!
- Ну, где-то около того… согласен?
- Давай-ка я определю твой уровень. What’s  your  name?
- Ай эм Мари, - выпалила, ожидая этого вопроса.
- Гм… And what’s the weather like today?
- Ландон из ве кэпитал оф Грейтбритэн, - обиделась. – И вообще: не сейчас же заниматься, поздно уже.
Полезла в шкаф и достала постель с матрасом.
- Я тебе на полу постелю. Когда дед здесь, я сплю на полу. Так что не переживай – матрас мягкий. Что еще?  Сортир ты видел. Если будет сильный дождь – вон ведро у двери.
Покосился на ведро и услышал из-за ширмы:
- Ладно, если хочешь – под дождем мочись.
Ночью Виктор проснулся от грохота ветра. Подошел к окну – струи дождя, и ничего не рассмотреть. Пришлось одеться и выбежать к причалу. Бухта оказалась надежной, волнение было умеренным, и за яхту можно было не беспокоиться. Возвращаясь, скрипнул дверью и, отряхиваясь, услышал хихиканье за ширмой.

                ***

 Наступивший день не принес изменений – все так же штормило и лил дождь. Мария выглянула из-за ширмы. Виктор проснулся раньше и сидел у окна, подперев щеку кулаком.
- А я что говорила? – Мария скользнула к шкафу, схватила тельняшку и джинсы и скрылась за ширмой. – Слушайся местных, они свою погоду знают лучше синоптиков. Сейчас будем завтракать.
После завтрака разбежались – Виктор на «Викторию», Мария на маяк. Ветер гремел  чем-то под крышей, и Виктор, с тревогой поглядев на маяк, предложил было себя в напарники, но в ответ услышал: « Посторонним на маяк нельзя»
Вернулись оба озабоченные. Виктор что-то бормотал о снастях, Марию все больше волновало остекление наверху.  Помаявшись, спросила, наконец:
 - Слушай … У меня там стекла сильно дрожат. Ветер такой! Боюсь лопнут.
- Ну, так закрепи, - Виктор рассеянно листал англо-русский словарь.
- А ты знаешь как? Поможешь девушке?
- Закон для рыцаря, Мария! Прям сейчас? А я думал английским заняться...
- Нет, не сегодня.  Завтра.  Я думаю,  шторм еще усилится.
- Что ж, судовой барометр с тобой согласен. Ладно, давай заниматься. Садись, начнем с английского. And how old are you?
 - Фифтин, - обрадовалась знакомому вопросу.

                ***

В быстро наступившей темноте ветер пригоршнями бросал в окна шрапнель дождя, за окнами гудело, и неуютно становилось от мысли, что этот шторм пришлось бы встретить на яхте в море. Впрочем, чтобы не отвлекаться, Виктор с Марией уселись к окну спиной. Вечер был посвящен литературе.
- А вот скажи мне, Мария  – хотелось бы тебе путешествовать? – раскрыл томик стихов Виктор.
- На яхте? –  поежилась, оглянувшись на окно.
- Ну… пусть на яхте.
- С тобой, что ли?
- Да что ж такое! Ты заниматься намерена или нет?!
- А что я такого  сказала? Ну, хотела бы.
- Так вот представь себе – уехал Гумилев в Сорбонну изучать французскую литературу…
- Куда поехал? Ты только не злись…
- Нормально. В Париж поехал, в университет. Но мечта-то не отпускала, и тайком, не сказав родителям, он уплыл в Африку – Египет, Судан, и заболел Африкой навсегда. Потом  ходил в экспедицию в Абиссинию… это Эфиопия сейчас… из России уже. А из Италии ходил в Африку начальником экспедиции.
- Мне сухарей захотелось. Будешь? Ну, как хочешь… И откуда ты это знаешь? А наша мегера ничего такого нам не рассказывала. Она чуть что сразу дебилами нас крестит.
- Ладно. Теперь будем стихи слушать. Запоминай:
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей…

                ***

Утро едва серело в окне, и будить Марию не хотелось. Оглянувшись в поисках зеркала, Виктор махнул рукой, стал перед окном и, как смог, глядя на тусклое отражение, сбрил седеющую бороду. Лицо горело, пришлось ополоснуться лосьоном.  На сильный запах проснулась Мария:
-  Ты что там, - зевнула за ширмой. – Втихушку одеколон пьешь?
Напялив  тельняшку и джинсы, вышла,  включила свет, и расхохоталась:
- Маску нацепил, слушай?  Себя в зеркале видел-то?
Распахнула шкаф, и подвела репетитора к зеркалу на дверце. Картина была комичной – почерневшая от загара верхняя часть лица и «молочнокислая» нижняя. Виктор скорчил гримасу:
- Хотелось соответствовать: сегодня день такой…
- Какой?  Праздничный?  – глянула на шторм за окном.
- Угу. День рождения.
- Да брось ты!.. У тебя днюха?! И сколько деду стукнуло? Впрочем, теперь, когда побрился, не такой уж ты и дед, как притворялся.
 - Спасибо. Но сегодня мне пятьдесят.
- Полтинник?! – рухнула на стул  Мария. – Еперный балет! У тебя такой юбилей, а ты молчишь!
Метнулась к плите, где в духовке лежали остатки продуктов – сухари да яйца.
- Слушай – а у нас даже коньяка нет…
- Не расстраивайся, -  тронуло Виктора это искреннее участие. – Я не пью спиртного. И банкет закатывать – не твоя печаль. Пора разнообразить наш скудный паек: у меня припасено кое-что на яхте…
У Марии вспыхнули глаза, и, прочитав в них детское любопытство, Виктор спросил деланно-озабочено:
- Только мне помочь надо. Пойдешь со мной?
- Ух ты! Ты табу свое нарушишь? Чужого на яхту возьмешь? И манометр судовой покажешь?
- Барометр. И как пользоваться показаниями объясню. Только… - заговорщицки сощурился. – С одним условием: я прихвачу там уплотнитель для стекол, и ты свое табу нарушишь – возьмешь меня на маяк. Идет? И по ходу стих повторять будем.
- Опять?! – энтузиазма у Марии не надолго хватало.

                ***

Предсказания не подвели  - к обеду ветер усилился. Но праздничный настрой это обстоятельство не отменило. Мария и подумать не могла, что можно вот так без спиртного праздновать.  Да, конечно, вкусности с яхты (консервы сплошь, зато такие необычные!), но не только. Виктор прихватил гитару, и они пели, как сумели, смеялись. Марию за живое задел этот новый знакомый. И ботан, как она его окрестила, и дед по сути… но с ним жизнь ярче! Отмалчивался вначале, все ухмылялся в бороду… но когда заговорил – успевай только уши развешивать: интересно!
А все ж праздник - праздником, а работа - работой. Мария по-быстрому убрала со стола, и, запахнувшись куртками под дождем , они побежали на маяк.  Ей привычно было взбегать по винтовой лестнице, Виктор же не пытался угнаться, годы не деть никуда. Когда поднялись наверх, Мария ожидала восторгов от новичка на маяке – и не ошиблась. Картина, открывшаяся с высоты маячной комнаты, захватывала дух: в контраст с проблесками лампы небо и море сплелись в темную грохочущую стихию, в окна ломился дождь, и угрожающе дребезжало остекление. Не откладывая, Виктор размотал  полосы вакуумной резины (должно бы хватить на западные окна) и отверткой стал уплотнять остекление. Мария показала большой палец.
 Закончив, Виктор стал у окна, не в силах оторвать взгляд от безбрежной стихии, Мария стала рядом. Восторг переполнял, и Виктор прокричал урагану:

-  И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт!..

 Тут, не удержавшись, присоединилась и Мария:

- Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса!

                ***

Шторм заканчивался, хотя на гребнях волн еще виднелись белые барашки. Мария стояла на балкончике рядом с дедом  и всматривалась в горизонт. От старой его куртки привычно пахло табаком и соляркой. В прореху облаков брызнул солнечный луч и высветил далекий  белый  парус.
- Вот он, деда – видишь?
- Быстро идет, ветер-то свежий…
Марию переполняли новые, незнакомые раньше чувства, и она проговорила негромко:

 -Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель…

- Ты стихи читаешь,  Маша! – удивленно взглянул дед.
- Знаешь,  он меня Марией называл… Как думаешь –  и вправду заглянет к нам еще раз?
А свежий ветер трепал ее волосы,  и по щекам стекали соленые брызги.


                Цитировалось стихотворение Н. Гумилева «Капитаны»

              Благодарность Ю.Свердлову за иллюстрацию