Кошелёк неудачницы. 120. Замороженная красавица

Предыдущая: http://proza.ru/2021/05/20/42


     120. ЗАМОРОЖЕННАЯ КРАСАВИЦА


     Люба вернулась из больницы в угнетённом состоянии, испытывая внутреннее опустошение и неподъёмное чувство вины. В памяти занозой застряло воспоминание, как её привезли из операционной, и она, ещё плохо соображая после наркоза, рыдала навзрыд от отчаяния и долго не могла успокоиться.

     Потом наступила апатия и сковало холодное равнодушие к происходящему. Жизнь побежала по привычной колее, но в душе что-то сломалось. Молодая женщина больше не мечтала о любви и семейном счастье, она замкнулась в себе и даже с матерью разговаривала безо всяких эмоций.
 
     Нина Михайловна видела депрессию дочери и по-своему старалась взбодрить её:

- Нечего из себя мученицу корчить. Подумаешь, на аборт сбегала. Эка невидаль! Мне с твоим отцом трижды пришлось, и я не разыгрывала трагедий. А твоя бабушка вообще больше десяти раз сделала, и не изображала страдалицу. Причём тогда не баловали наркозом, скребли наживую.

- И зачем они терпели такое? – отвлекалась от тоскливых размышлений молодая мать.

- Как зачем? Ради семьи. Мужу угождали, потерять его боялись…

     Люба подавленно думала: «Я тоже старалась ради семьи. Хотела новую создать. Только у меня ничего не получается. Видимо, чтобы ни о чём не жалеть, надо ничего не делать! Заклятье на мне какое-то, что ли? Или венец безбрачия? И зачем я поверила старой глупой гадалке, что встречу любовь? Да и кто меня может полюбить искренне, без задних мыслей и тайных планов? Мне уже не 18 лет, 29 исполнилось. И маленький ребёнок на руках. Скромное жильё и положение. Нет, конечно, это было безнадёжно – надеяться на семейное счастье и замужество…»

     Она вполуха слушала мать, молчала и не возражала. Пенсионерка беспокоилась и сердилась:

- И не надо жертвой прикидываться, а меня представлять тираном. Сначала довела ситуацию до такого, а теперь все вокруг виноваты…

     Дочь охотно соглашалась:

- Мама, ты совершенно ни при чём. Тебя никто не винит. Это исключительно мои проблемы и моё собственное решение. Я - взрослый человек, и сама должна отвечать за свои поступки. И давай закроем эту тему.

     После больницы она как будто находилась в полусне и выполняла обычные дела, словно робот. Утром – встать, одеться, собраться, поехать на работу, вечером – забрать сынишку из детского сада, покормить, уложить спать.
 
     В голове тяжёлыми камнями ворочались мысли: «Мама права, надо успокоиться, отказаться от личной жизни и мечтаний о счастливом замужестве. У меня растёт сын, есть кому себя посвятить. А там и старость не за горами, буду внуков нянчить. Зачем горевать и мучиться? Всё хорошо, только на сердце тошно. А это никого не касается. И Артёмка ничем не виноват, так почему он вынужден страдать от моего постоянного невезения и плохого настроения? Я обязана дать ребёнку радостное детство, какое было у меня когда-то. А моё счастье в прошлом…»
 
     Люба стала часто листать старую тетрадь с умными высказываниями философов и стихами, которые волновали девушку в юности. Одно она теперь выучила:

«Я свободна от этой заразы,
Наважденья, проклятия, сглаза –
От всего, что зовётся любовью
И считается счастьем иль хворью.

Отдаю эту радость и боли
И любви не прошу себе боле.
Пусть влюбляются все, кто угодно.
Я – свободна!»*

     «Какие грустные стихи нравились мне тогда! А ведь ещё не случились разочарования и потери… Жизнь казалась светлой, понятной и обязательно счастливой! Сколько с тех пор похоронено надежд и наивных заблуждений! Говорят, что иллюзорное счастье лучше, чем иллюзии о счастье. Я уже испытала и то, и другое… Теперь у меня только один положительный момент – абсолютная свобода. Освободилась и от любви, и от бремени, и от надежд…» - размышляла одинокая мать.

     Почему-то она потеряла интерес ко всему, что волновало прежде. Это заметили даже на работе. Сотрудницы пытались расспросить Любу, что с ней случилось, но она уходила от ответа. Её неприятно удивляло чужое любопытство: «Им-то какая разница? Помочь не могут, значит, хотят просто почесать языками. Почему людей особенно волнует то, что меньше всего их касается?»

     Она перестала общаться с коллегами на отвлечённые темы и не обращала внимания на новости Бабы-яги.
 
     А у той личная жизнь кипела гейзером. Пышная дама с удовольствием рассказывала о бойфренде-азиате, его хозяйственности и домовитости. Она считала, что взяла, наконец, реванш у судьбы.

- Парень скромный, трудолюбивый и умелец редкостный. В постели тоже молодец. В общем, всё при нём. Представляете, девчонки, наконец-то у меня живёт настоящий мужик, и в квартире не осталось ничего сломанного! – вытаскивала счастливица козырь за козырем.

     В ответ замужние «девчонки» завистливо вздыхали:

- А наших от компьютера не оторвёшь и с дивана не поднимешь… Где же вы такого отыскали, Ядвига Станиславовна?

- Не поверите, в метро. Вот уж не думала, что буду в транспорте знакомиться, как в молодости когда-то... Но именно там и нашла своё счастье.

- Да, повезло, - соглашались сотрудницы и наносили удар по самолюбию Бабы-яги. – Вы, наверно, уже не надеялись, да?

     Даже скромница Надя не выдержала и спросила насмешливо:

- И как это вы обратили внимание на приезжего, Ядвига Станиславовна? Вы же не любите понаехавших провинциалов…

- А кто сказал, что я его к себе пропишу? Я не идиотка безмозглая… И замуж за него не собираюсь. Этого ещё не хватало!

     Вика серьёзно возразила:

- Но он из Средней Азии, из чужого государства. Там другие законы и обычаи. Вас не пугает, что у него совсем иной менталитет?

- Конечно, нет! Я родилась в СССР, выросла при советской власти. Нас с детства приучали к интернационализму. Мы не рассуждали, как вы теперь: «чурка», «чёрный», «чебурек», «черномазый»… Вам, молодёжь, надо быть толерантнее!

     После прослушанной нотации женщины с милыми улыбками чувствительно били по больному месту удачницы:

– А вас не смущает разница в возрасте?

     Баба-яга презрительно фыркала:

- Да кого это интересует в наше время? Ну да, мне 45, ему почти 30. Эка невидаль! Вон теперь даже у пенсионерок молодые мужья и любовники!

- У каких пенсионерок, Ядвига Станиславовна? Вы про кого говорите?

- Ясно про кого – Пугачёву, Бабкину, Ларису Долину…

     Сотрудницы поражались смелому сравнению:

- Так они же знаменитости! Звёзды эстрады!

- Ну и что? – искренне удивлялась рядовая служащая средних лет. – Чем я хуже? У меня талантов не меньше: и пою отлично безо всяких фонограмм, и хозяйка, что надо.

- Но у них пластические операции, стилисты-визажисты, косметологи-диетологи…

     Дама зрелого возраста и пышных форм, одетая в короткое обтягивающее платье невероятной расцветки, в ответ махала рукой с бордовым маникюром:

- А мне этого не требуется, я сама справляюсь и прекрасно выгляжу. При этом ни одной подтяжки и всё натуральное, ни капли силикона! – и для убедительности она поправляла свою внушительную грудь.

     Женщины косились на неопровержимый и выдающийся аргумент и не находили возражений.

- Но главное, не кисну, как некоторые молодые, - Баба-яга бросала выразительный взгляд в сторону поникшей Любы. – Остаюсь яркой и интересной для мужчин, энергичной и темпераментной. И конечно, они предпочитают меня, а не замороженную спящую красавицу. Да ещё с ребёнком…

     Сотрудницы прятали улыбки, а одинокая мать словно не замечала толстых намёков, во всяком случае, не реагировала на них.
 
     Ядвига Станиславовна упивалась победой в марафоне за женским счастьем и на радостях советовала Любе встряхнуться, сменить причёску и гардероб, одеваться смелее и жизнерадостней.

     Та отмалчивалась и думала: «Неужели Баба-яга не знает, что, давая совет, о котором не просили, она рискует пойти туда, куда не собиралась?»

__________________
* Стихи автора.


Следующая: http://proza.ru/2021/05/27/80