Эх, Уран!

Уран был красавец. Крупный, красивый пёс – овчарка восточно-европейской породы – с удивительно умными глазами. Для нас, детворы, периодически наезжавшей к любимой хлебосольной тетушке Софье в станицу Кардоникскую, он вообще был предметом особого обожания.

Не так открыто, как мы дети, Урана, безусловно, любил и его хозяин – муж нашей тетушки - дядя Толя. Человек он был удивительных человеческих качеств и потрясающий рассказчик. Знал очень о многом, особенно о том, что было связано с историей и золотом, ведь он был уважаемым во всей округе зубным техником...

Когда дядя Толя хитро, но по-доброму, прищурив свои серо-голубые глаза и пряча в усах улыбку, начинал рассказывать о чем-то своим прокуренным с хрипотцой голосом, все затихали. Словно оказывались в плену происходящих в повествовании событий - магический был рассказчик.

Уран же был для него чем-то бОльшим, чем просто собака, они точно дружили. И вот однажды… Дядя Толя был большим любителем рыбалки, причем не в компании, а в одиночку, если не считать Урана. Донки, удилища различных размеров, сачки и сети, всё это почти год дожидалось своего часа, пока не начинало пригревать солнце и не появлялась первая трава.

Что это за красота такая в это время в горах Кавказа описывать глупо, надо здесь побывать, чтобы все это увидеть, почувствовать, и что очень важно – унюхать. Горный воздух, запах первой травы и талого снега, первых цветов, жужжание пчёл… Но это я увлекся, речь то о другом.

На фоне всей этой красоты дядя Толя с Ураном расположились на берегу шумного и особенно бурливого весной Большого Зеленчука. И вот что дальше приключилось со слов дядюшки, почти его словами:

«Только забросил я донки, слышу шум и вижу вдали, как два конных пастуха перегоняют отару овец. А это было время перегона скота на летние пастбища. Смотрю на эту картину, улыбаюсь, настроение отличное. Только Уран вдруг перестал кружиться вокруг меня и оцепенел, глядя на овец вдалеке.

Не подозревая ничего плохого, начинаю заниматься костром, и тут Уран давай лаять, сначала громко и грозно, а потом потише и почти повизгивая. Смотрю, а в нашу сторону несутся три огромных барана (?), всматриваюсь  - а это три огромные кавказские овчарки!

Что делать?! Бежать? Смысла нет, деревьев рядом не видно, да и все равно догонят. Вся надежда на Урана. Оглядываюсь, а его рядом нет! Отбежал уже назад метров на тридцать и тихо лает, показывая мне, что надо делать ноги… У меня аж сердце оборвалось – предал!

Но что-то он, видимо, понял по моему лицу, так как я, схватив удилище, приготовился уже как смогу отбиваться, и тут чувствую тепло и мелкую дрожь в левой ноге. Это Уран прибежал назад, прижался ко мне, скулит и дрожит всем телом.

А пастушьи псы уже довольно близко. Смотрю на Урана, а он поднял ко мне морду и в глазах словно немой вопрос – «Что ж ты делаешь? чего не бежим, хозяин?!». А потом просто ошарашил – вдруг сменив скулёж на грозный рык, резко бросился навстречу кавказским овчаркам. Отчаянно, как в последний раз…

Не знаю, чем бы всё кончилось, если бы занятые овцами пастухи  не обратили внимания на происходящее и с гиком не пустились вскачь останавливать своих собак. Всё, слава Богу, обошлось… Поздоровавшись издалека, они вместе с собаками повернули к отаре.

Грозно смотревший на всё отбежавший вперед Уран, после какой-то паузы, повернулся в мою сторону… и поджав хвост, опустив морду, двинулся  в мою сторону. Посмотрел я ему в глаза… Ну как не простить, видя в них такое?»

Эх, Уран, уже только за это ты точно где-то там, на небесах, в своем собачьем раю…