Война. Начало

"Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили
Что началася война...."

Бывают минуты, когда отчётливо понимаешь, что начинается новая жизнь, а старая исчезает в одно мгновение. В моей жизни случались такие переломные моменты, но  я даже и представить не могу, что испытали люди в полдень 22 июня 1941 года, когда Молотов выступил с обращением к гражданам Советского Союза.  Мои родители были дома, в Ленинграде. В марте 1941 года папу назначили начальником геологоразведочной партии Ленгеолнерудтреста и он готовился выехать на полевые работы в начале июля. Мама должна была ехать с ним.  В то воскресенье были планы поехать покататься на речном трамвайчике, и Клаша с Люсей уже вышли на улицу и ждали родителей на бульваре Профсоюзов (до революции и теперь Конногвардейском). Мама рассказывала, что у неё подкосились ноги - в буквальном смысле, она рухнула на стул и некоторое время не могла подняться. Слез не было - первая реакция - ужас: разлука с мужем неизбежна, его призовут. Вторая реакция - паника: где ребёнок? Надо бежать, спасать... Но бежать сил нет. Папа был ошеломлён - как бы не готовились к войне, но когда она пришла трудно было в неё поверить. Он подошёл к жене и обнял за плечи: - Все будет хорошо. Это не надолго, вот увидишь. Давай подумаем, как ты будешь жить, когда я уйду на фронт. Его слова привели маму в чувство и она взяла себя в руки. Больше за всю войну, она, по ее словам, в панику не впадала.

23 июня мама пошла в магазин и купила несколько пачек соли и пару десятков коробков спичек - по рассказам бабушки это были очень нужные и дефицитные товары в сложные времена.  Больше ничего покупать не стала - в доме были запасы круп, гороха, черных сухарей,  и тушёнки - их собирались взять в экспедицию. Папа пошёл на работу - предвидя скорую мобилизацию, он решил привести в порядок все документы и сдать в спецчасть секретную документацию. 

Вечером, вся семья собралась на улице Блохина - в последний раз вся семья сидела вместе за столом. Дед Александр Васильевич воевал в Первую Мировую. Он твёрдо заявил, что никуда из дома не поедет и естественно, Антонина Владиславовна и Нина остаются с ним. Георгий собирался работать военным оператором на "Ленфильме".
Мама тоже была готова остаться в городе, однако, папа решил, что ей с ребёнком нужно уехать из Ленинграда, предполагалось до осени. 23 июня уже была первая воздушная тревога и бегать с ребёнком с 4 этажа  в бомбоубежище было слишком сложно.

Встал вопрос - куда ехать. Несмотря на любовь к Карелии, папа счёл, что туда ехать опасно - слишком близко к Финляндии, война с которой закончилась в марте 1940. Возникла мысль поехать в Горький (Нижний Новгород) - все-таки есть какая-никакая родня, да и далеко от границ и столиц.  Папа с матерью, Еленой Павловной, не общался, но отец убедил его, что в такой ситуации стоит забыть все обиды, и в тот же вечер мама написала письмо свекрови, спрашивая, сможет ли она помочь ей устроиться в Нижнем. Через несколько дней пришёл ответ, что ни к чему жить у чужих людей, когда есть собственный  дом, в котором, конечно, найдётся место невестке с внучкой.

В Великом Новгороде на тот момент жили Мария Васильевна, 75-ти лет и первый, внебрачный сын Валентины Формозовой, Вадим 8-ми лет. Александр Васильевич бросился на помощь сестре и с большим трудом вывез тётю Маню с Вадимом в Ленинград. Анастасия Васильевна, 72-х лет, была тяжело больна - уже три года лежала в параличе в Новгороде Великом. Поехать за ней Александру Васильевичу уже не удалось - немцы наступали стремительно. Тётю Настю перевезли в Юрьев монастырь. Судьба обеих сестёр и брата - печальна. Тётя Маня  и дед умерли в январе 1942 от голода, а Юрьев монастырь был захвачен немцами, которые, скорей всего, больных истребили- как это было в других местах, но записей никаких не осталось. Вадима спасла Елена Васильевна и по сути стала ему приёмной матерью. Антонина Владиславовна умерла в мае 1942, а  16-летнюю Нину и Георгия с женой вскоре эвакуировали в Алма-Ату.

26 июня папе пришла повестка, и с 4 июля он уже находился в действующей армией.  Маме, как матери с маленьким ребёнком, было предложено срочно эвакуироваться и письмо от свекрови оказалось очень кстати. Единственно, что отказали в литере (билете) для Клаши - она официально не была членом семьи. Хотя ей только пошёл 17-й год, она решила идти на фронт.

Массовая эвакуация детей началась со 2 июля и мама с Люсей оказались в числе первых, благодаря мужу двоюродной сестры отца Валентины, капитану, начальнику полковой артиллерийской школы под Ленинградом, Ивану Григорьевичу Солодовникову.  У Ивана Григорьевича под Горьким жила мать и он отправил к ней Валентину с двумя детьми - Гулей и Ириной. Вместе ехать было веселей и безопасней. Сестра, которой в то время было чуть больше 2х лет, запомнила огромный чайник, с которым мамы по очереди бегали за кипятком во время длительных стоянок - естественно, военные эшелоны пропускались в первую очередь. Чайник оказался последним подарком деда, Александра Васильевича. Ещё сестра запомнила свечи на перегородках в вагоне - электричества не было. Количество вещей было ограничено - один чемодан на человека. Продуктов взяли только на дорогу - несколько банок тушёнки, сухари, немного крупы.  Сразу скажу - к маминому глубокому изумлению, когда она вернулась из эвакуации в 44м году, в буфете она нашла все  запасы. Крупы были в стеклянных банках и были вполне съедобны, тушёнка тоже. Видимо соседи выехали или погибли до наступления голода, а на высокий четвёртый этаж никто не забрался. Мама сожалела, что никому не пригодились эти запасы - чья-то жизнь могла бы быть спасена.

Незадолго до эвакуации мама с Валентиной пошли к известной в Ленинграде гадалке. Гадалка сказала им буквально следующее: Валентине: "Муж твой будет в чинах, а ты будешь в слезах", а маме:"Муж будет ранен в ногу, а ты будешь думать, что он убит. Но он вернётся, очень больной. У вас будет трое детей, но когда родится третий, уйдёт второй. Но жить вы будете долго и счастливо."  Я запомнила дословно, потому что мама не раз рассказывала об этом случае.  Дядя Ваня Солодовников стал генералом-майором, в конце войны командовал артиллерией 111-го стрелкового корпуса.  По его непосредственному приказу был сбит самолёт американского летчика-шпиона Пауэрса 1 мая 1960 года.  Но тётя Валя всю жизнь его жестоко ревновала и действительно много плакала. О том, как сбылось предсказание маме, я расскажу позже.

http://proza.ru/2020/07/07/660

Иллюстрация Александр Васильевич в 1941 году