Такса

          Споры о том, что в новой России хорошо, что – плохо, наверное, ещё не одно десятилетие будут идти. Хотя, порой уже непросто сравнивать нынешнюю и прошлую жизнь. Так всё поменялось. Однажды вышел случай вспомнить о… браконьерах. Точнее - людях, которых называли браконьерами при советской власти.
Да, немало было таких, кто варварски добывал дичь, рыбу, зверя. И «благодаря» им слово «браконьер» приобрело устойчивое негативное толкование и восприятие. Вместе с тем, очень часто браконьерами клеймили обыкновенных любителей рыбалки, охоты, и даже тех, для кого дары природы – едва ли не единственная возможность кормить семью, жить. Порою «браконьеры» и инспекторы охото- и рыбоохраны даже соревновались в ловкости, удачливости, скорости, знании местности. И всё – из-за десятка муксунов или нельмы, ведра сосьвинской селёдки, связки добытой дичи. Однако эти весёлые, азартные игры остались в далёком прошлом.
Теперь любителей рыбалки, рыбы, карают почти как государственных преступников. Неимоверные штрафы и даже уголовная ответственность за малейшее нарушение. Инспектора свирепствуют так, словно с наркодельцами войну ведут.
Ну, хорошо бы – эти жёсткие меры применялись ко всем, кто выехал на реку, либо подался в лес дичинки пострелять! Оказывается, что перед деньгами, «крутыми» промысловиками и крупным начальством закон сам трепещет. Точнее – трепещут надзорные органы. «Око государево», призванное беречь народное добро, хорошо бдит только по басенной присказке – «у сильного всегда бессильный виноват».
Так вот, вспомнил я о тогдашних и нынешних браконьерах, когда сидел за одним столом с Андреем, средних лет мужчиной, служившим, как выяснилось, заместителем некоего нефтяного олигарха.
            Обычное застолье. С пивком, закусочкой и смачным трындежом без начала и без конца – с перескоками от одной темы к другой без логики и смысла. После трёх кружек доброго янтарного напитка, Андрюха принялся бахвалиться и трепаться.  Купил, говорит, снегоход канадский. До твоего Берёзово на нём часа за четыре по Оби домчусь, мол.
           - А зачем тебе по Оби на снегоходе ехать? Долго же, утомительно. Всю задницу отобьёшь. На машине можно, а ещё лучше – на самолёте, - недоумевал я.
           - Как зачем? – захохотал он, перемалывая крепкими челюстями кусок булки, увенчанный расползающимся холмиком осетровой икры. Чёрные икринки шарахались от ужорливой пасти, с отчаянной лихостью пикируя на ослепительно белую ткань тесно облегающих брюк.
- Да ё-моё, - порадовался своей досаде Андрей, - штаны, блин, дорогущие, в Ганновере купил. – Он стряхнул на пол липкие икряные шарики и попытался ногтем зачистить на брючине едва заметные тёмные пятнышки. – Знаешь, сколько стоят? –  Андрюха слегка нервничал от того, что сотрапезники не выказывали ни малейшего интереса и пиетета к тому, что он почитал значительным своим достоинством.
- Сколько? – снизошёл я до вопроса, чтобы уж совсем не взъярить его безразличием.
- Да подороже твоего ружья будут! – Зам магната, кажется, уже понял, что мы не собираемся вступать в детальное обсуждение его фешенебельной оболочки. – А сам не догадываешься, зачем по Оби-то на снегоходе ехать?! – вернулся он к лакомой теме. Я покачал головой. Ну не предполагать же в нём заядлого туриста, любителя созерцать бескрайнее безлюдное безмолвье.
            - Ты только прикинь, сколько я дичи по дороге настреляю! – разъяснил он мне с интонацией, которая невольно появляется у людей в разговоре со слабоумными сородичами.
           «Ого!» - прикинул я масштабы «охотугодья» - пятьсот километров пути. Только на дорогу выскочит немало лесной твари. А если по следам в лесу полазить, целый воз охотничьих трофеев можно добыть. Андрюха не задержался на достигнутом градусе эмоции. Вскочил, кинулся в другую комнату, и через пару минут вернулся с карабином СВД в руках:
- Во! – глубоко подышал он, лучась удовольствием обладания хорошим оружием. - Сенокосилка!
 - И какое сено ты этим косишь? – спросил я, чувствуя, как проходит хмель, а в груди нарастает раздражение к хвастуну и задавале. Эх, в детстве мы таких быстро приводили в чувство.
 - Ох-хо-хоо, - самодовольно заржал он. - Берёшь, заряжаешь, целишься, и…  косишь! Всю живность, какую только увидишь. А если темно, и ничего не видно, - он сделал томительно-отвратительную победоносную паузу: нам всё равно всё видно! – и достав из шкафа какой-то шлем, одел его мне на голову: - смотри! – Щёлкнув  выключателем, он погасил в комнате свет. - Ну что, видишь меня?
Действительно, через специальный окуляр в комнате всё было видно, как при свете дня.
           - Вот так-то! Хочешь днём, хочешь – ночью охотиться можно. Было бы на кого.
Мне, выросшему на мясе лесной дичи, знающему, как порой непросто добыть боровую птицу, не говоря уже о звере, оставалось только позавидовать такому снаряжению.
- Нормальная экипировка, - наконец-то расщедрился я на комплимент (оно того стоило). – У вас с шефом, наверное, все морозилки диким мясом забиты? Экологически чистым. Деликатес, по нынешним-то временам. Я бы сейчас от доброго куска лосятинки не отказался. Или - глухаря. Аж слюна потянулась.
           - Я тебя умоляю! Деликатес! Да от этого мяса больше вони, чем вкуса, мы его не едим. Нам деликатесы из-за границы в кастрюльке привозят. О! Ё-тить, совсем забыл. У меня же в холодильнике мясо сырокопчёноё из Германии, друзья привезли. Сейчас нарежу. – Андрей достал из холодильника и на щедрые, увесистые ломти развалил шмат сочного розоватого мяса. Однако немецкая пайка не возбудила моего аппетита. Занозил меня другой интерес:
           - То есть, как это – не едите? А зачем тогда охотитесь?
           - Как зачем? Спорт. Увлекает. Не в тире же стрелять.
- Погоди! Я что-то не пойму. Вот выбрались вы в лес. Вот настреляли боровой дичи, зверя из своих расчудесных ружей. А куда добытое-то деваете?
            - По-всякому бывает. Что-то – раздаём.  Шеф, так тот вообще собак этим мясом кормит. Не это ж главное, - Андрей бодро и быстро плёл свои резоны.
            - А что тогда главное? Для чего охотиться, рыбачить?
            - Лёня, запомни! Люди нашего уровня на охоту ездят не за едой. Главное для нас – меткий, удачный выстрел, вот что! Исключительно спортивный интерес.
- И ради спортивного интереса вы уничтожаете зверей и птиц?!
- Да ладно, ты! Не кипешись! Так уж вышло. Охотничья страсть есть, а желания есть это мясо – нет.
            - А как охотинспекция к вашим забавам относится? - поинтересовался я.
- В общем, нормально.  Они у нас прикормленные. Всегда готовы услужить. Один, помню, даже раздевался и плавал по ледяной воде за подбитыми утками, которых подстрелил один из наших олигархов. Кстати, у нас в компании планируется поездка по вашим местам, говорят, места у вас заповедные, дичи полно, бей-не хочу.
           - Ну, уж хрен вам, - подумал я. - Обует вас охотинспекция, как миленьких! Даже мне, местному, и то ни разу лицензию на лося получить не удалось! А без лицензии, попробуйте, суньтесь в лес.
           Однако, жизнь показала, что мои представления о законе и справедливости до сих пор ютятся в заповеднике детских иллюзий. Недели через две после памятного разговора у берега возле Берёзова пристал красавец- теплоход. На реке он один такой. И даже ребятишки из прибрежных селений знали, что принадлежит он известной нефтяной компании (в которой, кстати, работал Андрей). При теплоходе – пара катеров «Ярославец», баржа двухсотка, палуба которой напоминал детскую капризного барчука – обожателя техники. Тут тебе и  вездеходы, и гидросамолёт, и водные мотоциклы, и скутеры. На теплоходе и барже суетились люди с охотничьим снаряжением и ружьями. Хотя сезон охоты должен был открыться только через месяц.
«Надо же, - подумал я, - ничего не боятся». И продолжал двигаться к берегу, чтобы лучше разглядеть десант интервентов. Зная нюх наших инспекторов, я кожей чуял, что ещё чуть-чуть времени пройдёт, и выскочат они из ближайшего переулка на своём УАЗике. И уж тогда точно не поздоровится этим наглецам.
Впрочем! Впрочем. Впрочем…  Охотинспекция была уже здесь. И, судя по всему, была на своём месте. Служебный катер «Амур», с которого главный  охотинспектор Киселёв наводил ужас на местных любителей охоты, был пришвартован к теплоходу нефтяного олигарха, и с унизительной покорностью шлёпал днищем по набегающим волнам. Видать, не обманул, не преувеличил Андрей, в хмельном кураже расписывая, насколько прочно приторочены «люди государевы» к обслуживанию интересов новоявленных российских буржуинов. Находясь в замешательстве от увиденного, я полушёпотом, произнёс вслух:
"Точно плавает!". "Кто плавает?"- переспросил меня напарник. Продолжая бессвязно бормотать, я пролепетал типа: "Да они стреляют уток, а наш начальник охотинспекции за ними плавает!"
"Да ну, не может быть. Холодно ведь!".- наивно возразил мне мой напарник.

               

                The tariff
                By Leonid Babanin

The debates over good and bad in the previous Russia and today will in all likelihood go on for decades though it’s hard to compare life then and now since so many things have changed drastically. What first comes to mind are poachers, i.e. people who used to be called poachers in the Soviet times.
True, there were quite a few of those who got the game, be it animals or fish, in a grossly barbaric fashion. It was through them that the word “poacher” came to be construed in the most derogatory of terms. However, the poacher was often a branding term applied to ordinary lovers of fishing and hunting and even those to whom the nature’s gifts were the sole chance of sustaining the family and a means of survival. Sometimes, “the poachers” and game inspectors even competed in dexterity, luckiness, promptness and knowledge of the environment, doing all this for the sake of just a dozen of whitefishes or white salmons, a pail of Sosva herrings, or a string of fresh fowl. But these merry exciting games have long become a thing of the past.
Now they penalize the fishing fans almost as state criminals. Ferocious fines and criminal sentences are imposed even for a trivial breach of regulations. The inspectors go out and rage as if they are dealing with drug traffickers.
Well, such atrocities could probably be justified if used against all those going to the river or the forest in search of free game. As it happens, however, the law is not so inflexible when it faces serious money, cool hunting guys and big shots. The law enforcement agencies waver in their resolution to pursue justice. The state’s “superior authorities”, called upon to care for the common good and justice for all, unswervingly abide in their activities by the popular saying that wealth and might are always right.
Well, the poachers of the past and today came to my mind as I sat over the table with Andrei, a middle-aged fellow who served, as I later learned, in the capacity of a deputy of some oil tycoon.
Just a normal repast. With beer and snacks and cozy chatting that never ends. The subjects vary without logic or reason. After three mugs of an excellent beverage the color of noble amber, Andrei fell to immoderate bragging. Assured us he’d bought a snowmobile, a Canadian job, fast enough to reach our Beryozovo village along the Ob in a mere four hours.
“Why on earth should you drive along the Ob? That’s a long and boring journey. And a real stress on your bottom, too. You can come by a car, or better still by a plane,” I proposed.
“Why, indeed?” he laughed out, milling with his strong jaws a piece of a loaf garnered with a hillock of the sturgeon caviar spilling over the chunk of bread. The black grains of roe shrank from the chewing mouth, plummeting swiftly onto the dazzling whiteness of the tight-fitting trousers.
“My gosh!” exclaimed Andrei, looking dolefully at the traces of caviar on his lap. “Those were pricey pants I got in Hannover.” He brushed off the sticky small balls and tried to remove with his nail the barely visible spots on his trousers. “You know how much they cost?” Andrei felt somewhat hurt that none of his messmates showed any interest in or respect for what he thought was one of his significant assets.
“How much?” I condescended to ask not to trigger his fury by our total indifference.
“More than your gun does!” The tycoon’s deputy seemed to have realized that we were not going to discuss in detail his fashionable outfit. “Can’t you understand why one should travel over the Ob on the snowmobile?!” he reverted to his favourite subject. I shook my head. Least of all did he look like a seasoned tourist and lover of contemplating infinite unpeopled silent spaces.
“Just imagine how much game I’ll down on the way!” he explained to me in a tone that arises in dealing with mentally deficient relatives.
“Oho!” I weighed up the scale of the “hunting ground”, five hundred kilometres of travel. On the road itself there will be lots of forest creatures. And if one follows the animal tracks, he’ll get heaps of hunting trophies. Andrei’s spirits soared still higher. He jumped up and rushed into the adjoining room. In a minute or so he emerged with an SVD sniper rifle in his hands.
“Here!” he breathed out, beaming radiantly from the possession of a fine weapon. “A hay cutter!”
“What kind of hay do you cut with it?” I enquired feeling the intoxication vanish and exasperation rise against this boaster and show-off. Ah, in our boyhood we used to bring such lot to their senses in no time.
“Eh, dear!” He chuckled self-complacently.  “You take it, load, put on a target and… cut down… any living thing you set your eyes on. And if it’s dark and you can’t see anything,” he took a disgustingly tiring pause of a winner, “you’ll see everything just the same!” Saying this, he produced some helmet from the cupboard and put it on my head. “Watch!” Clicking the switch, he turned off the light in the room. “Well, can you see me?”
Indeed, through a special eyepiece I could see everything in the room as if it were daylight.
“That’s it! Hunt when you please, day or night. So long as there’s game around. 
To me, who has grown up on the meat of wild game and knows how hard it is to shoot down wild fowl, to say nothing of a bigger animal, there was nothing left but to envy such gear.
“That’s fine equipment,” I finally uttered a compliment (it was really worth praise). “Your boss and you must have stuffed your refrigerators with meat, eh? Organic food. The delicacy of the day. I could really do now with a chunk of moose meat. Or a wood grouse. Ah, my mouth waters…”
“I beg you! Delicacy, indeed! This stuff stinks. We don’t eat it. Our delicacies come from abroad in a pot. Oh, damn! I clean forgot. I’ve got raw smoked meat from Germany. A friends’ present. I’ll slice it now for you.”
Andrei extracted a chunk of pink juicy meat from the refrigerator, put it on display before us. However, the meat from Germany didn’t stimulate my appetite. Something else piqued my interest. 
“How do you mean, you don’t eat them? Why then hunting?”
“Elementary, my good man! It’s sports. It’s thrilling. No comparison to a shooting gallery.”
“Just a moment! I can’t understand something. Suppose you are in the forest. Suppose you’ve downed plenty of forest fowl and wild beasts with your magic guns. And what do you do with the game you get?
“Different things. We may give away something. Our boss, for instance, feeds this meat to his dogs. But that’s not what matters,” Andrei was supplying his arguments fast and glibly.
“What matters then? Why hunt or fish?”
“Remember, Leonid, folk like us don’t hunt for food. What excites us is just a lucky shot. That’s what gives us a sporting kick.”
“Do you get a kick from killing birds and animals?”
“Oh, come off it! Take it easy! It just so happened. We’re possessed by the hunting passion, not hunger.”
“And how does the hunting inspection look upon your passion?” I asked.
“They don’t mind. We grease their palms. So they’re ever at our service. One for instance even undressed and swam in ice cold water for the ducks one of our big boys downed. Incidentally, our company plans an outing to your parts, famed for no end of intact fowl. Shoot as much as you please.”
“Hell, no!” I thought. The fishing inspectorate will get you nice and clean! Even I, an aboriginal, have never received a license to hunt a moose. Don’t you even dare into the woods without a license…
Life has shown however, that my notions of law and justice have been something like infantile illusions. A week or two after that memorable talk a fine-looking steamer stopped by the riverside near Beryozovo. It was the sole such vessel on the river. Even the children from the neighboring villages knew it had belonged to the famous oil company (where, incidentally, Andrei had worked). Escorting the steamer were a couple of Yaroslavets boats and a two hundred ton displacement barge whose deck looked like a playroom of a gadget-minded kid of well-to-do parents. Here were land-rovers, float-planes, wet-bikes and scooters. People with hunting gear and shotguns were milling around on the steamer and the barge. That was queer, given that the hunting season was still a month ahead.
“Look at them! No fear of anything!” I wondered inwardly as I moved on to the shore to take a better look at the landing party. Knowing the ways of our inspectors, I felt with my guts that they would pop up pretty soon in their jeep from around the corner. And then those rascals would get it really hot.
But just you wait. Wait… The hunting inspectors were already here. And, judging by the look of things, they knew what they were doing. The service boat Amur, by means of which chief inspector Kiselyov kept in humble submission the local lovers of hunting, was moored to the oil tycoon’s steamer, ignominiously flapping its bottom against the oncoming waves. Obviously, Andrei didn’t stretch the truth in a drunken spree when he said how fast “the men in the state’s service” are hitched to serving the interests of the new-sprung fat cats.
I wouldn’t envy them. Faithfully serving the law is a clear and simple, though unrewarding, occupation. As for attending on money-bags, humouring them and indulging their every whim, it takes a special talent and specific abilities since in doing so one has to demonstrate, among other assets, his public usefulness and social significance. That is why retrieving a downed bird from the ice-cold water is just a doddle. Something inspector Kiselyov does hands down. Besides, the lust to penalize will under no circumstances let the real hunting inspector unclasp his hands…