Скарлатина и вера в бога

Про скарлатину

Я переболела ею в возрасте шести лет. Лежала одна в узкой комнате в каком-то старинном здании в городе Владивосток. Возможно, так тяжело протекала болезнь, что боялись инфекции, поэтому ребенок – то есть я - был брошен, но выжил. А может, не было подходящих лекарств? Или врачей? Или родителей? Отец тогда был в рейсе, он ходил в плаванье за границу. А мама работала старшим экономистом в Доме Строительных Организаций. Ей не давали ни больничного, ни отгулов. Правда, были еще дедушка с бабушкой, но они тоже работали.

Моя скарлатина 60-х годов 20 века отличалась от протекания этой же болезни сто лет назад.

Мари Линдер, дочь декабриста Мусина-Пушкина, столкнулась со скарлатиной незадолго до собственной кончины, осенью 1869 года. Ее малолетние дети стали болеть один за другим. Это была эпидемия: умирали крестьянские дети, дети соседских помещиков. Наверное, тогда еще не было антибиотиков, и болезнь оказалась смертельной.
Сама Линдер погибла не дожив до 30 лет не от скарлатины, а от передозировки опасным хлороформом. Она надорвала организм, не выдержав жизненных трудностей.
Ее муж, Константин Линдер, пережил супругу на много лет и счастливо женился второй раз.

В октябре 1869 года он поехал сначала в Киев, потом в Одессу. Очень хотел попасть на строительство Суэцкого канала, мечтал получить должность в строительной компании. Писал жене, что если она «поможет» ему, они смогут получать годовой доход в миллион рублей. Для этого Мари должна быть умницей и начать вести переписки с нужными людьми. «Ты должна стать их друзьями до того, когда нам потребуется их помощь!»

Пока будущий сенатор (а он добился таки положения, к которому стремился) находился в деловой поездке, Мари одна тащила на себе строящуюся усадьбу Кутяя. Занималась бумагами, решала хозяйственные проблемы, будучи по натуре очень романтичной, «тургеневской девушкой».
 
Она была русской наполовину. От отца-декабриста унаследовала пылкое воображение и любовь к книгам. От матери, шведки Эмилии Шернваль, возможно, доброту и многие другие качества. Эмилия тоже умерла в молодом возрасте, заразившись тифом в Борисоглебском имении в России.

Муж призывал Мари быть помощницей в продвижении его карьеры в то время, когда молодая мать в одиночку сражалась за жизни малолетних детей. Она раскидала их по знакомым домам в Гельсингфорсе. Детей, у которых были высокая температура и воспаленное горло, сыпь, очень зыбкое состояние, отпаивали горячим напитком из подслащенного красного вина, разбавленного водой. Разгоряченные тела протирали коньяком – вот и вся медицина!

Один из них, маленький Ялмар, мужественно боролся с болезнью, которую запомнил на всю жизнь. Тяжело читать, как беспокоилась о нем молодая мать, как будто предчувствуя трагическую судьбу сына. Ялмар Линдер, друг маршала Маннергейма, покончит с собой во время гражданской войны в Финляндии.

Кстати, фамилия Маннергейма засветится в истории Мари Линдер. Один из родственников будущего президента Финляндии напишет игривое письмецо молодой Мари, уже известной как литератор и эмансипе. Как раз тогда, когда она будет бегать по улицам осеннего Хельсинки и рыдать в голос от бессилия, ей посоветуют кое-что. Ну например, воспользоваться случаем и долгожданной свободой, отдохнуть от мужа, которого нелегкая занесла, к счастью, довольно далеко. Ну и так далее, пасквили в ту эпоху, видимо, были в моде.

Мари Линдер действительно прославилась своими прогрессивными взглядами. Она написала на шведском первый феминистский роман в Финляндии, который назывался «Женщина нашего времени». Линдер, будучи православной, осмелилась обратиться к Государю с просьбой о смене вероисповедания. Она хотела быть лютеранкой, потому что жила в лютеранской стране.

В ее письмах про скарлатину – я же с этого начала! – Мари обращается к мужу с просьбой молиться о детях. Ее голос звучит так искренно, что понимаешь, насколько не важны все эти названия вероисповеданий, карьеристские устремления, и даже сама литература.
 
Что про сравнению с этой шелухой больной ребенок, о котором плачет мать?