Ч. 172 Всё хорошо, что хорошо кончается

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/06/14/1638

Николай I по предложению Меншикова перевёл Алексея Самуиловича Грейга в Петербург, назначив членом Государственного совета – почётная отстойная должность.

Но неугомонный Грейг, который успел построить обсерваторию в Николаеве за время своего пребывания на Чёрном море, предложил создать новую обсерваторию под Петербургом на Пулковских высотах.

Он мечтал, что она станет не хуже самой знаменитой Гринвичской обсерватории. Любая инициатива является наказуемой, поэтому ему же и поручили её создание. Адмирал сумел справиться с этой задачей и осуществил свою мечту.

Его творение пережило войны, революцию, но дальнейшая судьба знаменитой Пулковской обсерватории сейчас под большим вопросом. Её территория приглянулась нашим нуворишам, которые собираются построить там элитный посёлок.
 
Чем окончится борьба защитников памятника русской истории с теми, кому на неё наплевать, неизвестно. Как правило, общественность проигрывает.

Михаилу Петровичу Лазареву присвоили звание вице-адмирала и назначили на освободившуюся должность Грейга. С Александром Сергеевичем Меншиковым у него сложились настолько доверительные отношения,
 
что начальник Главного морского штаба предупредил его, когда Лазарев находился на Босфоре, чтобы тот был осторожен в переписке, поскольку его письма с Босфора перлюстрировались, и их читали Воронцов и Грейг.

Меншиков дал понять, что некоторые письма следует отправлять не обычной почтой, а через доверенных людей. Александр Сергеевич был очень недоверчивым человеком и никому не верил. Наверное, у него были на то основания.

После возвращения из плавания Путятин и Корнилов получили от Лазарева ещё одно сложное задание: составить организационный документ - «Штат вооружения военных судов». С этой задачей они также отлично справились.

Довольный Лазарев назначил Путятина командиром корвета «Ифигения», а Корнилова - командиром брига «Фемистокл».

Им обоим присвоили звание капитан-лейтенантов, а Путятину, поскольку он несколько лет находился в непрерывном плавании, в декабре дали долгожданный отпуск на три месяца и четырнадцать дней в Новгородской губернии.

Ходить в отпуска в самое плохое время года всегда было привилегией корабельных офицеров.

Во время пребывания в Босфоре Лазарев постоянно проводил учения на кораблях. Теперь он приступил к практическому обучению экипажей кораблей в плавании. «На якоре мы попрактиковались довольно, а про море знаем мало», - писал он своему другу.

Не забыл Михаил Петрович и своих врагов, прежде всего обер-интенданта Критского. «Вот язва в нашем Черноморском флоте, а ежели теперь гр. Орлов его не столкнёт, тогда я не знаю, что и делать!», - делился с Шестаковым он в том же письме.

Но несмотря на связи Критского и его поддержку в Петербурге, Михаил Петрович добился увольнения контр-адмирала на пенсию.

После Босфорской операции Лазарева осыпали милостями: помимо назначения исполняющим должность главного командира Черноморского флота и портов, присвоения звания вице-адмирала, его назначили в свиту.

Он получил звание генерал-адъютанта, а главное – существенную добавку к жалованию, так называемые «свитские».

Да ещё и султан передал Лазареву через российского посла свой портрет, украшенный бриллиантами. Надо отдать должное Михаилу Петровичу: всё это не вскружило ему голову и не повлияло на его оценку состояния флота.

Лазарев доложил морскому министру, что на Черноморском флоте только шесть исправных кораблей. А некоторые в таком состоянии, что использовать их по назначению невозможно. Например, на корабле «Пимен» мачты были настолько гнилыми, что их протыкали шомполом.

Михаил Петрович, не стесняясь, описывал в своих письмах к Меншикову объективную картину состояния Черноморского флота, в каком он его застал. Он понимал, что в противном случае его же впоследствии обвинят во всех обнаруженных недостатках.

Летом, в благодатном крае, в Севастополе, матросы на кораблях болели цингой.  Михаил Петрович приказал командирам кораблей всех больных кормить свежим мясом, овощами, фруктами.

Его возмутило, что люди валяются ночью на палубах вместо того, чтобы спать в койках. Неторопливо, но жёстко Лазарев стал наводить порядок.

Казармы, в которых моряки жили на берегу в Севастополе, находились в полуразрушенном состоянии, требовались средства, чтобы построить добротные здания.

В письме Меншикову он сообщал, что не имея приказа сдать эскадру, остаётся пока в Севастополе, а «дела в Николаеве идут своим порядком.

Правитель канцелярии главного командира Иванов переходит, как слышно, таможенным директором в Одессу и чрез то в Николаеве одним из главных воров будет меньше. Критский подал в отставку и на разных транспортах перевёз уже в Севастополь множество лесу, досок,
 
мебель, сделанных  казёнными мастеровыми, и намеревается строить дом, а, с тем вместе покупает в Крыму прекрасное имение.  В Николаеве же раздаривает из адмиралтейства брёвна и пр.., дабы зажать рты некоторым бессловесным тварям, действовавшим по преступной его воле.

Нет сомнения, что чем скорее г. Критский оставит поприще своё на службе, тем, конечно, для Черноморского флота будет полезнее; но неужели деяния его останутся неисследованными?»

Объективности ради следует сказать, что Критский был боевым офицером, проявлял личную храбрость в сражениях. Но Михаил Петрович не любил греков, немцев, а  Критский был выпускником Корпуса чужестранных единоверцев, греком.

По настоянию Лазарева Критского уволили, но никакого расследования, на котором настаивал Михаил Петрович, не проводилось.
 
Парусина, которую поставляли николаевский купец Соломон Моисеевич Рафалович и владельцы Богоявленной фабрики, оказалась низкого качества, паруса, сшитые из неё, рвались.

Лазарев обратился за содействием к Меншикову, чтобы парусину для кораблей Черноморского флота поставляли либо  изготовленную на Александровской мануфактуре, либо ту, которую продавали американцам.

Пребывание русского флота в Босфоре завершилось подписанием 8 июня 1833 года Ункяр-Искелксийского договора между Россией и Турцией. Он носил оборонительный характер со сроком действия 8 лет.

Была в нём и секретная статья о запрете иностранным военным кораблям входить в Проливы. Но в нём ничего не говорилось и о том, что русские военные корабли могут проходить Проливами.

Русскую балтийскую эскадру вице-адмирала Рикорда пропустили из Эгейского моря в Чёрное, а американский фрегат «The United States» такого разрешения не получил.

О пребывании в Греции русской эскадры под командованием Петра Ивановича Рикорда я написал в рассказе о его жене Людмиле Ивановне  http://proza.ru/2009/12/29/1094

Продолжение http://proza.ru/2021/06/18/1353