Блок. Милый брат! Завечерело... Прочтение

       * * *   

                Милый брат! Завечерело.
                Чуть слышны колокола.
                Над равниной побелело –
                Сонноокая прошла.

                Проплыла она – и стала,
                Незаметная, близка.
                И опять нам, как бывало,
                Ноша тяжкая легка.

                Меж двумя стенами бора
                Редкий падает снежок.
                Перед нами – семафора
                Зеленеет огонек.

                Небо – в зареве лиловом,
                Свет лиловый на снегах,
                Словно мы – в пространстве новом,
                Словно – в новых временах.

                Одиноко вскрикнет птица,
                Отряхнув крылами ель,
                И засыплет нам ресницы
                Белоснежная метель...

                Издали' – локомотива
                Поступь тяжкая слышна...
                Скоро Финского залива
                Нам откроется страна.

                Ты поймешь, как в этом море
                Облегчается душа,
                И какие гаснут зори
                За грядою камыша.

                Возвратясь, уютно ляжем
                Перед печкой на ковре
                И тихонько перескажем
                Всё, что видели, сестре...

                Кончим. Тихо встанет с кресел,
                Молчалива и строга.
                Скажет каждому: "Будь весел.
                За окном лежат снега."
                13 января 1906



     " – Милый брат! –

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «Стихотворение обращено к Андрею Белому и навеяно в первую очередь переживаниями встреч с ним в Петербурге в январе-начале февраля 1905 г. (ср. перво­начальное заглавие: "Боре").  Во время этого петербургского пребывания Белого, по его собственному признанию, между ним и Блоком "в последний раз ( ... ) была тишина и гармония, никогда уже больше не появлявшаяся до периода ( ... ) встреч после 1910 года"; общение это было проникнуто "ласковым душевным уютом с мечтами о мистерии"»

     " – …Завечерело…  –
     Существенно при этом видеть  неупомянутую впрямую вечернюю зарю.
Андрей Белый:
     «В 1900 – 1901 годах "символисты" встречали зарю; их логические объяснения факта зари были только гипотезами оформления данности; гипотезы – теории символизма; переменялись гипотезы; факт – оставался: заря восходили и ослепляла глаза; в ликовании видящих побеждала уверенность...»
                «Воспоминания о Блоке»
Ал. Блок:
     «Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню…»
                Дневники 18 года о весне 1901
Л. Д. Блок:
     «Закаты того года, столь известные и по стихам Блока, и по Андрею Белому, я переживала ярко.»
                «И быль и небылицы о Блоке и о себе»

     "– Меж двумя стенами бора… –
     Герои стихотворения стоят на путях железной дороги, которая прорезает «стену бора».

     " – …Сонноокая прошла… // Небо – в зареве лиловом,// Свет лиловый на снегах –
Из статьи Ал. Блока «О современном состоянии русского символизма»:
     «…В лазури Чьего-то лучезарного взора пребывает теург; этот взор, как меч, пронзает все миры: "моря и реки, и дальний лес, и выси снежных гор", – и сквозь все миры доходит к нему вначале – лишь сиянием Чьей-то безмятежной улыбки.
      
       Лишь забудешься днем, иль проснешься в полночи,
       Кто-то здесь. Мы вдвоем, -
       Прямо в душу глядят лучезарные очи
       Темной ночью и днем.
       Тает лед, утихают сердечные вьюги,
       Расцветают цветы.
       Только Имя одно Лучезарной Подруги
       Угадаешь ли ты?
                (Вл. Соловьев)
      
       Миры, предстающие взору в свете лучезарного меча, становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти слова. Вместе с тем, они начинают окрашиваться (здесь возникает первое глубокое знание о цветах); наконец, преобладающим является тот цвет, который мне всего легче назвать пурпурно-лиловым (хотя это название, может быть, не вполне точно).»

     " - Издали' – локомотива // Поступь тяжкая слышна... // Скоро Финского залива // Нам откроется страна…

      Подошёл поезд, и герои сели в него.

     " - Ты поймешь, как в этом море // Облегчается душа, // И какие гаснут зори // За грядою камыша…

     И ты (милый брат) – поймёшь, куда доставил тебя поезд:

Ал. Блок.

          «…Приближений, сближений, сгорании
          Не приемлет лазурная тишь…
          Мы встречались в вечернем тумане,
          Где у берега рябь и камыш.

          Ни тоски, ни любви, ни обиды…
                13 мая 1902»

Андрей Белый:
     «…В этой стране были блаженные, камышовые заросли; их разрезывали каналы, изумрудно-зеркальные.
     Иногда волна с пенным гребнем забегала сюда из необъятных водных пространств.
     В камышовых зарослях жили камышовые блаженные, не заботясь о горе, ожидая   еще лучшей жизни.
     Иногда они преображались и светились светом серебристым. Но они мечтали о вознесении…»
                «СЕВЕРНАЯ СИМФОНИЯ»  (1-я, героическая)

Мир камышовых заводей – их общее творение, их общая находка.

     "– И какие гаснут зори… –
Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока.
     «Образ зорь – один из важнейших в мироощущении и творчестве Белого и Блока первой половины 1900-х годов – воскресает и в их переписке, предшествовавшей написанию стихотворения; ср. в письме Белого (декабрь 1905 г.): "Одиноко в одних снах мы увидели зори. И зори снова в закат вечный соткались" (Блок и Белый. С. 161). В интимную мистерию "зорь" была посвящена и Л.Д. Блок, писавшая Белому (после 15 июня 1905 г.): " ... часто буду( ... ) призывать для Вас всей моей силой тихие закаты" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 225)»

     " - Возвратясь, уютно ляжем // Перед печкой на ковре // И тихонько перескажем // Всё, что видели, сестре…

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     "Сестра" – Л.Д. Блок… Белый уточняет: «Л.Д. говорила мало: в нашей триаде, в узоре наших взаимных отношений она была гармонизирующим фоном. Она аккомпанировала понимающим молчанием нашим словам и подводила как бы итог всему тому, что происходило между нами. Она была как бы носительницей того целого, что объединяло дружбою нас троих (…)".

     В сюжете книги «Разные стихотворения» данное стихотворение – как лирическое интермеццо меж шквалами иронии, горечи. Как тихая пристань. Как тот самый дом, который – моя крепость… Хотя какой, там, дом! –  квартирка… Но потрескивает печка, а рядом милая и брат.