Блок. Милый брат! Завечерело... Прочтение

.                Александр Блок
  .          .           том II
      « Р а з н ы е      с т и х о т в о р е н и я »

43. «Милый брат! Завечерело...»






       * * *   

                Милый брат! Завечерело.
                Чуть слышны колокола.
                Над равниной побелело –
                Сонноокая прошла.

                Проплыла она – и стала,
                Незаметная, близка.
                И опять нам, как бывало,
                Ноша тяжкая легка.

                Меж двумя стенами бора
                Редкий падает снежок.
                Перед нами – семафора
                Зеленеет огонек.

                Небо – в зареве лиловом,
                Свет лиловый на снегах,
                Словно мы – в пространстве новом,
                Словно – в новых временах.

                Одиноко вскрикнет птица,
                Отряхнув крылами ель,
                И засыплет нам ресницы
                Белоснежная метель...

                Издали' – локомотива
                Поступь тяжкая слышна...
                Скоро Финского залива
                Нам откроется страна.

                Ты поймешь, как в этом море
                Облегчается душа,
                И какие гаснут зори
                За грядою камыша.

                Возвратясь, уютно ляжем
                Перед печкой на ковре
                И тихонько перескажем
                Всё, что видели, сестре...

                Кончим. Тихо встанет с кресел,
                Молчалива и строга.
                Скажет каждому: "Будь весел.
                За окном лежат снега."
                13 января 1906







     " – Милый брат! –

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «Стихотворение обращено к Андрею Белому и навеяно в первую очередь переживаниями встреч с ним в Петербурге в январе-начале февраля 1905 г. (ср. перво­начальное заглавие: "Боре").  Во время этого петербургского пребывания Белого, по его собственному признанию, между ним и Блоком "в последний раз ( ... ) была тишина и гармония, никогда уже больше не появлявшаяся до периода ( ... ) встреч после 1910 года"; общение это было проникнуто "ласковым душевным уютом с мечтами о мистерии"».

     - «…Завечерело… »  –      Существенно при этом видеть  неупомянутую впрямую вечернюю зарю.
Андрей Белый:
     «В 1900 – 1901 годах "символисты" встречали зарю; их логические объяснения факта зари были только гипотезами оформления данности; гипотезы – теории символизма; переменялись гипотезы; факт – оставался: заря восходили и ослепляла глаза; в ликовании видящих побеждала уверенность...»
                «Воспоминания о Блоке»
Ал. Блок:
     «Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню…»
                Дневники 18 года о весне 1901
Л. Д. Блок:
     «Закаты того года, столь известные и по стихам Блока, и по Андрею Белому, я переживала ярко».
                «И быль и небылицы о Блоке и о себе»

     - «Меж двумя стенами бора… – Герои стихотворения стоят на путях железной дороги, которая прорезает «стену бора».

     - «Сонноокая прошла… // Небо – в зареве лиловом,// Свет лиловый на снегах...» –
Из статьи Ал. Блока «О современном состоянии русского символизма»:
     «…В лазури Чьего-то лучезарного взора пребывает теург; этот взор, как меч, пронзает все миры: "моря и реки, и дальний лес, и выси снежных гор", – и сквозь все миры доходит к нему вначале – лишь сиянием Чьей-то безмятежной улыбки.
      
       Лишь забудешься днем, иль проснешься в полночи,
       Кто-то здесь. Мы вдвоем, -
       Прямо в душу глядят лучезарные очи
       Темной ночью и днем.
       Тает лед, утихают сердечные вьюги,
       Расцветают цветы.
       Только Имя одно Лучезарной Подруги
       Угадаешь ли ты?
                (Вл. Соловьев)
      
       Миры, предстающие взору в свете лучезарного меча, становятся все более зовущими; уже из глубины их несутся щемящие музыкальные звуки, призывы, шепоты, почти слова. Вместе с тем, они начинают окрашиваться (здесь возникает первое глубокое знание о цветах); наконец, преобладающим является тот цвет, который мне всего легче назвать пурпурно-лиловым (хотя это название, может быть, не вполне точно)».

     - «Издали' – локомотива // Поступь тяжкая слышна... // Скоро Финского залива // Нам откроется страна…» - подошёл поезд, и герои сели в него.

    - «Ты поймешь, как в этом море // Облегчается душа, // И какие гаснут зори // За грядою камыша…» - и ты (милый брат) – поймёшь, куда доставил тебя поезд:

Ал. Блок.

          «…Приближений, сближений, сгорании
          Не приемлет лазурная тишь…
          Мы встречались в вечернем тумане,
          Где у берега рябь и камыш.

          Ни тоски, ни любви, ни обиды…
                13 мая 1902»

Андрей Белый:
     «…В этой стране были блаженные, камышовые заросли; их разрезывали каналы, изумрудно-зеркальные.
     Иногда волна с пенным гребнем забегала сюда из необъятных водных пространств.
     В камышовых зарослях жили камышовые блаженные, не заботясь о горе, ожидая   еще лучшей жизни.
     Иногда они преображались и светились светом серебристым. Но они мечтали о вознесении…»
                «СЕВЕРНАЯ СИМФОНИЯ»  (1-я, героическая)

Мир камышовых заводей – их общее творение, их общая находка.

     - «И какие гаснут зори… –
Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока.
     «Образ зорь – один из важнейших в мироощущении и творчестве Белого и Блока первой половины 1900-х годов – воскресает и в их переписке, предшествовавшей написанию стихотворения; ср. в письме Белого (декабрь 1905 г.): "Одиноко в одних снах мы увидели зори. И зори снова в закат вечный соткались" (Блок и Белый. С. 161). В интимную мистерию "зорь" была посвящена и Л.Д. Блок, писавшая Белому (после 15 июня 1905 г.): " ... часто буду( ... ) призывать для Вас всей моей силой тихие закаты" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 225)»

     - «Возвратясь, уютно ляжем // Перед печкой на ковре // И тихонько перескажем // Всё, что видели, сестре…» -

Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     "Сестра" – Л.Д. Блок… Белый уточняет: «Л.Д. говорила мало: в нашей триаде, в узоре наших взаимных отношений она была гармонизирующим фоном. Она аккомпанировала понимающим молчанием нашим словам и подводила как бы итог всему тому, что происходило между нами. Она была как бы носительницей того целого, что объединяло дружбою нас троих (…)".
     »

     В сюжете книги «Разные стихотворения» данное стихотворение – как лирическое интермеццо меж шквалами иронии, горечи. Как тихая пристань. Как тот самый дом, который – "моя крепость"… Хотя какой, там, дом! –  квартирка… Но потрескивает печка, а рядом милая и брат.

*
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:

«
    заглавие а    Боре
             б    Брату 
    заглавие      О несказа'нном
     »
   
Из Примечаний к упомянутому стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:

     «
    Стихотворение обращено к Андрею Белому и навеяно в первую очередь переживаниями встреч с ним в Петербурге в январе- начале февраля 1905 г. (ср. первоначальное заглавие: "Боре"). Во время этого петербургского пребывания Белого, по его собственному признанию, между ним и Блоком "в последний раз ( ... ) была тишина и гармония, никогда уже больше не появлявшаяся до периода ( ... ) встреч после 1910 года"; общение это было проникнуто "ласковым душевным уютом с мечтами о мистерии" (Воспоминания, 1. С. 307).
     Позднее, после размолвки летом 1905 г. в Шахматове и осложнения отношений в октябре того же года (см.: Блок и Белый. С. 141-142, 155-160; Орлов Вл. Пути и судьбы: Литературные очерки. Л., 1971. С. 547- 548, 690-691 ), во время  очередного приезда Белого в Петербург в декабре 1905 г. оба поэта проявили стремление к внутреннему примирению и восстановлению прежней, интимной гармонии в отношениях. Это нашло отражение в их декабрьской переписке
(Блок и Белый. С. 161-166), принявшей подчеркнуто экзальтированный характер.
     Образный строй переписки, в которой Белый и Блок пытались воскресить переживании былого духовного братства, непосредственным образом отразился в стихотворении. Это относится в первую очередь к письму Блока от 26 декабря 1905 г., являющемуся своего рода конспектом и "программой" будущего поэтического текста: "Милый Боря. Родной мой и близкий брат, мы с Тобой чудесно близки, и некуда друг от друга удаляться, и одинаково на нас падает белый мягкий снег, и бледное лиловое небо над нами. Это бывает на лесной поляне у железной дороги, а на краю лилового неба зеленая искра семафора между двух еловых стен. ( ... ) Я Тебя полюбил навсегда спокойной и уверенной любовью, самой нежной, неотступной; и полюбил все, что Ты любишь, и никогда Тебя не покину и не забуду".
     Ср. письмо Блока Белому от 30 декабря 1905 г.: « ... Ты первый и единственный, показавший мне, что такое братское: что это не есть совместное, но истерическое захлебыванье "глубинами", которые быстро мелеют, и не литературное подмигиванье, - а тишина и безмолвная помощь».
     В той же тональности выдержаны и письма Белого к Блоку: "Я все больше, все больше, все глубже Тебя люблю. ( ... ) Любил всегда, но не чувствовал такой близости, как теперь" (вторая половина декабря 1905 г.); "Неизгладимо, вечно я - Твой( ... )  всегда буду с Тобой, мой истинный брат" (26 декабря 1905); "Милый, хорошо было получить Твое письмо: такое тихое, такое ясное. Ясности, ясности не нужно забывать никогда. ( ... )Люблю музыку метелей. Ты- метельный" (28 декабря 1905), и т.д. (Блок и Белый. С. 163-165).
     Блок выслал Белому автограф стихотворения ("Боре") 14 или 15 января 1906 г.
(Блок и Белый. С. 169-170), без какого-либо сопроводительного текста, с подписью:
"Саша"; тем самым стихотворное послание включалось в контекст
их переписки. В ответ Белый писал Блоку 17 января: "Милый брат, дорогое, нежное, прекрасное дыхание Твоего стихотворения, посвященного мне, радостно осветило мне 2 дня. Вместо утомления (у меня было много дел) чувствовалась легкая радость. За что мне такое счастье, что у меня есть такой брат и такая сестра? Милый Саша, чувствую себя незаслуженно счастливым. На дворе снежная буря. В зорях - весна. В замыслах - полет. И это от Твоего стихотворения. Милый брат, Ясный Ты. ( ... ) И потянуло на Финский залив, и потянуло к Тебе, в безмолвие, в неизреченность" (Блок и Белый. С. 170-171). В письме к Блоку от 26 января 1906 г. Белый вновь возвращается к той же теме: "Письмо Твое со стихами наполнило мне душу сладкою трелью. Стихи твои удивительны" (Блок и Белый. С. 172).

 - «... Сонноокая прошла» и след. - Образ, соотнесенный с женским персонажем первого тома лирики Блока и объединяющий мифопоэтические мотивы природы, "Девы-Зари" и "спящей красавицы" (см. т. 1 наст. изд.).
   [
    с моей т.з: "Дева" и "Заря" - это разные проявления одного и того же.
    "Дева":
    Л.Д. Менделеева...
     Из дневника 1918 г.:
     "ОНА [выделено Блоком] продолжает медленно принимать неземные черты"... "Я встретил ее здесь, и ее земной образ, совершенно ничем не дисгармонирующий с неземным...» - встреча с Менделеевой сразу после ЯВЛЕНИЯ:  "...В конце января и начале февраля... явно является Она. Живая же оказывается Душой Мира (как определилось впоследствии), разлученной, плененной и тоскующей...
     В таком состоянии я встретил Любовь Дмитриевну на Васильевском острове...»
     Из неотправленного ей письма:
     «...Однако меня оправдывает продолжительная и глубокая вера в Вас (как в земное воплощение пресловутой Пречистой Девы или Вечной Женственности, если Вам угодно)».
    "Заря" - см. выше.
    И Дева, и Заря - это разные проявления Купины - явственно провозглашенного призыва господня к действию, как в свое время к Моисею: Иди и спаси народ Мой. Для Блока: Иди и пробуди ту, которая "как определилось впоследствии" - "оказывается Душой Мира".
    Блок с этой миссией не справится. Последнее стихотворение тома I:

          «Вот он – ряд гробовых ступеней.
          И меж нас – никого. Мы вдвоем.
          Спи ты, нежная спутница дней,
          Залитых небывалым лучом.

          Ты покоишься в белом гробу.
          Ты с улыбкой зовешь: не буди.
   
          ...Спи – твой отдых никто не прервет.
          Мы – окрай неизвестных дорог.
          Всю ненастную ночь напролет
          Здесь горит осиянный чертог.
                18 июня 1904. С. Шахматово»
     ]

     - «Перед нами - семафора // Зеленеет огонек». - Согласно помете в нескольких публикациях (II(2),II(3)), Блок конкретно имел в виду станцию Ланская- ближайшую к Петербургу по Финляндской железной дороге на тогдашней северной окраине города, - в излюбленном им районе пешеходных прогулок. Ср. воспоминания С.М. Городецкого:
"Я жил в Лесном. Блок умел и любил гулять в лесу, на окраинах. Мы ходили ( ... ) через Удельный парк, к Озеркам, зеленый семафор горел на алой заре" (Воспоминанил, 1.с. 330).

     - «Небо - в зареве лиловом, // Свет лиловый на снегах ...» - Образные построения, характерные для ранней лирики, Блок подает в данном случае в новой тональности, присущей его мировосприятию середины 1900-х годов. Андрей Белый подчеркивал впоследствии, что "серо-лилово-зеленое есть выражение мира души" Блока, отразившейся в стихотворениях второго тома (Белый, 3. С. 206).
    
     - «Словно мы - в пространстве новом, // Словно - в новых временах». - Образы
восходят к Апокалипсису ("И увидел я новое небо и новую землю" - XXI.l; "время
близко" - 1.3; "времени уже не будет" - Х.6) и - непосредственным образом - к
произведениям Андрея Белого.
     Во 2-й "симфонии" (исключительно высоко оцененной
Блоком) Возлюбленная героя говорит: "10. Когда не будет времен, будет то, что
заменит времена. 11. Будет и то, что заменит пространства. 12. Это будут новые
времена и новые пространства" (Белый А. Симфония (2-я, драматическая). М., [1902].С. 141); в статье Белого "Луг зеленый" те же эсхатологические настроения объединяются с национальной идеей: "Верю в Россию. Она - будет. Мы - будем. Будут
люди. Будут новые времена и новые пространства" (Весы. 1905. №8. С. 15).
     Любопытно, что позднее Белый воспринимал эти образы как сугубо блоковские,
соотнося их с настоящим стихотворением (в частности, в романе "Серебряный голубь"
(1909), на что обратил внимание Блок в письме к матери от 1 апр. 1910 г.; 
     ...Ср. в воспоминаниях Белого о Блоке характеристику Шахматова летом 1904 г. как «некоего мира, где мы себя ощущали "будто мы в пространствах новых, будто в новых временах"» (Воспоминания, 1.с. 290).

 - «... И какие гаснут зори ...» - Образ  зорь - один из важнейших в мироощущении и творчестве Белого и Блока первой половины 1900-х годов - воскресает и в их переписке, предшествовавшей написанию стихотворения; ср. в письме Белого (декабрь 1905 г.): "Одиноко в одних снах мы увидели зори. И зори снова в закат вечный соткались" (Блок и Белый. С. 161). В интимную мистерию "зорь" была посвящена и Л.Д. Блок, писавшая Белому (после 15 июня 1905 г.): " ... часто буду( ... ) призывать для Вас всей моей силой тихие закаты" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 225).

     - «Возвратясь, уютно ляжем ~ Все, что видели, сестре». - "Сестра" - Л.Д. Блок. В "Воспоминаниях о Блоке" Белый писал о характере отношений, сложившихся у него в 1905 г. с семьей Блоков: « .. .Л.Д. Блок вдвинулась в наше общенье с А.А. ( ... ) взяла ноту - в трио; но брала ее только "меж нами"; с А.А. удалялись en deux, а с Л.Д. я никогда не имел разговоров ( ... )»; процитировав далее две заключительные строфы настоящего стихотворения, Белый пояснил их: "Любовь Дмитриевна: стиль быта втроем" (Белый, 3. С. 141-142).
     В другой редакции воспоминаний о Блоке Белый уточняет: "Л.Д. говорила мало: в нашей триаде, в узоре наших взаимных отношений она была гармонизирующим фоном. Она аккомпанировала понимающим молчанием нашим словам и подводила как бы итог всему тому, что происходило между нами. Она была как бы носительницей того целого, что объединяло дружбою нас троих ( ... )" (Воспоминания, 1. С. 244).
     М.А. Бекетова в дневниковой записи от 27 июня 1906 г. свидетельствует, что Андрей Белый намеревался подготовить издание своих "симфоний" с посвящением "Сестре и другу Л.Д.Б." (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 617).
     [
     В первом издании своих воспоминаний о Блоке А. Белый с уважением писал о Л.Д. Блок, а свою влюбленность в общую с Блоком даму зашифровал буковкой "Щ.", и уважением там и не пахло. Итогом будут два вызова на дуэль и полный раздрай, что у Блока, что у Белого. 

(А. Белый:

         «...Непоправимое мое
         Припоминается былое…
         Припоминается ее
         Лицо холодное я злое.
                1907. Париж» 

Это 1907 год, а вот спустя 15 лет, спустя жизнь, спустя войну, революцию, эмиграцию:

        «Ты — тень теней…
        Тебя не назову.
        Твое лицо -
        Холодное и злое…

        Плыву туда — за дымку дней — зову,
        За дымкой дней, — нет, не Тебя: былое, -

        Которое я рву
        (в который раз),
        Которое, — в который
        Раз восходит, -

        Которое, — в который раз алмаз -
        Алмаз звезды, звезды любви, низводит...
                1922 г. Прага».)       


     - «Тихо встанет с кресел ... - Бытовая деталь, характеризующая общение Белого, Блока и Л.Д. Блок в 1905 г.; ер. воспоминания Белого: "Я садился на диван ( ... ) А.А. садился в кресло перед столом, а выходившая к нам Л.Д. очень часто забиралась с ногами на кресло около окна, и начинались наши молчаливые многочасовые сидения, где разговора-то, собственно, не было, где он был лишь случайными гребешками пены какого-то непрерывного душевного журчания струй ( ... )" (Воспоминания, 1.с. 302).

     - «"Будь весел"». - Эта фраза- заключительная в письме Белого к Блоку от 6 января 1906 г.: "Христос с Тобой, мой брат. Будь весел" (Блок и Белый. С. 169). В "Воспоминаниях о Блоке" Белый писал о Л.Д. Блок: « ... выразил отношение к ней А.А. в стихотворных строках: как вернувшихся братьев с прогулки встречает - "сестра" ( ... ) Иона говорила "будь весел" в молчании, каждому. Жив ее образ в пурпурном каком-то домашнем капоте, - у занавески окна; за окном - розовеют снега; луч зари освещает лицо ее, молодое, цветущее; розовый солнечный зайчик ложится на головку; она - улыбается нам» (Белый, 1. С. 205; ер.: Воспоминания, /. С. 244-245).

     - «За окном лежат снега«».- Образ "снега", связанный в первой половине 1900-х годов с Представлениями о тишине, ясности, ласковости, "кроткой беспредметности" (см. письмо Белого к Блоку от 25 июня 1905 r.- Блок и Белый. С. 135-136),- один из основных в эзотерическом языке общения поэтов, отразившийся и в их переписке. Подпись "Снег" имеют письма Белого к Блоку от 3 или 4 марта 1905 г. (Литературное обозрение. 1980. №10. С. 1 05), от 24 февраля и 27 декабря 1905 г. (Блок и Белый.С. 80-81 (вклейка), 165). Образ "Снега" возникает и в письмах Блока к Белому - от 19 февраля 1905 г. (" ... помню, что с вокзала приехал Снег, а не Ты"), от начала апреля  1905 г. («Идет "снег" ежедневно, но иногда начинает идти Снег») и от 8 января 1906 г. (" ... будет особенно хорошо и легко одному думать и смотреть на снег").
     »