Босиком бы пробежаться по росе, или Судьба песни

 
Кто-то, может быть, и сегодня об этом мечтает – босиком пробежаться по росе. Кто-то, но не я. Я свой лимит выбрал еще в детстве. Так долго ходил и бегал босиком, что ноги покрывались цыпками.  Это – когда  нежная детская кожа начинает обветриваться, шелушиться и лопается. Появляются зуд и болезненные ощущения.
 
Мы жили в далеком от фронта селе на Алтае, но война чувствовалась во всем. Будто бы она так близко, в каких-то километрах от нас. События разворачивались  стремительно. Отец в июне уехал на фронт на подводе, а через полгода вернулся пешком, но уже с пустым левым рукавом.  О том, что на войну его увозили в эшелоне и так же вернули обратно, я не  знал. Мне тогда шел седьмой год. Я все видел и запомнил.

И был я с тех пор у отца хвостиком. Только что на работу с ним не ходил. Наблюдал, как он одной рукой учится сворачивать самокрутку из кусочка газеты и махорки. Как пытается помогать единственной руке зубами, ногами, то зажимая что-то в коленях, то придерживая ступнями. А когда он собирался на рыбалку удочкой, то я у него был первым помощником. Научился очень прочно привязывать рыболовные крючки к леске, так как одной рукой этого не сделаешь. Он лопатой копал землю, а я выбирал из нее червяков. И несколько раз за это брал меня отец с собой в лодку при рыбалке на озере.

А однажды летом он решил сходить с удочкой на дальнюю рыбную старицу. У нас она называлась Второй  Перемойкой. Для этого нужно было переправиться через быструю тогда реку Алей и там лугом пройти еще километра три.

Со слезами на глазах просился взять меня, теперь уже почти восьмилетнего. Но отец отказывал: у меня совсем не было никакой обуви, а ноги были покрыты цыпками. Но я был непреклонен. Утверждал, что росы не боюсь, так как всегда и везде хожу босиком. Зиму я безвылазно сидел дома.  Иногда бегал по снегу к соседям.
Несколько дней в доме шел спор: брать или не брать меня на рыбалку? Наконец пришли к выводу: брать, но только не босиком, а в женских валенках.

Уже на следующее утро бодро шагали мы с отцом к Алею, где была колхозная лодка. Но престарелый колхозник Михаил и хромой кузнец Петр уже переправились на другой берег и ушли к озерам, в которых они ставили сети. Отец сильно огорчился. В кои-то веки собрался порыбачить, и все сорвалось! Я подбадривал его и говорил, что сплаваю за лодкой. Он и слышать не хотел. Не хватало, чтобы он, сам инвалид, еще и ребенка утопил бы из-за этой чертовой рыбалки! Представляю его волнение. Он же не знал, что я не раз переплывал Алей. С большим трудом согласился, чтобы я сплавал за лодкой.

  Дорога еле видна среди высокой сочной травы, которая мне выше пояса. Не прошли мы и ста метров, как в валенках уже хлюпала вода. Цыпки мои стало щипать. Я не жаловался, а продолжал идти, с трудом переставляя отяжелевшую обувь. Так и пришел к месту рыбалки мокрый по грудь и с полными валенками воды. Солнце уже давно оторвалось от горизонта. Я с радостью разулся. Отец отдал мне пиджачок, я закутался в него, согрелся и уснул.

Проснулся, когда  роса уже испарилась. Улов у отца был мизерный. Все-таки мы долго возились на переправе и упустили утренний клев. На обратном пути зашли на полянку, на которой росла земляника.  Вкус и запах этой дикой ягоды запомнился мне на всю жизнь, как и поход по росе в валенках. Ноги мои болели, но я не подавал виду.

 К началу сенокоса старики возвели через реку временный мостик. Меня и ровесника Кольку определили точильщиками ножей конных сенокосилок. Мы по очереди крутили точило. До обеда управлялись с работой, после чего до вечера удили рыбу. В потаенном месте я прятал удилище, и оно служило мне все лето.

Но какая рыбалка среди бела дня? Ничто не мешало придти ранним утром, до начала работы, и однажды я это сделал. Мокрые от росы ступни оказались очень чувствительными, просто до боли! Не то, что днем по сухому. Как я ни выбирал место, куда наступить, но под подошвой всегда оказывались либо камушек, либо палочка, еще что-нибудь. Я шел по твердой земле, извиваясь, как эквилибрист по канату. Пришлось присесть на бережок, дождаться, когда солнышко обогреет землю. Получилась не рыбалка, а мука!

Так что я с детства знал, что босиком ходить по росе неприятно! Пробежаться – другое дело! Для остроты ощущения, для бодрости, может быть? В популярнейшей песне о Победе высказана мечта: «Босиком бы пробежаться по росе!» Ее высказал фронтовик, пол Европы прошагавший, полземли – поэт Владимир Харитонов. Это он написал слова к песне «День Победы!»

    Красивая, торжественная, многоплановая песня - «День Победы!» Я всегда слушаю ее на высоком патриотическом подъеме. Меня покоряет мощная музыка припева. Трогает за душу то, что он, праздник,  – порохом пропах, что – со слезами на глазах, с сединою на висках!  Полностью наш праздник!

С первого прослушивания песни мне показалось, что слова  написал человек городской, хоть и много поживший и повидавший. Слово «далек» он срифмовал со словом «уголек» - то есть сиживал у затухающего костра! В фразе «праздник с сединою на висках» он отобразил чувство гордости за выдержку, стойкость и мужество народа. В песне упоминается мартеновская печь как символ тяжёлой промышленности.

 А вот строки, которые полностью выдают городского человека. «Здравствуй, мама, возвратились мы не все…» Мама еще не знает, кого уже нет из его десятого класса, и он ей скоро расскажет. А дальше: «Босиком бы пробежаться по росе!» Может быть действительно хочется, потому что ноги устали в кирзовых сапогах? Не знает он, москвич, что это такое, бегать по росе. Хоть бы разок прошелся, больше бы не потянуло!  Роса очень, очень холодная! Ноги от нее болят, как от раны. Это только для рифмы хорошо: «не все – по росе».

Что же еще увидел в стихотворении Владимира Харитонова? Мне показалось,  что написано оно наспех, кое-как. Сужу по рифмам: далек – уголек; в пыли – могли; печей – очей; вели – могли; не все – росе: полземли – могли.  Трижды используется одно и то же слово - могли. Любителю сказали бы: у тебя очень малый запас слов!

Но Харитонову так не сказали! Текст «Дня Победы» был подвергнут социологическому исследованию журналом «Русский репортер». В результате он занял пятое место в хит-параде самых популярных в России стихотворных строк, включающем, в число прочего, русскую и мировую классику. Вот как!  Почетное пятое место! Важней всего в стихах содержание, а не форма!  Поэт Харитонов был фронтовиком, ветераном войны. Песни на его стихи ещё в пятидесятые годы писали увенчанные лаврами композиторы Анатолий Новиков, Вано Мурадели и другие.

Путь ко всеобщему признанию песни был далеко не прост. Все это документально зафиксировано.

Страна готовилась к тридцатилетию Великой Победы. В Союзе композиторов СССР был объявлен конкурс на лучшую песню о войне. Поэт Владимир Харитонов обратился к Давиду Тухманову с предложением создать песню, посвящённую Великой Отечественной войне. Это было буквально за несколько дней до окончания конкурса. Тухманов очень быстро написал музыку, и песня успела прозвучать на последнем прослушивании конкурса. Её исполнила жена Тухманова, поэтесса и певица Татьяна Сашко.

Но никакого места песня «День Победы» не заняла. Прослушивание вызывало болезненно острую реакцию старших коллег Тухманова. Против песни прозвучали резкие высказывания. В те времена музыкальную политику государства определяло руководство Союза композиторов. В основном это были пожилые люди. А композитор Тухманов был молодым автором. Возраст в тридцать с небольшим лет тогда считался «незрелым».

По мнению руководства Союза композиторов, а также теле- и радионачальников,  Тухманов не мог соответствовать статусу автора песни государственного масштаба.  Он был молодым автором, известным в первую очередь по эстрадным шлягерам.  Это были хиты «Последняя электричка», «Эти глаза напротив»,  «Я люблю тебя, Россия»,  «Мой адрес — Советский Союз»  и многие другие. У него ещё не было никаких званий и регалий, кроме премии Московского комсомола. В Союз композиторов Давид был принят всего-то два года назад. В результате песню не пропускали в эфир — ни на радио, ни на телевидении.

Но постепенно она завоевывала умы и сердца людей. Леонид Сметанников исполнил песню на съёмках передачи «Голубой огонёк» в канун 9 мая. Это вызвало массу восторженных писем, но так и оставалось единственным исполнением в эфире. Лишь в ноябре на концерте, посвящённом Дню милиции, Лев Лещенко на свой страх и риск предложил и исполнил «День Победы» в прямом эфире. Публика сразу приняла песню, и  она была исполнена ещё раз на «бис». После этого ее стала петь вся страна. Песня стала лауреатом фестиваля «Песня-75». Среди других исполнителей «Дня Победы» — Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Юрий Богатиков, Юрий Гуляев, Эдита Пьеха и даже ВИА «Лейся, песня».

Существует также польская версия песни  в переводе Виктора Максимкина , исполнявшаяся Центральным художественным ансамблем Войска Польского во время фестиваля солдатской песни в Колобжеге. На этом фестивале, в 1981 году, также исполнили польско-русскую версию.

В 2016 году песня «День Победы» в исполнении Льва Лещенко стала победителем XI Всероссийского фестиваля «Катюша» в специальной номинации «Звезда России», как лучшая песня о Великой Отечественной войне.

А я, слушая песню, все время размышлял: почему поэт в таком волнующем тексте написал  совсем простую, казалось бы, строчку: «Босиком бы пробежаться по росе»? Может, потому, что там же сказано: «Пол Европы прошагали, полземли…?»

И тогда я задумался.  Если бы только прошагали. Шли с боями, с рукопашными схватками, перебегая из окопов в окопы, от развалин к развалинам. Днем и ночью. В мороз и жару. И представил я, что чувствовали солдаты, круглосуточно находясь в солдатской обуви. Ноги то мерзнут, то потеют. Надо портянки сушить, а лучше – чаще менять. А были ли для этого условия?

Я всего три года проходил в кирзовых сапогах. Мы имели возможность ежедневно мыть ноги. Но жарким летом они все равно потели. И у меня, и у моих товарищей по службе на ногах появлялся грибок. Вздувались волдыри. А у фронтовиков что – не такие же ноги?

Конечно, лежа где-нибудь в окопе, потный и грязный, пропахший порохом, и поглядывая на  соседние зеленые лужайки, которые насквозь простреливаются, как не подумать: «Босиком бы пробежаться по росе!» Но ведь это невозможно! И вот, когда солдат пришел домой все в тех же сапогах, он высказал свою давнюю мечту в стихотворении. Если сказать иначе, то - помыть ноги, обуться в удобную обувь, чувствовать себя чистым и ухоженным. И это было очень важно высказать в стихотворении, посвященном Дню Победы, что Владимир Харитонов и сделал!  А я его, наконец-то, правильно понял.