Черный человек

                1

Впервые мы встретились в глухозимье: весь в черном, он механически печатал шаг сквозь курятник губернской метели. Воротник его пальто был поднят, лица я не разглядел.

Впрочем, мало ли бродит артистов по улицам российских N? В уши мне дул джаз, душа пела, впереди сияло революционное преображение Компании. Не говоря уж о картинках автохтонного секса – на шелковых подушках, с видом на Волгу…

                2

Диковинным образом Компания вся держалась на ритуалах и привилегиях. Главный ритуал – бесконечные совещания, которые начинались либо по-колхозному рано, часов в шесть, съедая полдня, либо зловеще поздно, между собакою и волком, продлеваясь за полночь. Что бы ни происходило в миру: трус, глад, дефолт… – срочно бывало проведено совещание и приняты чрезвычайные меры, в первую очередь – создана рабочая группа. Чем обычно все и заканчивалось.

Директор Компании имел привилегию «чмарить» подчиненных. Правда, первое время ему как будто льстило, что на совещаниях, среди провинциальных угрюмцев светится холеным оптимизмом «гость из Москвы» в «бабочке». При мне он даже старался не материться, отчего в свирепых директорских монологах возникали смысловые пустоты. Однако вскоре форс-мажоры посыплются один за другим, и директор вернется к зубодробительной трехэтажной «чмариловке».

Зам по развитию, со своей стороны, пользовался исключительным правом публично обижаться на директора, разом смешивая перед собою всю принесенную на совещание макулатуру. После очередной начальственной нахлобучки, казалось, ему уже ничего не остается, кроме как собрать в охапку все свои графики и таблицы и навсегда покинуть Компанию, N, Отечество… Однако, произведя бумажный бунт, он все сидел да сидел со скорбным инженерским лицом, за что вскоре бывал пожалован снисходительной директорскою шуткой либо даже премией.

Но самая удивительная привилегия была у главного юриста. Он опаздывал на совещания на четверть, а то и на полчаса! Говорят, в старину директор, подобно Зевсу, буквально обрушивал на него громы и молнии. Но иронично-долговязый законник опаздывал снова и снова, запасы божественного гнева иссякли и яростное противостояние мутировало в безобидную каноническую церемонию, вроде воскресной проповеди.

Сказать по правде, в средневековом этом бедламе привилегий мне как оргаудитору нравилась лишь одна. А именно – право пиар-директора Алии Волк являться на совещания в юбке неуловимо выше колен, волнующе бликовавших сквозь черную лайкру. Если бы не колени Алии… О, если б не ее колени!

                3

Весной грянула пандемия, государь даровал Конституцию, поправка: «самоизоляцию» – и обывателей на улицах враз убавилось. Но мои встречи с черным человеком стали случаться все чаще. Таинственная особенность N: в каком бы направлении вы ни прогуливались, пыль, нанесенная ветрами из степи, неизменно прилетала вам в лицо, а скудное мартовское солнце всегда освещало не вашу, а противоположную сторону улицы…

…и там, по охрово-желтому тротуару шагал черный человек! С монотонностью автомата переставлял он ноги и, как на плацу, одинаково взмахивал руками: левой-правой, левой-правой…

Природа вируса была никому не ведома, Дума обвинила во всем иноагентов, столоначальники искусно обернули новую смуту себе на пользу. Торговцы для получения обещанной госсубсидии были вынуждены подгонять им внеочередных барашков в бумажках. Глубинный народ на всякий случай лишили привычных ему весенних потех: битья окон в приходских управах и схождения стенки на стенку в овраге между Горой и Мызой. Оппозиционного же шамана Гарбузова без прояснения обстоятельств отправили на излечение в уездный NN.

Действовала ли тут осложненная «самоизоляцией» гоголевщина или банальный весенний авитаминоз, только мне начало казаться, что встречи с черным человеком не случайность. Я уж стал подумывать о том, чтобы как-либо остановить незнакомца, обсудить с ним что-либо, снять беспричинно копившуюся неприязнь... Но дальше планов дело не продвинулось. 

                4

Результаты оргаудита Компании я представил на очередном совещании. Директор во все время презентации хранил хмурое молчание; зам по развитию, ожидая мрачной начальственной выволочки, то разбрасывал, то вновь собирал в груду все свои планы и перечни; Алия посылала мне знойные взоры... Но ни одно из моих предложений принято не было. Была создана рабочая группа.

Кроме того, проводя аудит, каюсь, я не сумел предугадать ни пандемии с «конституцией», ни обвала цен на пеньку и деготь (основной продукции Компании), ни полного бессилия перед этими угрозами начальников всех чинов и рангов. Когда же гром грянул, не то что революцию – реформы было производить уже поздно и Компания стала рассыпаться, как трухлявая колода в алчных медвежьих когтях.

По совету доброжелателей я напомнил директору о недоданном гонораре. Он с генеральской твердостью пообещал лично решить вопрос, пригрозив в придачу взгреть за проволочки главбуха. Бог весть, какая судьба постигла эту фактурную женщину, но денег я не получил ни копейки. Меня лишь перестали приглашать на совещания.

Изменилась и Волк.  С началом пандемии она стала носить черную антивирусную повязку, поверх которой восточные ее очи сверкали особенно страстно, но общего выражения лица было не прочесть. Когда же под предлогом «самоизоляции» работа Компании была остановлена, я и вовсе перестал видеть экзотическую пиарщицу. Секс над Волгой закончился, не успев начаться.
               
                5

А вскоре и сама Природа повернула вспять: вместо лета наступила зима. С севера наползли иссиня-черные тучи, нечистым духом завертелась метель. Стоя у гостиничного окна, с грустью я смотрел на пустынные улицы, заносимые досадным безвременным снегом, когда вдруг заметил – его...

Крошечная черная фигурка все так же механически двигала ручками и все так же нечеловечески точно отмеривала одинаковые шажки по тротуару! Будто не поразила отечество внезапная зараза, не разверзся кризис, не изготовились разнокалиберные тираны к маленьким победоносным войнам... Что за тайная механика движет этим гомункулом?

Выбежав на улицу, я бросился в погоню. Едва обыватели попрятались от ненастья в свои халупы, как улочки и тупики N стали заполняться диковинными персонажами, вылезшими то ли из краеведческого музея, то ли прямо из ночных кошмаров. Вот разъезд монголов на мохнатых лошадках ростом с немецкую овчарку. Вон наряд комсомольцев, конвоирующий кучку лавочников на добровольный субботник. И что-то еще в средине Площади Ленина – громадное, серо-синее, с зарешеченными бронестеклами…

                6

Внезапно черный человек свернул в узкий проулок, тянувшийся вдоль позеленевшего от древности барака. Инстинкт самосохранения напрочь мне отказал. Я не только зашел в изгаженный двор, но и машинально шагнул в щелястую дверь, отворенную передо мною провожатым.

Поднявшись по визгливой от мороза лестнице, мы оказались в сыром полутемном помещении. Оно все было заполнено людьми в черных одеждах и антивирусных масках. Тут я понял: черный человек не одиночка! N изобиловал черными людьми, я лишь не умел их различать…

Меня подвели к единственному свободному стулу – во главе длинного стола, вдоль которого расположились, по-видимому, наиболее авторитетные из собравшихся. Остальные маски теснились на деревянных скамейках вдоль стен.

Еще одно наблюдение: многие из присутствующих мне знакомы! Вот эта пара стертых пятиалтынников не может принадлежать никому иному, кроме как генерал-директору. Вон оттуда поверх маски за происходящим со всегдашней своею иронией наблюдает главный то ли законник, то ли каноник Компании. А вот… Алия, солнце очей моих, и ты здесь?!

Вскоре стал я угадывать под масками людей, казалось бы, нимало не причастных N: страдающие, любящие глаза мамы, давно ушедшей; безжалостный, как джеб, взгляд переводчика с монгольского Юры Павловича, позорно «заложенного» мной «куму» спецотделения; бледно-зеленые, с прожилками, крыжовины дамы с собачкой в каком-то Гурзуфе ли, Симеизе ли…

Но самое поразительное – ад зеркал! – повсюду я натыкался на себя самого: вон наивно распахнутые глазищи мальчишки-детсадовца, вон охотничий прищур старшекурсника на дискотеке, а вот и пустые шары лоха, возмечтавшего оживить давно распавшуюся Компанию… Нету никакого «единственного» внутреннего «я», их множество, понял я. И все они, сопрягаясь между собой и с миллионами внешних, образуют пульсирующий общий разум, то умножая, то сокращая шансы человечества на…

Чего же ждут от меня собравшиеся? Презентации на тему: «Как нам реорганизовать Россию?» Успокоительных трюизмов? Про то, что жизнь наша ровно такого же цвета, какого мы сами? Или – бунтарской проповеди? О том, что лишь свободные порывы духа внутри нас раскрепляют наши отношения друг с другом? И только вольное слияние наших «я» ведет к уничтожению тиранических вирусов и вирусных тираний? И дальше, дальше, через самоосознание Вселенной, к бесконечно долгому продлению ее – и нас вместе с нею – в пространство-время будущего… 

Черные люди вопросительно смотрели на меня, я – на них…

                2020-2021

Фото: Крис Нестеренко