Ч. 191 Балтийских моряков губила цинга

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/07/23/1463

Попытка захватить в 1839-1840 годах Хиву окончилась весьма печально для русской армии. Об этом походе я написал  в сборнике  «Имперские войны. Завоевание Средней Азии» (ч. 88 http://proza.ru/2015/01/25/2433 и последующие главы).

В том походе флот содействия не оказывал, поскольку маршрут войск проходил далеко от побережья Каспийского моря.

На Балтике положение Беллинсгаузена было хуже, чем у его бывшего подчинённого Лазарева. Фаддей Фаддеевич находился рядом с Главным морским штабом и с императором, и те усердно старались «помочь» ему руководить флотом.

А с деньгами было ещё хуже, чем у южан. Шла непрерывная война на Кавказе, поэтому для Лазарева волей - неволей приходилось выделять дополнительные суммы.
 
Фаддею Фаддеевичу удалось добиться выделения средств на строительство только одного винтового фрегата «Архимед».

Беллинсгаузен не был таким жестоким, как Михаил Петрович Лазарев и его сподвижники. По его предложению офицеров с Балтики для приобретения боевого опыта командировали на зимнее время в Абхазскую эскадру.

Возвращаясь оттуда, некоторые из них, подражая черноморским порядкам, били линьками до тридцати человек за оплошность одного или нескольких матросов во время учений.

Собрав офицеров, Беллинсгаузен сказал: «Это доказывает  только постыдную лень  самого начальника, ибо вместо того, чтобы действительно быть учителем  и с терпением заставлять повторять один или несколько раз  неудовлетворительно исполненные работы или упражнения, он полагает скорее достигнуть исполнения своих требований сечением».

В те времена на Балтике плавали только три месяца, потом из-за ледовой обстановки корабли ставили на прикол, разоружали, разгружали все запасы и вооружение, сдавали их на склады и затем занимались разными хозяйственными делами, несением гарнизонной и караульной службы, шагистикой.

Всё это время матросы при нахождении на берегу получали обычный солдатский паёк, в котором мясо вообще не предусматривалось. Как кормили солдат, я написал в книге о Крымской войне «Жестокость и милосердие» (Ч.23 «Чудо-богатыри с нехваткой веса» http://proza.ru/2017/12/14/986).

При отправлении кораблей в море комиссариатский департамент выдавал экипажам кораблей морскую провизию, отличавшуюся от сухопутной «не всегда доброкачественными ржаными сухарями; кроме того, отпускались не хорошо приготовленная солонина, топлёное коровье масло, горох, ячневая и гречневая крупа».

На такой диете возникала и распространялась цинга. Вот как об этом вспоминал очевидец тех событий: «Служившие тогда на кораблях в эскадрах, наверное, помнят в хорошую погоду свист боцмана: «Цинготных наверх!»

После чего несчастные жертвы бережливости высшего начальства, опухшие и покрытые синими пятнами, выползали на четвереньках или выносились на верхнюю палубу для дышания чистым воздухом.

При первой возможности эти несчастные отсылались в Кронштадт, где большая часть из них погибала в госпитале…».

Цинга начинала развиваться ещё на берегу, где в тесных и сырых помещениях казарм, в ужасающей скученности находились свыше двадцати пяти тысяч человек.
 
Беллинсгаузен бился, как муха о стекло, добиваясь улучшения питания матросов.
Сначала ему удалось получить разрешение Николая I для устройства на гласисе крепости огородов для нижних чинов (гласис - пологая земляная насыпь перед наружным рвом крепости – прим. автора).

Затем разрешили печь сухари самим командам кораблей. Качество сухарей сразу улучшилось, меньше стали воровать муки, подсыпая в неё «заменители». Потом в матросскую порцию добавили квашеную капусту.

И, наконец, император Николай I «повелел отпускать и на берегу  нижним чинам флота значительную мясную порцию». В Кронштадте в то время не было никакой растительности.

Благодаря инициативе Беллинсгаузена на пустырях устроили скверы. После его смерти на столе нашли записку:  «Кронштадт надо обсадить такими деревьями, которые цвели бы прежде, чем флот пройдет в море, дабы на долю матроса досталась частица летнего древесного запаха».

По просьбе Фаддея Фаддеевича морское министерство приобрело вблизи Ораниенбаума дачу, на территории которой построили лазарет для выздоравливающих на 600 человек.

Сначала Беллинсгаузен купил большие палатки, их постепенно сменили бревенчатые строения. Но даже те палатки оказались спасением для 512 больных цингой после крейсерства в Немецком море в 1847 году. Умерли только два человека.

Как и Лазарев, Беллинсгаузен, более склонный к научной работе, большое внимание уделял Кронштадтской морской библиотеке, пополнению её книжных фондов по разным отраслям знаний не только на русском, но и на иностранных языках.

Адмирал умер 13 января 1852 года. Офицеры в сильную метель и жестокую стужу три версты от церкви до кладбища несли на руках гроб с телом человека, которого они глубоко уважали.

После 1917 года Кронштадтское лютеранское кладбище, на котором похоронили адмирала, разорили. Но для нашей страны хамское отношение к памяти ушедших из жизни людей – норма.

Так было и до 1917 года. Могила открывателя Антарктиды в советское время не сохранилась. Удивительно, что уцелел бронзовый памятник Беллинсгаузену, созданный на пожертвования в 1870 году.

Север Европейской части России привлекал внимание Морского министерства, но средства для его исследований отпускались весьма скудные. После четырёх  экспедиций Фёдора Петровича Литке в 1832 году снарядили новую экспедицию для проверки  возможности плавания из Архангельска в устье  Енисея.
 
Все средства, включая и шхуну «Енисей», выделил для Морского министерства купец 1-й гильдии коммерции советник Вильгельм Брандт. Он же дал средства и для второй экспедиции, имевшей целью продолжить описание Новой Земли.

Продолжение http://proza.ru/2021/07/25/1328