Подвиг следователя

     В начале декабря 1980 года спецгруппа из Киргизии, действовавшая в Афганистане в составе отряда «Алтай» команды «Каскад», проводила совещание с сотрудниками Газнийского ХАДа. Разрабатывали план двухнедельной операции в провинции Пактика, откуда несколько банд басмачей совершали набеги на кишлаки, грабили колонны с гуманитарной помощью на трассе Кабул-Кандагар .

     Атмосфера, в которой происходило обсуждение, была рабочей, спокойной. Взаимопонимание с афганской контрразведкой находилось на достойном уровне. А когда принесли чай (это был и в самом деле чай, а не то, о чем вы подумали), все вообще слегка расслабились, как будто на встрече  обсуждались итоги чемпионата мира по футболу. И вдруг…

     В палатке работал радиоприемник, настроенный на радиостанцию «Маяк». Последние известия начались с сообщения об убийстве Председателя Совета Министров Киргизии. Он был застрелен во время отпуска на правительственной даче в городе Чолпон-Ата на озере Иссык-Куль. Вместе с ним погиб и его водитель-охранник.

     Все просто остолбенели. Афганцы, услышав перевод и получив разъяснения о чрезвычайном происшествии, сказали, что никак не ожидали, что в Советском Союзе обстановка более острая, чем в ДРА. Затем спросили, когда спецгруппа вылетит в Киргизию, и не понадобится ли их помощь.

     Им самонадеянно объяснили, что, скорее всего, преступление совершено на бытовой основе, например, из ревности. И оно будет раскрыто в самое ближайшее время.

     Однако действительность опровергла эти легковесные надежды. Спецгруппа возвратились из командировки в конце января, а следствие по уголовному делу длилось еще более полугода.

     Разговор об этом громком преступлении зашел на рыбалке, которую Петрович устроил для своего друга, с которым начинал службу в Киргизии в далеком 1973 году. Двадцать лет они прослужили вместе, а затем волею обстоятельств и начальства заканчивали службу один на Ставрополье, другой в центре России.

     Нарушив установленную Петровичем традицию, инициативу проявил этот самый друг по прозвищу Бывалый.

     - Уголовное дело, в те времена это был неслыханный случай, получило большой общественный резонанс. Ведь Советский Союз - это вам не Техас. Всем присутствующим здесь следователям понятно, что оно было на особом контроле во всех инстанциях. Следственно-оперативная группа доходила по численности до полутора сотен человек. Каждый месяц в Чолпон-Ату прибывали очередные начальники из Генпрокуратуры, КГБ и МВД. С приближением лета их количество заметно возросло, так как к служебной необходимости добавился и приятный бонус - любой человек не отказался бы от командировки на Иссык-Куль в курортный сезон.

     Петрович не выдержал и попытался перехватить инициативу:

     - Меня вырвали из сна в три часа ночи, а уже в 7 утра я был на месте происшествия. Погода была мерзкая, ни зима, ни осень, дорога мокрая. По Боомскому ущелью мы гнали с такой скоростью, что только чудом не произошло еще одно чрезвычайное происшествие.

     Приезжаю. Труп водителя на первом этаже. Труп председателя Совета Министров в спальне на втором этаже. Жена его с маленьким внуком в шоке, ничего пояснить не может. Убийца заходил в комнату, где она спала с ребенком, но описать его внешность не сумела.

     - Стоп, стоп, стоп, - перебил Петровича гость. - Вы знаете, что если его не остановить, то он не только красочно распишет все сто пятьдесят томов уголовного дела, но и расскажет, какие версии отпали и почему. Отдельно остановится на моментах, когда он думал, что он не прав, а оказалось, что был прав. И наоборот, когда он на сто процентов был убежден в своей правоте, а оказалось, что заблуждался. Наша рыбалка из весенней к середине его повествования плавно превратится в зимнюю. Со всеми вытекающими последствиями.

     Я предлагаю вам узнать, как Петрович совершил подвиг в самом начале следствия.

     Петрович недовольно перебил:

     - Ты имеешь ввиду, что я выпилил и приобщил к материалам дела кусок дорогой и в те времена редкой импортной оконной рамы? Из-за которой заведующий хозуправлением Совмина собирался подать в суд? Так это я просто добросовестно исполнил свои обязанности. Ведь на раме были обнаружены, не подвела меня интуиция, отпечатки пальцев убийцы.

     - Вот и попал пальцем в небо. Видите, Петрович до сих пор не знает, какой подвиг совершил. А еще следаком считается, профессионалом высшей пробы.

     Убедившись, что заинтриговал рыбаков, Бывалый продолжил напускать туман:

     - А скажите, кому-нибудь известно, чтобы хоть один следователь получил звание Героя? Шахтеры, солдаты и командиры, первооткрыватели и ученые, геологи и спортсмены, певцы и певицы, поэты и художники, трактористы и врачи, сотрудники МВД и МЧС, разведчики и контрразведчики в галерее Героев представлены широко. А вот следователей ни прокуратуры, ни МВД, ни ФСБ, ни следственного комитета в этих списках не найдете. Есть в этом какая-то несправедливость.

     Конечно, следователь, как бы блестяще он не сработал, выдает на-гора лишь промежуточный результат. Точку ставит суд. Опера могут схватить преступника или найти тайник с документами. И это тоже результат, за который они получают награды, а иногда и звание Героя. А следователь всего лишь оформляет протоколы. Даже при богатом воображении не найти места для подвига.

     А Петрович это место нашел.

     - Давай загадки не загадывай! Небось, сейчас начнешь расписывать, какую циклопическую работу опера провернули. От тяжелого труда все сутулыми по домам разъехались.

     - Циклопическую? Это ты точное слово подобрал. Представьте, что больше месяца не могли определиться с главным подозреваемым. Версий были десятки, но по-настоящему рабочей так и не появилось. Первоначальные, вроде борьбы за власть, месть за адюльтер, невозвращенные долги быстро оказались несостоятельными. Убитый был прекрасным семьянином, пользовался авторитетом у народа, с подчиненными обращался без байских замашек.

     Перешли к версиям экзотическим. Например, а не появился ли на Иссык-Куле какой-нибудь затаившийся террорист-антисоветчик. Проработали жителей всех населенных пунктов на северном берегу озера. Ахнули! В некоторых селах почти сто процентов составляли выселенные из Западной Украины «пособники бандеровцев» и их потомки. Но все оказались передовыми колхозниками, многие состояли в рядах КПСС, вели самую добропорядочную жизнь, являлись замечательными тружениками. Недовольных советской властью не обнаружили. Один из следователей Генпрокуратуры, посетив села и дома западенцев, увидев роскошные сады и огороды, племенных коров и свиней, немереное количество домашней птицы, сказал: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Если со мной случится такое горе, очень хочу, чтобы нашелся современный Лаврентий Палыч, который отправил бы меня в ссылку на такой же курорт».

     Нашлись и потомки басмачей, которые были высланы в 20-30-е годы… на Украину в окрестности Токмака (в Чуйской долине Киргизии тоже есть город Токмак, второй по количеству населения после столицы). Их дети за время ссылки прекрасно освоили русский язык, получили весьма неплохое образование, немало получило высшее образование (это во времена, когда и семилетку далеко не всем удавалось закончить). Вернувшись в Киргизию, они высоко поднялись по партийной и служебной лестнице и были благодарны советской власти, разумеется, не за высылку, а за результаты, к которым она привела.

     Пришлось копать еще глубже. И докопались, что город-порт Рыбачье основан еще в царские времена как поселение для разного рода уголовных элементов, большая часть которых и после окончания срока осталась жить на Иссык-Куле.

     Забегая вперед, скажу, что органам внутренних дел и КГБ после проверки чуть ли не всех жителей северного берега Иссык-Куля, лет пятнадцать можно было работать на «диване», наслаждаясь курортными условиями.

     Как, в конце концов, вышли на след убийцы, бывшего работника райкома комсомола, сумевшего ускользнуть в Москву, а затем в Чапаевск Самарской области, - это тема для отдельного выезда на природу.

     Вижу, что уха готова, и пора объяснить, чем же так отличился Петрович, что до сих пор служит примером молодым следователям.

     Он прибыл в Чолпон-Ату в семь утра, успел переговорить только с женой уже бывшего Председателя Совета Министров, с охранниками Дома отдыха и с прибывшими первыми милиционерами. Составил протокол осмотра места происшествия первого этажа, где был застрелен водитель-охранник, и перешел на второй этаж в спальню, где находился труп второй жертвы.

     Примерно в 10 утра он услышал приближение катастрофы. К дому прибыл кортеж автомашин. На место приехал Первый секретарь ЦК Компартии Киргизии и два его зама. Соответственно прибыли Прокурор республики, министр внутренних дел, председатель КГБ, Первый секретарь Иссык-Кульского обкома, областной прокурор, начальник УВД, УКГБ, все соответствующие городские начальники Чолпон-Аты, руководство Дома отдыха. Каждого сопровождали замы и помощники. Всего разного рода начальников около 60 человек. Вся эта встревоженная толпа моментально заполнила первый этаж дома, просторного для трех-четырех человек, но не рассчитанного на такое количество посетителей.

     А Петрович и эксперт закончили осмотр первого этажа и только-только приступили к работе на втором. Начальственная толпа решительно поднималась по лестнице, грозя затоптать все возможные следы.

     И в это мгновение Петрович заорал диким голосом, а вы знаете, что глотка у него луженая: «Всем стоять, не двигаться!»

     Находившиеся пока на первом этаже начальники районного и областного масштаба, которым иногда приходилось такое слышать в кабинетах более высокого руководства, безропотно остановились, мол, надо, так надо.

     Но первые лица республики, сначала замершие в растерянности от столь непривычного окрика, почти сразу же проявили признаки неповиновения. И даже, напротив, было заметно поднимающееся желание поставить зарвавшегося крикуна на положенное ему место. А где он найдет такое место после увольнения, его головная боль.

     Но Петрович, - тут Бывалый величаво повел рукой в его сторону, – не позволил руководящей толпе перейти в наступление. Он продолжил, хотя и на два тона ниже: « В противном случае в соответствии с требованием Закона вам придется сдать отпечатки пальцев и обуви, а возможно и подвергнуться допросу в качестве свидетеля».

     Противник был повержен и перешел к отступлению, а хвост толпы на первом этаже в панике бежал.

     Событие это через некоторое время обросло разного рода фантастическими подробностями. Председатель КГБ впоследствии корректно объяснил Петровичу, что кричать можно было и потише, особенно на своего родного начальника. Однако, в беседах с молодыми сотрудниками приводил этот случай в качестве положительного примера.

     И, само собой, за этот отчаянный подвиг, Петровича никто и не подумал награждать, дабы не создавать прецедент для подрастающего поколения.