Блок. Так окрыленно, так напевно Прочтение

.                Александр Блок
  .          .           том II
      « Р а з н ы е      с т и х о т в о р е н и я »

59. «Так окрыленно, так напевно...»

 





        * * *   

                Так окрыленно, так напевно
                Царевна пела о весне.
                И я сказал: "Смотри, царевна,
                Ты будешь плакать обо мне".

                Но руки мне легли на плечи,
                И прозвучало: "Нет. Прости.
                Возьми свой меч. Готовься к сече.
                Я сохраню тебя в пути.

                Иди, иди, вернешься молод
                И долгу верен своему.
                Я сохраню мой лед и холод,
                Замкнусь в хрустальном терему.

                И будет радость в долгих взорах,
                И тихо протекут года.
                Вкруг замка будет вечный шорох,
                Во рву – прозрачная вода...

                Да, я готова к поздней встрече,
                Навстречу руки протяну
                Тебе, несущему из сечи
                На острие копья – весну".

                Даль опустила синий полог
                Над замком, башней и тобой.
                Прости, царевна. Путь мой долог.
                Иду за огненной весной.
                Октябрь 1906








Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:

     «По наблюдению В.Н. Орлова, стихотворение «Отдельными образами связано с "Легендой о прекрасном Пеколене и о прекрасной Больдур" Виктора Гюго».  Блок писал в предисловии к изданию этого произведения ("Le beau Pecopin et lа belle Bauldour", 1855) в переводе, выполненном его матерью, сравнивая образ средневековья у Гюго, Г. Гейне и М. Метерлинка: " ... я не знаю, кто из них больше помог мне полюбить средние века в дни моей молодости, с которой связана для меня эта легенда" (СС-8(6). С. 455).
     Легенда повествует о любви и верности юных Пеколена и Больдур, живущих в Вогезских горах. Незадолго до свадьбы Пеколен был направлен с посольством в Дижон, затем в Париж, Испанию, Багдад и т.д. Странствия и различные фантастические приключения затянули возвращение рыцаря к невесте на пять лет, однако Пеколен стал обладателем талисмана, благодаря которому он не мог состариться. Уже оказавшись на родине, Пекопен, одолеваемый дьяволом, был вовлечен в ночную охоту; за ночь бесовской охоты на земле прошло около ста лет, и когда по-прежнему юный и влюбленный Пеколен наконец возвратился к своей невесте, он нашел ее глубокой старухой. Придя в отчаяние, Пеколен сорвал свой талисман и в одно мгновение состарился на сто лет.

     - «Вкруг замка будет вечный шорох ...» – Видимо, подразумевается шелест прялки. Больдур была "образцовой пряхой" – "пряла в амбразуре окна, сидя на стуле с высокой спинкой"; «Прекрасная мечтательница опускает глаза к колесу прялки, и прялка твердит своим строгим голоском: "Думай о муже".  (Гюго В. Указ. соч. С. 10, 15). Когда Пекопен после многолетних скитаний возвращается на родину, то он, еще не увидев Больдур, слышит шелест ее прялки (Там же. С. 102).

     - «Царевна пела о весне ...» – "Царевна", "весна" – реминисценции образов, характерных для лирики Блока первого тома.
[
   - «Да, я готова к поздней встрече...» - здесь ударение надо ставить на слове "поздней": царевна готова долго ждать рыцаря
]
»

     Да, здесь образы первого тома, например:

                «Царица смотрела заставки —
                Буквы из красной позолоты.
                Зажигала красные лампадки,
                Молилась богородице кроткой.

                Протекали над книгой Глубинной
                Синие ночи царицы.
                А к Царевне с вышки голубиной
                Прилетали белые птицы.

                Рассыпала Царевна зерна,
                И плескались белые перья.
                Голуби ворковали покорно
                В терему — под узорчатой дверью

                Царевна румяней царицы —
                Царицы, ищущей смысла.
                В книге на каждой странице
                Золотые да красные числа...
                14 декабря 1902 »

     Но мне кажется, что больше всё это идет не от немецких поэтов, а от мира «Северной симфонии» Андрея Белого.
     Тут было  чудо обоюдного узнавания. Белый был поражен, когда узнал, что их размышления, их примеривание ко вселенной В. Соловьева некий их ровесник  воплощает в действительность, а Блок был поражён не менее, когда увидел подробное описание своего мира камышовых заводей в чужом тексте. И в 902 году в своей книге «Распутья» пристальнее пригляделся к обитательницам (царица, царевна), их рыцарям  из северных замков.
     Или его двойники… «все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности – все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой – вздох моря, третий – аметист, четвертый – священного скарабея, крылатый глаз...» –  двойники ему их начали подставлять: смотри, какие красавицы!   Это было,  как первые наброски «красавицы куклы, синего призрака, земного чуда», который он потом назовет «Незнакомкой».
      А заглавное стихотворение – оно из самого сердца антитезы русского символизма – из самого разгула двойников.

      И, наконец, здесь ещё одна глава его романа в трех томах, посвященная сюжету "рыцаря-странника", смысл существования которого - битвы в защиту отчей земли, а дом "царевны" - место отдохновения между ними... С вечным соблазном остаться в нем навсегда.
      Вот он:

                «Погружался я в море клевера,
                Окруженный сказками пчел.
                Но ветер, зовущий с севера,
                Мое детское сердце нашел.

                Призывал на битву равнинную —
                Побороться с дыханьем небес...
                18 февраля 1903»

Вот она:

                «...И откроет белой рукою
                Потайную дверь предо мною
                Молодая, с золотой косою,
                С ясной, открытой душою.

                Месяц и звезды в косах…
                «Входи, мой царевич приветный».
                25 марта 1903»

А в будущей главе будет всё почти как в текущей:

                «В густой траве пропадешь с головой.
                В тихий дом войдешь, не стучась…
                Обнимет рукой, оплетет косой
                И, статная, скажет: «Здравствуй, князь.
 
                Вот здесь у меня – куст белых роз.
                Вот здесь вчера – повилика вилась.
                Где был, пропадал? что за весть принес?
                Кто любит, не любит, кто гонит нас?»
 
                Как бывало, забудешь, что дни идут,
                Как бывало, простишь, кто горд и зол.
                И смотришь – тучи вдали встают,
                И слушаешь песни далеких сел…
 
                Заплачет сердце по чужой стороне,
                Запросится в бой – зовет и манИт…
                Только скажет: «Прощай. Вернись ко мне» –
                И опять за травой колокольчик звенит…
                12 июля 1907»


У него битвы, у него подвиги, а ей - ждать, ждать, ждать...