Блок. Так окрыленно, так напевно Прочтение

         * * *   





                Так окрыленно, так напевно
                Царевна пела о весне.
                И я сказал: "Смотри, царевна,
                Ты будешь плакать обо мне".

                Но руки мне легли на плечи,
                И прозвучало: "Нет. Прости.
                Возьми свой меч. Готовься к сече.
                Я сохраню тебя в пути.

                Иди, иди, вернешься молод
                И долгу верен своему.
                Я сохраню мой лед и холод,
                Замкнусь в хрустальном терему.

                И будет радость в долгих взорах,
                И тихо протекут года.
                Вкруг замка будет вечный шорох,
                Во рву – прозрачная вода...

                Да, я готова к поздней встрече,
                Навстречу руки протяну
                Тебе, несущему из сечи
                На острие копья – весну".

                Даль опустила синий полог
                Над замком, башней и тобой.
                Прости, царевна. Путь мой долог.
                Иду за огненной весной.
                Октябрь 1906







Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:

     «По наблюдению В.Н. Орлова, стихотворение «Отдельными образами связано с "Легендой о прекрасном Пеколене и о прекрасной Больдур" Виктора Гюго»  Блок писал в предисловии к изданию этого произведения ("Le beau Pecopin et lа belle Bauldour", 1855) в переводе, выполненном его матерью, сравнивая образ средневековья у Гюго, Г. Гейне и М. Метерлинка: " ... я не знаю, кто из них больше помог мне полюбить средние века в дни моей молодости, с которой связана для меня эта легенда" (СС-86. С. 455).
     Легенда повествует о любви и верности юных Пеколена и Больдур, живущих в Вогезских горах. Незадолго до свадьбы Пеколен был направлен с посольством в Дижон, затем в Париж, Испанию, Багдад и т.д. Странствия и различные фантасти¬ческие приключения затянули возвращение рыцаря к невесте на пять лет, однако Пеколен стал обладателем талисмана, благодаря которому он не мог состариться. Уже оказавшись на родине, Пекопен, одолеваемый дьяволом, был вовлечен в ночную охоту; за ночь бесовской охоты на земле прошло около ста лет, и когда по-прежнему юный и влюбленный Пеколен наконец возвратился к своей невесте, он нашел ее глубокой старухой. Придя в отчаяние, Пеколен сорвал свой талисман и в одно мгновение состарился на сто лет.

     "– Вкруг замка будет вечный шорох ... – Видимо, подразумевается шелест прялки. Больдур была "образцовой пряхой" – "пряла в амбразуре окна, сидя на стуле с высокой спинкой"; «Прекрасная мечтательница опускает глаза к колесу прялки, и прялка твердит своим строгим голоском: "Думай о муже".  (Гюzо В. Указ. соч. С. 10, 15). Когда Пекопен после многолетних скитаний возвращается на родину, то он, еще не увидев Больдур, слышит шелест ее прялки (Там же. С. 102).
     "– Царевна пела о весне ... – "Царевна", "весна" – реминисценции образов, характерных для лирики Блока первого тома.
»



     Да, здесь образы первого тома, например:

                «Царица смотрела заставки —
                Буквы из красной позолоты.
                Зажигала красные лампадки,
                Молилась богородице кроткой.

                Протекали над книгой Глубинной
                Синие ночи царицы.
                А к Царевне с вышки голубиной
                Прилетали белые птицы.

                Рассыпала Царевна зерна,
                И плескались белые перья.
                Голуби ворковали покорно
                В терему — под узорчатой дверью

                Царевна румяней царицы —
                Царицы, ищущей смысла.
                В книге на каждой странице
                Золотые да красные числа...
                14 декабря 1902 »

     Но мне кажется, что больше всё это идет не от немецких поэтов, а от мира «Северной симфонии» Андрея Белого.
     Тут было  чудо обоюдного узнавания. Белый был поражен, когда узнал, что их размышления, их примеривание ко вселенной В. Соловьева некий их ровесник  воплощает в действительность, а Блок был поражён не менее, когда увидел подробное описание своего мира камышовых заводей в чужом тексте. И в 902 году в своей книге «Распутья» пристальнее пригляделся к обитательницам (царица, царевна), их рыцарям  северных замков.
     Или его двойники… «все они рыщут в лиловых мирах и, покорные его воле, добывают ему лучшие драгоценности – все, чего он ни пожелает: один принесет тучку, другой – вздох моря, третий – аметист, четвертый – священного скарабея, крылатый глаз...» –  двойники ему их начали подставлять: смотри, какие красавицы!   Это было,  как первые наброски «красавицы куклы, синего призрака, земного чуда», который он потом назовет «Незнакомкой».
      А заглавное стихотворение – оно из самого сердца антитезы русского символизма – из самого разгула двойников.