Блюз урановой шахты

Выдох. Разрезаю пальцами серое небо. Вдох.
Я отпустил руки. Толпа зевак изучающее наблюдала, как парень, распластавшись на мокрой брусчатке, смотрит в хмурое лондонское небо.
- С вами все в порядке? – кинула в мою сторону симпатичная брюнетка в странном зеленном пальто. Женщина двигалась, как в замедленной съемке. Она наклонилась вперед. Ее губы цвета красной вишни летали бабочкой на бесцветном лице, мягко взмахивая кончиками рта.
- Да-да, благодарю. День слишком тучами давит, не находите? - улыбнулся даме, не опуская взгляд с ее одежды. В воздухе я уловил приятные нотки можжевельника, кориандра и, кажется, ириса.
Женщина поправила волосы и снова улыбнулась. Затем строго посмотрела вверх, словно опытный зенитчик в поиске заблудшего самолета. Облака висели свинцовыми островками, соединяясь друг с другом торсионным мостом- следом. Глаза брюнетки заблестели, она сняла с плеча желтую сумочку Gordon’s* и плюхнулась рядом.
- А почему ты лежал?
- Опьянел! – улыбнулся даме. - Опьянел от английской доброжелательности. Вот тут, на этом самом месте.
Девушка отвела глаза, хмыкнула.
- А что – идея! Вы позволите или вам с собой завернуть?
- Конечно, с вами! Прямо здесь!
Брюнетка закрыла глаза и замерла. Ветер играл с прядями её волос под мягкий сигаретный дым.
Она прекрасна, как летняя ночь в звездном свете.
Женщина резко открыла глаза и в прыжке прижалась ко мне. Прижалась губами, теплым, слегка дрожащим телом.
Красные автобусы медленно покачивались, разбредались люди. На город опускался вечер.
- Я Джин, – тихо
произнесла женщина и улыбнулась, смотря в небо на бесцветные размытые звезды.
- А ты?
- Я Тоник.
Вечер мягко размывался, уходя в бесконечные улицы вслед за усталыми фонарями.
Джина бежала за мной, постепенно выдыхаясь. Затем прямо по центру, на перекрестке, её миленькое личико стало грустнеть. Потерялись все краски, осталась только прозрачная нагота. Она в последний раз прикоснулась ко мне губами и ушла. Ушла приятным ароматом ириса.
Я поднял голову. И луна опустилась ко мне, прижав к асфальту. А я лежал, вкушая немую беспардонность.
- Почему ты такая бледная?
Луна взволнованно пульсировала, закрывая своим светом звезды.
-Ты плачешь?
В один момент луна разжала свои пальчики, отпустила мое пальто и скрылась в ночном небе.
Я медленно поднялся. Биг-Бен пробил полночь.
Треск стекла. Тени размытых дождем прохожих. Воздух наполнился вязким, тяжелым ожиданием.

Ночь рассыпалась, бросившись в пляс под хаотичные всплески неона.
Двери заведения «uranium mine»* открылись.
Я вошел.
Зал полон гостей. Вдоль зеленной стены взывали одинокие дамы звонкими точенными силуэтами. Сцена полна дыма.
Я сел в первом ряду и ждал. Ждал, жадно вдыхая дым.
Свет софита упал в центр сцены. Стучу пальцами по коленям, жду…
Темнокожая женщина лет сорока, покачивая пышными бедрами, медленно, немного манерно обнажила плечо, разогнав своим дыханием дым. Дым полный тишины.
Женщина улыбнулась. Она запела о любви. О душе. Дым растворялся. Дыхание учащалось. Зал полон восторга. Женщина продолжала. Я увидел, как на её плече тонкой змейкой ожили буквы Wm.Knabe&Co*, повинуясь мелодии.
Звуки стихли. Женщина повернулась и пристально смотрела на меня. А я на неё.
Тебе понравилось? – мягко спросила дама.
Я замер. Внутри меня играло её одинокое соло. Нежное, полное надежды.
Но чувство не обманешь, если говоришь, то говори честно.
Я поднялся с сидения, глядя женщине в глаза.
-Ты фальшивишь…
-Да, ты прав, Рэй*.