Блок. Проклятый колокол. Прочтение

.                Александр Блок
  .          .           том II
      « Р а з н ы е      с т и х о т в о р е н и я »


61.«Проклятый колокол»





                П р о к л я т ы й   к о л о к о л

                Вёсны и зимы меняли убранство.
                Месяц по небу катился – зловещий фонарь.
                Вы, люди, рождались с желаньем скорей умереть,
                Страхом ночным обессилены.

                А над болотом – проклятый звонарь
                Бил и будил колокольную медь.
                Звуки летели, как филины,
                В ночное пространство.

                Колокол самый блаженный,
                Самый большой и святой,
                Тот, что утром скликал прихожан,
                По ночам расточал эти звуки.

                Кто рассеет болотный туман,
                Хоронясь за ночной темнотой?
                Чьи качают проклятые руки
                Этот колокол пленный?

                В час угрюмого звона я был
                Под стеной, средь болотной травы,
                Я узнал тебя, черный звонарь,
                Но не мне укротить твою медь!

                Я в туманах бродил.
                Люди спали. О, люди! Пока не пробудитесь вы, –
                Месяц будет вам – красный, зловещий фонарь,
                Страшный колокол будет вам петь!
                7 ноября 1906








     Дата: 7 ноября 1906. В ночь с 7-ого на 8-ое ноября 1902 года, у него было решительное объяснение с Л.Д. Прошло ровно четыре года.

     Заглавное стихотворение - прямое продолжение предыдущего стихотворения, «Ищу огней – огней попутных»: там –

                «Меж темных заводей и мутных
                Огромный месяц покраснел.
                Октябрь 1906»

Здесь:

                А над болотом – проклятый звонарь
                Бил и будил колокольную медь.

                …Месяц будет вам – красный, зловещий фонарь,
                Страшный колокол будет вам петь!

     В стихотворении всё тот же  мир «Пузырей земли»,  мир мороков, бесовства и бесенят, колдунов и ведьм. Мир дурмана Ночной Фиалки. Вот только…
     Для Блока луна, месяц раньше был зраком, оком через который Лучезарная смотрела на мир:

                «Взгляни наверх…
                …Проникнешь ты в Ее чертог,
                Постигнешь ты — так хочет бог —
                Ее необычайный глаз.
                10 июня 1901»
 
     Но всё искажается, всё переворачивается, белое становится черным, и то, что ранее явно давало весть о Твоем присутствии, теперь стало обманкой. И герой, ранее пытавшийся помочь Тебе войти в наш мир, теперь в бессилии наблюдает над апокалипсическим искажение облика. В его Мистическое лето у него было предчувствие:

                «…Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
                И молча жду, — тоскуя и любя.

                Весь горизонт в огне, и близко появленье,
                Но страшно мне: изменишь облик Ты,

                И дерзкое возбудишь подозренье,
                Сменив в конце привычные черты.

                О, как паду — и горестно, и низко,
                Не одолев смертельные мечты!

                Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
                Но страшно мне: изменишь облик Ты.
                4 июня 1901. С. Шахматово»

    И вот… В стихах сбывается всё… Правда не так, как в стихах. И если не Ты изменила  облик, то облик изменили Тебе.

     - « Я узнал тебя, черный звонарь» – ещё один привычный персонаж Блока – безликий:

                «За темной далью городской
                Терялся белый лед.
                Я подружился с темнотой,
                Замедлил быстрый ход.

                Ревело с черной высоты
                И приносило снег.
                Навстречу мне из темноты
                Поднялся человек.

                Лицо скрывая от меня,
                Он быстро шел вперед
                Туда, где не было огня
                И где кончался лед.

                Он обернулся — встретил я
                Один горящий глаз.
                Потом сомкнулась полынья —
                Его огонь погас.

                Слилось морозное кольцо
                В спокойный струйный бег.
                Зарделось нежное лицо,
                Вздохнул холодный снег.

                И я не знал, когда и где
                Явился и исчез —
                Как опрокинулся в воде
                Лазурный сон небес.
                4 августа 1902»

или:

                «По городу бегал черный человек,
                Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу.
                Медленный, белый подходил рассвет,
                Вместе с человеком взбирался на лестницу.
               
                Ах, какие в поле яркие цветочки!
                Черный человечек их рвет и поет...
                («Я БЕЖАЛ И СПОТЫКАЛСЯ».) – черновик 18 октября 1903»
 


Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     Центральный образ стихотворения, возможно, навеян драмой Г. Гауптмана "Потонувший колокол" ("Die versunkene Glocke",1896), завоевавшей на рубеже XIX-XX вв. широкую популярность. 
     Сюжетные коллизии этой драмы, основанной на национальных фольклорных мотивах, строятся вокруг истории о том, как могучий, несравненный колокол, предназначенный для церкви в горах ("Чтоб вечно петь хвалу любви и мира, // И возвещать, сквозь воздух, благодать" - пер. К. Бальмонта...),почти у самой цели скатывается в пропасть и падает в озеро; позднее со дна озера раздается звон потонувшего колокола, звучащий как приговор судьбы его создателю, литейщику Генриху, который оказывается во власти чар лесной феи и превращается в демонического героя, отчужденного от людей. Монолог литейщика Генриха из III действия "Потонувшего колокола" Блок переписал для декламации...
      Вероятно также в данном случае воздействие на Блока стих. Ю. Балтрушайтиса "Колокол" (с эпиграфом из Гауптмана), живописующего ночной колокольный звон:

     Зычно и скорбно, удар за ударом,
     Миру уснувшему колокол пел ...
     Точно набат перед близким пожаром,
     Долго и гулко гудел ... ( ... )

     Пел он и в полночь и в утро святое -
     С бурей смеялся и плакал в тиши,
     Но откликалось лишь эхо лесное ...
     Вместо уснувшей души!
(          Северные цветы. Альманах III книгоиздательства "Скорпион". М., 1903. С. 180)

     - «... проклятый звонарь // Бил и будил колокольную медь». - Ср. стих. "Вот - в изнурительной работе ... " (ноябрь 1904): "Чтоб голос меди колокольной // Не опрокинулся на вас!".
     В "Воспоминаниях о Блоке" Андрей Белый высказал предположение, что Блок образом "проклятого звонаря" выражал свое отношение к былому "аргонавтическому", соловьевскому братству: «Этот темный звонарь с нами связан: груз прошлого чувствовал тяжестью Блок ( ... ) "Звонаря" ощущали с С.М. Соловьевым и мы в роковое, тяжелое, революционное лето, когда все друг в друге не видели рыцарей, видели- призраков( ... )» (Белый, 3. С. 212).
      [
     Блок потом тоже написал прозой об этом лете:
     «…ибо это [русский символизм] – искание утраченного золотого меча, который вновь пронзит хаос, организует и усмирит бушующие лиловые миры.
     Ценность этих исканий состоит в том, что они-то и обнаруживают с очевидностью объективность и реальность "тех миров"; здесь утверждается положительно, что все миры, которые мы посещали, и все события, в них происходившие, вовсе не суть "наши представления", то есть что "теза" и "антитеза" имеют далеко не одно личное значение. Так, например, в период этих исканий оценивается по существу русская революция, то есть она перестает восприниматься как полуреальность, и все ее исторические, экономические и т.п. частичные причины получают свою высшую санкцию; в противовес суждению вульгарной критики о том, будто "нас захватила революция", мы противопоставляем обратное суждение: революция совершалась не только в этом, но и в иных мирах; она и была одним из проявлений помрачения золота и торжества лилового сумрака, то есть тех событий, свидетелями которых мы были в наших собственных душах. Как сорвалось что-то в нас, так сорвалось оно и в России. Как перед народной душой встал ею же созданный синий призрак, так встал он и перед нами. И сама Россия в лучах этой новой (вовсе не некрасовской, но лишь традицией связанной с Некрасовым) гражданственности оказалась нашей собственной душой».
              Ал. Блок. «О современном состоянии русского символизма»
 
     Русская революция – это «полуреальность», а истинная – мятеж лиловых миров, да вот этот месяц-колокол, в который преобразилось Твое око.
]

     - «Кто рассеет болотный туман, // Хоронясь за ночной темнотой? - Ср. в статье "Безвременье" (октябрь 1906) образ "всадника( ... ), заблудившегося ночью среди болот" и обреченного кружить в "молочном тумане" (СС-8(5). С. 75).
      [Или ср. героем поэмы "Ночной фиалки":

                «Ведь никто не слыхал никогда
                От родителей смертных,
                От наставников школьных,
                Да и в книгах никто не читал,
                Что вблизи от столицы,
                На болоте глухом и пустом,
                В час фабричных гудков и журфиксов...

                ... Что в такой оскорбительный час
                Всем доступны виденья...

                ... Дальше, дальше – беззвучно прядет,
                И прядет, и прядет королевна,
                Опустив над работой пробор.
                Сладким сном одурманила нас,
                Опоила нас зельем болотным,
                Окружила нас сказкой ночной,
                А сама всё цветет и цветет,
                И болотами дышит Фиалка,
                И беззвучная кружится прялка,
                И прядет, и прядет, и прядет».
]

     - «... Этот колокол пленный?» - Ср. определения потонувшего колокола  в пьесе Гауптмана (в переводе К. Бальмонта): "схороненный", "усопший" (Гауптман Г. Драматические сочинения. С. 430, 437).
 »