Тая. гл. 30. Ревность-2

                Тая. гл. 30.  Ревность-2

            По случаю юбилея нашего дворца культуры в школе танцев должен был состояться праздничный бал.
Приглашения получили многие выпускники прошлых лет.
            Я тщательно подготовился к этому событию. Отгладил фрак и белую рубашку, начистил яловые сапожки до зеркального блеска. Подрезал ножницами слегка выступающие завитки на висках. Побрызгал на себя туалетной водой Серж Лутенс. Взглянув на себя в зеркало и в фас, и в профиль, я остался доволен своим экстерьером. Вроде бы полный порядок.
Можно отправляться на бал…
               
            Стены танцевального зала были увешаны разноцветными шариками и гирляндами. Музыканты, расположившись
на сцене, исполняли в основном классический репертуар. К восьми часам в помещении стали собираться люди. Народ толпился вдоль стен, оставляя в центе зала свободное пространство. 
            Сначала прошли показательные выступления, в них участвовали выпускники прошлых лет.  Затем очередь дошла
до учащихся. Мы с Таей и ещё семь пар с нашей группы откатали, как говорят фигуристы, хорошо знакомый нам вальс
«Сказки Венского леса», который мы исполняли ещё на конкурсе в Юсуповском дворце.
            
           После танца к нам с Таей подошла Яна.   Она была в своём любимом лиловом платье с кружевами,  её пышную причёску украшали лиловые ленточки.            
            -- С техникой у вас безупречно, -- с язвительной улыбкой сообщила она. -- Придраться не к чему.  Но немного подумав, пожала плечами и добавила: «А на конкурсе вы смотрелись лучше».
            -- Это почему же? – спросил я.
            -- Тогда у вас горели глаза, а сегодня ваши лица были непроницаемы, а взгляды -- какими-то тусклыми.
            -- Нельзя вечно гореть, -- возразил я.  «Многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет
и не пенится до самого моря».
            -- С господином Печориным я спорить не буду, -- игриво подмигнула мне Яна. -- У нас с ним разные взгляды на жизнь... Но ведь не зря говориться: в одну реку нельзя войти дважды.
            
            После того, как эта язвочка от нас отцепилась, между мной и Таей возникло минутное замешательство.
Некоторое время мы оба старались не смотреть друг другу в глаза, а глядели в большое зеркало в золочённой раме, висевшее
на стене. И действительно, в чём-то Яна, возможно, была права: вид у нас был какой-то нерадостный, проще говоря, отрешённый.
            
            Впрочем, вскоре настроение улучшилось. К нам подошла Анна Юрьевна в пышном изумрудном платье и поблагодарила за хорошее выступление.
            Затем наш преподаватель стала обсуждать с Таей некоторые детали прошедшего танца –- рамку рук, правильную постановку линии корпуса... В их разговоре я участие не принимал, ибо в этих вопросах я совершенный профан.
             
             И тут заиграла музыка. По залу поплыли величественные звуки вальса. Объявили белый танец. Первые пары вошли
в круг.      
             Неожиданно перед нами появилась Ольга в чёрном сетчатом платье для латиноамериканских танцев с модным в то время силуэтом «Русалочка», то есть, с расклешённой от уровня колен пикантной полупрозрачной юбкой, заканчивающейся изящными кисточками и бахромой.
          
             -- Таечка, можно я украду у вас кавалера на один танец? – с извиняющейся улыбкой обратилась она к Тае. – Вы ведь всё равно не танцуете.
             Тая сжала губы и развела руки в стороны.  Повода отказать у неё не нашлось.

   
             Я, сделав шаг к Ольге, заложил левую руку за спину и кивком головы пригласил её на тур вальса.  Она после глубокого реверанса ответила лёгким поклоном.  Ольга положила, согнувши, правую руку мне на плечо, я обхватил её талию, и мы вместе с другими парами закружились по залу.
               
             Её лёгкий подвижный стан подчинялся каждому моему движению. Иногда Ольга горделиво откидывала назад свои плечики и грациозно кружилась под моей рукой.
             -- Я давно мечтала с вами станцевать, -- призналась она. -– Просто не было подходящего случая.
             -- Удивительно! -- ответил я. -- Столько времени мы уже знакомы, а танцуем вместе первый раз.

             Мы кружились по залу, почти не касаясь пола. С наслаждением, легко и свободно скользили, плыли, летели. Растворившись в музыке, мы почти не ощущали себя. В первом круге тонко прочувствовали друг друга, а во втором превратились в единое целое, словно попав в магический водоворот, двигались удивительно слаженно, нога к ноге. Прикосновение её рук, её улыбка, шорох платья приводили меня в сладкий трепет.

             -- Как с вами легко танцевать! –- услышал я приятный комплимент и не смог сдержать улыбки от таких лестных слов.
Я ответил взаимностью, сделав тонкий комплимент о её таинственных мягких бархатных глазках.  Мои слова ей явно пришлись по душе.  Ольга не выдержала и звонко от души рассмеялась.
             За всё время, пока мы танцевали, она не переставала смотреть на меня зовущим и манящим взглядом. Этот взгляд мне было трудно прочесть. В нём сквозила не то насмешливая улыбка, не то иронический вопрос. Иногда мне казалось, что этим взглядом Ольга пристально всматривается в мою душу, чтобы при случае. если понадобиться, вывернуть ее наизнанку.
             
             Когда танец закончился, она подвела меня к Тае.
             -- Ну вот, возвращаю вам вашего кавалера в целости и сохранности, -- отчиталась Ольга и, кивнув напоследок Тае, отошла в другой конец зала, где её уже поджидала Яна.

              Я взглянул на Таю и просто остолбенел.  У неё был совершенно потерянный вид. Выражение лица – грустное и печальное, как у маленькой девочки, у которой только что отобрали любимую игрушку.
              «Что же такого случилось? –- недоумевал я. –- Что я такого сделал? Она же сама разрешила мне танец с Ольгой».

              А может Тая как Кити на балу (увидев Вронского с Анной) заметила в наших глазах «дрожащий, вспыхивающий блеск… и улыбку счастья и возбуждения, невольно изгибающую губы…». И тогда «весь бал, весь свет, всё покрылось туманом в душе Кити».*
             
              О как же проницательно женское сердце! Оно видит то, что не видят глаза, слышит то, что не слышат уши.

                «Я и слепой тебя увижу
                Я и глухой тебя услышу
                Немой -- тебя я буду звать
                Без рук – дыханьем обнимать» 
               
              Мне ничего не оставалось, как утешить Таю. обнимая и целуя её.
Оставшаяся часть праздничного вечера пролетела незаметно и особой радости нам уже не доставила.
---------------------------
* "Анна Каренина"

http://proza.ru/2020/12/30/1356