Без правил

    Егор подсел на азартные игры ещё в школе. «Очко», «Сека», «Дурак» на деньги, пусть не большие, но ставка в виде фантиков, конфет, или даже пива как-то не прельщала. Он даже с папой играл в те же игры на те же деньги, регулярно выигрывая. Для этого у него были свои секреты, в частности во время таких игр он ставил на стол фанерную перегородку, брал две одинаковые колоды и мухлевал, как заправский шулер, риска не боялся, потому как играть умел, да и какого наказания можно было ожидать от не слишком сурового отца.

    Учился Егор, как ни странно, хорошо, почти все предметы давались ему легко, и даже регулярно пропускаемые уроки не отражались на успеваемости. Отличная память и природная смекалка превращали учёбу чуть не в увлекательное путешествие.

    Лотерейные билеты его не интересовали, и он продолжал быть завсегдатаем карточных посиделок. Когда же появились игральные автоматы, его безудержный азарт тут же переключился туда. Глаза горели при виде одинаковых символов, особенно семёрок. Каждый выигрыш приносил ни с чем несравнимую радость, однако, что естественно, проигрывал он значительно больше, и так как карманных денег не хватало, стал потаскивать из дома не только «затерявшиеся» в родительских карманах купюры, но и украшения, посуду, картины, книги, в общем, всё, что можно было легко сбыть, и броситься в цепкий игральный омут.

    Вскоре родители, поначалу не обращавшие внимания на сыновние интересы, забеспокоились, приступили к воспитательным беседам, уговорам, просьбам, но все эти увещевательные декалитры лишь омывали этот глухой ко всему остров, и откатывались назад без достижения цели. Егор не только никого не слушал, он был даже без «будто» в плену игры, а по сути страсти, вырвать его из жадных лап которой могла лишь сильная воля, но наличия оной ни у него самого, ни у окружавших его людей не оказалось. Более того, с довольно неплохими оценками окончив школу и получив аттестат, он стал играть ночи напролёт, не собираясь ни куда бы то ни было поступать, ни вообще строить планы на будущее. Перед его зомбированным взором лишь менялись местами фрукты, колокола, золотые слитки, и вечно светящийся монитор игрального автомата. Всё остальное было каким-то миражом, иллюзией, фантазией, то есть реальный мир для него поменялся местами с виртуальным, и только последний щедро дарил чувство комфорта, защищенности и вседовольства.

    Клин в этот многолетний порочный круг игры вбил осенний призыв, и утратившие покой родители без всякой обычной в этом случае суетливости «благословили» его на срочную службу, предварительно договорившись с военкомом отправить сына подальше.

    Отслужив положенный срок, вместо худосочного игромана домой вернулся подтянутый возмужавший юноша, полный энергии к созидательным свершениям. Без труда поступив в институт, да ещё на бюджет, Егор с головой окунулся в учёбу, наверстывая потраченные всуе школьные годы. Ни карты, ни автоматы отныне не увлекали, он, удивляясь сам себе, при полном внутреннем покое проходил мимо «лакомых» заведений, вовсе, казалось, не желая зайти вовнутрь. Между тем годы шли, Егор уверенно шел на красный диплом, к выпускным экзаменам оставались считанные месяцы, а лукавый бес терпеливо готовил свой опасный удар.

    Накануне 8-го Марта прекрасная половина пятого курса после шальной вечеринки в ночном клубе на куражные головы потащила ребят в казино. Егор отнекивался, придумывал всяческие отговорки, но хмельные и женские чары оказались сильнее, и Рубикон был перейден, так пересохшая за длительные часы глотка без удержу поглощает прозрачные миллилитры, ни на секунду не желая остановиться.

    Спустя всего месяц Егор умудрился исчерпать доверие преподавателей, а через два буквально накануне госэкзаменов его с треском выгнали из института. Он влез в долги, кредиты, и вся его жизнь стала вращаться между банками, ломбардами, казино и сомнительными заведениями для любителей карточных игр. Азарт, подобно долго сдерживаемой пружине, выстрелил мощным зарядом адреналина, безо всякого желания сдержать его, либо ограничить. Он рос пропорционально уверенно увеличивающимся долгам, и Егор теперь вообще уже не представлял, как можно спрыгнуть с этой мучительной иглы. Временами ему изрядно везло, долги погашались, и вроде как появлялась надежда полностью отыграться, и выйти на ноль. Однако следующий крупный проигрыш множил его чаяния на этот самый ноль, всё углубляя бездну, в которую он так стремительно летел.

    Когда ему начали отказывать в игре в долг, а банки с маниакальной настойчивостью напоминали о погашении кредитов, он решил обратиться к владельцу казино, завсегдатаем которого успел стать за последние месяцы.

    – Дорогой мой, – с высокомерной снисходительностью произнёс холёный обладатель увесистой печатки на безымянном пальце, – ты должен был понимать, что если ты влез в это говно, то движения назад уже не будет, в этом мире правил не существует, и либо ты сдохнешь сам, либо тебе любезно помогут отправиться в мир иной. Ты сам выбрал этот путь, и причина – твоё отражение в зеркале.   

    – Но я всё верну. Обещаю!

    Выписав на напарфюмленном лице властную ухмылку, «печатка» с той же снисходительностью чуть не по слогам протянула:

    – А вернёшь ли? И так ли ценно твоё обещание?

    – Я на всё готов. В последний раз. Если через месяц не верну, – тяжело сглотнул Егор, – ставлю на кон свою жизнь.

    – А на кой она мне, жизнь твоя никчёмная?

    – Будет чем с дьяволом расплатиться.

    Этот ответ вполне удовлетворил хозяина, и в следующую секунду перед игроманом возникла переплетённая пачка свежих зелёных сотен.

    Месяц оказался не таким уж большим сроком для того, чтобы вновь проиграть, лишь увеличив и так большие долги. Ситуация стала патовой, надо было принимать какое-то решение, которое в голову между тем всё никак не приходило. Уже сегодня надо было отдать долг, и эта огромная сумма с несколькими нулями столь удручала, что Егор просто вышел из такой же обвешанной его вечными задолженностями съемной квартиры, чтобы хоть на время отвлечься на свежем воздухе.

    На улице было зябко, моросил дождь, бесчисленные лужи только усиливали тягостное настроение, а снующие прохожие и автомобильный гам запруженных дорог ещё больше раздражали. Уйдя глубоко в себя, натянув капюшон на самые глаза и низко опустив голову, Егор всё шел вперёд, не выбирая дорогу и не зная, куда направиться. Мысли совсем перепутались, ничего не хотелось. Его состояние дошло до того крайнего предела, что если бы даже он сейчас нашел целый чемодан денег, то вовсе ни удивился бы, ни обрадовался. Он был готов на всё: и на хорошее, и на плохое. Всё зависело от того, что первым ему предложит негаданный случай.

    Внезапно Егор споткнулся. Его так сильно шатнуло вперёд, что он едва не упал. Обернувшись назад, он увидел полулежащего нищего у открытых церковных ворот.

    – Извини, братан, – глухо отозвался тот, – нога болит. Не знаю, куда уже пристроить её.

    Подойдя с обрывочно соображающим сознанием к нищему, Егор выгреб из карманов все имевшиеся у него купюры, и уже собрался было в свой бесцельный путь, однако слова: «Спасибо, брат», – вернули его обратно.

    – Гадко тебе? Вижу, что гадко. А ты зайди. Здесь батюшка хороший. Даст Бог – полегчает.

    Отдаваясь на волю так неожиданно пришедшему решению, Егор вошел в церковные ворота, медленно перекрестился с поклоном, будто борясь с собой, и быстро прошел к паперти.   

    – А с батюшкой можно переговорить?

    – Можно, – улыбнулась старушка за свечным ящиком. – Сейчас служба закончится, и Вы сможете пообщаться с отцом Димитрием.

    – Хорошо. Спасибо, – с ничего не видящей задумчивостью произнёс Егор, и присел на ближайшую лавочку.

    Никто, кроме него, не сидел, но вид у него был до того подавленный, что сделать ему замечание не решились.

    – Молодой человек, Вы хотели о чём-то поговорить? – слова возникшего из неоткуда тихого приятного голоса не сразу дошли до сознания. – Молодой человек, – коснулся батюшка Егора рукой.

    – Да, извините, задумался, – вскочил засидевшийся парень. – Вы можете меня исповедать?

    – Прямо сейчас? – отец Димитрий смотрел на Егора с такой теплотой во взгляде, что можно было стоять так очень долго, ни о чём не думая, и ничего не желая.

    – Да, прямо сейчас. Другого времени у меня уже не будет.

    – Ну, что ж, пойдёмте…

***

    – И? – нетерпеливо выплыло из губ «холёной печатки».

    – Я принёс долг.

    – Неужели? Что-то мне сомнительно, что все мои деньги поместились в этой твоей дешевой куртке.

    – Они не в моей куртке.

    – Послушай, ушлёпок, ты чё мне здесь ребусы рисуешь? Где мои деньги?

    – Деньги перед тобой, – с твёрдой решимостью проговорил Егор.

    – Ах, вот оно что, – откинулась «печатка» на высоком кожаном кресле. – И ты не боишься?

    – Этот мир страшнее.

    – Что ж, посмотрим…

    Егор не знал, достаточно ли его единственной исповеди для того, чтобы попасть не туда, куда его всю жизнь влекла его необузданная страсть, и это было последним, о чём он успел подумать перед выстрелом.

    Прикормленные следаки всё списали на случайную потасовку с неизвестным убийцей, а все остальные должники были НАГЛЯДНО уведомлены о последствиях, если с вопросом погашения долга возникнут их бесконечные трудности. Всех, конечно, не убьют, да и незачем, вот только поди знай, что следующий…

    …не ты!

 

    10 марта 2020 года