О счастье

Счастье – это не пункт назначения, а способ путешествия.
Марк Твен


    Хочется начать с происхождения слова «счастье». В старой дореволюционной орфографии оно писалось, как «съ-частье», и означало часть, со-участие в жизни другого. Иными словами, ты, являясь частью кого-то, можешь быть счастлив, только лишь делая счастливым того, кто находится рядом. Счастье – это то, что ты делаешь не для себя. Аналогично, как в своё время Аристотель говорил о любви, как о «желании блага другому», и только с приходом в мир Христа эти слова прозвучали несколько по-иному. Любовь – это жизнь ради блага другого. Одним словом, и счастье, и любовь – это то, что мы делаем не для себя, в противном случае их пьянящие звуки не могут призывно зазвучать на струнах нашей души.


    Так что же такое счастье, и возможен ли некий универсальный, единый для всех, ответ на этот многосложный вопрос?


    Представители философско-религиозной пессимистической школы учат, что мир есть зло и что небытие предпочтительнее бытия. Зло является активным принципом Вселенной, а добро – не более чем иллюзия и всё убегающая цель. Вслед за ними буддисты убеждают, что сознательная жизнь есть зло, счастье – недостижимо и нет другой возможности избежать страдания, как только через прекращение существования и растворение в небытии (нирване). Источником страдания человека является его жажда существования, а истинное счастье возможно достичь лишь в состоянии сна, свободного от образов, желаний и какой-либо деятельности.
   


    Материалисты уверяют, что ничего кроме материи не существует, и потому все процессы, в том числе и психические, можно свести к движению атомов и к химическим процессам в мозгу человека. Отсюда – условность всех человеческих понятий относительно добра и зла. А если всё относительно, то нет ни добродетели, ни порока, страдание и смерть бессмысленны, а справедливости вообще не существует. Итог известный: бери от жизни всё, потому что, когда умрёшь, всё для тебя закончится.


    Но что интересно, эти самые материалисты не верят в воскресение из мёртвых, как превращение неживой плоти в живой организм, но верят, что мир возник из, опять-таки, неживой материи.


    Совсем по-иному выглядят страдания в свете Нового Завета. Только через них человек очищает себя от грехов, обновляет свою душу и обретает спасение в Царствии Небесном, о котором сказано, что «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Однако зло настолько сплелось с нашим существом, так вросло в наше сердце, что процесс освобождения от него всегда сопряжен с болью. Но, вспоминая апостолов, мы не должны скорбеть, «как прочие, не имеющие надежды», но должны радоваться и благодарить Бога, и в трудные минуты жизни напоминать себе, что «нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18).


    Но в том и загвоздка, что нам не хочется ни болеть, ни скорбеть, ни страдать, а только постоянно радоваться и наслаждаться, и до жуткой совершенно боли неприятно даже задуматься: а возможно ли это? Преподобный Антоний Великий констатировал, что «чем более умеренную жизнь проводит человек, тем спокойнее он становится, потому что не заботится о многом. Если же мы прилепляемся к земному, то подвергаемся случающимся из-за него скорбям и доходим до ропота на Бога. Таким образом, желание многого наполняет нас смятением, и мы блуждаем во тьме греховной жизни». Богу хорошо известно, что живущие в довольстве и достатке не способны любить Его, и потому отказывает праведникам во временном покое и услаждении. Никон Оптинский, будто для нас сегодняшних, обременённых вечной печалью, беспокойством и недовольством, непреходящими стрессами и депрессиями, оставил подсказку: «Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому». Ему вторит Силуан Афонский: «Господь любит всех, но допускает скорби, чтобы люди познали свою немощь и смирились, и за своё смирение приняли Святого Духа, а с Духом Святым – всё хорошо, всё радостно».


    К слову сказать, «счастье» в Новом Завете не встречается ни разу. Вместо него употребляется слово «радость». «Если заповеди Мои соблюдёте, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви», «Моя радость в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна» (Ин. 15:10-11). Вот оно, кажется, разрешение тысячелетних споров и дискуссий – исполняй заповеди, люби Бога и ближнего, свою жену, детей, родителей, друзей, соседей, сослуживцев, в этом истинное счастье и истинная радость. Всё материальное только пресыщает. Как говорил Сенека, «если человек не доволен тем, что имеет, то он был бы недоволен, даже владея целым миром». Нам же кажется, что из каждых информационных стволов насильно навязываемый успех как раз и приносит это вожделенное счастье, однако достигая его, подчас тяжелейшей ценой, человека одолевает тоска и апатия. Вдруг оказывается, что всё, к чему он долгими годами и десятилетиями стремился, ничего не стоит, в его душе только увеличилась бездна пустоты, и нет ни одного ответа на вопрос: чем её заполнить?!


    Когда известному русскому писателю и философу Ивану Ильину было восемь лет, бабушка подарила ему в сафьянном переплёте тетрадь и наказала записывать в неё всё, что покажется ему умным и хорошим, и каждый из родственников написал ему на память какую-то важную мысль. Он поначалу очень разочаровался, потому как ждал в подарок оловянных солдатиков, которые даже снились ему по ночам, однако получил совершенно ненужный альбом. Дед, видя негодование внука, взял эту тетрадь, и написал на первой же странице следующее: «Если хочешь счастья, не думай о лишениях; учись обходиться без лишнего».


    Вначале он посчитал это грубой насмешкой над его солдатиками, ему буквально опротивели эти глубокие слова мудрого деда. Но спустя время, когда Ильину приходилось что-либо терять, или же ему чего-то недоставало, он вспоминал об этом изречении, впоследствии назвав его «правилом счастья» или «законом оловянного солдата». Жизнь есть борьба, в которой мы должны побеждать, а побеждать мы можем, лишь преодолевая искушения, опасности и те же самые лишения, и если бояться последних, то, в конце концов, и победить мы не сможем.


    Мы должны, утверждал Ильин, воспитывать в себе то, что называют «крепкими нервами», то есть мужественное отношение к возможным или уже начавшимся лишениям. «Всё, что мне грозит, и притом часто только грозит и даже не осуществляется, есть своего рода лишение, – лишение в области еды, питья, одежды, тепла, удобства, имущества, здоровья и т. д. И вот человек, поставивший себе серьёзную жизненную задачу, имеющий великую цель и желающий предметного успеха и победы, должен не бояться лишений; мужество перед лишениями и угрозами есть уже половина победы, или как бы выдержанный «экзамен на победу». Тот, кто трепещет за свои удобства и наслаждения, за своё имущество и «спокойствие», тот показывает врагу своё слабое место, он подставляет ему «ахиллесову пяту» и будет скоро ранен в неё: он будет ущемлён, обессилен, связан и порабощен. Ему предстоит жизненный провал…».


    Когда мысли человека всецело заняты тем, чего ему не хватает, когда он постоянно думает о недостающем, то будет всегда голоден, завистлив и заряжен ненавистью. Когда же он с любовью и благодарностью относится к каждой жизненной мелочи, как дарованной самим Богом, он тем самым будет наполнять себя чувством довольства, свободы и, наконец, счастья. «Такому человеку довольно простого цветка, чтобы коснуться божественного миротворения и изумлённо преклониться перед ним; ему, как Спинозе, достаточно наблюдения за простым пауком, чтобы постигнуть строй природы в его закономерности; ему нужен простой луч солнца, как Диогену, чтобы испытать очевидность и углубиться в её переживание».


    И всё же нам не хочется терпеть лишений, это Ильин считал, что они по-суворовски воспитывают человека, закаляя его характер; призывают к самоуглублению и открывают доступ к мудрости. Мы готовы жестоко роптать на маленький прыщик на носу, отсутствие возможности ежегодно бывать на турецких, либо египетских курортах, необходимость лишние полчаса подождать задержавшегося в пробке человека, да на что угодно, что бросает тень на привычное нам эгоцентричное восприятие мира. Мы считаем, что всё это является злом, к тому же столь несправедливо обращённым непосредственно к нам, и ни на йоту не возникает желания просто подумать, что зло – это лишь нарушение  нравственных норм, к тому же нами самими. Мы избираем зло данным нам Творцом сознательным выбором, и чем дальше шествуем этим путём, тем больше оплетаемся сетью собственных грехов, делаясь от них всё зависимей и не свободней. А потом недоумеваем, почему так тяжело на душе, почему нет радости, любви и счастья?!


    Когда мы самостоятельно избираем зло, оно тут же порабощает нас, такова его природа, как бы нам ни хотелось её обмануть. Да, хочется славы, наслаждения, удовольствия, вечного здоровья и успеха, и преследуя эту благую, как нам кажется, цель, мы идём на многое, чтобы это получить. Вот только останавливаться у нас нет ни наименьшего желания, а потому это неудержимое стремление превращается в сознательное предпочтение зла, ведя к утрате всех заложенных Богом добрых качеств. Человек начинает много грешить, совесть всё притупляется, делая самого человека тупее, импульсивнее, разнузданнее, неукротимее в своей ненависти и надменности. Злоба поражает его своими жуткими метастазами, всё больше расслабляя и развращая. Вспомните эти бесконечные политические шоу-баталии, и вы сразу поймёте, о чём идёт речь.


    Древние философы отмечали, что мужественные души инстинктивно ищут подвига и лишений, в которых крепнут, закаляют волю, постепенно достигая нужных им целей. А желающие во что бы ни стало и любой ценой успеха и счастья, либо не достигают ни того, ни другого, безвольно сдаваясь при первых же испытаниях, либо идут к своим исключительно эгоистичным целям напролом, делая всех вокруг несчастными. В конечном же итоге приходят к пониманию, что несмотря на все усилия если и выстрадали свой успех, то счастье – вряд ли.


    Радостями надо уметь пользоваться, не пресыщаться ими, не кичиться и не позволять себе безальтернативное убеждение в их бесконечности. К примеру, однажды можно просто банально заболеть и, к слову, раньше болезнь называли «посещением Божиим». Даже молитва такая есть: «Господи, благодарю Тебя за всё, что у меня есть, и трижды – за то, чего у меня нет». Потому как совершенно неизвестно, как мы поведём себя, одари нас Господь разнообразными благами. Святые отцы так часто и просили у Бога всяческих себе скорбей, опытным умом сознавая, что покой и беспечность расслабляют, уверенно уводя от спасительного пути. Игнатий Брянчанинов учил, что обилие скорбей для христианина – несомненный знак избранничества Божия и милости Господней к человеку. Но нам всё кажется, что Бог нас не любит, а только постоянно наказывает всевозможными злыми карами.


    Живший на рубеже IV века христианский писатель Лактанций рассуждал об этом таким образом: «Либо Господь хочет искоренить зло, но не может этого сделать. Либо Он может это сделать, но не хочет. Либо же Он и не может, и не хочет этого. Если Он хочет, но не может, значит, Он бессилен, а это противоречит Его природе. Если Он может, но не хочет, то Он зол, что тоже противоречит Его природе. Если же Он и не хочет и не может, Он одновременно зол и слаб, и, таким образом, не может быть Богом. Но если Он это хочет и может, что единственно соответствует тому, чем Он является, то откуда берётся зло и почему Он его не искоренит?».


    Святой Василий Великий, возможно, в ответ ему, утверждал, что «зло – не живая одушевленная сущность, но состояние души, противное добродетели и происходящее через отпадение от добра». Именно поэтому нам не следует представлять, что есть какая-то первородная и самостоятельная злая природа, толкающая нас без нашего на то согласия на всякие неблаговидные поступки. Бог не сотворил ничего злого: и ангелы (даже падшие), и человек, и весь мир по природе добры и прекрасны. Зло – это недостаток, который свободные личности вводят в этот мир, пользуясь дарованной им Богом свободой выбора. Именно она в результате неправильного выбора порождает зло. Следовательно, начало зла коренится в неправильном использовании свободы. Зло – не природа, но состояние природы. Оно, как паразит, существует лишь за счёт той природы, на которой паразитирует. Это бунт против Бога в результате личного выбора. «Зло – не есть, – учит преп. Диадох Фотикийский, – или вернее, оно есть лишь в тот момент, когда его совершают». А святой Григорий Нисский сугубо подчёркивает всю парадоксальность феномена зла: тот, кто подчиняется злу, существует в несуществующем.


    «Любящим Бога всё содействует ко благу» (Рим. 8:28), и, учитывая это, зло и страдания нужно воспринимать, как необходимые для нашего выздоровления болезненные процедуры, в то же время являющиеся логическим следствием наших грехов. Нам, в извечной тяге к скептицизму, не нравится таковое положение вещей, мы готовы до хрипоты доказывать несостоятельность и несправедливость подобной цепочки радости и счастья, но, как говорил Августин Блаженный: «От гнева Божия можно убежать только к Божией милости», и пока мы этого не поймём, будем и дальше спорить, убеждать, доказывать и негодовать, добиваясь своего права на счастье без страданий, лишений и испытаний. Верующим в Бога и верящим Богу уготованы вечная радость и вечное счастье, только мы скорее думаем о том, что – а вдруг это всё неправда, и надо поспешить пожить в своё удовольствие, а там тлен и небытие, можно и не успеть вдоволь насладиться, утолить дикую жажду удовольствия.


   Что ж, у каждого своё отношение к счастью и, следовательно, право на счастье. Все мы слишком разные, соответственно разные подходы к счастью и представление о нём. Деньги, власть, здоровье своё и близких, наличие верных друзей, любимого человека и любимой работы, хобби, возможность безгранично путешествовать по миру и получать незабываемый заряд эмоций и новых впечатлений, покупать по прихоти или по необходимости недвижимость, автомобили и прочие дорогостоящие вещи – всего лишь малый список того, в чём принято узнавать счастье. 


   В 2003 году учеными были опубликованы данные крупного исследования, проведённого на всех континентах, имевшего целью выявить факторы, определяющие уровень человеческого счастья. Опрашивали людей всех возрастов и социального положения. Результаты удивили самих исследователей, потому как выяснилось, что ни деньги, ни возраст, вопреки устоявшемуся мнению, не влияют на уровень счастья. Факторов счастья оказалось всего три: это хорошая семья, много друзей и вера в Бога.


    Пожалуй, чтобы меня не упрекали в чрезмерном изобилии чужих мнений и цитат, позволю себе закончить собственными стихами:


Мы жаждем все одних лишь наслаждений,
Нам не дано познать покоя чистый пруд,
Мы жизнь проводим средь безумных развлечений,
И ради гиблых целей превращаемся в иуд!

Мы так живём, как будто не умрём в помине,
Зачем заботиться о «мелочных вещах»?
Мы забываем даже, как знакомых наших имя,
И сеем в сердце неустанный страх.

Нам не понять скорбей целительное семя,
Обильно прорастающим «весной»,
Мы только губим понапрасну время,
Желая получить всё с полною лихвой.


Но жизни миг уж очень быстротечен,
Мы богатеем хламом тленных благ,
И путь наш, к сожаленью и увы, не бесконечен,
И в вечность мы отходим с диким страхом на глазах.