Взгляд поэта. Рассказ. 12

12

Мигель Ричи не скоро вернулся на «любимую» вершину холма недалеко от построенного комплекса наземной станции «дальневидения». Получился долгий, в несколько месяцев, перерыв, во время которого каждый день наваливалась куча неотложных дел. Мигеля завалили всякими отчётами и анализом телеметрии станции дальневидения во время трагедии и последующих снегопадов. Это было очень скучное занятие, но хотя бы было ясно, что искать: приборно зафиксированные симптомы открытия пространственно-временного канала. Когда первый раз выдалось свободное время, он решил сходить на свой холм. Тибериуса как раз забрали на очередную профилактику в лабораторию биомеханики, поэтому Мигель пошёл один и заблудился в  лабиринте чёрных камней самых разных форм. Если по растительности тропку можно было угадать в прорубленном коридоре, то на чёрной поверхности каменистой вершины никаких следов не осталось. Поблуждав и убедившись, что тропку не найти, Ричи, пятясь спиной, вернулся обратно, тщательно  сверяя каждый шаг назад с наплечным регистратором.

В голову прилезли неприятные мысли о том, что здешние духи не отпускают тех, кто пытается проникнуть в их тайны. Холм, конечно, не Рорайма, но все-таки. На вершине там валуны такие же, как на Рорайма. Вспомнилась и прощальная речь Патрика на проводах Ника О’Нила. Несмотря на разницу в возрасте, они дружили, и Ник часто помогал Патрику с затонувшим городом в Гуане. Патрик облачился в траурный халат, в каком шаманы рода Мбаа провожали усопших вождей.

– Боги дали человеку жажду познания, – говорил Патрик, встав около платформы с телом Ника, – они сами познают свои Творения через души всего живого. Никто не знает, мой юный друг, какой тебе был отпущен срок в нашем мире, ты прикоснулся к Неведомому – и погиб. Но душа твоя жива, как на небесах, так и в сердцах наших…

Бренные останки Ника исчезли в вспышке «Звёздного обряда» перед самым высоким водопадом на Земле.
 
Со второй попытки, уже вместе с Тибериусом и  Тамарой, он достиг-таки своего каменного кресла. Вокруг него остались не убранные со времени палатки Патрика стойки с ханнеритом. Не торопясь, Ричи собрал их, аккуратно снимая с верхушек капсулы с камнями. Это просил проделать Патрик. Мигель должен был интуитивно выбрать кристалл, с которым у него был наибольший резонанс, сгенерировать мыслеформу, а Тамара – её принять через обруч для мыслеречи. Вытащив из кармана мешочек из синтеткани, Мигель  сложил в него капсулы и потряс в руке, после чего долго шарил рукой  и достал  один камень. Тамара уже приготовила для него обруч мыслеречи, вставила камень в пустующую оправку, после чего Мигель надел обруч на голову, сел на своё каменное кресло и закрыл глаза. Тамара встала у него за спиной, закрепив у себя на голове другой, «кивинский»  обруч с зелёными кристаллами, специально привезённый из дома на горе в Загорном.

Сосредоточиться у Тамары получилось не сразу. Усилием воли она освободила голову от посторонних мыслей и почти сразу поймала мыслеформу мужа:  «Не могу понять, что это… Лови, как есть…». Через некоторое время Тамара вскрикнула и сорвала обруч с головы. Мигель сразу прервал сеанс и вскочил.

– Что, Тома? Что случилось?

Женщина словно оцепенела и расширенными глазами смотрела на небо. Ричи осторожно коснулся её плеча.

– Ты видел? – сразу очнулась от наваждения Тамара. – Это грандиозно. Помнишь арку в Доме-цветке Вебсика? Здешние тепуи – это подножия, опоры  таких арок. Они вздымаются в небо, пересекаются в неимоверной высоте и там, там… – Она запнулась и закрыла глаза, пытаясь вспомнить вызванный мыслеформой мужа образ. – Там, оттуда  на нас смотрят, Мигель. Боже мой…

– Я ничего не видел, –  признался Ричи. – Почувствовал ток энергии, получение какой-то информации, которую не мог объяснить, попытался собрать всё в клубок, как и просил Патрик. Значит, арки, как в доме-цветке? – Ричи обнял жену и широко улыбнулся. – Что же, это вполне поэтично… Как поэт могу сказать, что всё правильно... С тебя хватит, а я  посижу с этим обручем ещё…

Он снова забылся на своём кресле, положив руку на голову севшего рядом биомеха. Если какая опасность, то биомех почувствует и прервёт медитацию. Тамара отошла в сторону, чтобы им не мешать. Последние месяцы у неё тоже выдались очень сумбурными и отняли много сил. Сын Денис вернулся на свой егерский тренинг, прошёл курс, но поработать в заповеднике ему до сих пор так и не пришлось:  он принял активное участие в лечении двух сенситивов – коллег погибшего Ника. Юноша сумел  установить с ними ментальный контакт, обнаружить сохранившиеся фрагменты памяти, «раскачать» их. Особенно помогла его идея поместить пострадавших в «туманные склепы» на Рорайма. Несколько часов их пребывания там сотворили чудеса. Всего они не вспомнили, но хоть  медленно, но верно, восстанавливали движения, речь, ориентировку в пространстве. Денис занимался этим с медиками Ивина.

Тамаре пришлось заниматься защитой мужа от инспектора Орк. Убедившись, что просто так директора Ричи ей на растерзание не отдадут, она сменила тактику. Если бы в деле не было трупа, то его можно было бы прикрыть или передать «безопасникам», но труп был, и Служба жизни по любому должна была установить сущность угрозы, чтобы выработать рекомендации. Инспектор Орк согласилась с доводами куратора Кашина, что директор Ричи не мог ничем угрожать сенситивам, но тогда была внешняя угроза, которая крылась, по её мнению, в самом пространственно-временном канале. Лучше Тамары Ричи эксперта по этим вопросам найти было сложно, и Жанна Орк принялась «наводить мосты». По доброте душевной Тамара согласилась отвечать на её вопросы и незаметно для себя запуталась в умело расставленных сетях. Пребывание в пространственно временном канале представляло угрозу для жизни человека, несло большой риск, и было недопустимо. Дальневидение не было сертифицировано Службой жизни как область трудовой деятельности человека, это был научный эксперимент, проходящий по допускам научного риска, который Служба жизни признавала, если эксперимент ставился под эгидой научных центров, Института Времени, например. Под эгидой какого центра Мигель и его сенситивы задумали свои полёты? Словом, куда ни глянь – сплошные нарушения. «Мымра», как окрестил муж эту чиновницу, наседала.

– Служба жизни, конечно, допускает несчастные случаи, природные и техногенные форс-мажоры,  – говорила она своим резким нервным голосом, от которого её некрасивое лицо с прямыми, словно приклеенными волосами, как у примитивного манекена, делалось отталкивающим. – Откуда среди ясного дня в тропиках мог возникнуть смерч, а потом несколько раз выпадать снег? Служба погоды дала мне заключение, что никаких мер по управлению климатом в данном регионе не было. Служба безопасности Земли выдала справку, что предварительного согласования осуществлённого опыта не было.  Скажите, эксперт Ричи, в пространственно-временной канал может проникнуть кто угодно, оказавшись в нужное время в нужном месте,  или нужна какая-то специальная подготовка?

– Вы имеете в виду исторические факты путешествий во времени?

– Я имею в виду то, что спросила. Я не ясно выразилась?

– Инспектор, как вы себе представляете пространственно-временной канал? Как водопроводную трубу с вентилем, который можно открыть, и вас окатит душ Времени? Пространственно-временной канал, в моём понимании, это математическая абстракция, система уравнений, баланс гравитационных сил и других форм энергии в нуль-времени. В нашем мире нет двери в пространственно-временной канал, которую можно открыть и войти, даже войти-то физически не получится, вы понимаете меня? Туда войдёт ваш образ, а вы останетесь, как были и где были, - сдерживая себя, отвечала Тамара, стараясь не смотреть на лиловые накрашенные губы, неподвижное лицо и подведённые жирной тушью глаза собеседницы. – Но ваш образ – это ваша суть, сущность, мне сложно конкретизировать…

– Моё «пси», что ли?

– Так думали, когда ставили опыт с телепортацией в Церне…

– Да что вы знаете про Церн, милочка? С чего у вас такая уверенность, как там тогда думали?

– А почему у вас, инспектор, такая реакция?

– А потому что Церн – это я. Вот я сижу перед вами, живой доброволец из опыта с проколом времени в Церне. Хотите видеть мою сущность, о которой вы тут говорите? Вот, смотрите! – она вытащила из нагрудного кармана пластинку памятного кристалла и вставила её в свой коммуникатор. – Вот, смотрите, это я, та самая!

С экрана на Тамару смотрело красивое волевое лицо юной девушки. Кадры сменяли друг друга. Вот она же смеётся, вот она на какой-то лекции, вот у костра в турпоходе, вот в плавательных очках в воде…

– Жанна, вы были в канале?!

– Была там, или где-то ещё, не знаю, но оттуда получила свою харю, с которой принципиально хожу до сих пор, – отозвалась Орк. – Я убеждена, что пространственно-временные каналы –  это зло для жизни на Земле. Жизнь не может существовать в вашем пространственно-временном канале. Кто-то поумнее нас это понял и заблокировал  Землю и Марс, а мы опять лезем в пространство и время. У нас что, кроме телепортации и дальневидения дел в мире нет?..

После этой беседы Тамара связалась с Ионом Петерсом.

– Теперь понятно, почему Служба жизни именно ей поручила расследование, – вздохнул Ион. –  Но, Тома, с другой стороны, нет никаких причин давать ей отвод. Можно только попытаться убедить её, что «Мигель со товарищи» не хотели лезть ни в какой пространственно-временной канал, а хотели понять резонансы «Пещер кристальных глаз», ты меня поняла?

Тамара поняла и постаралась убедить Орк. Ричи настояла на их совместной экскурсии в те самые пещеры и не пожалела: инспектор Орк сама закрыла дело против Мигеля «за отсутствием обвинения». Но только что было видение арок, Мигель их смог увидеть своим поэтическим нутром. Арка – это элемент структуры пространственно-временного канала: в его квантовой запутанности создаётся «арка» и возникает Переход…

 Июль-август 2021, Рассудово.