Театральные истории. Часть 9

Начало http://proza.ru/2021/07/26/1052
Продолжаю выкладывать театральные истории из моей коллекции

Александра Яблочкина родилась в 1866 году. Превосходная актриса, она была несильна в политике. Когда в послевоенные годы скончался директор Малого театра, народный артист Михаил Францевич Ленин, труппа решила выдвинуть на пост директора Михаила Царева. Но в Министерстве культуры нашлись авторитетные противники этой кандидатуры.
 
Поэтому труппа задумала отправить на прием к Председателю Президиума Верховного Совета СССР маршалу Ворошилову самую признанную, старейшую по возрасту актрису - Яблочкину. Отказать ей в аудиенции Ворошилов не мог. Александру Александровну напутствовали тщательно: «Скажи Клементу Ефремовичу, что, в связи с кончиной Михаила Францевича, театру необходим директор, знающий все проблемы изнутри. Что есть в Малом театре Михаил Иванович Царев, проявивший себя не только как заметный актер, но и как умелый администратор. Что Царева уважает вся труппа. И, что немаловажно, Царев - член партии, а, следовательно, политически грамотен и устойчив».

Яблочкина выслушала все это, несколько раз повторила про себя и отправилась на прием к Ворошилову.
- Дорогой Климент Ефремович! - сказала она. - Вот что я должна сообщить вам по поручению господ артистов нашего импера... то бишь государственного Малого театра. Умер Ленин! Да не ваш, а наш, Михаил Францевич, директор! На его место все хотят достойного человека. Есть у нас в театре такой Царев. Мишка. Он вообще-то числится актером, но проявил себя в основном как администратор. И именно за это его все уважают...

И что еще я должна была сказать важное - запамятовала... Ах, да! Он же - член вашей партии!
Миссия Яблочкиной удалась. Царев был назначен директором.

****
Рассказ про поэта Владимира Луговского. Известный поэт сильно запивал, что всякий раз вызывало страшные семейные скандалы. Скандалов поэт не любил, гнева супруги побаивался, поэтому прямо с порога обрушивал на нее неотразимые оправдания своего пьянства. Так однажды на крик: «Опять напился!!!» – он заявил, что не мог иначе, поскольку был правительственный банкет, и за его здоровье поднял тост сам Ворошилов.

«И что из этого?  – уперла руки в боки жена.  – Надо было так нажираться с ворошиловского тоста?» «Да, но напротив сидел Лаврентий Палыч Берия, он тоже предложил мне выпить!» «Все равно не вижу повода, чтобы на карачках домой приходить!» – стоит на своем несгибаемая супруга. «А потом,  – собирает все силы Луговской,  – сам великий Сталин сказал тост за меня, великого поэта!» «А хоть бы и Сталин!..» – не сдается жена,  – все равно нечего!..» И тогда Луговской поднял руку, останавливая крики супруги, и патетическим шепотом произнес: «А потом… вот так, как ты стоишь… напротив… встал… ЛЕНИН!»

****
В театре срывается спектакль - внезапно заболел артист. Но не беда, роль у него была маленькая. Вот и решил режиссер заменить его студентом-практикантом. А надо сказать, что студентик этот маленько баловался наркотой. Если бы режиссер знал, то, кончено, не видать ему ни роли, ни, вообще, работы в театре, а пока... Стал студентик учить роль. Волнуется, как невеста перед первой брачной ночью. Hу, от страха-то и курнул травки перед началом. Тут и режиссер, видя, что у студентика какой-то странный взгляд, еще раз напутствует перед спектаклем:
- Твоя задача, слушай сюда, такая: выходишь на сцену и произносишь всего четыре слова: «Я гонец из Пизы», отдаешь пакет и уходишь. Понятно? Не перепутаешь? Ну, смотри!

Спектакль, выталкивают обкуренного студента на сцену. Тот, обращаясь почему-то не к актерам, а в зрительный зал, громко так говорит, почти кричит:
- Я это... Я - пи...дец из Ганы!..
Пауза.
- Hе... А, о! Я - гонимый пи...ец!..
Пауза.

- Не, не то... Во! Я - пи...атый гонец!..
Пауза.
- Хм. Не понял, как это - я гонец из пи...ы?! Все, пи...ц, я гоню-у-у-у-у-у!!!
Занавес.
Итоги: студентика со свистом вышвырнули из театра, а режиссера, пропесочив его вдоль и поперек, отправили раньше времени на заслуженный отдых. Вот вам и гонец из Ганы. То есть Пизы…

****
Во время спектакля «Жизнь и необыкновенные приключения Чонкина» произошел смешной случай с актером Владимиром Заманковым. По замыслу режиссера он не должен был удаляться на антракт, а должен был прохаживаться по авансцене с ружьем, продолжая играть постового, охраняющего самолет. И тут к нему подлетает зрительница с огромным букетом цветов. Заманков ей:
- Я еще не кончил.
А дама в ответ:
- А я сейчас хочу!
Хохот в зале стоял неимоверный.

****
Поэт Игорь Губерман очень досаждал Советской власти своими блистательно остроумными четверостишиями, и власть посадила его в тюрьму. В тюрьме Игорь не пропал, потому что был великолепный рассказчик. Длинными тюремными вечерами зэки, открыв рты, слушали его байки и за это оберегали его от всяких напастей.
Однажды пришлось к слову, и Игорь еще с кем-то затеяли выяснять, сколько какой нации было посажено в сталинские лагеря. Не помню, откуда в камеру попала статистика, но они посчитали, что в процентном отношении к общему количеству каждой национальности в СССР больше всего сидело евреев. На что один уголовник с верхних нар очень неодобрительно заметил: «Вот гляди ж ты, какая вредная нация! Сами везде пролезут и своих протащат!!»

****
Гарик Острин в «Современнике» однажды вместо: «Поставить охрану у входа в Совнарком и в ЦИК!» – распорядился: «Поставить охрану у входа в Совнарком и в цирк!»

****
Один ныне известный актер, играя во французской пьесе, никак не мог произнести: «Вчера на улице Вожирар я ограбил банк!» . Вот это «Вожирар» у него никак не получалось! То «Вожилар» , то «Выжирал» … Уже генеральные идут, а у него все никак! На премьере перед этой фразой все артисты замерли, герой поднатужился и произнес: «Вчера на улице… ВО-ЖИ-РАР!..» Труппа облегченно выдохнула. Счастливец радостно улыбнулся и громогласно закончил: «…Я ограбил БАНЮ!»

****
Эту байку рассказал историк и литературовед Роман Белоусов. В молодые годы он бывал на репетициях «Гамлета» в Театре Маяковского. Присутствовали и на распределении ролей, когда Гамлета хотел сыграть Евгений Самойлов, а Охлопков говорил ему: « Нет, Женя, вы - Лаэрт... Вы - Лаэрт, Женя»...
Роль Гамлета Охлопков наметил отдать совсем другому актеру. Но тут выступил один из доброхотов и предложил поручить исполнение Гамлета - актрисе. Одной из прим тогдашней труппы. И подходящий аргумент был произнесен:
- Играла же Гамлета Сара Бернар...
Охлопков с энтузиазмом поддержал предложение. Буквально на следующий день была назначена пробная репетиция. Прима, облаченная в костюм принца Датского, вышла на сцену, произнесла  первые слова монолога…

- Стоп! Что это? - закричал со своего места Охлопков.
Все замерли.
- Я вас спрашиваю: что это? - грозно повторил Охлопков.
Присутствовавшие переглядывались и молчали.
- Что это? - в третий раз повторил инквизитор.

- Это наша любимая актриса в роли Гамлета, - встрял с объяснением тот самый доброхот, помощник режиссера, который предложил эксперимент с Гамлетом - женщиной.
- Так повесьте ей меч, пусть хоть что-нибудь между ног болтается! - вынес приговор Охлопков

****
Июль, жарища. На пляже сочинского санатория «Актер» сидит великий дирижер Натан Рахлин. Старый, рыхлый, грудь висит, жировые складки в три ряда. На длинные седые патлы нахлобучена мятая шляпа. К нему подходит дежурный по пляжу и сурово говорит: «Бабушка, оденьтесь, неудобно – люди кругом!» Грянувший в ответ монолог был исполнен такой виртуозной ругани, что служитель бежал без оглядки, а актерский пляж разразился благодарными аплодисментами.

****
Театр музыкальной комедии. Дирижер попался замечательный – тонкий музыкант, очень хорошо ощущающий театральную фактуру, но очень пьющий, очень! Вот репетиция начинается, а он сидит – весь в поту, губы синие, глаз нет, молотит его крупной дрожью со страшного похмелья… Молодой баритон пожалел его, обнял за плечи: «Григорич, я рядом живу, пойдем ко мне, у меня бутылка водки припрятана!»

Тот приподнял веки: «А жена? Жена, небось, дома?» «Дома, да она ничего…» «Как ничего? Очень даже чего! – разволновался дирижер. – Она же пьет у тебя, Коленька!» «Ну, как она пьет, – удивился баритон, – так, изредка по рюмочке…»
«Все равно, – затрясся несчастный, – увидит, как мы разливаем, позавидует, и делиться придется! Нет, миленький, к тебе не пойдем: беги скорей, неси свою бутылку сюда, пока я вовсе не помер!»

****
Раневская вернулась домой бледная как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси:
- Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскальзывал прямо перед носом прохожих! Но по настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!

****
Актер, не зная текста, схватил у суфлера чужую реплику и, обращаясь к актрисе, игравшей его тетушку, выпалил: "Как! Вы даже не хотите назвать меня тетенькой?" - "Нет, это вы не хотите назвать меня тетенькой", - отвечала актриса. Громовой хохот накрыл зал. Студенты потом долго кричали с галерки: "Тетеньку, тетеньку!"

****
Нет в театре более важной фигуры, чем помощник режиссера. Вроде бы не видно его, но без хорошего помощника ни репетиция не идет, ни спектакль. И чтобы выгородку поставили, и чтобы реквизит и костюмы на месте были, и актеры вовремя пришли, и тишина гробовая за кулисами... Все это - помреж! Однажды Малый театр приехал на гастроли в Ливию. Утром прилетели, а вечером уже играть. Режиссер Борис Морозов пытается что-то срепетировать, обстановка жутко нервная, а еще около театра с минарета муэдзин заунывно зовет на молитву. И тут преданный морозовский помреж Валентина пулей мчится на улицу и, топая ногами, и потрясая кулачками, изо всех сил кричит на минарет мечети:
Прекратите орать! Идет репетиция! Немедленно прекратите орать!

****
Рассказывает артист Алексей Булдаков:
- Однажды я в театре играл сказочную Бабу Ягу. А по пьесе в один момент должен был выбежать кот и крикнуть: «Баба Яга убежала!» Я же в это время с самой верхотуры корчу рожи и ору: «Ага! У-у! Все равно вы меня не поймаете!»

Но «Кот» заболел, срочно ввели другого актера. Мы его уговаривали: «Ты только не волнуйся, ходи, мяукай, а текст мы тебе подскажем, если что». В общем, настроили новичка должным образом. Настает очередь этой сцены. Выбегает Кот, мандражирует, конечно, так, что, кажется, подмостки ходуном ходят под ним. В таком состоянии он страшно мяучит и вдруг орет на весь детский зрительный зал:

- Гага Яба убежала!
Как я не свалился сверху, до сих пор не пойму. Все актеры на сцене задохнулись в беззвучном смехе, кто скатился под стол, кто уполз за пенек. Какими усилиями воли доиграли спектакль - одному Богу ведомо.

****
В «Большом» идет «Хованщина». Хованский выезжает на лошади, с булавой, и поет басом «Дети-и мои-и... Спаси Бог!». Это, по замыслу режиссера, должно быть «с рычанием». Все было хорошо до тех пор, пока не поехали на гастроли в Ла-Скала. Реквизит погрузили, а лошадь договорились взять из местного цирка. В Ла-Скала сцена для улучшения акустики наклонена. Привели лошадь. Одели ее под стрелецкую, подняли артиста Бориса. Лошадь от его веса, крякнув, присела. Артист сидит, готовится, откашливается.

Подходит их выход. Лошадь выводят, она упирается на наклонной сцене и вдруг у нее под ухом «Дети-и... мои-и...» Она начинает мотать головой, бросаться слюной, брызгами. Вновь подходит его место. Он уже осторожнее «Дети-и... мои-и...» Лошадь снова брыкаться. Артист ее по голове булавой - тюк. Лошадь на передние колени упала и описалась, а так как лошадь не пудель, то бурлящий между ног поток устремился на суфлерскую будку.

 Итальянцы, народ темпераментный, привстали, чтобы лучше видеть. В самый последний момент из будки взметнулась рука и, описав полукруг, направила поток мимо будки в оркестровую яму. Музыканты врассыпную. Спектакль остановился. Публика визжала и, крича «Браво», аплодировала минут 20. Артист сидит на лошади и говорит:
- 20 лет пою - такого успеха не было…

****
Даже далекие от искусства и литературы люди знают, что классиком «репризы» бесспорно считается поэт Михаил Аркадьевич Светлов. Зная остроту его реплик и каламбуров, многие его современники просто записывали все, что изрекал этот картавый, постоянно в подпитии, замечательно талантливый человек. Однажды Светлов с приятелем выбрались из ресторана Центрального Дома Литераторов далеко заполночь. Стоят на Герцена, поддерживая друг друга, чтоб не упасть – ловят такси. А погода мерзкая – снег, дождь, грязь!.. И все такси, как на зло, мимо, мимо… И Светлов, еле ворочая языком, удивленно посетовал: «Ста'гик, смот'ги; такая темень – как они видят, что мы ев'геи!»

****
Михаил Светлов одно время по поручению Союза писателей был народным заседателем в суде. «Кивалы» – называют их в народе. Как-то слушалось дело об изнасиловании врачом своей пациентки. Этот гад надругался над девицей под наркозом. Суд опросил свидетелей, все подтвердилось: да, под наркозом… Традиционное обращение судьи: имеют ли вопросы народные заседатели. Светлов вдруг оживился: да, есть вопрос! «А под каким наркозом,  – заинтересовался он,  – под общим или под местным?»

****
Светлов после каждого обеда собирал кости, заворачивал в бумажку и раздавал потом собакам на улице. Благодарные дворняги с визгом кидались навстречу, стоило ему выйти из подъезда. Как-то он кинул собачке куриную кость, та понюхала, отворотила нос и ушла. «Ну и ду'га,  – сказал расстроенный Светлов Либединской,  – могла приобщиться к большой литературе: эту кость глодал сам Твардовский!»

****
История знаменитая. Театр Вахтангова. Народный артист Осенев проходит по фойе, а в фойе стоит аквариум. Каждый из нас знает, что в театрах работали секретные сотрудники, они же осведомители. Вот один из них стоял, кормил рыбок. Так... молчаливо... Осенев подошел и спросил: «Ну что, Володя, молчат рыбки-то?»

****
Популярный актер Борис Сичкин рассказывал, как в одном из сборных концертов ему преподнесли большую корзину цветов. Когда он после выступления с корзиной в руках пришел за кулисы, то увидел, что актриса, выступавшая до него, сидит в подавленном состоянии. Борис Михайлович, пытаясь ее утешить, подарил ей корзину. Актриса, поблагодарив Сичкина, со слезами на глазах сказала: «Спасибо, дорогой Боря! Я ведь эти цветы купила сама, чтобы мне их вручили на сцене. А служители всё перепутали. Так что мои цветы вернулись ко мне. За кулисами».

****
Театр «Современник» на гастролях в Риге. Актеры живут в Дубултах, и там выясняется, что именно в Дубултах работает единственный в СССР ночной ресторан. И говорят, что там стриптиз, ночные танцы. Естественно, после спектакля, торжественно открывшего гастроли «Современника» все собираются идти в этот самый ночной ресторан. Артистки надевают свои роскошные платья — Лаврова, Вертинская, Дорошина, Волчек. Мужчины в костюмах. И конечно, среди всех Антон Табаков и Денис Евстигнеев — им по 10–12 лет. Они тоже в костюмах, галстучках.

Подходят к ресторану, на дверях стоит благообразный швейцар, который еще и плохо говорит по-русски. Вдруг он видит Табакова и Евстигнеева младших, у него на лице ужас: «Детям нельзя! Нет, нельзя!» — кричит и руками перекрывает вход. Все останавливаются, в растерянности не понимают, что делать: родители же без детей не пойдут!

И вдруг подлетает Олег Табаков и громким шепотом буквально кричит: «Как вы можете! Как вам не стыдно!!! Вы же их оскорбили! Лилипуты тоже люди!». Швейцар просто обалдел — и пропустил. Табаков был так убедителен, что сомнений не могло быть — с артистами действительно идут лилипуты.

****
Спектакль «Миллион за улыбку» в Моссовете, Марецкая говорила по тексту персонажу Цейца:
– Спой, спой, Женя!
Сергей Сергеевич отвечал тоже по тексту:
– Я не могу, у меня катар верхних дыхательных путей.
– Пой нижними, – неожиданно «выдала» Вера Петровна и ушла со сцены.

****
Актер играл умирающего Моора в трагедии Шиллера «Разбойники» и говорил очень тихим, угасающим голосом. С галерки закричали: «Громче!» Ничуть не смутившись, артист пояснил в полный голос: «Моор умирает, громче говорить не может».

****
Взяв в работу пьесу Боровика «Венсеремос!» , Гончаров назначил вторым режиссером замечательного актера Анатолия Ромашина. Сев в режиссерское кресло, Ромашин неожиданно сделался очень похож на своего мэтра. Сначала он раздраженно покрикивал на коллег, а потом просто стал орать. Актеры недвусмысленно намекали ему: мол, что позволено Юпитеру, то не дозволяется быку, но Ромашин – актерская природа!– все больше входил в роль, и однажды допрыгался. После очередного крика, что Володя Ильин не актер, а дерьмо, Володя спрыгнул со сцены в зал и ударом в челюсть послал Ромашина в нокдаун.

Тем же вечером они в знак примирения вместе напились в ресторане Дома актера.
Наутро в свое законное кресло сел Гончаров. Крику было, ровно как всегда, но, когда Володька чуть задержался с выходом и вдруг, к изумлению всего театра, вместо обычного вопля: «Где Ильин?!!» , Гончаров пару раз кашлянул в микрофон и подчеркнуто вежливо произнес: «Во-ло-дя Ильин, прошу вас, по-жа-луйста на сцену!»
За кулисами по этому случаю был настоящий праздник.

Еще один крик Гончарова: «Костолевский, не стойте покойником!!!»

****
Композитор театра им. Моссовета Александр Чевский взял с собой на гастроли в Киев пятилетнюю дочь Катю. Как-то, зная, что вечер свободен, Саша пригласил в номер актера Игоря Старыгина, и они хорошо «посидели» … А тут, откуда ни возьмись, концерт всплыл (а, может, и раньше был выписан, да забыли они). Короче, сидят все артисты в автобусе, а этих двоих нет как нет. Звонят в номер: «Где Старыгин, где Чевский?!»
«Не кричите, пожалуйста, – сурово отвечает театральный ребенок Катя. – Они здесь, но подойти не могут! Дядя Игорь пьяный, а папа отдыхает…»

****
 Ленинскую премию  вручала Екатерина Алексеевна Фурцева, тогдашний наш министр культуры. После кремлевской церемонии, она же пригласила всех на банкет, в спецзал ресторана "Прага". Первый тост, как и положено министру культуры, Фурцева произнесла за своего начальника – Никиту Хрущева, который, по ее словам, за всех нас все время думает.

Потом пошли тосты за нас, лауреатов. Я оказался в компании Твардовского, Рихтера, Сарьяна, Пашенной… Тост за тостом, рюмка за рюмкой – незаметно все расслабились, за столами стало шумно… Вдруг Екатерина Алексеевна со всей прямотой простой женщины, которая управляет государством, говорит: «Товарищи, давайте споем!» Я, грешным делом, подумал, что петь мы сейчас будем не иначе как "Интернационал". Но ошибся. Аджубей тут же подхватил идею министра: «Товарищи, - предложил он, - давайте споем «Бублики»! Как я потом узнал – это была любимая песня Екатерины Алексеевны. Фурцева запела:

«Купите бублики,
Горячи бублики…»
Все, кто знал слова, подхватили:
«Гоните рублики,
Сюда скорей...»

            Я видел, как шокирован был Рихтер этой бесхитростной песенкой времен нэпа. Фурцева остановилась и предложила перейти в соседний небольшой зал. Там стоял круглый стол, вокруг него пуфики. Все расположились. Здесь же стояло черное, обшарпанное пианино. И вот на этом инструменте Фурцева просит Рихтера подыграть. 

Тот, надо отдать ему должное, отнесся к просьбе - поручению с юмором. Весело подошел к инструменту, весело сел, весело начал играть тему. Но, очевидно, от того, что пальцы Рихтера были не приспособлены к столь примитивному наигрышу, ему никак не удавалось попасть в такт аккомпанемента.

Рихтер, наверное, бессознательно стремился разукрасить эту примитивную мелодию вариациями. Фурцева сбивалась, несколько раз останавливалась и начинала петь сначала, потом, не выдержала, и говорит: « За что только тебе, Рихтер, дали Ленинскую премию?! Ты даже аккомпанировать толком не можешь!»

продолжение   http://proza.ru/2021/09/11/504