По Мещёре на лыжах

        Из электрички Москва – Владимир мы вышли на станции Ундол. Пересекли на лыжах реку Клязьму. Со мной две девушки – Саша и Наташа. Идём вдоль восточного края огромного военного полигона. Местные жители оттуда давно выселены.
        Мещёрская лесная дорога очень извилиста, обходит летние озёра и болота. Временами кажется, что поворачиваем совсем назад. Мои спутницы волнуются, и я сомневаюсь, не заблудился ли. Ночь давно наступила, а у нас и фонарей нет. Но карта не подвела. Пришли точно туда, куда было намечено.
        Искать ночлег не пришлось. В первом же доме, куда мы постучали, хозяин широко распахнул дверь и впустил нас без всяких вопросов. За ужином пригодилась моя фляга с ромом.
         – Что же ты мне красного только полстакана наливаешь?
        Старик думал, что это вино. «Сухие вина – слону дробина».
        Пришли с танцплощадки внуки – брат и сестра.
        – Дед, зачем ты чужих людей пустил? Они нас ограбят, убьют!
        Дети всю ночь не могли уснуть от страха, а нам спалось хорошо.
        Следующим днём мы набрели на действующую узкоколейку, оставили лыжи в будке у переезда, прокатились на поезде до конечной станции (у села, где мы ночевали) и обратно, стали на лыжи, пошли дальше.
        Посёлок Уршель никогда не был городом, и ему  не навязали  прямоугольную  планировку. Его улицы росли стихийно как в средневековой Москве и как в Иваново-Вознесенске, до революции долго не получавшем городского статуса. Это был важный материал для теоретической географии, для теории эволюции транспортных сетей.
        Десятки почуявших нас собак взбудоражили сонный посёлок лаем. Вокруг собралась молодёжь.
        – Девушки, идите за нами, мы вам сейчас подарок сделаем!
        У проходной стекольного завода на снег из ящика вывалили кучу посуды, похожей на хрустальную. Странные эти изделия стоят на полке несколько лет и вдруг взрываются и рассыпаются как бы на кристаллы. Я взял себе два блюдца. Одна тарелка упала глубоко в снег, но утром Наташа её откопала.
        На ночлег нас устроила местная девушка, с которой я в позапрошлом году (1974) познакомился в самолёте Владивосток – Москва и обменивался письмами.
        Мы не успели окончательно замёрзнуть на открытой площадке товарного вагона и по заводской ветке приехали на станцию Черусти. Какие экзотические названия – Ундол, Уршель, Черусти, Шатура! Восточный сектор Подмосковья, так называемая Мещёра, – мордовская земля. Никакого славянского прошлого у неё нет.
        В жарком и душном плацкартном вагоне поезда, шедшего из Сибири, пассажиры вылезали из постелей и готовились к встрече с  Москвой. Мы вошли в этот вагон с лыжами и рюкзаками, грязные и холодные, в сырых задубевших штормовках, ища места, где, на чью бы койку, можно было присесть…

        Подготовлено как часть статьи "Женские лыжные походы" для журнала "География и туризм" (Пермь). Для "Проза.ру" 11 сентября 2021 г.