Он и Я google maps 11

   
ИЛЛЮСТРАЦИЯ: фильм "Мастер и Маргарита", 2005, 6 серия



                Тоска без города.
Смотрела  часами.  Зрительный  отпечаток долго  оставался в памяти.


                Когда нет близкого человека, можно воспользоваться  его фотографиями. И как бы войти  в контакт  с отсутствующим, и становится  не так одиноко. Ведь на фото кроме визуального отпечатка остаётся энергоинформационный след.  А тут не просто дом или квартал, а целый город в моем распоряжении. Можно ходить по всем улицам.  Иногда я тупо открываю какой-то квартал,  делаю закладку и время от времени посматриваю ещё, и ещё, и ещё.
                И  просто как смотрят на любимого человека, как бы что-то припоминая,  или  что-то представляя, наполняюсь фантазиями о возможном будущем. И всё. Ничего не надо. Я просто смотрела на кварталы города.

                Я поняла,  почему так медленно передвигалась по улицам. Замедленная съёмка. Как в фильмах Андрея Тарковского. Медленно и детально.
                При этом как бы припоминая  что-то,  ведя диалоги с  несостоявшимся прошлым или планируемым будущим. Акцентируя внимание  на  известном мне и понятном. 

                Навигатор  стал для меня как путеводитель по внутренней жизни, которая могла бы у меня быть.
                Моя внутренняя жизнь в альтернативном варианте.

               Из этого стремления получить   недостающее, упущенное,  начинаешь понимать что-то о  своей собственной  природе.

ЕСТЬ
                карта, которая  по факту всего лишь  градостроительный фиксатор,  для меня она увиделась как история,  рассказанная через дворы, стройки, здания, разметку дорожного покрытия. 
                Вот  дом на Rahvat Tsfat, в котором могла бы жить, двор, который символизирует детство, - всё  вызывает   те самые чувства, которые и предполагается выразить на  подлинных местах  проживания.

                Metsada  навивает общечеловеческий опыт жизни  в городе, возвращая в своё прошлое: детство, хрущевки, тротуары из дома в школу и обратно, игры малышни во дворе, переход  с мамой, держащей меня за ручку,
  проезжей части  по зебре.    
              Улицы города в итоге стали  очень интимными  и автобиографическими.


                Нахождение и размещение домов, построек становится изображением во времени и как бы  матрицей  происходящих с нами перемен. Расширяет, обогащает и концентрирует фактический опыт человека, и при этом он его не просто обогащает.         
             Навигатор   сделал для меня этот опыт  длиннее, значительнее. Вот в чем действительная сила, молчаливая сила навигатора. Не в фиксации дорожных пробок, не в нахождении адреса и номера дома.

                В навигатор как за жизненным опытом, он идет как в кино, чтобы пережить  время,  которое было, которого не было и, которое, возможно, будет..

                Навигатор, язык виртуального, помогает пережить сложные эмоциональные переживания, которые и сформулировать-то трудно.




               По   началу улицы виделись как один из многих предметов обстановки, как вещь среди вещей.  Со временем они начали  приобретать  всё большую роль. Заполняя   пространство,    оживали    фрагменты городских сцен.
             Передвижение  сопровождалось  звуками города, сигналом автомобилей,  обрывками слов на иврите от редких прохожих. 

              Со временем город поглотил, обретя стереоскопичность.
              И  при этом чувство небывалой свободы….  ощутить себя в мира без границ, жителем беспредельной вселенной.  Обостряя  и ощущение человеческого единства, родственной близости всего и вся на этой планете.

                Мной переживалась пространственная метаморфоза: из реального интерьера переношусь в становящийся не менее реальным  мир.
                Иллюзия  так сильна, что трудно различить творимое  с реальным.
                Тело здесь. А душа – там…

              Запомнились названия, направления.  Определился район, в который я заходила чаще всего -

                Хацерим.     Его   улицы  выводили   в   Негев.

В какой-то момент   именно это направление   стало символическим.
Пространство пустыни открывалось  как ворота, как движение  в космос будущей жизни. 
            
За много лет до этого места,  опыт парения над землёй  я испытывала, находясь на вершине плато Путорана,  когда    как бы оторвавшись от земли, поднималась над тундрой,   оглядывая  планету сверху,    осознавая своё личное мессианство в этом мире.
               
Теперь вместо плато  у меня есть Негев.
Символическое сакральное для меня место,  в котором главную роль сейчас играет  навигатор.

 Разгоняясь на перекрёстке  Sderot Naftali Herz Imber  и   Ariye Simon Square
                вылетаю  прямиком  в пустыню

                Освобождение-е-е-е! 
                Здесь  теперь моё плато Путорана! Здесь моя новая жизнь!

                Разгон.   Взлёт.

                К тебе, мой любимый, с тобой!
 
                Не    видима    и     свободна!


            – Пора! Вылетайте, – заговорил Азазелло в трубке, и по тону его было слышно, что ему приятен искренний радостный порыв Маргариты, – когда будете пролетать над воротами, крикните: «Невидима!» Потом полетайте над городом, чтобы попривыкнуть, а затем на юг, вон из города, и прямо на реку. Вас ждут!

                Маргарита повесила трубку, и тут в соседней комнате что-то деревянно заковыляло и стало биться в дверь. Маргарита распахнула ее, и половая щетка, щетиной вверх, танцуя, влетела в спальню. Концом своим она выбивала дробь на полу, лягалась и рвалась в окно. Маргарита взвизгнула от восторга и вскочила на щетку верхом. Тут только у наездницы мелькнула мысль о том, что она в этой суматохе забыла одеться. Она галопом подскочила к кровати и схватила первое попавшееся, какую-то голубую сорочку. Взмахнув ею, как штандартом, она вылетела в окно. И вальс над садом ударил сильнее.

                С окошка Маргарита скользнула вниз и увидела Николая Ивановича на скамейке. Тот как бы застыл на ней и в полном ошеломлении прислушивался к крикам и грохоту, доносящимся из освещенной спальни верхних жильцов.

           – Прощайте, Николай Иванович! – закричала Маргарита, приплясывая перед Николаем Ивановичем.

                Тот охнул и пополз по скамейке, перебирая по ней руками и сбив наземь свой портфель.

           – Прощайте навсегда! Я улетаю, – кричала Маргарита, заглушая вальс. Тут она сообразила, что рубашка ей ни к чему не нужна, и, зловеще захохотав, накрыла ею голову Николая Ивановича. Ослепленный Николай Иванович грохнулся со скамейки на кирпичи дорожки.

                Маргарита обернулась, чтобы последний раз глянуть на особняк, где так долго она мучилась, и увидела в пылающем огне искаженное от изумления лицо Наташи.

– Прощай, Наташа! – прокричала Маргарита и вздернула щетку, – невидима, невидима, – еще громче крикнула она и между ветвями клена, хлестнувшими ее по лицу, перелетев ворота, вылетела в переулок. И вслед ей полетел совершенно обезумевший вальс.

 

                Невидима и свободна! Невидима и свободна! Пролетев по своему переулку, Маргарита попала в другой, пересекавший первый под прямым углом. Этот заплатанный, заштопанный, кривой и длинный переулок с покосившейся дверью нефтелавки, где кружками продают керосин и жидкость от паразитов во флаконах, она перерезала в одно мгновение и тут усвоила, что, даже будучи совершенно свободной и невидимой, все же и в наслаждении нужно быть хоть немного благоразумной. Только каким-то чудом затормозившись, она не разбилась насмерть о старый покосившийся фонарь на углу. Увернувшись от него, Маргарита покрепче сжала щетку и полетела помедленнее, вглядываясь в электрические провода и вывески, висящие поперек тротуара.



                - Прощай, ненавистный  Ростов!


                Прощай, Россия!