Гонщик. Глава 4

Глава 4

    – Боже, доченька, он обидел тебя? Он... – глаза Валентины Николаевны округлились от ужаса. Ещё минуту назад от злости и ревности она готова была растерзать свою дочь, но, увидев лицо Ангелины, весь её гнев вмиг исчез.
    – Мама, перестань, – упавшим голосом произнесла Ангелина. – Всё хорошо.
    У дочери не было сейчас ни малейшего желания изливаться матери в откровенностях. Ей хотелось побыть одной, хотя она и понимала, что в такой ситуации это будет нелегко.
    На лице девушки застыло такое страдание, что у матери просто опустились руки. В подобном состоянии свою дочь она ещё не видела, потому сказать что-то вразумительное не могла:
    – Аленька, чем я могу тебе помочь?
    – Ничем, – бесстрастно ответила Ангелина.
    – Может, тебе нужен врач?
    – Какой врач, мама, какой врач? – у Ангелины впервые в жизни начиналась истерика. Последние сутки принесли ей такой шквал эмоций, каких она не знала за все свои 23 года.
    – Ангелина, доча, что случилось? – теперь уже и отец пытался разобраться в причине столь позднего или, скорее – раннего, появления дочери дома.
    Константин Леонидович являлся владельцем крупных строительных магазинов в городе. Будучи архизанятым, он мало времени проводил с семьей, не считая, однако, это чем-то вроде своего минуса, или просчёта. Мужчина – по его мнению – должен зарабатывать деньги, и, чем больше, тем лучше, успешней и достойней он становится. А всё, что касается семьи, должно покрываться «вуалью» женщины. Детей он не воспитывал, не учил, не хвалил, не критиковал, не поощрял.
    Он очень много работал, и очень много зарабатывал, полагая, наверно, что деньги являются неким универсальным средством от всех проблем. Нельзя сказать, что он не любил свою семью, просто эта любовь обозначалась денежным эквивалентом, и тем больше ты любишь, чем больше зарабатываешь. Так он думал. А всё остальное рано или поздно должно решиться само собой.
    – А что должно было случиться, папа? Может, вы забыли, сколько мне лет? Могу напомнить, или паспорт показать.
    Ангелина знала, что такой монолог когда-нибудь вырвется наружу, не так легко годами копить всё в себе, и, почувствовав, что этот момент настал, не собиралась себя сдерживать:
    – Сколько себя помню, одно и то же, одно и то же: Ангелина – ты ещё маленькая, это – не сможешь, это – не получится, это – мы за тебя сделаем, это – подождёт. Только мы тебя всегда будем любить, никто и никогда не даст тебе такой сильной любви, как родители. Никого не слушай, только нас, мы тебе плохого не посоветуем. Туда не иди – там шумно, то не сделай – плохо, то – не решишь, то – не сумеешь. Да я устала от этого. В 23 года я чувствую себя максимум на 13. Мне 23 года, – вы слышите? – 23, а я толком ни с кем и не встречалась. Папе это не интересно, у него всегда шпаклёвка и черепица на первом месте, а у мамы все плохие и недостойны моего царского величия. А кто-то из вас хоть раз спросил, что я хочу, что я чувствую, какие у меня мечты? Что-то не припоминаю. И не смотри так на меня, мама. Доченька выросла, давно выросла. Но ты слишком сильно, – Ангелина сделала ударение на этих словах, – меня любишь, чтобы это заметить.
    Я поступила на фармацевтический, потому что ты этого хотела. Сто раз тебе говорила: мне это не нравится, хочу быть педиатром, люблю детей. «Нет! Будешь фармацевтом». Хорошо, мамочка, тебе виднее.
    Почти вся обувь у меня на каблуках. «Ангелина! Женщина всегда должна выглядеть женщиной. Каблуки – это женственно, это стильно, это красиво». Мама, ну, не делай вид, что ты этого не говорила. А мне надоели эти каблуки. У меня постоянно болят ноги. Но как же можно мамочку расстроить, она же обидится.
    Поехать на море нельзя – изнасилуют, в Карпатах – холодно, Египет – очень далеко; поздно не ходи – ограбят, никому не верь – обманут. Сиди дома, читай книжки и люби родителей – и счастье само найдёт тебя.
    Пап, а ты хоть когда-то спросил, что мне нравится, чего я хочу в этой жизни, к чему стремлюсь, чем помочь?
    – Я всегда давал тебе деньги, – попробовал оправдаться отец.
    – Опять деньги. А других слов ты не знаешь? Ты не знаешь, что, кроме денег, мужчина должен приносить в дом радость, понимание, тепло, поддержку? Ты не знаешь, какие книги я читаю, какой мой любимый фильм, любимая музыка, цвет, блюдо; как зовут моих друзей, которых, по большому счету, – благодаря вашей огромной, – Ангелина развела руками, – любви и нет. Деньги, всё время деньги, и ничего, кроме денег.
    – Ангелина, тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? – Валентина Николаевна уже пришла в себя. Теперь на её лице изображались властность, холодность и непримиримость.
    – Мало, мама, мало.
    – О-хо-хо! Привет милым родителям, привет, сеструха. Что за сборы? Кого-то убили, или порезали? «Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели, выхода нет, та-да-да, выхода не-ет».
    Ангелинин брат Антон, как и сестра, стал немилосердной жертвой колпачного воспитания со стороны мамы, и его полного отсутствия со стороны папы. Проявляя с раннего возраста задатки музыканта, виртуозно играя на фортепьяно и гитаре, он хотел поступить после 9-го класса в музыкальное училище. Хотел, но не поступил. А закончил 11 классов, забросил любимое дело и поступил в… Киевский национальный университет им. Т. Шевченко на юридический факультет.
    Антон привык во всём слушаться маму, ни в коем случае не обижать её своим неповиновением, и поддерживать материнский авторитет безотказным послушанием. Поэтому, когда Валентина Николаевна в категоричной форме запретила сыну даже думать о карьере музыканта, всё его существо резко воспротивилось перспективе заниматься чем угодно, только не любимым делом, но слово матери и слабый характер сделали своё дело.
    Антон заставил себя мечтать о собственной юридической компании и профессии адвоката. Занятия музыкой были заброшены, начались годы кропотливых трудов по изучению новой сферы знаний. Истории и теории, основы всевозможных отраслей права, законы, юридические журналы и даже фильмы соответствующего уклона занимали теперь всё свободное время. Природное трудолюбие и напористость оправдали себя с лихвой – в числе лучших Антон поступил, в числе лучших учился. Возможно, так бы продолжалось и дальше, если бы его не захлестнула музыкальная волна в виде университетского ансамбля. Теперь всё время уделялось музыке. Учёба отошла на второй план, оценки ставились благодаря заработанному нелёгким трудом авторитету и музыкальным талантам. Наконец Антон попал в любимую струю, с наслаждением утоляя многолетнюю жажду музыки. Но, с другой стороны, он не представлял, как быть дальше.
    Чтобы достичь в жизни максимального успеха, человек должен заниматься чем-то одним, превратив себя в профессионала этого дела. Но, вот, что выбрать: музыку или юриспруденцию, представлялось Антону неразрешимой дилеммой. Чтобы хоть как-то приглушить стрессовое состояние, он начал пить, сначала понемногу, потом всё больше, пока не возник вопрос об его отчислении из университета. Помогли отцовские связи и упомянутые таланты парня.
    Сейчас же было лето, каникулы, и после очередной гулянки под утро Антон пришел домой.
    – Ещё один, – Валентина Николаевна тяжело вздохнула. Это утро решило её добить окончательно. – Откуда нет выхода, дитя моё?
    – Ди-тя моё. Сказал бы я тебе, мамочка, откуда, да воспитание не позволяет.
    Сев в кресло поудобней, положив на правую ногу гитару, Антон начал мастерски исполнять «Лунную сонату». Он был подвыпивший, поэтому немного сбивался, но, тем не менее, чувствовалось, что играет не аматор.
    Что бы и когда бы Антон ни играл, всё в доме замирало, настолько профессионально у него получалось. Вот и сейчас у мамы начал утихать гнев, а папа окунулся в размышления. Складывалось впечатление, что игра сына вызывает у него не столько восторг, сколько помогает обдумывать очередную сделку, а Ангелина (в дополнение к своему) расплакалась и из-за брата, грустно сознавая, как растрачивает свой талант близкий любимый человек.
    Так начиналось тёплое июльское утро в – на первый взгляд – благополучной дружной семье. На самом деле здание этой самой семьи изначально было построено на шаткой основе, рискуя вот-вот развалиться.

    Но вернёмся к стержневому персонажу нашего повествования.
    В жизни Василия тоже не всё было гладко. Кроме младшей сестрёнки, из близких у него никого не было: ни родителей, ни бабушек с дедушками, ни дядей, ни тётей. Никого. Так уж Бог распоряжается: кому-то всё, кому-то – ничего. Ему виднее. Но Вася не впадал в депрессию, не занимался саможалением, не стремился забыться в алкоголе, наркотиках и прочих «спасительных» методах. Он боролся. Падал, поднимался и снова боролся. Хотя, посмотрев внимательно в глаза этого человека, вряд ли кто-либо дерзнул бы сказать, что этот человек может упасть. Сила духа – дикая, сумасшедшая сила духа, – благодаря которой Вася не знал ни проблем, ни неудач, – заставляла его идти вперёд, не останавливаясь. Перед ним стояла только цель, или вопрос, который надо решить. Всё прочее было лишь делом времени.
    Но Вася не всегда был таким. Обычно при взгляде на подобную личность кажется, что человек таким и родился. Невозможно даже представить себе мужественного, сильного, храброго, до дерзости решительного человека слабым, трусливым и неуверенным. Невозможно, но именно таким в детстве Вася и был. На    обычный вопрос учителей: «А кем ты хочешь стать?» – кто-то отвечал: «Космонавтом», – кто-то: «Врачом», – кто-то: «Бизнесменом», – кто-то: «Политиком», «Киноактёром», «Певцом». Вася же отвечал неизменно: «Не знаю». Так его воспитывали, так его залюбливали, так убивали в нём мужчину. И, наверное, убили бы навсегда, если бы не случилось горе, горе, которое, между тем, превратило хилого, закомплексованного Васечку в непререкаемого авторитета Васю Гонщика, и беспрецедентно сильную во всех отношениях личность; человека, который твердо и неукоснительно следовал одному правилу: идти до конца.
    Так получилось, что в один год умерли все Васины родственники, которых было не так уж и много. Он остался один с маленькой сестрёнкой на руках. Единственный близкий человек – дядя Паша – помогал ему ставать на ноги. Он не отличался многословием, но каждая его фраза сама по себе таила в себе глубокую мудрость. Редкое качество для рядового инженера. Кстати, именно дядя Паша привил племяннику любовь к автомобилям. В свободное от основной работы время он ремонтировал автомобили, превратив последние в главное дело жизни будущего Васи Гонщика.
    После смерти близких людей дядя сказал Васе-шестикласснику:
    – Не переживай. Всё утрясётся. Я вас с Алёнкой не оставлю, буду помогать. Но если ты хочешь вырасти настоящим мужчиной, запомни навсегда: никогда и ни от кого не жди помощи, добивайся всего самостоятельно. И когда взойдешь на самую вершину, оглянись и посмотри вниз. Ты поймешь, что весь путь ты прошел… сам!
    В Васину детскую память эти слова настолько врезались, что он начал меняться буквально по дням. Видимо, где-то в самых низких глубинах его мальчишеского сердца жила та сила, с которой впоследствии он добивался поставленных целей, но некому, или нечему, было её разбудить, а разбудили именно вот эти – пусть и пафосные – слова единственного близкого человека.
    Вася стал лучше учиться, делать зарядку, помогал дяде чинить машины, записался на борьбу, поначалу за совсем маленькую, а потом всё большую и большую плату устроился к дядиному знакомому (владельцу крупной СТО) помощником по ремонту автомобилей.
    У Васи появилось столько энергии, причём осознанной и целеустремлённой, что отныне всё, чем бы он ни занимался, делалось со знаком качества. Он не был отличником, не желая учить предметы, которые ему не нравились, но по тем, которые нравились, он занимал на олимпиадах только призовые места. В авторемонте он проявлял такую смекалку, трудолюбие и напористость, что уже в 13-летнем возрасте ему пророчили будущее большого специалиста.
    Записавшись на борьбу, он дал себе клятву: 1-ое место на чемпионате страны. Не один год прошел в тяжелых изнурительных тренировках, поездках, соревнованиях, победах. Я не пишу «поражениях», потому что поражение у Васи было только одно – 2-ое место на чемпионате Украины по вольной борьбе. На первое он был обречён. Явный фаворит и ведущее звено финального поединка стал заложником известного украинского панибратства.
    Обладатель золотой медали и лучший спортсмен года оказался сыном Министра спорта. Такая мечта, столько усилий, труда и времени – и всё ради того, чтобы проиграть сыну министра?! Другого это могло сломать, но, как сказал Линкольн после поражения на выборах в Сенат: «Нельзя сдаваться не только после одного, но и после ста поражений». Васе не были известны эти крылатые слова. Вместе с тем, после такой подножки судьбы он избрал для себя жизненное кредо: чем бы в будущем ни занимался, восходить на пьедестал только с цифрой «1».
    Через год на том же чемпионате с тем же соперником он завоевал золотую медаль. Сопернику подыгрывали судьи, главный рефери и даже публика, но Васино упорство, злость за единственный фальшивый проигрыш, – да ещё на соревнованиях такого уровня, – и безжалостные блестящие броски не оставили ни единого шанса. На этот раз победа была слишком явной, чтобы её не признать.
    Делая краткий экскурс в прошлое Гонщика, удивляешься, насколько сильным может быть человек, когда имеет конкретную цель и твёрдое желание её достигнуть. Естественно, процесс перерождения из ничего был достаточно тяжелым и ломким. Хотелось расслабиться, остановиться, поунывать, пожалеть себя. Бывало, что Вася и срывался. Но в этой жизни неважно, как ты падаешь, важно, как поднимаешься. Вася поднимался, изменялся и развивался. Действительно, это был человек, который сделал себя сам.

    Вернувшись под утро домой, Вася заметил, что, кроме сестры, в доме кто-то есть. «Неужели кого-то привела? Не приведи Господь».
    Василий зашел на кухню, и за спиной услышал:
    – Ну, здравствуй, братец. Очень рада тебя видеть этим ярким солнечным утром. – С длинными каштановыми локонами в коротеньком шелковом халатике Алёна была похожа на сказочную морскую нимфу, только что вышедшую из пенистых волн. – 6 часов утра. И где ты был?
    – Так, что за расспросы? – с бутылкой кефира Вася подошел к сестре. – Во-первых, маленькой девочке не подобает задавать такие вопросы взрослому мальчику; во-вторых, ты забыла меня поцеловать, всё-таки, целых, – Вася посмотрел на часы, – 36 часов и… 30 минут не виделись; а в-третьих, кто это у нас в доме?
    – Во-первых, – в том же тоне продолжила «морская нимфа», – маленькая девочка очень переживает, когда её взрослый мальчик по целым суткам не показывается дома; во-вторых, пусть тебя твои длинноногие и длиннорукие модели целуют; и в-третьих, в доме у нас досматривает свой сладкий утренний сон мой любимый человек.
    Улыбка вмиг сбежала с Васиного усталого лица, кефир чуть не выпал из рук. Со скоростью Infiniti Гонщик ринулся к спальне, резко рванул двери, ураганом влетел в комнату, где от внезапного шума проснулся любимый человек его сестры – перепуганная подруга с нежными руками и худенькой шеей.
    Заливной смех Алёны снял возникшее напряжение.
    – Мой хороший, – Алёна обняла брата, – как я люблю, когда ты нервничаешь.
    – Не надо меня обнимать! – Вася с холодной лаской отстранил сестру. – Доброго Вам утра, барышня.
    – Здравствуйте, – ответила заспанная девчонка, которая настолько перепугалась, что просто смотрела широко открытыми глазами на большого парня, так бесцеремонно нарушившего её спокойный сон.
    – Ладно, спи спокойно, – брат с сестрой вышли из спальни, закрыв за собою дверь.
    – Так с кем ты был? – спросила Алёна, когда они с Васей снова возвратились на кухню.
    – Где, или с кем? Определись, пожалуйста. И, вообще, что у нас на завтрак?
    – На завтрак у нас цикл вопросов и подробных ответов, – Алёна с вызовом посмотрела брату в глаза.
    Странно было слышать такой диалог. Ни в коей мере нельзя сказать, что с сестрой Вася вдруг ставал самим собой. Он всегда был собой. Разница была лишь в том, что Василий многое позволял сестре потому, что очень её любил, и своей любовью стремился заменить ей любовь родительскую. 3 года назад умер последний их родственник – дядя Павел, к которому Алёна была очень привязана. Это трагическое событие ещё больше сблизило брата и сестру. Постороннему человеку во время их разговоров, редких прогулок вообще могло показаться, что они – муж и жена, столько искренности, любви и тепла таили их взгляды.
    Несмотря на то, что сам Василий был далёк от нравственного идеала, сестру воспитывал в строгости, с ранних лет прививая настойчивую потребность в дисциплине, порядке, внешнем и внутреннем совершенстве. Как следствие последнего, заставлял ходить в церковь, в шутку прося её святых молитв. Хотя заставлять нужды и не было, так как в православных иконостасах, церковных песнопениях, батюшкиных проповедях и наставлениях Алёна находила неописуемое душевное наслаждение и покой для измученной души. А насчёт молитв за брата, то Вася иногда заставал сестру стоящей в своей тихой комнатке на коленях, в слезах. Она молилась за упокой душ тех, кого ей так не хватало, а также за любимого брата, для которого неустанно просила добрую, милую, любящую жену. Алёна знала, какой популярностью среди девушек и даже взрослых женщин пользуется её брат, но по обрывкам отдельных фраз и чисто интуитивно понимала, что брату нужна одна-единственная.
    – Ты хочешь оставить меня сегодня без завтрака? – Василий не на шутку проголодался, да и бессонная ночь брала своё.
    – Всё зависит от качества твоих ответов, – Алёна села за стол напротив брата, подперев руками симпатичное, хотя и не сформированное до конца, детское 16-летнее личико.
    – Вижу, настроение у тебя хорошее, – Вася закурил. – Соскучилась?
    – А ты не спрыгивай с темы.
    Вася сильно закашлялся, всё больше удивляясь, и, не скрывая, любуясь своей сестрёнкой.   
    – Ладно, понял. Я очень устал, и…
    – Не надо выкручиваться.
    – Ты до конца дослушай, – Вася проткнул сестру взглядом, – …и хочу кушать, поэтому коротко и – я подчёркиваю! – качественно отвечаю на твои давно, не перебивай! – известные вопросы. Вчера я познакомился с девушкой, которая скоро станет моей женой, и всё это время проводил с ней, а вот где, – пусть твой красивый носик не знает. Так что, сестрица, готовься к свадьбе.
    – Подожди-подожди, – ошеломлённо мигая карими глазками, Алёна пыталась прийти в себя. Она даже привстала, не имея, тем не менее, от услышанного сил ступить хоть шаг.
    – Никаких «подожди». Ответ ясный, полный и исчерпывающий. А теперь давай мне что-нибудь покушать, и я пойду спать, сегодня много работы.
    – Какая работа? Сегодня же суббота.
    – Рустам машину подгонит. Есть там, над чем поработать, – сладко потянувшись, Вася встал, и подошел к сестре. – Ты не обижаешься на своего непутёвого братца?
    – Мой брат – самый лучший в мире. Это я, – Алёна сложила из пальцев правой руки пистолет, и с лукавым огоньком направила его Васе в глаза, – тебе говорю.
    Василий крепко обнял сестру.
    Алёна плохо представляла, как он её любит. Вася не так уж часто проявлял эмоциональную привязанность в отношении сестры, усматривая в этом слабость, ненужную сентиментальность. Он считал, что, проявляя к ней жалость и чрезмерную любовь, будет делать её менее сильной, а это качество Алёне никак нельзя было терять.
    Василий всегда был для сестры воплощением непоколебимой силы и мужества, поэтому она не знала, как он за неё переживает, как часто ночью тихонько проходит в её комнату поправить одеяло, погладить по головке, с улыбкой созерцая такие родные и такие любимые черты самого маленького и самого любимого человечка; не догадывалась, как осторожно выпытывает, и затем тщательно готовит для неё подарки; не понимала, что значат для него её полные ласки и нежности слова, её забота, внимание, поддержка, та же ревность.
    Эти люди были друг для друга чем-то большим, чем просто брат и сестра. Они были друг для друга тем, чего человечество ещё не придумало. 
    – Ну, хорошо, Вась, иди в душ, а я пока что-нибудь приготовлю. Но разговора насчёт свадьбы жду во всех подробностях.
    – Договорились, – на полпути в ванную совсем уставшим голосом бросил Василий.

    – Здравствуй, Рустам, – сказал Гонщик водителю красного «сеат-лиона», подъехавшего после полудня к его дому.
    – Привет, Гонщик, – почти без акцента поздоровался симпатичный обладатель блестящей иномарки. – Что это ты помятый такой? Опять гонял? – лукаво спросил кавказец.
    – Ну, естественно, – последовал незамедлительный ответ чемпиона.
    – А-а, Вася-Вася, многими слухами земля полнится. Полгорода обсуждает твою победу над Красавчиком. Поздравляю!
    Рустам обнял Гонщика, дружелюбно поплескав по спине.
    – Спасибо, Рустам. Неужели новости в нашем бурном мире так быстро летают?
    – С тебя пример берут, – улыбнулся кавказец. – Гляжу я на тебя – что ты за человек? Любит тебя удача. Будто сын её.
    – Ты к чему ведешь? – спокойно смотря Рустаму в глаза, спросил Василий.
    – Да веду к тому, что авторитет у тебя уже покруче, чем у Зураба. А так как, по слухам, ты ещё и сестру его отшил, как бы вам не поссориться?
    Вася уважал своего гостя, поэтому грубо отвечать на его сентенцию не хотел. С невозмутимым видом он сказал ему следующее:
    – Рустам, то, что я кого-то отшил, – сакцентировал Вася на этом слове, – пусть никого не интересует. И, вообще, собирать слухи – не солидное дело.
    Рустам не обиделся. Слишком хорошо он знал Гонщика. Но этих коротких слов и такого же взгляда было достаточно, чтобы перейти к делу.
    – Так, так, та-ак, – слегка прищурив глаза, произнёс Вася, открыв капот «сеата», после того, как Рустам загнал его в Васину мастерскую. – Моторный отсек, конечно же, ты мыл?
    – Да! – удивлённо ответил Рустам. – А что – грязный?
    – В том-то и дело, что не грязный, – улыбаясь, замотал головой Василий. – Подойди сюда. Видишь? – указал он Рустаму пальцем на электрические разъемы.
    – Что это?
    – Не что, Рустам, а почему?! Химию ты плохо в школе изучал.
    – Да, честно сказать, я её вообще не изучал. Я больше по другому предмету, – заулыбался любитель чистоты.
    – Оно и видно. Это коррозия, Рустам. А всё потому, что после мытья надо всё тщательно просушить сжатым воздухом. Это – как минимум. А для профилактики разъемы не мешает обработать «вэдешкой».
    – Это ещё что?
    – Препарат, устраняющий утечку тока, – ответил Вася, внимательно осматривая электропроводку, – но я думаю, что это тебе не очень интересно, – вытирая руки, добавил мастер.
    – Согласен! – безмятежно ответил Рустам.
    – Ладно, – задумался Василий, – есть тут, над чем поковыряться. Двигатель привёз?
    – Да, в багажнике. На 1,6 литра. Всё, как ты сказал.
    – Хорошо, остальное сам докуплю. Через неделю заберёшь.
    – Вася, какая неделя? – недовольно развёл руками Рустам.
    – Походишь пешочком. Не сахарный.
    – Не, ну ты издеваешься…
    – Во-первых, проверить всё надо, испытать.
    – Лучше скажи – покататься!.. – улыбнулся Рустам.
    – Это само собой, – деловито заметил Василий. – А во-вторых, у меня и кроме тебя работы по самое горло. Так что давай, – Вася протянул для рукопожатия руку, – буду работать.
    – Подумай про Зураба, – бросил на прощание Рустам.
    – Некогда мне думать, – ответил Василий, снова заглянув под капот.