Гонщик. Глава 5

Глава 5
   
    Пришло время рассказать о том, как авторитет Гонщика сочетался с криминальным миром, ибо принято считать, что если человек в авторитете – значит он «по уши» в криминале. Василий был в авторитете. Это правда. Но в то же время он не входил ни в какую криминальную структуру. Это тоже правда. Как такое может быть? Элементарно.
    Как известно ещё из младших классов школы, нет правила без исключения. Всегда появляется кто-то, или что-то, нарушающее это самое правило. Вася был из тех, кто нарушает любые правила. Не собираюсь вновь повторять его описание, скажу лишь, что в криминальные дела он не лез, хотя «приглашений», учитывая его характер и спортивное прошлое, было более чем. Сами представители «тёмной профессии» видели в нём незаурядную личность, к которой соответствующе  относились. По крайней мере, сломать каким-то образом не пытались, да и где ж ещё найти специалиста такого уровня. Кто ж не мечтает «крутить баранку» без всяких проблем?!
    Пример нашего героя – это, если хотите, как дождь в январе, или –50 при американском климате. Гонщик мог на «ты» общаться с самыми крутыми ребятами, невзирая на их место в сложной иерархической структуре жизни.
    Но особенно прочно его авторитет закрепился после такого случая.
    Он сидел с девушкой в ресторане, щедро забрасывая её флюидами своей дикой энергии. Тихо звучала музыка, за соседними столиками мирно текли обычные для таких заведений разговоры. Была поздняя осень, и, когда входные двери открылись, вместе с холодным ноябрьским ветром в ресторанный зал ворвались пятеро крепких мужчин с подчеркнуто недружелюбным видом.
    Они остановились у самого порога, внимательно осмотрели зал, и с каким-то воинственным задором заняли один из столиков. Поняв, что для их габаритов места маловато, безо всяких церемоний придвинули ещё один. Усевшись, перестали разговаривать, застыв в каком-то зловещем молчании. Беря во внимание их внешний вид и жёсткие взгляды, вполне напрашивался вывод: заезжая братва решила изрядно подкрепиться перед серьезными делами.
    – Что будете заказывать? – с оледеневшим взглядом спросила официантка.
    – Водочки нам и закуски побольше, – услышала она в ответ глухой голос.
    – Х-хорошо.
    Самым низким женским голосом считается контральто, но короткий ответ официантки был произнесён голосом, который мог бы дать фору самой Тони Брэкстон. Она начала суетиться так, будто пожаловал сам господин Президент.
    От мощных фигур посетителей веяло той силой, которая несёт в себе откровенно отталкивающий характер. Вероятно, у них что-то не заладилось, а, возможно, и вполне сознательно они принесли с собой запах серы. Не хватало только огонька.
    – Да что ты там возишься? Давай быстрее уже! – вновь разрезал воздух глухой голос.
    Вася посмотрел на профиль говорившего, тот повернул к нему голову, и их взгляды встретились.
    Не одна секунда прошла в напряжении. Остальные медленно повернули головы в Васину сторону, не понимая, куда смотрит их близкий. Гонщик перевёл свой бесстрашный взгляд на них и, как ни в чём ни бывало, продолжил игривое общение с девушкой. Понятно, им это не понравилось. Но после зрительного поединка с Василием их как будто подменили. Они культурно приняли у перепуганных официанток заказ, вежливо поблагодарили, и совершенно спокойно приступили к богатому ужину. Поужинав, попросили счёт, расплатились, и, судя по улыбки официантки, оставили немалые чаевые. Снова вежливо поблагодарили, и теперь все их позы выражали скорую готовность отдать швартовы, и незамедлительно отчалить.
    Вася всё время за ними наблюдал, и что-то в их поведении ему не понравилось. На него они ни разу не взглянули, будто и вовсе забыли.
    – Здравствуй, уважаемый, – неожиданно подошел к Гонщику обладатель глухого голоса.
    – И тебе… того же, – хладнокровно ответил Василий, продолжив зрительную дуэль.
    – Взгляд твой мне не нравится. Надо бы перетереть.
    Девушка испуганно смотрела то на говорившего, то на Васю, понимая, что добром это не кончится. Хотела что-то ляпнуть, но вовремя сдержалась, мысленно поблагодарив себя за молчание.
    – Да не вопрос. Сейчас подойду.
    – Вася, звони Халифу! – настоятельно потребовала девушка, имея в виду смотрящего города, когда браток отошел. – Не нравится мне их поведение. Они что-то задумали.
    – Не надо никуда звонить. Не надо никуда звонить! – жёстче повторил Василий, когда девушка сделала попытку его перебить. – Слушай меня внимательно: никуда отсюда ни шагу, никуда не звони. Просто сиди и жди. Я скоро! – не дав девушке опомниться, Вася быстро поднялся, и направился к выходу.
    Крутая пятёрка ждала Гонщика немного поодаль от входа.
    – Слушаю вас внимательно, господа! – подошел к ним Василий, неспешно вытащил из пачки сигарету, и закурил.
    Тут надо заметить, что Вася не разговаривал по «фени», или по какому-либо иному сленгу. Иногда, конечно, в силу многого общения, или в качестве шутки, у него могли проскользнуть отдельные словечки, но не более того. Он считал, что любой сленг – это маска, надевая которую человек пытается преодолеть неяркую обыденность, и тем самым хотя бы таким нехитрым способом возвыситься над затягивающей рутиной жизни. Яркости в жизни ему хватало с лихвой, а за большим он не гонялся.
    – Этот Зоркий Глаз, наверно, книжек перечитал, – заметил один из братков. – Не умеет базары тереть. Надо бы объяснить человечку, – обратился он к остальным.
    Вася обвёл всех ледяным взглядом, и произнёс:
    – Хотите что-то предъявить – предъявляйте. А комментарии ваши мне ни к чему.
    – Слышь, фраерок, – почти вплотную подошел к Васе всё тот же обладатель глухого голоса, – ты за базаром следи, а то как-то вякаешь некрасиво.
    Гонщик опустил на секунду глаза, глубоко затянулся сигаретой, выбросил окурок, ещё ближе подошел к своему визави, почти коснувшись его лба, и медленно произнёс:
    – Вякают собаки. А тебе я бы посоветовал взять своих корешей, и укотить отсюда по-тихому.
    – Да ты в на… – соперник Василия сделал попытку схватить его за шею, но в тот же миг эффектным броском перелетел через Васино тяжелое плечо.
    Завязалась потасовка, в которой Вася проявил всё своё умение. Не один захват и последующий бросок нашел своего адресата. Только вот противники оказались далеко не рядовыми бойцами. В их движениях чувствовалась ловкость опытных спортсменов. Возможно, в спорте они блистали давно, но техники было достаточно, чтобы изрядно помять Гонщика, хотя и им досталось неслабо.
    Когда по звонку Васиной девушки всё-таки приехала местная братва, Гонщик, что называется, в гордом одиночестве спокойно сидел возле ресторана на лавочке, переводя дух после хорошей взбучки. Несколько поломанных рёбер, немного помятая голова и разорванная одежда – не самый страшный исход неравного поединка. Могло быть и хуже.
    – Где они? – грозно спросил высокий брюнет по прозвищу Боцман, получивший его за морское прошлое.
    – Уехали, – спокойно ответил Гонщик.
    – Ты как вообще – нормально?
    – Да так, размялся немножко. А ребята ничё так, достойные соперники.
    – Вася, брат, что ж ты не позвонил? Ты хоть знаешь их?
    – Не знаю, Боцман. Отвези меня лучше в больницу. Что-то мне неважно.
    После этого случая Васю зауважали ещё больше. Его авторитет в городе – и не только – теперь стал просто-таки сумасшедшим. Ведь дело было не в том, что он отбился от неизвестных братков, сознательно вступив с ними в неравный поединок. Уважение он заслужил за то, что не побоялся этого. При желании, в течение считанных минут после его звонка к ресторану подъехала бы не одна машина, и всё закончилось бы с гораздо менее тяжелыми для Васи последствиями. Но он не позвонил. Мог, но не позвонил. Потому что всё в своей жизни привык решать сам! За это его и уважали.   
      
    – О, ты дома? – спросила Алёна, зайдя в дом и увидев Васю, мирно попивающего кофе, и внимательно читающего автомобильный журнал.
    – Дома, где же мне ещё быть? – улыбнулся Василий, потому как, если дома он не работал, то найти его по адресу было практически невозможно.
    – Нет, вы только посмотрите: Василий Матвеевич сидит себе спокойно в кресле, и безмятежно просматривает всяческие новинки в мире автомобильной моды. У меня просто пропадает дар речи.
    В лёгком коралловом платке, эффектно наброшенном на плечи, и белоснежном сарафане Алёна выглядела очень нежной и женственной. Она только что пришла с воскресной службы, и теперь недоумевала по поводу того, что же произошло с её братом.
    – Что-то не хочется мне сегодня работать.
    – Ну, во-первых, сегодня воскресенье, так что ничего страшного; а вот, во-вторых, ты никак влюбился? – снимая платок, Алёна внимательно посмотрела на брата то ли спрашивая, то ли утверждая.
    – Как видишь, – глубоко вздохнул Василий. – Полно работы, а работать не хочется. Хотя, с другой стороны, имею же я право в воскресный день, – Вася сделал ударение на этих словах, – отдохнуть?
    – Истинно речешь, сын мой, – Алёна подошла к брату, обхватив его за щёки. – И кто же она?
    – Так, Алёна, не начинай. У меня сегодня выходной, и тут в журнале такая статейка интересная, – почти засмеялся Василий, опуская голову.
    – Ну-ну, давай-давай, – закусила губки сестра. – Я же всё равно выпытаю. Куда ты от меня денешься?
    – Выпытаешь, – серьезно заметил Василий, и уже улыбаясь: – но только не сегодня. Ты же у меня христианка? А христиане должны уметь терпеть. Так что потерпишь.
    – Ладно, я запомню. Но хоть обед-то ты мне приготовил?
    – Вы знаете, милая фея, я так зачитался, что совсем забыл, но Вы ведь, я надеюсь, не поленитесь исправить мою ошибку?
    – Нет, вы посмотрите, какая наглость?! Ка-кая наглость! – гремя сковородкой, высокопарно проговорила Алёна, изображая обиженную.

    – Как тебе мои пельмяшки? – спросила Алёна, когда они с братом сели обедать.
    – Потрясающие, – с довольным видом заметил Вася. – Вот кому-то хозяюшка попадется.
    – Так как её зовут? – неспешно отправляя в рот пельмень, спросила Алёнка.
    – Ты имеешь в виду мою будущую жену?
    – Вась, ты хочешь, чтоб я подавилась? – закашлялась Алёна.
    – Да, сестрёнка, а нервишки-то у тебя шалят, – неторопливо уплетая пельмень за пельменем, отметил Василий.
    – Подожди, шутки шутками… Ты что – серьёзно намерен жениться?
    – А ты разве плохо меня знаешь?
    – Как раз знаю я тебя хорошо. Поэтому поверить, что ты женишься… – Алёна просто развела руками, не зная, что добавить.
    – Как ты любишь повторять? «Пришло убо время?..» Ну, вот, пришло это самое время. Эх, – Вася отложил вилку, – прощай холостяцкая жизнь. Расстаюсь с тобой навеки!
    – Так вы же только познакомились, – продолжала недоумевать Алёна. – Она-то хоть знает?
    – Да ничего она не знает. Узнает, когда поженимся.
    – Нет, ну, ты неисправим. С другой стороны, хоть девушки успокоятся. А, может, наоборот – начнут коварно мстить, – Алёна прищурила глаза, – той, которая дерзнула увести такого, – она запрокинула назад голову, – мужчину.
    – Да нормальный я пацан. Вводишь тут меня в краску, – Вася снова принялся за пельмени.
    – Ха-ха-ха, – засмеялась Алёнка, – а тебя, оказывается, можно ввести в краску? Это что-то новенькое. Да-а-а… – глубокомысленно заметила девчонка, – пропал человек. Такой был парень, такие надежды подавал!..

Сомненья нет: увы! Василий
    В Татьяну, как дитя влюблён…

    – Её Ангелина зовут, – с вызовом заметил Василий.
    – О-о-о, наконец-то! – радостно заулыбалась Алёнка, подняв вверх маникюрный пальчик, и продолжила дальше:

В тоске любовных помышлений
                И день, и ночь проводит он.
                Ума не внемля строгим пеням,
К её крыльцу, стеклянным сеням
                Он подъезжает каждый день;
                За ней он гонится, как тень…

    – Так, прекращай, – смеялся Василий, но Алёна только входила в поэтический раж.

– Он счастлив, если ей накинет
                Боа пушистый на плечо,
                Или коснется горячо
                Её руки, или раздвинет
         Пред нею пестрый полк ливрей,
                Или платок подымет ей. –

    Закончив, Алёна опустила голову, будто ожидая аплодисментов.
    – Ревнуешь? – обворожительно улыбаясь, спросил Вася.
    – Ничуть! – слукавила Алёнка. – К гренкам что будешь?
    – Чай, – не поверив сестре, коротко ответил Василий. – О, кстати, ты бегала сегодня?
    – Нет, в воскресенье я делаю себе выходной.
    Вася с детства привлекал Алёну к спорту, учил плавать, показывал отдельные приёмы. Заставлять её нужды не было, вполне достаточно ей было услышать Васин совет, как она тут же к нему прислушивалась, понимая, что ничего плохого от него не услышит. А в последний год она нашла для себя особый вкус в утренних пробежках. Не одна пара глаз наблюдала за её спортивными занятиями, мечтая о такой девушке, но все знали, чья она сестра, поэтому применять приёмы Алёне было незачем. Авторитет её брата был для неё тем щитом, сломать который, ох, как непросто.   
    – А ты когда курить бросишь? – спросила Алёна, увидев на столе пачку сигарет.
    – Кстати, классные сигареты. Хочешь попробовать? – играючи спросил Вася.
    – А давай.
    Алёна отошла от плиты, вынула из пачки сигарету, щёлкнула тут же лежащей зажигалкой и… затянулась…
    Васю было сложно чем-либо удивить. Жизнь и спорт научили его быть готовым ко всему. Но любимая сестрёнка его не просто удивила, а буквально ошарашила. Когда Алёна вытащила сигарету, Вася подумал, что она блефует, но когда сестра артистично затянулась (сразу же, правда, закашлявшись), все сомнения развеялись без остатка.
    – Я не понял – это что такое? – резко бросил Вася, отнимая у неё сигарету.
    – Клин клином вышибают! – кашляя и смеясь, ответила Алёна. – Ох, и гадость же ты куришь. Зато вишнёвый аромат ничё так, вставляет нормально. Мне нравится.
    – О, родная, да ты, я вижу, совсем от рук отбилась.
    – Значит так! – сказала Алёна, выключая чайник. – Либо ты бросаешь курить, либо я начинаю.
    Поставив на стол две чашки чая, она села на стул, оперлась о стол локтями, и с таинственным взглядом игрока сказала брату:
    – Делайте ваши ставки, господа!
    Пока Василий приходил в себя, Алёнка спокойно попивала чай с обжаренными в яйце ароматными гренками. Таким своего брата она ещё не видела. Что тут говорить! Ей было, у кого учиться.
    Вася опустился на стул и, слегка улыбаясь, просто смотрел на свою «маленькую доченьку», как он иногда называл Алёнку. «Она, конечно, права, – размышлял Гонщик, – надо бросать курить. А то что-то совсем я расслабился».
    – Я вообще не пойму, – продолжила Алёна, не услышав ответа, – как спортсмен твоего уровня может курить? Ну да, ты уже не выступаешь, да и так редко занимаешься. Только машины и девушки в голове…
    – Леди, а Вам не кажется…
    – Когда мне кажется – я крещусь. Так вот, – громко отхлебнула Алёна из чашки, – пора уже подумать о здоровье своей единственной сестры, а то ведь, знаешь ли, курение чревато последствиями.
    – Смотрю, выросла ты. Взрослой себя почувствовала…
    – А ты хочешь обломать мои нежные крылышки? – эта замечательная улыбка почти обезоруживала все Васины воспитательные методы.
    – Да нет, – неожиданно спокойно произнёс Вася, – хочу сказать, что рад… что ты у меня есть.
    – Ну, ладно, – игриво улыбаясь, заметила Алёнка, – не подлизывайся. Хотя мне,  – она слегка наклонила голову, – очень приятно. Ну, звони уже давай, донжуан.
    – Ты разрешаешь?
    – Разрешаю, – с видом судьи проговорила сестра. – Сегодня я добрая.
    – Ну, если ты разрешаешь… – сладко потянулся Вася, заставив напрячься каждый мускул на мощных руках. – Но у меня другое предложение, – бурно произнёс он.
    – И какое же? – удивилась Алёнка.
    – Поехать на речку.
    – Вдвоём? – Алёна не верила своим ушам.
    – Вдвоём.
    – Так это ж здорово. Мы же так редко видимся. А как же Ангелина?
    – Ангелина никуда не денется. Так что собирайся, – Вася быстро допил чай, и поднялся, давая понять, что вопрос решен.