Гонщик. Глава 8

Глава 8

    Вася в этот вечер не только накормил сестрёнку, а ещё вымыл посуду и даже подмёл на кухне. Алёна не могла налюбоваться. Только ходила и лепетала:
    – Ах, какой умничка, какой хозяин, вот так бы всегда, какой хороший мальчик…
    – Мальчики в школе учатся, – то ли серьезно, то ли, шутя, остановил Вася эти хвалебные оды.
    – Разве тебе не нравится, когда я называю тебя мальчиком? – обиженно-игриво спросила Алёна.
    – Во-первых, я не мальчик, и, во-вторых, не нравится, – твердо произнёс Василий, домывая последнюю тарелку. – А в-третьих, пора бы тебе уже подумать о своём мальчике.
    – Разве я могу променять тебя на кого-то другого?
    – Алёна, я серьезно говорю.

– Я не плачу, я не жалуюсь,
Мне счастливой не бывать.
Не целуй меня усталую, –
Смерть придет поцеловать.

– С наигранной горечью начала декламировать Алёна.
– Дни томлений острых прожиты
Вместе с белою зимой.
Отчего же, отчего же ты
Лучше, чем избранник мой?

    – Ну – и что это за стихи? – недовольно спросил Вася. – Сама, что ли, написала?
    – Да нет, Ахматова, – ответила Алёнка, села в кресло, и обхватила руками колени. – Вась, просто на твоём фоне все остальные какие-то сопляки. Нет мужского взгляда, мужской энергетики.
    – Ну, ничего себе! Ты что же – на любовные романы подсела?
    – Нет, – просто ответила сестрёнка.
    – Значит – Ахматова подсказала, или Александр Сергеевич?
    – Они о таком не писали. Это исключительно мои девичьи наблюдения.
    – Мужчины ей не хватает. Дожили! – Вася сел за стол, положил на него свои тяжелые руки, и уставился на сестру.
    – Только не надо перекручивать, – загорелась глазами Алёна.
    – Может, тебя замуж выдать? Желающих породниться с Васей Гонщиком – каждый второй. Только свисну – тучей слетятся.
    – И ты так легко отдашь свою маленькую доченьку? – Алёна знала, на что надавить, но обезоружить брата было не так легко.
    – Что сделаешь – придётся. Ладно, – Вася поднялся, – ехать мне надо.
    – Я буду скучать, – жалобно сказала сестрёнка.
    – Вот выдам тебя замуж – скучать не придется. А пока надо будет подумать над твоей личной жизнью. Чтоб не так скучно было! – Вася проткнул сестру взглядом, заставив покраснеть.
    По-быстрому переодевшись и взяв ключи, Вася пошел обуваться, и крикнул с порога сестре:
    – Алёна, я могу быть поздно. Закрывайся, и не скучай.
    – Подожди-подожди, – выбежала Алёнка. – А поцеловать?
    – Иди сюда. – Василий поцеловал сестру, ласково прислонил к себе, и развернулся к выходу.
    – А-а-а, Вася, – нерешительно произнесла Алёнка, – давай я тебя перекрещу.
    – Ну, давай уже, – остановился Вася напротив сестры.
    – Наклони голову. Вот так. – Алёна перекрестила брата. – Теперь я могу быть спокойна.
    – Смотри, поздно не ложись.
    – Есть! – приложила Алёна вытянутую ладонь к голове.
    – К пустой не прикладывают, – засмеялся Василий.
    – Хорошо, я запомню. Не забывай про Ангелину.
    – Ни в коем случае! – крикнул брат, направляясь к машине, поднял в знак прощания руку, сказал: «Пока» – и уехал.

    Крышуемый Зурабом ресторан находился недалеко от центра города. Васин Opel в течение считанных минут преодолел нужное расстояние, и занял своё место на стоянке. Вася посмотрел на часы: «Без десяти девять. Минут пять подожду… Что ж он хочет? Наверняка спросит за Камиру. Так что ж – ради этого стоило назначать встречу?.. Не-ет, тут что-то ещё… Опять полезет с каким-то предложением. А Камиру использует в качестве давления. Да, в его стиле. Ладно, Зураб, посмотрим».
    Гонщик вышел из машины, прошел по ухоженной аллейке к входу ресторана, зашел внутрь, приметил за угловым столиком авторитетного в городе бандита, подошел к нему, поздоровался. Зураб молча пожал Васе руку.
    – Уважяю пунктуальных людэй, – протяжно произнёс Зураб, не смотря на Василия. – Присаживайса, – лёгким жестом руки предложил он.
    Когда Гонщик присел, Зураб посмотрел ему прямо в глаза.
    Ничего хорошего в этом взгляде Вася не увидел. Он, конечно, этого не показал, но ему стало немного не по себе.
    Страх есть даже у таких людей, и Гонщик не был исключением, только вот свой страх он научился тщательно скрывать за плотно закрытой дверью, ключа от которой не было даже у него. Вася был из тех немногих людей, взгляд которых выдержать практически невозможно, и не имеет значения – улыбается человек или, что называется, сканирует тебя. Но и много переживший и повидавший Зураб в этом отношении от Василия далеко не ушел. Поэтому своеобразным делом чести для каждого из них сейчас было не отвести глаз первым. 
    – Шьто мнэ всэгда в тэбэ нравилась, – глубоко затянувшись табачным дымом, прищурив глаза, тихо произнёс Зураб, – в тваих глазах никагда нэту страха.
    – Ты назначил эту встречу, чтобы сделать мне комплимент?
    Зураб неприятно улыбнулся, и отвёл взгляд в сторону пепельницы, стряхнув с сигареты пепел. «Всё-таки не выдержал», – отметил про себя Гонщик.
    – Камплимэнты я дэлаю абычьна жэнщинам, а мужчинам – если они мужчины, канэшьна, – я таким образам аказываю нэкую дань уважения, – Зураб прищёлкнул языком, как бы подчёркивая свои слова. – Но пазвал я тэбя нэ за этим, – он с таким напряжением сосредоточил на Васе взгляд, будто действительно хотел просканировать все его мысли. В дуэли взглядов Вася посчитал себя победителем, поэтому и дальше пялиться на эту неприятную физиономию стало не интересным. Осматривая окружающий интерьер, он с лёгким восторгом заметил:
    – Ничего у тебя здесь – красиво, стильно.
    – Тэбэ дэйствитэльна нравится? – Зураб затушил окурок в пепельнице.
    – Дизайн с цветовой гаммой красиво сочетается, – сказал Гонщик, продолжая рассматривать «внутренности» ресторана.
    Расставленные в шахматном порядке блестевшие при ярком освещении черные лакированные столики и белые фигурные стулья, черно-белый пол, белые тюли и черные шторы, черно-белая барная стойка, а также не сильно бросающееся в глаза обилие красного в неожиданных местах, как бы подчеркивающее борьбу двух цветов, поражало не только необычностью, но и таинственностью. Что хотел сказать автор этой триединой игрой цвета, было непонятно, но пытаться разгадать эту загадку пытался каждый посетитель без исключения. Только, видимо, секрет этот был одним из пунктов коммерческой тайны заведения, потому никому не раскрывался.
    Наш герой перестал бы быть собой, если бы не узнал разгадку. Вася и раньше бывал в этом ресторане, но на интерьер как-то не обращал внимания. Сейчас же черно-бело-красное трио его настолько заворожило, что не узнать его значение было равносильно поражению на татами.
    Зураб загадочно улыбнулся, бросив на Василия быстрый взгляд.
    – При жэлании ты скора сможешь купить этат рэстаран. Шьто скажэшь на эта? –    Васины ожидания оправдались.
    – У тебя ко мне какое-то предложение?
    – Да, Васа, сэрьёзнае дэлавое прэдлажение. Кстати, кофэ будэшь?
    – Не откажусь.
    – Ещё шьто-та?
    – Нет, только кофе.
    – Свэтланка, сдэлай нам два кофэ, пажялуйста, – обратился Зураб к вытянувшейся в струнку официантке.
    – Зураб, а что за подбор цветов? – впервые за этот разговор улыбнулся Гонщик.
    – О-о, – улыбнулся и себе Зураб, – эта балшьой сэкрэт.
    – Но мне-то можно его узнать? – в своей манере спросил Гонщик.
    – Тэбэ – так и быть – скажю. Бэлый цвэт – эта дабро, чёрный – зло. То, шьто ани здэсь так пэрэмэшяны, азначает их пастаянную барьбу.
    – А красный? – с нетерпением спросил Василий.
    – А вот красный, – официантка как раз принесла кофе. – Спасиба, Свэтлана. Красный – эта, – Зураб сделал из чашечки маленький глоток, – дьявол, талкающий людэй в сторану чернаго цвэта.   
    – Да, неожиданно… и мрачно, как для ресторана. Ну да ладно. Так что у тебя за предложение?
    – Работу харошюю хачю тэбэ прэдлажить, – медленно произнёс Зураб, наблюдая за Васиным выражением, – очэнь харошюю работу.
    – У меня есть работа, Зураб, – невозмутимо проговорил Гонщик, смакуя отменно заваренный кофе.
    – Знаю, Васа, знаю. Сколька ты имэешь в мэсяц?
    – Мне хватает.
    – При той работэ, которую я хачю тэбэ прэдлажить, у тэбя будэт всо, всо, и даже болшэ. Адно твоё жэлание.
    Вася слегка повёл головой, приподняв бровь.
    – Опять криминальные темы?
    – Васа, дарагой, ты шьто? – выпрямился Зураб, расставив руки. – Какие криминальные тэмы? Всо абсалутна законна. Всо, шьто от тэбя трэбуется, – эта трэнирават рэбят. Харошие пэрспэктивные рэбята, жэлающие активна заниматься спортам. Вот и всо.
    – Для чего заниматься? – строго спросил Гонщик.
    – Это пусть тэбя нэ бэспакоит, – с маленькой заминкой ответил Зураб. – Твоё дэло – пэрэдавать пацанам свой спартывный опыт, а всо астальное тэбэ знать нэ абязатэльна. Ты – просто трэнэр.
    – Просто тренер, у которого будет всё? – улыбнулся Гонщик.
    – Имэнна! Но я нэ тараплю тэбя с атвэтам. Ты падумай. Хорошьо падумай, – Зураб особо подчеркнул последние слова.
    Какое-то время Вася молча пил кофе. Он хорошо понимал, почему у него будет всё, ясно сознавая последствия таких тренировок. Конечно, внешне всё выглядит абсолютно законно и даже нужно, полезно. Спорт – это здоровье, сила, дисциплина, смелость, уверенность; инвестиция, так сказать, в здоровое будущее нации. Это всё замечательно. Только как «хорошие перспективные ребята» будут использовать переданный им «спортивный опыт»?.. Вот, что заставило Васю задуматься.
    Вкладывать своё время, знания, силы в отморозков, в буквальном и переносном смысле ломающим чужие судьбы, – слишком большая цена твоих огромных возможностей, даже если у тебя и будет ВСЁ!
    – О чём так задумалса, Васа? – прервал Васины размышления Зураб. – Тэбя шьто-та смущает? Ты спрашивай, нэ стэсняйса.
    Ирония, прозвучавшая в словах Зураба, заставила Гонщика напрячься каждым мускулом.
    – Зураб, тебе приходилось убивать?
    Теперь уже и Зураб на какую-то секунду задумался от неожиданности вопроса.
    – Ты нэ а том спрашиваешь, Гонщык. Пусть тэбя эта нэ интэрэсует.
    – Это не ответ, Зураб.
    Напряжение Гонщика передалось теперь и авторитету.
    – Слушяй, Гонщык, – Зураб резко подался вперёд, будто тигр перед прыжком, – маё уважэние нэ даёт тэбэ права задавать мнэ такие вапросы. Я сдэлал тэбэ сэрьёзнае прэдлажение. Можешь сагласиться, можешь атказаться. А строить из сэбя умника нэ нада!
    – Мой вопрос напрямую касается твоего предложения.
    – Да понал я, к чэму ты клонишь. Толька нэ будэт тэбя – будэт кто-та другой. И с этим ты ничэго нэ падэлаешь, и ничэго нэ измэнишь. А хочэшь паиграть в благароднага рыцаря – иди в мэнты, – это слово Зураб произнёс с насмешливым оттенком, – прэступникав лавить. Гдэ их болшэ – срэди бандитов, или в самой ментовкэ, – эта ещё вапрос. – Внимательно посмотрев Гонщику в глаза, авторитет продолжил: – Но я знаю на нэго атвэт, а ты пака ещё нэт. Так шьто нэ строй из сэбя умнага, и нэ задавай лишних вопросав.
    С Гонщиком в подобной манере разговаривали редко. Зачастую его авторитета и сопряженных с ним знакомств боялись. Васе, как и на татами, больше импонировали сильные соперники, с которыми можно, что называется, повозиться, набраться лишнего опыта, никогда не бывающего лишним, да и повысить себя в собственных глазах. Поэтому такой словесный напор только прибавлял адреналина в крови, заставляя волей-неволей уважать виновника этого процесса. Даже если внутри страх подавал голос, Васе нравилось, когда с ним так разговаривали. Это сравнимо с хорошим качественным спаррингом перед серьёзным поединком, или систематическими занятиями силовыми упражнениями для поддержания формы.
    Вася понимал, что умение разговаривать на равных с такими людьми, как Зураб, делает его ещё сильнее и авторитетнее. С другой стороны, Вася ведь «не при делах», и ожидать от Зураба хотя бы чего-либо похожего на страх было бы наивно и неубедительно, пусть ты и авторитетный пацан, первоклассный спортсмен, и на короткой ноге со смотрящим города. Есть люди, которые придают подобным вещам минимальное значение. К их разряду относился и Зураб.
    Вася не имел привычки лезть на рожон, бравируя своими связями. Наоборот, будучи спортсменом высокого уровня, уяснил для себя раз и навсегда – сильнее ты не когда ломаешь всё, что двигается, а когда умеешь сдержать себя вопреки желанию последовать первому пункту.
    Внешне казалось, что жесткая ирония Зураба Гонщика никак не трогает. Создавалось впечатление, что долго не видевшиеся приятели обсуждают какую-то заинтересовавшую их серьёзную тему. Но со стороны не видно было взглядов этих «приятелей», а то движение, с которым Вася потянулся за сигаретами и закурил, обличало в нём наличие не самого лучшего настроения.
    – Нэрвничаешь? – с подчёркнутым спокойствием спросил Зураб.
    – Это вопрос?
    – Хм, – хмыкнул Зураб, – тяжэло с тобой разгаваривать. Слишком ты самоувэрэн. Хочэшь савэт?
    – Давай обойдёмся без советов.
    Прищурив глаза, Зураб как-то странно улыбнулся.
    – Давай абайдёмса… И ещё адно, – Зураб жестко положил руки на стол. – Нэуважитэльна ты атносишься к дэвушькам. – Васе потребовалось всё его самообладание, чтобы сдержаться. – Ани абижяются.
    – А почему ты говоришь о своей сестре во множественном числе?
    – А пачэму ты считаешь, шьто я имэю в виду сваю сэстру?
    – Это написано в твоих глазах, – с вызовом произнёс Гонщик.
    – Ана любит тэбя, – будто не заметив этого, сказал Зураб.
    – Она сама тебе об этом сказала? – спросил Василий, откинувшись на спинку стула, и сделав глубокую затяжку.
    – Эта написана в её глазах, – продублировал Гонщика Зураб.
    Эти люди были слеплены из одного теста, и не в их природе было уступать и, тем более, сдаваться.
    – Вопросы своей личной жизни я привык…
    – Инагда, – перебил Гонщика Зураб, – личная жизнь аднаго становится личнай жизнью другога. Надо было абъяснить дэвушьке: так, мол, и так.
    – Зураб, я никому и ничего не собираюсь объяснять. И что касается Камиры – я не повторяю дважды то, что доступно и понятно сказал один раз!
    – Ты проста бросил её, бросил, как пэрчатку, савсэм забыв, чья она сэстра.
    – Это угроза? – с немалой толикой самообладания спросил Гонщик.
    – Нэт. Эта прэдастэрэжение… болше так нэ дэлать. Ты вэдь нэ хочэшь слушять савэты?!
    Вася не хотел заканчивать разговор на такой ноте, но и не знал, как заменить его другой. Испугаться – потерять лицо, нахамить и уйти – глупо, несолидно и чревато последствиями, устроить дуэль – не то время, продолжать сверлить Зураба взглядом – сколько можно?! Оставалось одно: чётко ответить на нечёткие вопросы, и культурно распрощаться.
    – Насчёт твоего предложения, Зураб, – начал Гонщик, тщательно туша окурок в пепельнице. – У меня есть работа, которая мне нравится, и менять которую я не собираюсь. Проще говоря – я отказываюсь. А Камира… – после короткой паузы продолжил Вася, – при своих данных найдёт себе кого-нибудь получше, не такого самоуверенного. А теперь извини, мне надо ехать. Всего хорошего! – Вася поднялся, протянул Зурабу руку, тот – так же молча, как и поздоровался, – пожал её, и проводил Гонщика затаенным взглядом до самого выхода.
    Сев в машину, Вася поехал в «Мальборо», пробыл там до закрытия, и только под утро приехал домой.