Почти, как Дездемона

Вот и всё...
Схоронила своего Петрушу... Тоня села на скамью во дворе их дома, расположенного на окраине их городка в частном секторе, безвольная, без дум, без чувств. Она была выжата, как губка, которая ни на что уже не была пригодна.

- Мамааа! Мамааа! - это трое её детишек - два сына-погодка и крошечная
дочка бросились к ней, повисли на шее, дочка карабкалась на колени.

- Откуда вы? Не надо... сядьте смирно... сядьте смииирнооо... -
и Тоня зарыдала, наконец, тонко и протяжно, в голос, как
волчица, которая воет днём по погибшему члену семьи.

Её родители были с детьми, это они привезли их и сами хотели
побыть с дочкой, поддержать её.

Тоня, выплеснув с воем часть своего горя, смогла подняться со скамьи,
взяла дочку на руки. Все пошли за ней тихонько, почти крадучись.
Прошла первая ночь, за ней потянулись беспросветные дни. Готовка, уборка,
стирка - всё это не могло отвлечь её на долго. Волны удушливого горя
накатывали и она выла, кричала до изнеможения.

Соседи слышали крик, у некоторых волосы шевелились от ужасного вопля.
И вот в дверь кто-то постучал.

- Войдите, не заперто.

Это пришли из опеки, какие-то педагоги, представители наробраза.

- Антонина Григорьевна, вы постоянно плачете, пугаете детей,
не занимаетесь ими. Ваш старший ребёнок в школу должен пойти в первый класс,
но вы не водите его на подготовку. Мы пришли поговорить с вами о судьбе детей,
создании им нормальных условий для жизни...

Тоня слушала посетителей, но, кажется, смысл речи до неё не доходил.

В конце концов было решено всех троих детишек принять в детский ясли-сад,
расположенный в трёхстах метрах от дома.
Это был выход: Тоня утром до начала своей работы, на которую она тут же устроилась, отводила детишек в садик. 

Потихоньку, не легко, жизнь стала налаживаться. Тоня, весёлая по натуре,
общительная и жизнерадостная, стала оттаивать сердцем.

И вдруг стал на её пути постоянно встречаться Хасан. Он работал в РайПО,
заведовал каким-то отделом. Тоня здоровалась, проходила мимо, совершенно
не придавая значения этим встречам, вообще не замечая их.

У Хасана была русская жена, они вместе учились в строяке, как называли
Строительный институт. Жена его хороша: чернявенькая, миниатюрная,
как статуэтка хорошей работы. Детей у них не было.

Тоня - такая пышечка! Всё у неё пухленькое, кругленькое! И Хасан спал и видел её с собой... или себя с ней... Он уже много вечеров подряд проводил под её окнами,
стараясь отыскать щёлку в шторах, чтобы увидеть своё непреодолимое вожделение.

И ведь случилось! Они стали встречаться. По просьбе, а вернее, по настоянию Тони,
Хасан был предельно осторожен, никому не говорил о своей связи и они были счастливы несколько лет.

Дети подрастали, а Тоня ещё раздобрела, чтобы угодить своему черноглазому симпатяге. Подошло лето, Хасан уехал на свою родину на месяц, но отпуск закончился, а от него пришло заявление на работу предоставить неоплачиваемый
отпуск ещё на месяц.

И, как на грех, у Тони разорилась вся электропроводка. Пригласила из гор. электросети электрика. Он, как вошёл и увидел заказчицу, сумку с инструментами выронил: так поразила его заказчица.

Он был одинок - в разводе со своей женой, жившей где-то даже не в этом
городке, но этому уже несколько лет и намерений у Сергея менять образ
жизни не было. А тут... Как в песне - "Девушка моей мечты", а это - женщина-мечта! Сергей, да-да, так его звали, тут же предложил пожениться.
Не спросил даже, замужем она или нет, есть дети или нет.

Тоня смеялась весело, заразительно, отчего её хорошенький курносенький
носик мило и задорно вздёргивался ещё более. Ей понравилась шутка мужчины,
кажется ровесника ей.

Через несколько дней Серёжка снова пришёл, уже нарядный, с гостинцами,
информированный о Тоне ровно настолько, насколько это ему было надо.
Сказал, что пришёл свататься к ней.

Тоня не смеялась. Она внимательно смотрела на белокурого кудрявого
мужчину и думала: "Что же у него за глаза-то такие? Я живых слонов никогда
не видела, а глаза у них должны быть точно такие, как у этого электрика".

Она одно сказала странному электрику, что на глупости у неё времени нет,
что с перерыва она спешит на работу.

Вечером Сергей приехал встретить её с работы на своей машине. Ухаживать ему и не пришлось: мальчики заболели, Тоня разрывалась между поликлиникой, больницей, аптекой, работой. А Сергей оказывался рядом - предупредительный, обходительный,
заботливый и умелый в любом деле.

Месяца не прошло, он перешёл в дом Антонины. В электросети попросил
пересадить его на трактор, так как у него теперь семья, трое детей
и ему надо хорошо зарабатывать.

Месяц прожили, второй пошёл. Как-то вечером кто-то в окно постучал.
Сердце Тони оборвалось - он!

Сергей вышел, спросил:

- Чего тебе?

- Мне Тоня нужна, с ней хочу говорить, - довольно дерзко ответил
Хасан. Конечно, это был он.

- Вот что, джигит, ещё раз придёшь сюда, я тебя без кинжала,
монтировкой так отделаю, весь твой аул на лекарства тебе не наработается.

Тоня ничего не спросила, а он ей ничего не говорил об этом... никогда.

Зажили они хорошо: и материально в достатке, и дружно. Сергей построил несколько сараев, завёл всякую живность. Ночами не спал - ездил по полям воровать из
ссыпанных буртов свёклу, початки кукурузы... да что под руку попадалось.

Домой он без сумок и пакетов, набитых всякой снедью, вкусностями не возвращался.
А дома уже была корова, свиньи, телята, птица. И так уже почти с десяток лет. Сыновья и дочка подросли, хорошие помощники. Но... что-то неладное с Сергеем начало происходить: раздражается на детей, они никак не могут ему угодить... Уж стал их поколачивать то за одно, то за другое.

Однажды Антонина была чем-то занята, и старший сын, разогревая себе обед, не уследил, как выкипело и залило поверхность газовой плиты. Вошедший Сергей схватил его за шиворот пиджака и так швырнул с подкрутом, что подросток покатился по полу. Сергей нанёс ему несколько жутких ударов и выкинул, полуживого, во двор.

Антонина кинулась на Сергея, как тигрица:

- Не смеееей!
Но тем и кончилось дело. Продолжали жить. Машину крутую купили.


Ребята взрослели. Они были общительные, добрые, весёлые, как их мать, и друзья шли к ним вереницей: вызывали погулять - с Петькой и Женькой всегда так весело, интересно!
Однажды Сергей приехал на обед. На пороге при входе в дом он увидел
пару новеньких очень дорогих мужских туфель.

"Петьке или Женьке купила", - подумал он, - "Вон, как пошло - меня и не спросили,
я уже и никто тут"...

Ничего не сказав, взял топор, порубил туфли на ленточки и уехал на своём
тракторе, не входя в дом.

А к Пете приходил приятель. Это были его туфли. Вышел он, а на пороге
такой сюрприз. Парень чуть не заплакал. Ушёл домой в Петькиных тапочках.
Вечером пришли его родители разбираться. Перед ними извинились и немедленно
вручили всю указанную сумму денег.

Тоня, провожая их до калитки, не выдержала, расплакалась:

- Не обижайтесь. Извините, - просила она.

- Тоня, мы не обижаемся, он вас всех обидел. Ты остерегайся
его - он нездоровым мне кажется, - отвечает ей женщина...

- Здоровый он, как бык! - прерывает её муж,- просто обнаглел,
царём себя почувствовал. Некому его проучить хорошенько.

Дочка Люда тоже давно школьница. Она очень спокойная, тихая, прилежная.
Утро. Все в хлопотах: школьники собираются в школу, родители на работу.

- Мам, я почему-то не могу найти свою сменку, - тихо сообщает девочка матери.

- Что ещё такое? - недоумевает мать, - смотри внимательно, всё всегда
на на своём месте находится. Мальчишки сестру не ждут - время поджимает.
Мать подключается к поискам, но и вдвоём не могут найти. Да они и не знают, где искать - на выделенном месте нет, а ходить по комнатам не имеет смысла.
И всё-таки, пробежали по всем комнатам, во все шкафы и под диваны и под столы заглянули... Девочка заплакала - она уже опаздывала в школу.
Сергей не уходит на работу, но участия в поисках не принимает,
смотрит на кутерьму исподлобья.

Наконец, он подаёт голос:

- Лезь на чердак, я сменку туда забросил - будешь на место класть, чтобы я на неё
не спотыкался...

Лето. Каникулы. Дома все волчком крутятся: на маленьком огороде, заготовка травы для всей движимости, чистка в сараях - Сергей строго следил,
чтобы всюду всё было идеально!
Приехал на обед. Тоня уже всё подала на стол, а он на огород вышел, проверить, как дети выполнили его задание по прополке. Присел над грядками... У него в глазах потемнело: столько вместе с травой подрублено полезных растений!
Он врывается в дом, как бык ревёт, обращаясь к жене:

- Где комсомольцы?!

- В чём дело, Серёж? Все в делах, ты же им заданий надавал, - Тоня старается
говорить спокойно, но внутренняя дрожь уже охватывает её, задрожали ноги,
ходуном заходили руки.

- Опять им подражать?! - снова взревел Сергей.

- Да не подражать, а потакать, Серёж,- Тоня пытается улыбнуться, чтобы
хоть как-то смягчить взъярившегося мужа.

Но он вдруг набросился на неё, схватил руками за шею, сдавил и поволок
на диван. Продолжая сдавливать её горло, шипел: Задушу, как Дездемону...

Почти теряя сознание, Тоня, в отчаянии, рванулась, выскочила во двор.
Куда бежала - не соображала.
Когда в себя приходить стала, не понимала, как за сараем оказалась, почти на улице, сколько сидела или... лежала. Почему-то было до жути больно голову. Потрогала... Боль пронзила её, но крови не было.

Наконец, она поднялась, осторожно ступая, боясь упасть, поплелась в дом.
Она увидела откинутую дверцу холодильника, на полу валялось его содержимое
- что-то разбилось, что-то разлилось. Она поняла, что, убегала
согнувшись и врезалась головой в холодильник, поэтому-то так и болела
голова.

Этот ушиб повлиял или сильнейший стресс, Тоню стала одолевать сонливость. Она готовила обед и засыпала. Принимала ванну и засыпала. На грядках засыпала.
На работе засыпала. Если с кем-то говорила сидя, через пять минут спала...

Это лето было перед осенним призывом её сыновей в армию.
За столом на проводах было много гостей - родственники и друзья с подругами веселились, говорили напутственные речи, некоторые девочки грустили.
Мать тайком вытирала слёзы, старалась не показать сыновьям, как она расстроена.

А сыновья были весёлыми, танцевали, пели, просили маму и папу не грустить.

Обняли папу, вышли с ним в пустую комнату, крепко прижали его с двух сторон
и сказали:

- Ну, папа, за всё тебе спасибо. Ничего мы не забыли: как бил до лужи под нами на полу, как выливал маме на голову горячий борщ, как бил её за то, что она
не с того угла в прихожей подметать стала, как с чёрной шеей она месяц ходила... как на кучу кирпичей Люду толкнул и у неё опустились почки...
Как разозлился и корову зарезал, а у неё в животе два телёнка были,
через неделю родились бы...
Не долго осталось жить тебе: вернёмся из армии - убьём тебя, гад!

Проводили сыновей. Сергей притих, всё старался сам делать, даже готовил сам.
Особенно супы, в которые мясо резал не крупнее кукурузного зерна, чтобы
Тоня, когда ела и впадала в полусон, не могла подавиться.

Перед приходом сыновей из армии, месяца за два, объявил он Антонине,
что уходит от неё. Был развод, раздел нажитого имущества по иску Сергея.
Тоня в суде была отстранённая, с его списком имущества и с тем, что
он добавлял устно, соглашалась, кивая головой:

- Согласна. Пусть берёт...

Наконец, один из судебных заседателей не выдержал:

- Что здесь происходит? Ответчица в глубоком стрессе, а истец
наглеет с каждой минутой: машина ему, мебель ему, сидит тарелки перечисляет,
подушки! А сам пришёл на готовое к ответчице! А ведь у неё сыновья - защитники Родины! Хорошо вернутся целыми и невредимыми, дай им Бог, а что случись -
у матери ни копейки, дом пустой!.. - Ты на меня не зыркай! - прервал он себя,-
я тебе не Тоня и не безответные дети!

Развели и разделили Антонину с Сергеем.

Пришло время, поженила она сыновей, дочку замуж отдала. Жила одна несколько лет, болела.
Взяла её дочка к себе, у неё она и умерла... через две недели...

А Сергей? Его история продолжается и не менее особенная, чем эта.
Будет интересно кому - расскажу.