Подарок маршала

Город Стерлитамак в лице своих жителей выступил на защиту Родины в первый же день Великой Отечественной. На алтарь Победы он положил всё что смог, в первую очередь жизни лучших людей. Забвение памяти о них недопустимо и одного имени, высеченного на мемориале, недостаточно.
В Стерлитамаке многие знают прославленную 170-ю стрелковую дивизию, в которой служил с первых дней войны и погиб на поле боя мой родной дед по материнской линии, Иван Петрович Гнедков, призванный в первые дни войны из Стерлитамака. Множество книг и воспоминаний посвящено боевому пути стерлитамакской 170-й стрелковой дивизии.

О 186-й стрелковой дивизии написано очень мало. А ведь в ней служили стерлитамаковцы, принявшие на себя самый первый удар гитлеровских полчищ.
186-я стрелковая дивизия была сформирована 19 августа 1939 года в Уральском военном округе на базе 4-го отдельного стрелкового Башкирского полка. Ещё до начала войны 186-я дивизия была развёрнута на самой границе и вела бои на передовой с 4 июля 1941 года по 9 мая 1945 года.

Мой названный дед, Николай Степанович Родионов, (1912-1993+), уроженец города Стерлитамака, прошёл в составе 186-й дивизии всю войну, от первого дня до последнего, побывал на трёх фронтах: Западном, Карельском и Третьем Белорусском. Войну закончил в Берлине. Вот его боевой путь:

Как опытный водитель, Николай Степанович, был призван из запаса Стерлитамакским горвоенкоматом, ещё до начала войны и направлен в 186-ю стрелковую дивизию, личный состав которой тогда находился в летнем лагере Юматово, у подножия легендарных Стерлитамакских гор-шиханов.

13 июня 1941 года все семь армий второго стратегического эшелона получили директиву на тайное перемещение в ЗапОВО. Это доказывает, что к началу войны мы всё-таки активно готовились. Еще зимой сапёрный батальон дивизии был отправлен на западную границу для строительства оборонительных сооружений.

186-я дивизия сразу приступила к погрузке в эшелоны. Последние картины Родины – седые Стерлитамакские шиханы, безкрайняя ковыльная степь, красавица Белая река – солдаты уносили в своих сердцах.
На войне солдаты кладут свои жизни на поле битвы не ради какой-то абстракции, описываемой патриотическими песнями, но защищая от врага дорогие, вполне определённые места, те, где они были рождены, где прошло их детство и юность, где жили и живут дорогие им люди.
Немцы проявляли повышенный интерес к Стерлитамаку. Немецкие самолёты люфтваффе дважды произвели аэрофотосъёмку территории Башкирии – 22 июля и 9 сентября 1942 года. В числе важных для немецкой разведки объектов оказались оборонные, промышленные предприятия, объекты инфраструктуры и шиханы Шах Тау и Куш Тау. Ещё до войны, пользуясь хорошими отношениями между Германией и СССР и многочисленной агентурой, немцы составили прекрасные крупномасштабные топографические карты европейской части СССР и собрали обширные данные о геологическом строении и запасах полезных ископаемых. Для Башкирии и Стерлитамака в частности они разработали подробные планы и проекты будущего использования территории на благо Третьего рейха. Местному населению была уготована роль рабов в каменоломнях на священных шиханах. Вместо этого непрошенным гостям на башкирской земле пришлось пожить в каменных бараках для военнопленных у шихана Тора (Тура) Тау и поработать на строительстве Стерлитамака. Воины-стерлитамаковцы об этом позаботились.
 
Утром 20 июня 1941 года 186-я дивизия прибыла на перевалочную станцию Великие Луки, откуда направилась дальше, на запад. Вечером 21 июня части дивизии в составе 62-го стрелкового корпуса 22-й армии прибыли на станцию Идрица Калининской железной дороги. О начале войны узнали в пути следования.

24 июня был получен приказ занять позиции на участке бывшей Советско-Латвийской границы. Личному составу тут же были выданы новые комплекты обмундирования. Кирзовые ботинки были заменены на кожаные сапоги. Также было выдано новое оружие и полный комплект боеприпасов.
 
Первый бой приняли 4 июля на северном берегу реки Западная Двина.
 
186-я дивизия действовала в составе Западного фронта, (в 1943-м он был переименован в Третий Белорусский). Войска Западного фронта противостояли Группе армий «Центр», самой мощной из трёх групп армий нацистской Германии, сосредоточенных для нападения на СССР по плану «Барбаросса». Первым было Смоленское сражение.

С первых же дней войны гитлеровцы стали систематически бомбить район разгрузки и сосредоточения дивизии.

Поначалу враг вёл себя нагло. Характерный эпизод: 5 июля, уже за полдень, на наблюдательном пункте командира 298-го стрелкового полка увидели колонну войск противника, двигавшуюся от Лепеля на Уллу с развернутыми знаменами и с оркестром. Колонну уничтожили артиллерийским огнём.

Рубежи удерживали до 7 октября 1941 года, до тех пор, пока немцы не прорвали оборону на Ржевском направлении. Бои были страшные, колоссальные потери.

К этому времени 170-ю Стерлитамакскую стрелковую дивизию, выдвинутую из резерва, вводят в состав 62-го стрелкового корпуса 22-й армии, штаб которой с 24 июня 1941 года дислоцировался в городе Великие Луки.
 
К 1 июля 1941 года 22-я армия развертывалась и занимала оборону по северному берегу реки Западная Двина на фронте Краслава-Полоцк-Витебск. 62-й стрелковый корпус имел в своем составе 126-ю, 153-ю, 186-ю и 170-ю стрелковые дивизии.

186-я стрелковая дивизия, занимавшая Себежский укрепленный район, по мере прибытия 170-й дивизии перебрасывалась в район реки Западная Двина, с задачей занять оборону в районе Бешенковичей, чтобы остановить наступление немцев по дороге Минск-Витебск. 170-я стерлитамакская стрелковая дивизия шла вслед 186-й дивизии.
 
Башкирские дивизии пользовались особым доверием командования, их ставили на самые ответственные и опасные участки обороны.

Воевали они храбро, дрались за каждую высоту, деревушку, мост. Ходили в контратаки. Предателей, дезертиров и перебежчиков среди них не было. Интересная деталь: наши воины не просто отстреливались, но методично отбивали у немцев всевозможное оружие, боеприпасы, транспортные средства, чтобы потом бить врага этими трофеями. Например, в самом начале войны, в дивизии уже были немецкие автоматы, пулемёты, автомобили, орудия и миномёты. Все ценности, в основном серебряные рейхсмарки, сдавали по счёту и описи в интендантскую службу.

Несмотря на ожесточённые атаки превосходящих сил противника, 186-я дивизия стратегических позиций не сдала. Уже 1 января 1942 года перешли в наступление, начали теснить врага.
 
Вторым серьёзнейшим испытанием для воинов 186-й стрелковой дивизии стала битва за Москву. От того, кто победит в этой битве, зависел итог войны. Русским отступать было некуда.

Изначально битва за Москву немцами предполагалась ещё до наступления холодов. В планах Гитлера на это отводилось не более 3-4 месяцев. Но яростное сопротивление советских войск под Смоленском эти планы сорвало.

В сентябре 1941-го Николай Степанович стал коммунистом. Произошло это так: политрук построил их батальон и объявил: «Товарищи красноармейцы, сейчас мы идём в наступление, чтобы остановить врага, рвущегося к Москве. В бой могут идти только коммунисты, беспартийные остаются в тылу». Естественно, все беспартийные тут же написали заявление о приёме в партию, мой дед тоже. (Из партии он не сбежал, когда всё пошло вразброд в конце 1980-х, имел партийный стаж более 50 лет).

В сентябре 1941-го тяжелейшая ситуация сложилась на севере страны, где нависла угроза уничтожения Ленинграда. Ставка приняла решение усилить Карельский фронт, который имел самую большую протяжённость среди всех советских фронтов Великой Отечественной войны — до 1600км. При этом единственный из фронтов не имел сплошной линии фронта — только очаги сопротивления со своими линиями соприкосновения с противником, с незакрытыми участками между ними, также имел особо сложные, предельно суровые северные природно-климатические особенности.
Несколько подразделений 186-й дивизии были переброшены туда, среди прочих бойцов оказался и мой дед. Так он познакомился с ещё одним серьёзным противником – финнами. Воевал на Карельском фронте с 28.09.41 по 26.06.43.

Войска Карельского фронта держали оборону по линии: река Западная Лица (60 километров от Мурманска), Ухта, Повенец, Онежское озеро, река Свирь. Подробности боевых действий засекречены до сих пор. Периодически проводились спецоперации (Медвежьегорская наступательная операция). Активность противника в Карелии и на подступах к Ленинграду с севера была подавлена, Ленинград отстояли.

Командированные бойцы, среди них мой дед, вернулись в расположение своих подразделений, которые готовились к грандиозному сражению на Курской дуге.
В июле-августе 1943 года, 186-я дивизия приняла участие в Курской битве. Николай Степанович побывал в самом пекле, в том числе на поле битвы под деревней Прохоровкой.
 
За героизм, проявленный в боях за Орёл, 186-я дивизия в августе 1943-го года была награждена орденом Красного Знамени, а Николай Степанович -- орденом Красной звезды. Началось победное наступление советских войск по всем фронтам.

186-я дивизия принимала участие в легендарной операции «Багратион», в результате которой была освобождена Белоруссия. В ходе Люблин-Брестской операции, 28 июля 1944 года, дивизия овладела городом Брест. За это она была награждена орденом Кутузова и получила почётное наименование «Брестской».

Далее, дивизия, в составе 65-й армии генерала П. И. Батова, форсировала реку Буг, освобождала Варшаву, с боями двигалась в направлении Данцига и Гдыни, приняв участие в штурме этих городов. Тогда дед был награждён медалью «За освобождение Варшавы».
 
В ходе Берлинской операции дивизия оказалась на одном из наиболее важных участков фронта. В ночь на 15 апреля 1945 года, разведотряд дивизии начал форсирование Ост-Одера. Преодолев стремительным броском первую водную преграду, отряд овладел дамбой на западном берегу. В ходе боя, противник трижды переходил в контратаку, но был отброшен. 20 апреля разведывательный отряд, взаимодействуя с полками первого эшелона дивизии, после артиллерийской подготовки, на лодках форсировал реку Вест-Одер и захватил плацдарм. 25 апреля пал Штеттин. Продолжая наступление, дивизия вышла к городам Шверин, Барт и Росток.
 
Героизм воинов носил массовый характер. Поэтому воинские награды присуждались не так часто, как этого заслуживали. За форсирование Днепра, Вислы, Буга, Одера, за взятие немецких крепостей в Восточной Пруссии, штурм многих немецких городов и другие геройские операции верховное командование, в основном, награждало грамотами. У деда их была целая стопка. Замечу, что примеры невероятной стойкости и безстрашия солдат Великой Отечественной были нормой, обязательной для исполнения. Артиллеристы ни при каких обстоятельствах не имели права бросить орудие, если оно ещё годилось для стрельбы. Военные водители обязаны были чинить повреждённые машины, даже под прицельным огнём противника. Во время длительных жарких боёв водители не спали сутками, обеспечивали подвоз боеприпасов на передовую. Одним из таких водителей был мой дед, он доставлял боеприпасы под ураганным артиллерийским огнём и несколько раз чинил повреждённую машину на виду у бесившихся от злобы гитлеровцев, был отмечен командованием медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

К сожалению, в начале 1990-х в гости к моим старикам набился бойкий, сладкоголосый человек, он представился журналистом, попросил дать на время, чтобы скопировать, грамоты, фронтовые фотографии, в том числе из Берлина, на ступеньках рейхстага, на стене которого мой дед расписался. Получив документы, мошенник исчез, больше его не видели.

В конце войны, Николай Степанович имел достойный набор солдатских орденов и медалей и звание ефрейтора. Уже после Победы на полгода задержался в Германии, был личным шофёром маршала Гречко.

Вернувшись в Стерлитамак, дед вернулся к тяжёлой работе на заводе железобетонных изделий ("Башстрой") и проработал там ещё 30 лет слесарем 6-го разряда. Участвовал в строительстве нового Стерлитамака. В 1965-м получил тяжелейшую травму на производстве. Легендарный стерлитамакский хирург Владимир Александрович Семагин пришил практически оторванную по колено ногу, и дед продолжил трудиться. Про боевые ранения и контузии настоящие фронтовики и не вспоминали. Живой остался, и слава Богу!

Что касается льгот, мой дед не получил ничего. Когда он вернулся в Стерлитамак после войны, то не имел даже угла, где голову подклонить. О ветеранской пенсии тогда и не слыхали. Безногие, безрукие, слепые фронтовики вынуждены были работать. На нашей улице Пушкина была баня на дровяном отоплении, так слепой фронтовик колол там дрова. Пару лет орденоносцам приплачивали копейки за ордена, потом это прекратилось.
Советские солдаты, прошедшие кромешный ад, не впадали в ожесточение или одичание, обходились без помощи психологов. Воины-ветераны просто возвращались к мирной жизни, не считали себя особой кастой, ничем не выделялись.

Женившись на моей бабушке, дед жил с ней в задней половине нашего старого родового дома дореволюционной постройки, на улице Садовой. Жильё представляло из себя часть горницы с выгороженной крохотной кухонькой и частью холодной веранды. Даже не однокомнатная квартира, а то, что сейчас называется «студия». Первые десять лет жили втроём, с моей будущей мамой. Удобства во дворе, вода в колонке на углу, дровяная печка. Городские власти сочли такое жильё вполне достаточным, дед даже в очереди на улучшение жилищных условий не числился. Самый старый район города, откуда начинался русский Стерлитамак, никогда не был избалован вниманием городских властей. Дед так и не получил от чиновников никаких предложений по улучшению бытовых условий (например, поставить телефон, подвести воду, помочь с газификацией). На дому его никто не навещал, даже когда он тяжело болел. С Днём Победы, конечно, поздравляли, но не более того. Одна из причин этого чиновничьего равнодушия, возможно, состояла в том, что настоящих фронтовиков в Стерлитамак после войны вернулось слишком мало, подавляющее большинство мужчин, ушедших на войну, погибло. Союзов ветеранов не было, а до 1965 года в нашей стране Великую Отечественную вспоминали скупо и весьма дозированно, многое замалчивалось. День Победы в СССР с 1948 по 1964 год официально не праздновался. Делалось это в интересах большой политики и «дружбы народов». Как-то так получилось, что наиболее трагические эпизоды Великой Отечественной стали фигурой умолчания, мы, по сути, долго ничего не знали, например, о героической обороне Брестской крепости, о Невском пятачке, о танковом сражении под Прохоровкой, о штурме Кенигсберга. Настоящие фронтовики, принимавшие участие в самых страшных сражениях, хранили молчание, ибо человек переживший такое просто не в силах передать это словами.

Дедушка и бабушка были безхитростными русскими людьми старого замеса, из тех, которые окончательно исчезли в нашем народе в конце 1970-х: миролюбивые, безконфликтные, терпеливые, совестливые, абсолютно честные, лишённые жадности и тупого эгоизма. Они не пили, не курили, не ругались, лишнего не болтали. Никого никогда не обсуждали и не осуждали, никому и ни на что не жаловались, не злобствовали. Дед держал голубей, приобщил меня к этому делу. Жизнь они прожили невероятно трудную, строили советское государство, защищали его, довольствуясь самым малым. При этом дед ни при каких обстоятельствах не хвастался своими ратными подвигами, вообще мало чего о войне рассказывал, что было характерно для всех, кто действительно воевал. Ордена и медали надевал только раз в году, на 9-е Мая. Жил достойно, всё необходимое зарабатывал честным тяжёлым трудом, не унижался перед начальством, ничего не просил и не требовал особого к себе отношения. На таких людях и держался великий могучий Советский Союз, который развалился, когда этих людей не стало.

Шли годы и в какой-то момент мне за деда стало обидно. Старики всё чаще прихварывали, по ночам вызвать скорую для них не было никакой возможности, постоянно тревожить соседей они отказывались, да и унизительно это было. На очереди на телефон они стояли, но в официальных ответах из Стерлитамакского узла связи регулярно отписывались: «свободной линии нет». При этом у соседей, даже у совсем молодых, телефоны давно уже были установлены.
 
Пришлось запустить вариант письма в «Крокодил». Был в СССР такой, весьма интересный и народом любимый сатирический журнал, гроза всех чиновников. Отвечать на запросы «Крокодила» чиновники были обязаны, быстро и по существу. После получения начальником Стерлитамакского узла связи запроса на бланке со знаменитым Красным Крокодилом, втыкающим вилы в бок нерадивого управленца, буквально на следующий день свободная линия появилась. Телефон для деда был установлен безплатно, с извинениями за проволочку.

Была у деда и заветная мечта всей жизни: личный легковой автомобиль. Вместе с бабушкой они копили на машину, откладывали каждую копеечку из трудовых доходов, при этом ещё помогали моей маме, которая после трагической смерти мужа, моего отца, одна поднимала меня с братом.
Как известно, «от трудов праведных не наживёшь палат каменных». Необходимую сумму для покупки «Жигулей» деду удалось собрать только к моменту выхода на заслуженную пенсию.

Когда дед пришёл туда, где принимали заявки на покупку машины (в свободной продаже их не было), то был уверен, что, в преддверии 30-летия Великой Победы, проблем с этим не будет. Он ошибался. Работники, принимавшие заявки, объяснили деду, что заявку они, конечно, примут, но машину дед увидит не раньше, чем лет через двадцать. Для деда это был шок.
 
На семейном совете было принято решение не безпокоить «Крокодил», а обратиться к тогдашнему министру обороны Советского Союза маршалу Гречко А. А. Напомнить ему, как дед в 1945-м возил его по Берлину и попросить помочь с машиной. В письме перечислили дедовы награды, вкратце обрисовали его боевой путь. Дед был категорически против, но письмо всё же отослали.

Где-то через месяц, накануне праздника 9-го Мая, на пороге дома по улице Садовой появился полковник в парадном мундире. «Вы Родионов Николай Степанович? -- Да — Это вы писали письмо маршалу Гречко? -- Да.» Дед струхнул – возьмут сейчас под белы руки и на цугундер! «Выйдите на улицу и посмотрите!» Дед с бабушкой на улицу – у дома стоит красавица, ВАЗ 2103, тёмно-зелёного цвета (одна из самых престижных моделей СССР 1970-х годов). «Это вам товарищ маршал Гречко прислал, из личного резерва. Поздравляет вас с Днём Победы!».

Дед, конечно, прослезился.

В Великую Отечественную град Стерлитамак отдал на нужды фронта всё что имел. Ураганными темпами, со сверхнапряжением всех сил была проведена индустриализация, в городе начали работать крупные оборонные предприятия, сделавшие весомый вклад в приближение Победы. Это было массовое самопожертвование, люди работали до изнеможения, сгорали на рабочем месте. Как и в годы Первой мiровой войны, Стерлитамак приютил тысячи раненых бойцов, ценных специалистов, беженцев. Жители города голодали, жертвовали личные сбережения на нужды фронта, делились последним с теми, кто не имел ничего.
При этом Стерлитамак никогда не требовал каких-либо отличий, почестей, наград и привилегий.

В довоенном Стерлитамаке было 40 тысяч жителей. На фронтах Великой Отечественной погибли 8590 стерлитамаковцев, практически все взрослые военнообязанные мужчины. Подумайте об этом.

Похоронен русский солдат, герой Великой Отечественной войны, Николай Степанович Родионов на новом стерлитамакском кладбище, к югу от городской черты. Это уже степная зона. Место погребения высокое, с него хорошо видны жилые кварталы Стерлитамака, река Белая, шиханы. На могиле установлен скромный обелиск, белая мраморная плита, 1.5 м высотой, 3 см толщиной, щедрый подарок властей предержащих. Не тако на могилах "уважаемых людей": воров в законе, цыганских баронов, и прочих "авторитетов". Но мавзолеи, богато украшенные обелиски и чугунные ограды не главное, это всё прах земной.
Вечная память героям, пока мы её храним в наших сердцах, они живы.