Путешествия теоретика

Б.Б.Родоман

ПУТЕШЕСТВИЯ ТЕОРЕТИКА

План-проспект книги

20 авт. л.

АННОТАЦИЯ

Автор этой книги, профессиональный географ, ничего не исследовал по заранее намеченной программе и не увлекался сочинением путевых заметок. Он путешествовал для своего удовольствия,  потому что привык к этому занятию с детства. Но только в пути, а не в стенах  кабинетов и библиотек, невольно и неожиданно рождались идеи для творческой  деятельности – от теоретической географии, моделирующей уникальное российское пространство, до публицистики, призывающей беречь родной ландшафт. Размышления о географии и  путешествиях плюс портреты некоторых регионов и стран, особенно вдохновивших автора   – вот основное содержание данного сборника. Это книга для тех, кто любит всю Землю больше, чем разбросанные по её поверхности отдельные постройки, вещи, товары;  для того, кто склонен  постоянно думать об окружающем людей земном мире и готов пройти его в качестве озабоченного Путешественника, а не только легкомысленного туриста.   

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие
Вместо введения: «Путешествия теоретика» и визуальная география

I. География, ландшафт, путешествия
Что такое география
Искусство путешествий
Региональная архитектура и культурный ландшафт

II. Российские пейзажи
Времена года в Подмосковье
Весенняя лыжня
Полесья и ополья: две половины России
Российские Альпы: географическое закрытие
Rasputitsa: мысли о российском бездорожье
Русская саванна
Неизвестная Чувашия
Осмысление Хвалынска
Вдохновляющие заречья
Из столицы в провинцию: крутой склон

III. За пределами России
Долгожители в Закавказье
Новый Валаам в Финляндии
Через Молдавию в Румынские Карпаты
Сицилийский треугольник
Непал: экзотика в объятиях глобализации;
 
Указатель географических названий
Указатель имён людей
Приложение 1. Перечень путешествий автора
Приложение 2. Главнейшие публикации

ПОДГОТОВКА ТЕКСТА
И ИЛЛЮСТРАЦИИ

        Подготовка текста. До 60% текста (12 авт. л.) нет в электронном виде и нуждается в сканировании. Все оригиналы для сканирования хорошо сохранились и  будут представлены в развёрнутом (расшитом) виде.
        Чертежи. Три статьи иллюстрированы чертежами (картоидами) автора, многократно публиковавшимися в чёрно-белом виде, реже – в цветном, и будут представлены в чёрно-белых ксерокопиях.  Цветные варианты  этих же чертежей для данного издания, конечно, предпочтительнее и тоже могут быть подготовлены без проблем.
        Фотографии автора, цветные, на бумаге и в электронном виде, в том числе публиковавшиеся в газете «География»,  имеются только для статьи «Непал». Прочие фотоснимки, в том числе цветные для статьи «Вдохновляющие заречья», возможно, могут быть взяты из архивов  вышеупомянутой газеты. Для подавляющего большинства статей фотографии, если это нужно, могут быть подобраны издательством.

ПРОБНЫЕ ТЕКСТЫ

ИЗ СТОЛИЦЫ В ПРОВИНЦИЮ:
КРУТОЙ СКЛОН

        Россия состоит из двух частей – Москвы и Не-Москвы. В обыденном представлении это больше чем разные регионы и даже страны – это особые части света ; . Рассмотрим некоторые взаимоотношения между ними со скромной целью – добавить кое-какие разрозненные штрихи к портрету великой державы.


«Мы из Москвы!»

        Бывало, путешествуя по советской глубинке, мы бодро входили в кабинет второго секретаря райкома.
– Мы из Москвы!
         Это звучало как пароль. Взглянув на наши «верительные грамоты»,  чиновник без лишних вопросов снимал телефонную трубку.
– Тут у меня товарищи из Москвы. Займись ими.
         Нас ставили на ночлег, возили, кормили. Прием гостей из Центра был «ямской повинностью» и общественной работой, а иногда и службой в «органах».
         Высокое звание москвича, подкрепленное журналистским билетом и письмами на бланках, хорошо действовало в сельской местности и в малых городах за пределами Центральной России и Северо-Запада, в котором  доминировал Ленинград. Повышенным гостеприимством отличались Кавказ и Средняя Азия; лояльность и любовь к Москве, к России, к советской власти, пресловутую дружбу народов там демонстрировали особенно рьяно.
          Вместе с тем, аборигены ревностно следили за подлинностью нашего статуса и нередко требовали уточнения:
– Из самой Москвы?
– Из самой, из самой!
          – А то тут недавно были из какого-то Подольска, выдавали себя за москвичей.
          В эпоху, когда за колбасой съезжались в Москву с территории не меньше Испании, довелось услышать и нелюбезные слова, брошенные хозяйкой с высокого крыльца:
          – Москвичи? Идите, идите! Не нужна нам ваша Москва, не нужна ваша колбаса!
          После краха СССР почтительная опасливость мелких  чиновников сменилась откровенным пренебрежением и уклонением от контактов. «Подумаешь, москвичи! Москва нам теперь не указ» (в годы «парада суверенитетов»).
          Сейчас можно с комфортом взирать на потемкинскую деревню с высоты экскурсионного автобуса в составе конференции, комиссии, делегации, но на самодеятельных исследователей, проникших с черного хода, местные хозяева смотрят как на тайных соглядатаев и ревизоров. Лучше казаться не журналистами, а бедными, безобидными учеными.
          В одном отношении наши московские мандаты действуют по-прежнему – они в какой-то мере гарантируют, что после проверки документов нас не изобьют в милиции так, как обычно избивают местных жителей.


Цена «римского гражданства»

        Апостола Павла римское гражданство спасло от бичевания.  «Тогда тысяченачальник, подошед к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да. Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем» (Деян. 22: 27 – 28).
          Я тоже родился «римским гражданином» и жил без чрезмерного напряжения, в то время как мои ровесники и коллеги, чтобы закрепиться в Первопрестольной, отрабатывали сроки на стройках и заводах как лимитчики; вступали в брак без любви и в правящую партию, становились сексотами.
          При просачивании из провинции в центр империи работает такой же «естественный» отбор, как при служебной карьере: продвигается предприимчивый, талантливый, хитроумный, выносливый, но и подлый, циничный, жестокий, способный к большой лжи и предательству. Административные препоны, призванные оградить некоторое пространство  от проникновения нежелательных элементов, сами способствуют концентрации в нем худших и злейших.
          Мне кажется, что в  нашей стране  сформировались три административно-территориальных «сословия»: 1) настоящие граждане Москвы; 2) полупровинциалы, прописанные в Московской области и в Петербурге; 3) провинциалы – все остальные. Элита, в том числе региональная, целиком входит в первую категорию: у губернаторов и «олигархов», где бы они ни проживали, имеются резиденции в Москве; миллиардеры все прикреплены к западной половине столицы.

Две или три Москвы в одной России

        Москва уникальна, но не единственна; она способна к размножению, к производству потомства. В советское время ее филиалами стали разнообразные территориальные образования, обитатели которых сохраняли за собой  московскую прописку и жилплощадь. Важнейшие секретные объекты на окраинах СССР имели московские адреса.
          Помню, как в поезде, пересекавшем Полярный Урал, местный пассажир хвастался:
          – У нас тут такое есть, такое! А почтовый адрес – Москва А-400.
          Не удалось вырастить где-то вдали от Москвы хотя бы один многомиллионный город, который взял бы роль столицы в своей половине России. Зато Москва размножается на своем месте путем простого роста и деления – административно-территориального и ведомственного.
          Сегодня на космическом фотоснимке уже нельзя выявить административную границу Москвы. Московская кольцевая автодорога (МКАД) видна прекрасно, но на одной трети своей протяженности она теперь не служит городской чертой. За этой дорогой, как протуберанцы вокруг солнца, простираются «новые территории» Москвы (из них Солнцево уже довольно старо, остальные – Бутово, Митино, Новокосино и др. – моложе). Между ними зажаты старые города (Химки, Мытищи, Люберцы и др.), надежды которых на присоединение к Москве не сбылись. Однако в обоих административных видах единой городской среды, растущей на месте беззащитного Лесопаркового пояса, сшитого из лоскутов Дальней Москвы и Ближнего Подмосковья, строятся небоскребы, однотипные по высоте и качеству. В соответствии с давно известными законами развития городов, сюда переливается деловая и демографическая активность, здесь оседают наиболее предприимчивые иммигранты.
          Получается, что в центре России расположены две Москвы: одна внутренняя, управляемая мэром, а другая внешняя, подчиненная губернатору. Кому выгоден этот административно-территориальный сюр? Думается, что Кремлю, который опасается иметь сверхмощный субъект федерации у себя под боком и предпочитает управлять двумя пристяжными. Коренной же лошадью в этой птице-тройке служат федеральные учреждения. Так что, если говорить о собственности, мы имеем три Москвы в одной городской агломерации – городскую, областную и федеральную.

Столица Подмосковья – город Новомякининск

        Получив высочайшее заверение, что слияние Москвы с Подмосковьем не намечается, Московская область подняла голову и напомнила о своем давнем желании иметь все атрибуты субъекта федерации – не только герб и флаг, но и свою столицу на своей территории. На эту роль давно выдвигается город Красногорск: он вплотную примыкает к Москве и расположен в западном, престижном секторе Подмосковья, между московской думско-депутатской «деревней»  Митино и фешенебельным Новорижским шоссе, которое я предлагаю называть Нуворишским.
          По простоте душевной я думал, что административным центром Московской области (а до революции 1917 г. – Московской губернии и Московского уезда) была и остается Москва. Но у чиновников своя география и геометрия, похожая на неевклидову.
          Московский метрополитен изначально нацелен на обслуживание только первой Москвы (бывшей моссоветовской, а ныне мэрской),  как будто она – оазис среди  безлюдной пустыни.  Как правило, линии не упираются в границу Москвы (за которой они рано или поздно могли бы продолжиться), а склонны загибаться наподобие свастики, дабы лучше охватить свою, административно-московскую территорию (Родоман 1999: 158, 159, 162). Но вдруг стало известно, что строящаяся Митинская линия метро вынуждена пересечь крохотный кусочек Московской области – Мякининскую пойму. И вот уже слышно, что сюда, на заречную землю Красногорска, переведут из Москвы областную администрацию; здесь намечается грандиозная стройка. Поскольку само село Мякинино уже вошло в Москву и к области не причастно, я предлагаю называть новую столицу Подмосковья Новомякининском (название временное, рабочее, как у кинофильма в процессе съемки).
          Что же касается пока единственной, проектируемой для  Московской области, станции  метро "Мякининская", то власти, если верить газетам (Российская… 2006) договорились, что платформа на ней будет принадлежать области, а рельсы – городу Москве. Для подъема какого-нибудь предмета или, не дай бог, пассажира, упавшего с платформы, очевидно, будет «задействована» некоторая межрегиональная комиссия,  работающая «на постоянной основе».
          Пока что любые два субъекта Российской Федерации не могут соорудить один общий павильон для остановки местных автобусов (нет в нашей стране механизма для решения подобных задач); в лучшем случае два павильона располагаются рядом, а в худшем – на разных концах одной деревни. Теперь же, на Мякининской пойме, мы станем свидетелями нового этапа во взаимоотношениях регионов.

Куда ведет Нуворишское шоссе?

        Аристократические кварталы в европейских городах располагаются как правило на западной стороне; тому известны два объяснения: 1) с западными ветрами, преобладающими в наших широтах, поступает чистый воздух, а в Подмосковье, к тому же (в отличие, например,  от окрестностей Парижа), и реки текут большей частью с запада; 2) аристократы, прогуливаясь (в экипажах и верхом) в предвечернее время, инстинктивно направляются лицом к заходящему солнцу и попутно облюбовывают новые места для своих  вилл и усадеб ; . Елисейские Поля в Париже тянутся на запад-северо-запад, в ту точку, где (в среднем) солнце заходит в летнем полугодии. 
          Воздвиженка, Арбат, Кутузовский проспект, Рублево-Успенское и Новорижское шоссе устремились туда же, к светлому закату. Но что дальше, за горизонтом, за пределами столичной области? Нелепо перестроенный Гжатск-Гагарин, забытая центральными СМИ Вязьма, обветшавший Ржев, зарастающие поля и «саванны Смоленщины» (Родоман, Каганский 2004; Трейвиш 2005),  сам Смоленск, всё еще слишком удаленный от Москвы, так еще недоступный для быстрого повседневного посещения, – единственный город, который путешественник из Западной Европы, пораженный безлюдностью России, может увидеть из окна вагона. Наши Елисейские Поля не ведут в Европу, а заканчиваются на загородной свалке недвижимости.
          Территориальная структура Центральной России обладает  инверсионной асимметрией: вблизи Москвы западный сектор этого региона – самый элитный и процветающий, а вдали – самый упадочный. Переход от процветания к упадку наиболее резок и контрастен на западе. На статистической поверхности, отражающей плотность населения и экономической деятельности, Центральная Россия высится как гора, у которой восточный и южный склоны относительно пологи, а западный и северо-западный особенно круты.
          Москва, как известно, переняла у Петербурга роль окна и ворот в Европу, стала ее активным форпостом, чем-то вроде компрадорской фактории и туземного поселения при аэропорте Шереметьево (Родоман 1996: 101 – 102). Но  примыкающая к Подмосковью с запада часть Центральной России далека от благополучия. Географическое положение между Москвой (самым людным городом Европы) и Западной Европой  почему-то не пошло этому краю на пользу, за исключением полосы вдоль Минского шоссе. Транзитная товарно-денежная река течет одиноко, как Нил по пустыне,  и не  орошает заброшенную, обезлюдевшую сельскую местность.
          Новорижское (Нуворишское) шоссе – ось доморощенной, подмосковной Европы – Ближнего Подъевропья (Надеждин 2005: 60), состоящего из еврокоттеджей с евроокнами. Построенная в позднесоветское время для переброски танков в склонную к независимости Прибалтику, амбициозная автострада заканчивается в Волоколамске у последнего на этом пути  общественного  евротуалета.  Дальше, к западу, с аналогичными заведениями успешно конкурирует дремучий кустарник,  подступающий к стенам вокзалов. По мере удаления от Москвы  быстро иссякает поток легковых автомобилей, еще быстрее уменьшается доля иномарок, сужается дорога, а граница области дает себя знать первым большим подскоком зада на сиденье.
          Еще более удручающую картину являет здесь железная дорога. За станцией Шаховская она (уже не Московская, а Октябрьская – административный барьер и тут играет большую роль) не электрифицирована, однопутная, пропускает  два-три  дальних поезда в сутки и столько же пригородных (бывает, что с двумя вагонами в каждом). А от Москвы до Волоколамска ходят ежедневно до 20 пар электричек по 10 – 12 вагонов. Такого крутого перепада от буйного Подмосковья  к вялой российской глубинке (живой лишь постольку, поскольку она летом оживляется cтоличными дачниками и рыболовами) нет ни на каком другом радиальном направлении, кроме, пожалуй, Калязинско-Весьегонского. На Рижском направлении, в сущности потерявшем право так называться (его лучше называть Великолукским), наблюдается максимальная инверсия культурно-географического пространства: к востоку от водораздела Рузы и Вазузы простирается сравнительно благоустроенная  квази-Европа, а к западу – какое-то сибирское захолустье.

В поисках других столиц

        Беспрецедентная концентрация всего и вся в одной Москве давит на психику россиян и питает навязчивую идею о возможности переноса столицы или части столичных функций  в другое место – то ли опять в Петербург, то ли поближе к географическому центру великой  евразийской державы, т.е. в Сибирь. При всех драматических колебаниях между столичностью и провинциальностью Петербург бесспорно  удерживает историческую  роль второй столицы. А где же третья? После введения в 2001 г. федеральных округов кажется очевидным, что третьим по значению городом России может быть только центр одного из них.
          Еще декабристы хотели перенести столицу империи из  самодержавного Петербурга в бурно развивающийся купеческий и «гражданский» Нижний Новгород, вскоре, в эпоху пароходства, ставший де-факто экономической столицей России; в сферу его влияния втягивались даже Кавказ и Персия. Но железные дороги, бывшие при грузовых перевозках сначала лишь дополнением к пароходам, в ХХ в. перечеркнули Волгу, а Нижний превратили в два больших железнодорожных тупика, поскольку строительство железнодорожных мостов через великие реки в месте их слияния запаздывало; рельсовая связь Петербурга и Москвы с Сибирью  уже прошла через Вологду, Ярославль, Сызрань.
          Выросший как придаток ВПК знаменитый автозавод, засоривший российские дороги смертоносными «газелями», не вытягивает Нижний Новгород в лидеры при нынешней экспортно-сырьевой ориентации. Екатеринбург, возглавляя Уральский федеральный округ, проглотивший нефтегазоносную Западную Сибирь, гораздо более перспективен. Но быть третьим или даже вторым городом страны еще не значит стать кандидатом на роль ее столицы. Профессиональному географу трудно представить во главе России иной город, кроме Москвы. Это легче сделать фантазеру, не отягощенному географическими и историческими знаниями.
          Перенос в провинцию и рассредоточение по стране тех или иных ведомств, чтобы разгрузить Москву, а работников приблизить к объектам их деятельности, не нов; это уже делалось при Н.С.Хрущеве и привело к разбуханию и дезорганизации госаппарата, поскольку каждый выведенный из Москвы объект оставлял в столице свой филиал в размере прежнего целого учреждения. После смерти или отставки Правителя, затеявшего такое  переселение, как и по окончании войны, вызвавшей необходимость эвакуации, ссыльное учреждение возвращается в столицу, оставив в провинции свое потомство.
           Если даже вся федеральная власть переедет в далекую Тмутаракань, то на Старой площади, в Кремле и в Белом доме, а также в новых, построенных по такому важному случаях огромных зданиях, разместятся московские представительства (постпредства) этой самой власти с не меньшим количеством чиновников; они не упустят возможности размножиться и нажиться на новых стройках. Исторически сложившаяся гегемония Москвы закреплена в ландшафте, подкреплена мощной инфраструктурой.  Фактическая столичность обладает колоссальной инерцией (Родоман, 2002:  316).
          Интересна «теория»  специализированных столиц. Если Москва – политико-административная столица, то Петербург пусть будет культурной столицей. Следуя этой логике, мы без труда найдем готовую или придумаем новую отраслевую столицу – нефтегазовую, алмазную, угольную, курортную и даже игорную (что сегодня актуально), если построим российский Лас-Вегас. Бесспорно, Сочи – приморско-пляжная столица России (как Анталья в Турции), а теперь уже и зимне-олимпийская; Бочаров Ручей – «второй Кремль». Но тут мы употребляем слово «столица»  скорее как метафору.
          С культурной столицей приключился конфуз. Телесериал «Бандитский Петербург»,  нацистские убийства, кражи в музеях… Второй или первой столицей «расистской федерации» сделался университетский Воронеж. Коррумпированные вузы, торгуя дипломами и койками в общежитиях, стали рассадниками преступности и крышами для теневого бизнеса приезжих.
          Похоже, что происходит усиленная  криминализация именно традиционных культурных центров: по мере ослабления роли интеллигенции ее социальную и духовную нишу занимают бандиты. Там, где учитель, ученый, философ потеряли престиж и авторитет, моральные нормы будут задавать криминальные авторитеты.

Экологический потенциал растянутой страны

        Россия вытянулась с запада на восток в погоне за соболем. Карелы из Великого Новгорода и коми-зыряне из Великого Устюга, продвигаясь по своей родной зоне тайги, присоединили к будущей империи Северо-Восточную Европу и Северную Азию (Историко-культурный… 1997: 55 – 59).  Золотоносная Южная Сибирь была пристегнута к меховому поясу позже.
        Транссибирская железная дорога не сделала Россию двухполюсной державой наподобие США, где старое ядро прижимается к Атлантике, а молодое к Тихому океану. Наше дальневосточное Приморье не стало  второй Калифорнией; за границей остался хинтерланд (потенциальная зона тяготения), так как не удалось присоединить Маньчжурию; русский Харбин без остатка растворился в многолюдном Китае. Полуизолированной от России оказалась приморская цитадель, гарнизон которой теперь  промышляет браконьерством и ввозом подержанных автомобилей.  Обжитой треугольник России (с плотностью населения свыше 1 чел./км;) слишком остро выклинивается к востоку. Автопробег из Владивостока в Москву – всё еще редкий спортивный подвиг.
          Умения и числа россиян хватает, чтобы обеспечить более или менее цивилизованную жизнь в больших городах и их пригородных зонах, а также на черноземном и приморском юге (Нефедова 2003). Но чт; делать с остальной территорией, занимающей миллионы (!) квадратных километров? Если не отдавать Великому соседу, то лучше устроить там природные заповедники и парки – под патронажем ООН, под охраной международных вооруженных сил, частью которых могла бы стать и российская армия.
          Я полагаю, что на большей части нашей страны можно без труда сохранять и восстанавливать природный ландшафт путем простого воздержания от вредной деятельности. Это касается не только Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера, но и многих других районов так называемого Нечерноземья, в том числе и облекающего Подмосковье с запада бывшего Льняного Полумесяца (от валдайских озер до брянских лесов). Экологическая специализация обеспечила бы России более устойчивое и незаменимое место в постиндустриальном мире, нежели нынешняя роль поставщика  невозобновляемых энергоносителей  и сырья (Родоман 2006).

Литература

Историко-культурный… 1997 – Историко-культурный атлас республики Коми. М.: Дрофа, ДиК.

Каганский 2001 – Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство: Сборник статей. М.: НЛО.

Надеждин 2005 – Надеждин И. Ближнее Подъевропье // Итоги, 26 сент., с. 60 – 64.

Нефедова 2003 – Нефедова Т.Г. Сельская Россия на перепутье: Географические очерки. М.: Новое изд-во.

Родоман 1996 – Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идет Россия?.. Социальная трансформация постсоветского пространства. М.: Аспект Пресс, с. 94 – 102.

Родоман 1999 – Родоман Б.Б. Территориальные ареалы и сети. Очерки теоретической географии. Смоленск: Ойкумена.

Родоман 2002 –  Родоман Б.Б. Морфология и динамика российского пространства // Родоман Б.Б. Поляризованная биосфера: Сборник статей. Смоленск: Ойкумена, с. 313 – 318.

Родоман 2006 – Родоман Б.Б. Экологическая специализация России в глобализирующемся мире (Проект нестандартного решения) // Общественные науки и современность, № 2, с. 78 – 88.

Родоман, Каганский 2004 – Родоман Б.Б., Каганский В.Л. Русская саванна // География [еженедельник], № 5 (732), 1 – 7 фев., с. 3 – 11.

Российская… 2006 – Российская газета, 27 сент.

Трейвиш  2005 – Трейвиш А.И. Саванны Смоленщины [стихотворение] // Светский союз. Альманах. Вып. 5. М.: Росс. гуманистич. об-во, с. 168.
 



Подстраничные сноски

1. «Товары из Европы, Москвы и России. (Реклама на телевидении, Норильск, 1997)» (Каганский 2001: 377).
2. Гипотезу гелиотропизма прогуливающихся аристократов предложил французский астроном К.Фламмарион (1842 – 1925).

23 мая 2007

ВДОХНОВЛЯЮЩИЕ ЗАРЕЧЬЯ

        В этой статье пойдёт речь о вдохновляющих видах, которые открываются из многих русских городов на простирающиеся за рекой обширные равнины. Материалом для обобщений послужили десятки таких городов, увиденных автором; из них назову самые свежие примеры – места, посещённые сравнительно недавно (уже в XXI в.) и хорошо запомнившиеся:  Брянск [1],  Елатьма [2], Гороховец. Последней каплей, переполнившей чашу давно назревшей темы и проявившей её окончательно, стала  Ч;рдынь в Пермском крае, посещённая летом 2009 г. в составе экспедиции  Института культурного и природного наследия. Отдел, в котором я теперь работаю, изучает воображаемую географию России – географические образы, складывающиеся в представлениях людей о своей стране.

Анатомия местности
    
        Пространственное устройство системы «город и его заречье» просто. На высоком коренном берегу, рассечённом оврагами, высятся архитектурные доминанты  –  в старинных городах России это, как правило, православные храмы. Они настраивают нас на восприятие чего-то возвышенного. Сопричастные к храмам, мы заимствуем у них частицу величия, вместе с ними возвышаемся над видимым ландшафтом, тем самым наделяем величием и всю местность.
        Заречье величественно и вдохновляет, когда оно равнинно, просторно, бескрайно, безлюдно, пусто, заманчиво, таинственно, заполнено  природным, как бы диким ландшафтом, в котором природа живёт своей вечной жизнью, далёкой от людской суеты, а потому и духовно ценной для нас («вечное» ценится выше «бренного»). Такое восприятие пейзажа есть в значительной мере игра нашего воображения, но для этой игры имеются вполне материальные условия на местности.
        Заречье романтично и поэтично по весьма прозаической причине: из-за отсутствия моста река служит непреодолимой преградой б;льшую часть года, поэтому повседневная городская жизнь не может перекинуться на тот берег. Пустое заречье может быть явлением новым, даже постсоветским, вызванным известной деградацией и трансформацией хозяйства. Вырублен первичный лес, исчезли  сенокосы в пойме, а потому нет и парома; не стало достаточно ценной рыбы, для ловли которой население держало лодки; горючее для моторок слишком дорого; непредприимчивый «абориген» не заинтересован в «бизнесе» возить туристов и пикничников на тот берег, ибо на бутылку водки в день ему денег и так хватает. Но мы обычно не знаем или не думаем об этих бытовых мелочах, они от нас скрыты общим вдохновляющим фоном.
        Зачем «бескрайним просторам» быть заречьем, не то же ли самое будет, если смотреть на равнину с горы, не отделённой от неё рекой? Нет, не то же. Река как непременный третий элемент и главный посредник между Городом и Природой активно участвует в игре, поскольку, как и заречье, она изменяет свое состояние, вид и роль по сезонам и в зависимости от погоды. Летом и в межсезонье она – препятствие, зимой её лёд служит мостом.
        Чтобы река хорошо исполняла свою третейскую роль, она должна быть хорошо видна на значительном протяжении – «уходить в даль» направо и налево; быть не слишком извилистой и довольно широкой; надо, чтобы с городской видовой точки были видны оба берега – ближний (городской) и дальний (заречный). Долина реки должна быть асимметричной, чтобы противоположный коренной берег долины был достаточно удалён и визуально сливался с надпойменными террасами. Иными словами, пойма и «задолинье» должны казаться единой равниной. Такое наблюдается, если река течёт по тектоническому рубежу, т.е. по границе между приподнятым и опущенным участками земной коры. Это ярче всего было заметно до возникновения водохранилищ в среднем и нижнем течении Волги – от Казани  до Волгограда.   
        Для вдохновения заречьем надо, чтобы пойма обладала естественным режимом. Весенние паводки и половодья затрудняют наведение мостов и делают их излишними, поскольку в затопляемой пойме нет постоянных капитальных сооружений. Таким образом, для красоты пейзажа нужно, чтобы  река сохраняла роль барьера.
        Специфического вдохновляющего заречья, основанного на объективном контрасте горного коренного берега и заречной низменной равнины, нет там, где оба берега одинаково высоки. Пейзаж в целом может быть очень даже красивым и вдохновляющим, но это другой феномен (Алексин на Оке, Старица и Плёс на Волге). Описываемые в настоящей статье заречья наблюдаются за пределами зоны Валдайского (мезоплейстоценового) оледенения, а, стало быть, они отсутствуют на северо-западе Восточно-Европейской (Русской) равнины.

Заречье «дикое и безлюдное»

        Безлюдье и дикость, тишина и покой заречья умиляют по контрасту с городской средой, из которой оно смотрится. Контраст велик, даже если приречный город очень мал и сам по  себе кажется тихой обителью по сравнению с шумной, буйной столицей. В данном случае все города, расположенные у нас «за спиной», сливаются, а мы смотрим на «природу» как представители всего городского мира и как бы удивляемся, восхищаемся тем, что она существует и лежит совсем рядом, не обращая на нас внимания и в нашем присутствии не нуждаясь. Аналогичные чувства, гораздо более сильные,  путешественник испытывает в горах, но, как видите, и на Русской равнине можно ощущать нечто подобное. А безлюдье местности имеет огромное терапевтическое значение, оно лечит от городских стрессов.
        Безлюдье и дикость нашего заречья, впрочем, весьма относительны, иллюзорны и к тому же вторичны. Заречье кажется дикой природой, потому что там исчезли сёла, хутора, заимки из-за коллективизации, укрупнения колхозов, отсутствия автодорог с твёрдым покрытием. Дикость заречья преходящая, временная. Построят мост, и начнётся вторичное освоение: город шагнёт за реку, там вырастут многоэтажные кварталы, а за ними дачные и коттеджные посёлки. Если, конечно, сам город будет расти и развиваться. А если он пришёл в упадок и теряет жителей, то природа наступает на него и поля зарастают лесом,  как на городском берегу, так и в заречье.   
        Многочисленных, в том числе и безобразных следов человеческой деятельности в заречье мы издали не замечаем, потому что они мелки, сливаются с фоном, покрылись растительностью. Не просто историки, а археологи уже нужны, чтобы выявить объекты, существовавшие всего лишь полстолетия назад – многие исчезнувшие деревни, усадьбы, дома, скотные дворы, сады, парки, аллеи, карьеры, узкоколейки, колодцы, пруды, плотины, мосты, купальни, пристани, набережные… Вдохновляющее заречье – красивый (анти?)урбанистический миф.

Ландшафтный балкон города

        Высокий коренной берег, с которого смотрится заречье – это ландшафтный балкон города. Мы выходим из дома на балкон, чтобы подышать свежим воздухом и приблизиться к уличной жизни, не участвуя в ней, сохраняя дистанцию, свободу, возможность в любую минуту отступить в свой мир, вглубь жилища. Наше пребывание на балконе маргинально и двойственно, но возможные исходы не равноправны: шаг с балкона вперёд – это самоубийство, шаг назад – возвращение к  повседневной жизни. 
        Стоя на ландшафтном балконе и возвышаясь над рекой как над улицей,  горожанин приобщается к якобы любимой им «окружающей природе» дистанционно, символично, духовно, но телесно он принадлежит только городу. И сколько бы ни выглядывал, ни «вылезал на природу», сколько бы ни жил наш горожанин, москвич или петербуржец, в деревне, на даче, в туристской палатке и т.п., он, как правило, не расстаётся навсегда со столичным жильём и пропиской, с комфортабельным ватерклозетом и ванной, не теряет городского статуса. Редчайшие исключения из этого правила равносильны социальному суициду, куда более редкому, чем обыкновенное физическое самоубийство.
        Король, князь, губернатор, епископ выходил на балкон своего дворца, чтобы приветствовать, ободрить, благословить толпу подданных, заручиться их поддержкой [3].  Аналогичные чувства может переживать и «рядовой» зритель, одарённый богатым, в сущности,  поэтическим воображением, достаточно интеллигентный, т.е. напитанный классической русской культурой. Он ощущает себя стоящим «над вечным покоем» ландшафта или, наоборот, над умилительным мельтешением и кишением «братьев наших меньших» – воображаемых зверей и хорошо видимых птиц; он по-хозяйски, по-царски  приветствует и благословляет леса и воды; благоговейно умолкает перед всеобъемлющей тишиной или, напротив, перед весенним оркестром  природы [4]; он, стоя на горе,  подобно А.С.Пушкину, вдохновляется многоэтажностью, многоярусностью окружающего мира: «Отселе я вижу…» [5] и т.д.         
        Пребывание в видовой точке (view point)  на ландшафтном балконе вызывает у зрителя и отчасти удовлетворяет жажду горности, горного, горнего, тягу к высоте и к полёту, но не ввысь, а с высоты: не взлететь, а парить, снижаясь и, в конце концов, сливаясь с землёй. Мечта о полёте осуществима, если воспользоваться дельтапланом или парапланом. Но река мешает, она опасна, ибо не мала вероятность приводнения. Предостерегая от реального полёта, река сохраняет относительную и кажущуюся изоляцию заречья. Не способствует приземлению летательного аппарата и лесная растительность.
        На ландшафтном балконе зритель парадоксальным образом одновременно и возвышается над простирающимся ландшафтом, и склоняется перед его величием, которое само по себе есть результат большого преувеличения, когда желаемое принимается за действительность. Амбивалентное [6] ощущение власти над каким-либо объектом и смирения перед ним без труда даётся в сфере слабых и наигранных чувств, но аналогичное двойственное отношение, например, правителя к своим подданным известно историкам лишь как кратковременное «царственное  юродство» некоторых монархов (например, у Ивана Грозного).
        На бескрайней Русской равнине естественно желание побывать в горах, находиться на горе или видеть горы, называть горою не очень высокий холм или высокий коренной берег речной долины. Заречьями отчасти покрывается дефицит «горных ощущений». Вид на заречья и речные водоёмы нередко открывается из мест, топонимически называемых горами: Воробьёвы Горы в Москве, Гороховецкие (в частности, Пужалова гора), Хвалынские и др., из коих лишь Жигули могут с некоторой натяжкой считаться настоящими горами.   
        Для любования заречьем оптимален достаточно протяжённый бульвар, по которому можно ритуально прогуливаться, общаясь с разными встречными знакомыми, но таковой легче устроить на низменном, приводнённом берегу – на набережной, не пригодной для дальнего обзора.  При наличии высокого коренного берега устройству единого бульвара-балкона мешают овраги, как правило, не преодолимые и не поддающиеся благоустройству в бедном коммунальном хозяйстве, но они придают городу иную прелесть. В таком случае вместо единого, сплошного балкона мы имеем ряд отдельных видовых точек, иногда соединённых удобной тропой и мостами через овраги (Павлово на Оке). Балконность правобережья Волги очень пострадала и наполовину разрушена в Чебоксарах из-за подтопления водохранилищем; центр города, фактически отторгнутого от великой реки,  превратился в странное автономное озеро, обставленное новорусскими дворцами.
        Понятие ландшафтного балкона сформировалось у меня после посещения Дрездена, где возвышенная набережная Эльбы называлась «Балкон Европы». Отсюда гуляющие аристократы любовались заречными далями, манившими на восток, в страны менее европейские, но это уже иная тема  (см. раздел «Заречье как заграничье»).

Заречье и небо
    
        Вдохновляющее заречье величественно, потому что показывает нам половину небосвода, не заслонённую никакими сооружениями или деревьями. На этом сферическом экране разыгрывается драма космических и атмосферных явлений, которые было бы трудно и неинтересно наблюдать в гуще города, из колодцев дворов и щелей улиц. Это восход и закат солнца и луны, звёздное небо и «звездопад» метеоров ясной ночью, причудливые формы и движение облаков,  молнии, зарницы, радуги, гало.
        В местах скопления туристов и стационарных отдыхающих культивируется любование восходом и заходом солнца. Многим жителям СССР были знакомы закаты солнца на Рижском взморье и в Паланге, меньшему числу – восходы на горе Ай-Петри в Крыму. Восход солнца летом в умеренных широтах редко наблюдается современными горожанами. На Русской равнине мне не известны места, в которых стоило бы будить туристов в четвёртом часу утра ради любования восходом. Созерцание заката, напротив, желанно и общедоступно. По количеству зрителей на первом месте стоят закаты в море, на втором – в горах рядом с известными, выдающимися, самыми красивыми вершинами.      
        За неимением моря и гор для любования закатом используются и лесистые  заречья. В национальном парке Читуан, что в равнинной части Непала (в тераях), солнце садится в джунглях, отделённых от местопребывания туристов не преодолимой для них рекой. На закат смотрят с площадки, называемой «Sunset». В других подобных местах во многих странах мира закат солнца отражён в названиях набережных, бульваров, парков, ресторанов, гостиниц, магазинов и продаваемых в этих местах товаров. Наблюдаемый отдыхающими закат солнца – важнейший переломный момент в их вечернем времяпровождении; после него, как после выполнения важной задачи, люди  перегруппировываются и приступают к следующей фазе своих вечерних занятий.
        Поскольку солнце и планеты восходят и заходят изо дня в день в разное время и в разных местах (причём различия эти особенно разительны для наших внетропических широт), ровный горизонт заречья служит естественным календарём, в качестве какового он вполне мог использоваться в доисторическое время, как при непосредственном наблюдении заречных ориентиров на  горизонте, так и через посредство ближних визиров, иногда для этого специально построенных, – столбов, мегалитов, башен, а также отдельно стоящих священных деревьев. Созерцание вдохновляющего заречья освобождает от домашних и городских теснин,  приближает к небу.

Заречные маяки
    
        Монотонный фон просторного заречья может быть оживлён и увенчан небольшим числом уникальных изолированных естественных или искусственных объектов – гор, холмов, зданий, сооружений, которые, ввиду своей редкости и единственности, притягивают взор подобно источнику света. Эти объекты могут располагаться в трёх визуальных зонах.
        1. На «переднем плане» – у самой реки или в нескольких сотнях метров от неё. Позади, за объектами этой зоны, видна подавляющая часть заречья. Таков Знаменский, ныне женский, монастырь на низменном левом берегу Клязьмы против Гороховца. Аналогично «маячит» за Волгой, тоже на левобережье, Вознесенский Оршин монастырь около Твери, напротив Эммауса, но значительного вдохновляющего заречья там нет, потому что правый берег Волги тоже невысок.         
        2. На «среднем плане», где-то посередине между рекой и заречным горизонтом. Такова видимая из Ч;рдыни замечательная гора Полюдов Камень (527 м над уровнем моря), похожая на пьедестал петербургского «Медного Всадника». Таинственность горы усиливается её единственностью, несходством со всеми ближними и дальними горами, а также транспортной недоступностью (бездорожьем) со стороны Ч;рдыни. Такая гора не может не обрасти яркими легендами. Например, о том, что мифический богатырь Полюд куда-то ускакал и спрятался, но в своё время вернётся (международный сказочный сюжет).
        3. На «заднем плане», непосредственно над горизонтом, т.е. всегда на фоне неба. Такую роль в слабой мере играет холм неизвестного мне происхождения, видимый за лесами из Гороховца. Одинокая величественная гора или башня, вышка на горизонте может иметь для портрета города такое же значение, как Арарат для Еревана, однако  столь сильных пейзажных явлений на Русской равнине мы не наблюдали. 
        Заречных «маяков» должно быть не много; в крайнем и не худшем случае достаточно одного. Если их окажется  много, то взор наш будет рассеян, относительное величие и значительность объектов исчезнут, они перестанут быть маяками. 

Заречье как заграничье

        В пространственной системе «город – река – заречье» речная долина или пойма всегда является природно-ландшафтной (физико-географической) границей, хотя бы на уровне средних по рангу территориальных единиц – урочищ, местностей, районов. Впечатление усиливается, если река оказывается границей между более крупными единицами физико-географического районирования – провинциями, областями, природными зонами. Такова Ока в среднем и нижнем течении и Волга на большей части своего протяжения. В качестве природного рубежа река вдохновляет, потому что наполняет знанием и ощущением большого природного ландшафта, гораздо более крупного, чем тот, который просматривается с видовой точки. Но для нашего сюжета важнее стимулируемые и катализируемые рекой границы, порождённые человеческой деятельностью.
        При наличии «пустого», «необитаемого» заречья река служит фактической, а чаще всего и юридической границей города, который приостановился, запнулся в своём пространственном развитии, не смог шагнуть за реку. Наличие тихого, сонного, не урбанизированного заречья свидетельствует о том, что уснул и сам город. Так, при «советской» власти не симпатичная ей бывшая дворянско-купеческая Калуга, не богатая пролетариатом, снизила свою людность до 50 тыс., была разжалована из центра губернии в центр округа и стала зарастать травой. Калугу разбудили в 1944 г., когда сделали её центром области, и дали ей толчок  после 1957 г., в связи с культом К.Э.Циолковского; построили Музей космонавтики, насадили новые предприятия ВПК.
        У Калуги было два вдохновляющих заречья: за Окой – сельское и полевое, а за её левым притоком Яченкой – лесное. Архитекторы и художники восхищались тем, что все улицы этого города «смотрят в природу».  Ныне Заочье (Ромоданово) застроено многоэтажными домами, а Калужский бор за Яченкой, ставшей водохранилищем, всё ещё смотрится издали как лес с террасы Музея космонавтики, но внутри нашпигован жилыми микрорайонами, различными учреждениями, дачными и коттеджными посёлками, отчасти приватизирован.
        Аналогично обстоит дело и с весьма протяжёнными историко-географическими границами,  коими разделялись государства, народы, ареалы разных цивилизаций. В разное время различные крупные реки служили, считались, воображались границей между цивилизованным миром и землями варваров; между империей и её внешними противниками, союзниками, сателлитами; между оседлыми народами и кочевыми племенами; между «Европой» как миром упорядоченной государственности и «Азией» как поприщем якобы не послушных закону воинственных номадов. Между реками простирались зоны различной степени европейскости – азиатскости. Таковы прежде всего Рейн и Дунай, входившие в одну восточную границу Римской империи; за ними последовали, в более скромных и кратковременных пограничных ролях, Эльба, Одер, Висла, Неман, Днепр. На земле, ныне российской, их эстафету подхватили Волга, Кама, Урал (Яик). Последней в ряду рек,  претендовавших на роль границы между Европой и Азией, оказалась пересыхающая Эмба. Своею длинной, но жалкой цепью летних лужиц и такыров она окончательно перечеркнула попытки найти хоть какой-то географический смысл в разграничении этих частей света.
        В гонке за право разделять людей границами не отставали и реки среднего размера. Они сделались малыми цивилизационными рубежами для своих городов, отделяя более или менее городскую жизнь от явно негородского ландшафта, освоенное земледельцами ополье от дикого полесья, город-крепость колонизаторов-христиан от селений и угодий туземцев-язычников (Владимир на Клязьме, Алатырь на Суре, Арзамас на Тёше, Ч;рдынь на Колве).         
        Российские большие реки в прошлом – не межгосударственные границы, а фронтиры – вр;менные рубежи между постоянно расширявшейся империей и ещё не завоёванными, отчасти внегосударственными территориями.  Почти о каждом древнем (доекатерининском) российском городе краеведы говорят, что он возник как пограничная крепость Русского (Московского) государства, но пришёл в упадок, когда граница переместилась.
        Расплываясь по континенту Евразии подобно материковому леднику и перенося в радиальном направлении элементы своей культуры, Россия откладывала у своих рубежей «конечную культурно-географическую морену», наиболее мощную там, где передвигавшийся рубеж задерживался надолго, т.е. формировала особый приграничный ландшафт, яркими следами которого в средней полосе европейской части страны являются засечные леса, а в Предкавказье – казачьи станицы на северных берегах Кубани и Терека. В наши дни многие заречья тоже нередко воображаются как заграничные половины такого приграничного  ландшафта.
        Для ощущения бывшего края государства необходимо, чтобы заречье находилось на дистальной (противоположной центру страны) стороне реки. По отношению к столице взгляд наблюдателя направлен центробежно. Он должен чувствовать, точнее, правдоподобно воображать, что за спиной у него – оседлые народы, цивилизация, Европа, Россия, Москва, родина, а  перед ним – страна кочевников или лесных охотников, Дикое Поле, дикая тайга, Азия, Сибирь, Туран, иноземье… Этим ощущениям более или менее отвечали в недавнем прошлом Кинешма, Юрьевец, Нижний Новгород, Арзамас, Алатырь, Симбирск, Саратов, Царицын, Оренбург. Их зарубежными аналогами были города на месте древнеримских крепостей на правобережье Дуная – Регенсбург, Вишеград, Буда.
     Впечатление бывшего приграничья нам недавно доставила и Ч;рдынь. Казалось, что на правом, западном берегу Колвы утвердился мир оседлых и уже христианизированных народов, а с востока угрожают дикари, язычники, кочевые племена Зауралья. Это  как будто подтверждает часовня на месте захоронения 80 убиенных воинов. (На самом деле неприятель часто приходил и с юга).
 
Обманчивая тишина

        Впечатление приграничности усиливается стоящей над заречьем тишиной (по сравнению с любыми звуками города). На границе с враждебной страной противники затаились, стараются не шуметь, все ходят крадучись, говорят шёпотом, взгляд у них суровый. Таков почти фольклорный образ советской государственной границы, невольно переносимый и в прошлое, приписываемый нашим предкам. Ключевым понятием для такой границы оказывается тишина –  обманчивая, тревожная, зловещая… «На границе тучи ходят хмуро, / Край суровый тишиной объят». (Между прочим, следующие две строки можно толковать и как намёк на воображаемое величественное заречье, вдохновившее авторов  песни: «У  высоких берегов Амура / Часовые Родины стоят») [7].
        Тишина и пустота «обыкновенного» пригородного заречья, далёкого от всяких государственных границ и военных фронтов, тоже подозрительна и обманчива, потому что кажется неправдоподобной. В нашей стране все крупные лесные массивы подозрительны. С точки зрения экономического «здравого смысла» кажется странным столь частое в России соседство огромных лесных массивов с большими и малыми городами. Неужели эти земли никому не понадобились для более интенсивного использования и заселения?
        Понадобились, очень даже понадобились, да только не лесному хозяйству и рекреации, а тем отраслям, о которых не принято упоминать – ни в СМИ, ни в учебниках географии [8]. Обширные леса заполнены «спецтерриториями», в одной только Московской области занимавшими в советское время не менее 10% площади. Прежнее коренное население из этих земель попросту выселено. Многие военные полигоны расположены в заречьях (правда, не всегда вдохновляющих – из-за отсутствия видовой точки). Для них особенно благоприятны сосновые леса на зандровых песчаных равнинах. Так, за рекой Клязьмой, если считать от транспортной полимагистрали Москва – Нижний Новгород, лежат Костерёвские (справа)  и Гороховецкие (слева) военные лагеря; за рекой Жиздрой – Козельские леса, бывшие засечные, окружающие не только монастырь Оптину Пустынь и скалу Чёртово (Черт;вое) Городище со светящимся мхом Schistostega.  В глубь расположенного там национального парка тянутся железнодорожные ветки, в лесах за колючей проволокой гудят тепловозы.       
        Расположенные на военных землях лесничества называются спецлесхозами и тоже ведут какую-то хозяйственную деятельность. Не только национальные парки, но и почти все природные заповедники в России  соединены с военными объектами; очевидно, служат для их маскировки. Ярчайший пример – Арзамас-16, большой секретный город в окраинной части Мордовского заповедника. Его жители не знали, на территории какой области или республики они проживали – они жили только в СССР. Случайные туристы, приблизившиеся к Объекту, пропадали без вести.
        Лесная спецтерритория выдаёт себя абсурдностью картографического изображения. На несекретных общегеографических картах в масштабе 1 : 200 000 и 1 : 100 000, выпущенных для «населения» в постсоветские годы, в таинственную глубь лесов идут автодороги с твёрдым покрытием, но не приводят ни к какому объекту, а заканчиваются тупиками как бы в лесной чаще. В стороне от дорог расположены, судя по условным знакам, населённые пункты, но они лишены названий и к ним не ведут дороги. Вместе с тем, в наших  дремучих лесах полным полно каких-то изолированных от внешнего мира «домов отдыха» и «пионерлагерей».
        Там, где воображению наших предков представлялись лешие и русалки, сегодня можно вообразить места, где роятся неприкаянные души  и тлеют сваленные в кучу кости заключённых, военнопленных, репрессированных; догнивают в почве давно заросшие шпалы железнодорожных веток (как в карельской Кеми и в подмосковном Бутове).
        Замечательное вдохновляющее заречье возникло в новейшее время к северу от подмосковного «наукограда» Пущино-на-Оке. Далёкие от градостроительства и от «наук о Земле» советские академики, которых военные прокатили на вертолёте, выбрали место для города, очарованные красотой местности, но вовсе не думая о жестоких северных ветрах, взбирающихся здесь на Среднерусскую возвышенность. Экологически неудачное расположение этого тихого городка, разрекламированного местными биологами как «экополис», отчасти искупается потрясающим видом на север, за Оку, на заповедное «море лесов».
        Шестьдесят лет бесплодной борьбы натуралистов за присоединение к Приокско-Террасному заповеднику приречных лугов  с уникальной окской флорой закончились крахом. Асфальтированная автодорога, обрастающая коттеджами, отрезала заповедник от Оки. Но совсем недавно, всего лишь в 2000 г., лесная панорама потрясала безлюдьем и контрастом с городом. На видимой площади в десятки квадратных километров только один огонёк светился за рекой ночью – на исчезающем хуторе Республика.
        Так называемый «биосферный» заповедник – лишь небольшая часть гигантского лесного массива, одно время претендовавшего на звание национального парка «Русский лес». О том, чем заняты остальные лесные площади, догадаться нетрудно. Туда ведут шоссейные дороги и даже автобусные рейсы. Воображению рисуются подземные заводы, склады взрывчатки, пульты управления полётами, транспортные туннели. Такова она на самом деле – величественная тишина и пустота безлюдного Русского леса, наш «вечный покой», пленяющий художников.
        Итак, мы видим, что обширное лесистое заречье, как и все большие лесные массивы, окутано тайной. Но тайна эта не мистическая, как хотелось бы романтику, а реалистическая – военная и государственная, «секрет Полишинеля», поскольку известна и местным жителям, и зарубежным разведкам. Но не спрашивайте аборигенов,  чт; же находится в лесу;  делайте вид, будто вы сами знаете.
        Ликвидация военного полигона, соединение бывшей запретной зоны с городом при помощи постоянного автодорожного моста и её застройка коттеджами влечёт за собой разрушение романтического «природного» ландшафта. Об этом можно пожалеть, потому что обширные военные земли, даже с их никому не подконтрольными военными охотничьими хозяйствами, будучи в экологическом смысле меньшим злом, фактически  защищают природу и пейзаж лучше, чем не относящиеся к ним «гражданские» коррумпированные и в сущности фиктивные национальные парки и заповедники.

Утрата заречья

        Исчезновение вдохновляющего заречья бывает физическим и моральным (или  тем и другим – в разной степени). Б;льшая часть заречья исчезает физически,  а оставшаяся плохо видна и не вдохновляет, если река подтоплена и заменена водохранилищем. Так утратили своё хорошее визуальное заречье (Заволжье) Юрьевец, Нижний Новгород, Чебоксары, Саратов, Хвалынск.
        К моральной утрате вдохновляющего заречья приводит его застройка рядовыми зданиями, прорыв территории города за реку. Это произошло в Калуге, в центре Брянска, во Владимире и в ныне зарубежных Гомеле, Чернигове, Киеве.
        Вдохновляющее заречье – хрупкий феномен. Достаточно одного моста, одного здания или сооружения на противоположном берегу – и всё очарование пропало. Наши пригородные  заречья – исчезающее, реликтовое явление. Уберечь их от разрушения утилитарной экономикой мы не можем, но те из них, которые ещё существуют, и те, о которых сохранилась только память, запечатлённая в фотографиях, живописи, литературе, – достойны того, чтобы считаться драгоценными частями нашего природного и культурного наследия.

Примечания
(подстраничные сноски)

1. Вид не из центра города, а из Свенского монастыря в пригородном селе Супонёве.
2. Ныне посёлок городского типа.
3. Такое публичное общение правителя с народом становится невозможным в нашу эпоху массового терроризма и заказных убийств.
4. В средней полосе России в «весеннем оркестре природы»  доминируют одновременно кваканье лягушек и пение соловья.
5. Известный советский географ Ю.Г.Саушкин (1911 – 1982) приписывал А.С.Пушкину первенство в открытии и описании высотной природной зональности Кавказа.
6. Амбивалентность – двойственность переживания, когда один объект вызывает одновременно два противоположных чувства, например удовольствие и неудовольствие, симпатию и антипатию.
7. «Три танкиста». Слова Б.Ласкина, музыка Дм. и Дан. Покрасс.
8. Советская производственно-экономическая география «развивалась» и преподавалась так, как будто важнейших сегментов «народного хозяйства» –  ВПК и ГУЛАГа – вовсе не существовало. 

        19 фев. 2010      30 тыс. зн. 

НЕПАЛ: ЭКЗОТИКА
В ОБЪЯТИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

   В середине ХХ в. носильщики принесли в Непал первый автомобиль, подаренный  королю. Дорог для колёс в стране ещё не было. Сегодня Непал задыхается и корчится в транспортных пробках, равных которым нет в России. Московские автомобильные пробки – такие миленькие и чистенькие. Приличные люди у нас спокойно сидят за рулём, дожидаясь очереди ехать. Между машинами можно ходить пешком. Не то в городах Южной Азии. В столице Непала Катманду различаются два вида пробок.
        1. Смешанная пешеходно-транспортная, когда стоят и кричат, мычат, гудят автомобили, мотоциклы, велосипеды, рикши, тележки, тачки, носильщики, собаки, коровы, направленные и рвущиеся в разные стороны, а между ними бегает регулировщик в противогазе.
        2. Мотоциклетная, когда на улице шириной от трёх до пяти метров сцепились рогами несколько сот чадящих и тарахтящих мотоциклов; тут уже и пешеходу, и собаке не протиснуться. Но люди привыкли, воспринимают это как нечто естественное, должное.
        Таков самый наглядный результат полувека догоняющего развития.
        Когда бесколёсный, безмоторный Непал доживал последние годы своей средневековой изоляции от внешнего мира, я уже жил на этом свете и, более того, был вполне взрослым. Пытался писать курсовую работу о Тибете и Гималаях, даже не надеясь когда-либо там побывать. Недолго оставалось Непалу быть закрытым для иностранцев, но долго, ещё целых сорок лет, существовал в СССР режим, не допускавший рядовых граждан до поездок за границу. Теперь же, когда в экзотических краях побывали многие тысячи моих более молодых соотечественников, не мог я удержаться и связался с обыкновенной туристской фирмой. Но в мою поездку входил также трёхдневный пеший поход по Гималаям между Аннапурной и Дхаулагири, а это уже кое-что. Да от одного названия этих гор географ моего поколения  закачается! Тут же и самая красивая гора Гималаев, Мачхап;чхре (Machhapuchhre) (6993 м). Непальцы утверждают, что ни  один человек не поднимался на её священную вершину. Боги и духи убили настырных восходителей.  Правительство объявило гору запретной заповедной зоной. Должно же оставаться на Земле хоть что-то, не затоптанное людьми.

Симбиоз религий и цивилизаций

        Ворота Непала отворил для туризма эмигрант из Одессы, русский дворянин Борис Николаевич Лисаневич (1905 – 1985),  который помог королю Трибхувану вернуться к власти, отстранив династию премьер-министров Рана. Весь мир узнал о существовании Непала после того как на Эверест взошли 29 мая 1953 г. новозеландец Эдмунд Хиллари и непалец (шерпа) Тенсинг Норгей. Лисаневич открыл в Непале первую европейскую гостиницу «Yak & Yeti» (ныне пятизвёздную), запустив обойму современных брендов: «Yeti Airlines», «Buddha Air».
        – Буд;! Буд;! – кричит служащий аэропорта Трибхуван, приглашая пассажиров на ближайший рейс.
        В Непале сосуществуют, переплетаются, сливаются индуизм и буддизм. Между ними нет противоречий и разногласий. У них есть общие боги, объекты культа и  праздники. Индуистов в стране 82%,  а буддистов 11%. Буддизм в меньшинстве? Отнюдь нет! В архитектуре и всём культурном ландшафте Непала, в его духовной жизни, в составе паломников, в представлениях иностранцев об этой стране индуизм и буддизм имеют одинаковый вес.
        Непал – буферное государство, обречённое на лавирование между двумя гигантами – Китаем и Индией, но это не простой гибрид Индии и Тибета и не только переходная зона между двумя цивилизациями. У Непала есть мощный государствообразующий центр – долина Катманду. Границы Непала большей частью  не совпадают с природными рубежами (кроме северной, проходящей по водоразделу).  Непал – прямоугольный отрезок южного склона Гималаев, та его часть, которую правителям из Катманду удалось завоевать и удержать. 

Благодатный  котлован

        Агломерация Катманду – большая деревня: и по распределению застройки, и по занятиям жителей.  Дома стоят вплотную на главных и старых улицах, а в стороне от них, в глубине больших кварталов, жилища окружены полями, садами, огородами. Население трудится на земле возле дома и на загородных полях, куда без ночёвки приезжают работать, но дач там не строят.
        В доисторическое время долина, точнее, котловина  Катманду была занята озером, которому она обязана исключительным плодородием почвы. Осушение озера легенда приписывает божественным силам. В наши дни благодатная, благословенная, благоухающая долина Катманду превратилась в гигантский строительный котлован, в пыли и грязи которого копошатся два с половиной миллиона человек. Среди полей и огородов дымят трубы примитивных кирпичных заводов. Старые мостовые содраны, а новые ещё не сделаны. Сняли даже троллейбус, устроенный китайцами, чтобы освободить место автомобилям. Улицы тонут в пыли, среди которой под открытым небом продаются овощи и фрукты, сырое мясо. Не только туристы, но и местные жители прикрывают лица масками от пыли и платками. Но в этом море мусора есть острова чистоты – некоторые виллы, дворцы, отели, парки, территории школ и больниц.
        Во всю идёт строительство – не только инвестиционное, как в Москве, но и для расселения людей. Число непальцев ежегодно увеличивается на полмиллиона. Преобладают односемейные двухэтажные коттеджи из монолитного бетона. Владельцы стараются украсить окна традиционными резными наличниками хотя бы на фасаде, но вычурные крыши, резные деревянные карнизы и фризы на бетонной глади  неуместны.
        Зато в Непале не строят небоскрёбов и нет домов выше восьми этажей. Над рядовой застройкой возвышаются только храмы. Вид города с окружающих холмов по-прежнему живописен. Но панорама Гималаев б;льшую часть времени закрыта облаками, смогом и пылью.
        Детей и подростков в этой стране больше, чем взрослых. Особенно приятно смотрятся школьники в форме (различной у разных школ), нередко в галстуках, когда большими группами гуляют или едут на велосипедах в выходные дни. (Не надоели друг другу в школе?!).  Ходят парами, обнявшись и взявшись за руки, мальчики с мальчиками, а девочки с девочками. У мужчин этот обычай держится лет до тридцати. Иностранцам объясняют: «Это не то, что вы подумали». Напротив, лица разного пола на людях соприкасаются редко.

Среди ступ и пагод

        Моё знакомство с агломерацией Катманду было точечным: объехали пять архитектурных комплексов – два буддистских и три индуистских. Из последних два совмещены с центрами городов – дворцовыми  площадями (Durbar Square).  Пешком я ходил только по старинному, ныне туристскому району Т;мел. Не довелось мне пройтись по Диагональному Базару – старой дороге из Индии в Тибет, пересекающей основную уличную сеть под углом. Катманду опоясан кольцевой автодорогой, давно сплошь застроенной и превратившейся в тесную городскую улицу.
        В центре буддистских комплексов возвышается ступа – огромное белое полушарие, увенчанное кубом, с граней которого на четыре стороны смотрят глаза Будды. Над ним пирамида из 13 ступеней, символизирующих восхождение к нирване. В индуистских комплексах возвышаются храмы в виде пагод с многоярусными загнутыми крышами; к подножию их ведут очень крутые ступенчатые лестницы. Вокруг главных храмов располагаются другие храмы и лавки с сувенирами. Ювелирными изделиями и прочей художественной мелочью покрыты целые гектары городских площадей, улиц, тротуаров. Без объяснений не поймёшь, какие из сверкающих позолотой стен и статуй возведены, скажем, в XVII в., а какие в позапрошлом году на средства американских и японских спонсоров.
        Среди буддистов немало вполне «белых» европейцев. Не только философией буддизма они увлечены, но и погрузились в ламаистские обряды. Особым образом обув ноги и руки, ползут по мраморным канавам на четвереньках навстречу божеству. Буддийские монахи, как везде, выглядят одинаково: бритая голова без головного убора, оранжевая тога, тапочки на босу ногу, на левом плече холщовая сумка, в правой руке мобильный телефон.
        Три  плотно сросшихся города – Катманду, Бхактапур и Патан были некогда отдельными королевствами. Старое ядро Бхактапура – целостный заповедник  средневекового вида. Кирпичные мостовые, традиционные окна с ажурными решётками вместо стёкол. Многие храмы – копии тех, что в Катманду и в Индии (чтобы здешнему королю не надо было далеко ездить). Но, как известно, при усердном копировании канонических образцов рождаются новые самобытные шедевры.
        В квартале гончаров видны все стадии производства – от замеса серой глины до обжига изделий под пучками соломы. Всё здесь и выглядит, и пахнет, как пятьсот лет назад, и те же семьи занимаются ремеслом.
        Маленькое примечание. Весь Бхактапур был неоднократно разрушен землетрясениями в ХХ в. и недавно восстановлен.

Непал с электричеством и при свечах
       
        Непал живёт сельским хозяйством и ремеслом для внутреннего потребления, экспортом тибетских ковров и прочих художественных  изделий, обслуживанием туристов и тем, что непальцы зарабатывают за границей – в Малайзии и Сингапуре, в нефтяных арабских странах, а также в Западной Европе и даже в США. Мигранты-рабочие – основная часть авиапассажиров, наряду с туристами. Среди туристов, помимо европейцев, велика доля японцев и индийцев. Последние две категории отчасти являются паломниками.
        Решение энергетических проблем Непала видится в дальнейшем строительстве гидроэлектростанций, в использовании энергии солнца и ветра, но прежде всего в экономии электроэнергии, которая и сегодня проводится довольно жёстко. Нередко в городах отключают электричество уже в восемь вечера. Мелкие торговцы сидят при свечах и керосиновых лампах; в больницах, отелях, крупных магазинах есть свои аккумуляторы и генераторы. Так было в конце сухого сезона, когда водохранилища гидроэлектростанций иссякли.      
         В каждой комнате отеля – десяток розеток и выключателей, но горит лишь одна люминесцентная лампа,  11 – 15 Вт. На тумбе у кровати стоит свеча, не толще нашей церковной, и лежат спички, тонкие и ломкие, как солома – не для наших рук. Не раз мне приходилось мыться, бриться и укладывать вещи при свече и карманном фонаре.
        Улучшению качества жизни в Непале мешает высокая рождаемость. Рост экономики и иностранная помощь  не поспевают за растущей людностью, а протяжённость дорог – за числом автомобилей. Автомобилизацией усиливается неравномерность расселения. Автодороги не дойдут до отдаленных горных селений раньше, чем их жители покинут горы и расселятся по долинам вдоль существующих трасс, превратив их в сплошные улицы.
        По выходным дням весь Непал купается, моется и стирает одежду под открытым небом, на площадях и улицах, вдоль дорог, – в колодцах, прудах, арыках, ручьях, реках; недостаток горячей воды компенсируется концентрацией моющих средств. Мужчины моются в трусах, а женщины трут тело мылом и мочалками, не снимая платья. Из окна автобуса я видел непальских женщин и девочек главным образом в согнутом виде: над тазами и корытами, под вязанками дров и огромными корзинами, полными земли и камней. Исключение составляли некоторые выпрямленные фигуры с грузами на голове.

Самое непальское в Непале
       
        Помимо географического каркаса  –  оси Гималаев  и ядра в виде долины Катманду, у Непала ещё есть две важные оси в историко-культурном пространстве.
        1. Уникальное ремесло-искусство – единство ювелирного дела, скульптуры и архитектуры. Изделия любого размера – от крохотных брошек до гигантских храмов в одинаковой степени рельефны, ажурны, скульптурны. Непал – родина настоящих пагод. Непальские мастера и архитекторы приглашались в другие страны, непальской утварью оснащены и монастыри в Тибете.
        2. Существовавший до недавнего времени уникальный государственный строй, позволивший сплотить более 60 этнических групп и каст, принадлежащих разным расам, языковым семьям и конфессиям, отделить их от столь же пёстрой  Индии, сохранить формальную независимость страны и не войти в Британскую империю. Строй, тем не менее, динамичный, постоянно переживавший причудливые трансформации. Это и подавление королей династией министров Рана, и панчаятская система в середине ХХ в., и  расстрел наследным принцем Дипендрой  всей королевской семьи в 2001 г.,  и упразднение монархии весной 2008 г.

От шестиконечной звезды
к серпу и молоту

        Ещё не переизданные путеводители рекламируют Непал как единственное в мире индуистское королевство, но это уже не так. Непал только что пережил бескровную революцию наподобие нашего 1991 г. Последний король Гьянендра не свергнут, но спокойно отправлен в отставку; у него отобрали только один официальный дворец, превращённый в музей. Бывший монарх занимается тем же, что и раньше – крупным бизнесом; по-прежнему ездит  с охраной, но уже без перекрытия уличного движения; публике не показывается, по телевидению не выступает; остаётся богатейшим человеком в стране. 
        В новом дворце бурлит многолюдный (600 депутатов) временный парламент. Многочисленные партии обещают народу счастливую жизнь. Шестиконечная звезда, символ богини Сарасвати, красуется на военных объектах и у входа в школы, но на заборах теперь всё чаще встречаются серп и молот. Дальше всех прорвались к власти коммунисты, но капитализму они не угрожают, поскольку сами занимаются бизнесом.
        Непал без королей… Грустно и даже жалко. А как же наша песня «Королева Непала»?  Король Махендра  был радостно встречен нами в Москве на Ленинском проспекте в 1958 г. Согнать с «рабочих мест» и выстроить вдоль дороги 150 тыс. служащих – никакого ущерба советской экономике, зато  развлечение для  народа.   
        Я полагаю, что князей и королей стоило бы восстановить для украшения культурного ландшафта там, где они водились прежде, а вслед за ними назначить и региональных богов, с теми же церемониально-декоративными публичными функциями – привлекать туристов, сохранять культурное наследие, руководить праздниками и самим служить их лучшим украшением. И в Непале такие персонажи есть! Но это не экс-король Гьянендра, а совсем другие лица: «живая богиня»  Кумари и престарелый король (раджа) Мустанга Джигми Палбар Биста.   

Девичье лицо Непала
 
        После случившегося в XVI в. соблазнения неким королём малолетней девочки учреждён во искупление греха культ живой богини-девственницы Кумари. На эту роль выбирают очаровательную малышку, не испугавшуюся в темноте пляски мужчин в масках окровавленных буйволов, и держат её в особом дворце, показывая народу лишь по праздникам, несколько лет, до первой менструации.        Поселившись во дворце, Кумари освобождается от повседневных забот и начинает выполнять особую ритуальную роль. Она не имеет права касаться земли за пределами дворца, а при необходимости её переносят в золотом паланкине. Она дружит и играет с ограниченным числом детей из своей касты, принадлежащих, как и она, к народности невари. Она одевается только в красное и носит на лбу «огненный глаз» как символ особой духовной силы.
        Кумари до недавнего времени не получали образования, потому что изначально почитались всезнающими. В последнее время для них ввели персональные уроки с учителем, а после возвращения к светской жизни им предлагают получить образование. От временной богини учителя не имеют права что-либо требовать,  они лишь пытаются заинтересовать её при обучении.   
        Кумари – вершина специфики Непала. Такого нет  больше нигде! Кумари и Эверест чаще всего изображены на обложках карт и книг об этой стране. Неизвестно, какая доля дохода Непала от туризма приходится на культ Кумари, но сами богини от этого мало что имеют. Они, правда, получают пожизненную пенсию, но очень скромную. Назрела необходимость  профсоюза бывших богинь.

Тибет в Непале

        Непал, сам по себе неисчерпаемо разнообразный и экзотичный, словно говорит туристам:
        – Мы – это ещё не всё. За нами стоит великий, загадочный Тибет.
        Пёстрый и яркий Непал не стесняется выглядеть тенью Тибета. Тибетское искусство, медицина, кухня стали неотъемлемой частью непальской культуры, демонстрируемой гостям. Священная тибетская гора Кайлас включена в Гималаи, её фотографию, а также панораму Лхасы и портрет далай-ламы можно видеть в каждой гостинице и чуть ли не в каждой лавке. Знаменитый изгнанник проживает недалеко от Непала, в Индии, но Непал вынужден не пускать его на свою территорию под давлением Китая.
        Помимо Тибета,  включённого в Китай, у Непала есть и свой Тибет – районы и кварталы, заселённые тибетскими племенами, как коренными жителями, так и беженцами (и потомками беженцев) из Китая. Наш треккинг проходил по с;мому тибетскому району Непала – холодному, засушливому, с первого взгляда почти лишённому растительности, к северу от основной цепи Гималаев, перехватывающей муссонные дожди, – минимум в 35 км от границы с настоящим, ныне китайским, Тибетом.
        Треккинг – то, чем я занимаюсь всю жизнь, в том числе каждый выходной день в Подмосковье, но в Непале это выглядит несколько иначе. Туристы идут в шикарной спортивной обуви со специальными трековыми палками и небольшими рюкзаками, а большой рюкзак тащит носильщик.  Иногда он старинным способом несёт два-три рюкзака в корзине, от которой лямка упирается в лоб. Носильщик  –  не обязательно этнический шерпа и не всегда бедный крестьянин, нередко он школьник или студент, получает не только заработок, но и языковую практику, приобретает друзей, которые, возможно, пригласят его в свою Европу или Америку. Работа носильщика и гида открывает молодым непальцам новые пути в большой мир.
        Маршрут первого дня был почти горизонтальным и проходил по долине реки Кали-Гандаки; на второй день мы поднялись в сторону от неё ещё на 1100 м, а на третий день спустились обратно. Река существовала задолго до возникновения Гималаев и при их поднятии прор;зала долину глубиной 2 км. Здесь проходил важнейший торговый путь в Тибет, протянется рано или поздно и большая автострада, а то и железная дорога, из Китая через Непал в Индию.
           Некоторая смехотворность треккинга заключалась в том, что поход наш отчасти прошёл по только что построенной грунтовой автодороге и было достаточно мановения пальца, чтобы меня подхватили и за ничтожную плату отвезли куда угодно. Приходилось закрывать лицо маской от пыли по вине не только злых тибетских ветров, но и мчащихся мимо автомобилей и мотоциклов. Местные крестьяне по привычке ещё ходят по этим тропам в колоритной одежде и с небольшой поклажей, даже босиком, но грузы возят автотранспортом. Проходящие машины внутри и на крышах переполнены туристами и их рюкзаками. Когда из последних сил я взобрался на высшую точку своего путешествия (более 3800 м), то ступил на площадку, где теснились белые индийские джипы «Тата»,  мощные лендроверы и вездесущие мотоциклы.
        Деревни напомнили мне таджикские кишлаки. Такие же каменные и глинобитные дома, арыки, дувалы (низкие ограды в виде стен из глины и камня), но прекрасная плиточная мостовая и множество буддийских сооружений. У входа в любую деревню большая, но примитивная картосхема, начерченная на фанерном щите, показывает десятки (!) гостиниц и до полусотни достопримечательностей – монастыри, ступы, священные источники, а также школы, больницы, музеи, библиотеки, разные мастерские, пекарни и т.п. 
        Деревни тибетских племён поразили меня своеобразной чистотой. Невзрачен вид обветшавших, кое-где развалившихся построек, валяются камни и навоз под ногами, но мусора от «цивилизации» – пакетов, банок, коробок, бутылок нет вовсе. За три дня пути (около 40 км) я не видел под ногами ни одного окурка. Нигде нет свалок, урн и контейнеров. Возможно, что мусор, по тибетскому обычаю, немедленно кидают в реку, но и на гальке обмелевших рек я никакого мусора не встретил. Остаётся поверить, что природоохранный режим в самом деле соблюдается – не только просвещёнными туристами, но и местным населением. «Комплексный природно-культурный заповедник» (выражаясь по-нашему) – conservation area  Аннапурна (7629 км;, около 100 тыс. жителей)  ведёт работу по разным направлениям, в том числе и по социальному развитию региона, сохранению и возрождению его культурного наследия.
        Дорога наша частично идёт по деревенским улицам. На них расположены гостиницы, магазины, сидят торговцы сувенирами. Продаваемые ими многоцветные тряпки тут же ткут на старинных станках, сшивают на машинах «Зингер». Возле домов стоят солнечные обогреватели, в их фокусах висят черные пятилитровые кастрюли, вода в них закипает к концу дня, затем её можно разлить по термосам.   
        Таков Нижний Мустанг, который я пересёк на местном самолёте и пешком, но есть ещё Верхний Мустанг, или «запретное королевство» Ло, где царствует настоящий король (king по версии англоязычных путеводителей), а точнее – раджа, радушно принимающий туристов. Первый россиянин проник туда лишь в 1997 г., в 2007 г. таковых соотечественников было 51, а в 2008 г.  – 114.  Столица «королевства», Ло Мантханг – куча глинобитных хижин, сливающихся с почвой, с кривыми улицами, пахнущими скотом. «Машины не ходят туда, / Бредут, спотыкаясь», туристы и вьючные караваны, ещё пять дней, через перевалы выше 4 тыс. м, нередко и летом покрывающиеся снегом. Чтобы попасть в Ло, нужен дополнительный пропуск и денежный взнос.
        В принципе, нет для европейца препятствий, чтобы, прилетев в Катманду, посетить и Верхний Мустанг, и не менее таинственное и «запретное» независимое государство Бутан, и даже на автобусе проехать в китайский Тибет – это вопросы времени, денег и здоровья. Моих ресурсов хватило только на Нижний Мустанг.
        В Джомсоме, административном центре всего Мустанга, японцы построили превосходный Экомузей с географическим отделом, библиотекой, гербарием, сектором тибетской медицины и действующим буддистским монастырём в одном из залов.

Непал не обойдён географами

        С географией в Непале всё o key! Есть мощные кадры в научных институтах и университетах. Страну опекает  International Centre for Integrated Моuntain Development (ICIMOD), в работе которого участвуют и российские географы. В поле зрения этой международной организации находятся также Афганистан, Бангладеш, Бутан, Индия, Китай, Мьянма и Пакистан. О престиже географической науки свидетельствует и то, что ей покровительствовали короли, а печальной памяти наследник престола Дипендра имел учёную степень по географии.
        Непал превосходно обеспечен географическими картами для туризма и альпинизма. В каждом крупном городе – десятки книжных магазинов, а в каждом таком магазине – не менее 60 разных карт Непала, его регионов и городов, а также Тибета и его столицы Лхасы. Везде продаются в рулонах панорамы Гималаев с названиями всех вершин. Мальчишки бегают, предлагая эти рулоны. Если облака помешали увидеть и сфотографировать Гималаи, то тут же вы купите открытку с видом именно из данной точки.
        Первую книгу о Непале на русском языке написал и издал в 1951 г. мой коллега по работе в Географгизе Дмитрий Натанович Костинский (1916 – 2006). Его книгами пользовались советские дипломаты, их дарили королям, но самому автору позволили посетить Непал только на старости лет, в 1986 г.  – ситуация, обычная для советской географии.

Прощальный шок

        День моего отъезда из Непала 14 апреля 2009 г. был первым днём непальского Нового года. На улицах Катманду было чуть больше гуляющих, но никакого праздника прошедшей ночью не наблюдалось. Вчера как обычно погасили свет часов в восемь вечера, ночь прошла тихо.
        Моё прощание с Непалом состоялось вблизи аэропорта, в индуистском храмовом комплексе Пашупатинатх. Даже после всех диковин, виденных раньше, он меня потряс и ошеломил. Буддизм казался уже чем-то привычным и близким по сравнению с тем, что здесь…
        На левом берегу священной реки Багмати анфиладой стоят храмы-павильоны. В каждом из них возвышается  цилиндр с полушаровидным верхом – лингам (фаллос), вставленный в свою йони (вагину). (Его можно и вынуть из неё, если хватит сил поднять камень). У йони очертания теннисной ракетки, но вместо сетки – дыра для лингама. По ступеням и парапетам скачут обезьяны с пакетами в руках, пожирая брошенные им чипсы и разные сладости.
        На противоположном берегу на огромных кострах горят трупы. Особняком пустует платформа для кремации членов королевской семьи. Человеческий прах высыпается в реку и, ожидая сезона дождей, лежит в её пересохшем русле вместе с обычным тарным мусором – пакетами, коробками, пивными банками. Обливать тела бензином нельзя – на кремацию идут особые породы деревьев, которых и без того осталось в природе мало. А дров надо столько, что хватило бы не на один день для приготовления пищи живому человеку.
        На камнях сидят тощие размалёванные и косматые полуголые старики – «святые» садху, фотографируясь с туристами за гроши. В богадельне при храме под навесом лежат престарелые калеки и смотрят телевизор. Некоторые нищие живут тем, что достают из реки одежду умерших, недогоревшие дрова, золотые зубы и украшения.
        Нижние, миниатюрные части горельефов на индуистских храмах изображают эротические сцены из Камасутры. Они якобы предохраняют здания от удара молнии. Богиня Молния – стыдливая девушка и боится непристойностей. Современная Индия, ещё не пережившая сексуальной революции и стесняющаяся своего эротического прошлого, придумала такое объяснение, наверное,  для детей.
       


Некоторые мысли по поводу и в итоге

        1. Соприкосновение глобальной цивилизации западного происхождения с традиционной культурой погружает последнюю в грязь и мусор, но победившая цивилизация указывает выход:
         – Принимайте наши ценности, трудитесь, как мы, и будете жить так же хорошо, в чистоте и комфорте, ездить на таких же машинах.
        Народ, соблазнённый образцами массового потребления, принимает этот вызов и начинает суетиться с  новой силой. А под экватором, даже на атоллах, где можно было круглый год жить без одежды, беззаботно занимаясь любовью, питаясь рыбой, кокосовыми орехами и т.п., теперь строят небоскрёбы, чтобы их стенами удерживать холод, вырабатываемый холодильниками кондиционеров, и расхаживать  по офисам в пиджаках и галстуках. Такой путь развития для всего человечества выглядит сомнительным. Современный идеал обывателя – каждой семье коттедж с садом, а каждому человеку – автомобиль, да не один, вряд ли осуществим за пределами одного «золотого миллиарда»: число людей на Земле уже слишком велико, а ресурсы планеты ограничены. Человечество не выживет, если не изменит структуру потребления.
        2. Глобализация способствует сохранению культурного наследия там, где общество принимает её правила игры и развивает индустрию туризма по мировым стандартам. Экзотика может приносить стране немалый доход. То, что недавно было сокровенным, эзотеричным, выставляется напоказ и продаётся. И – ничего! Культура, духовность, как бы мы их ни понимали, от этого не всегда страдают. Профанация, опошление, девальвация ценностей не неизбежны, если браться за дело с умом и тактом.
        3. Глобализация в «развивающихся» (догоняющих) странах загрязняет и разрушает природную среду и угрожает природному наследию постольку, поскольку народы этих стран стремятся жить по западным стандартам, отказываясь от традиционного приспособления к местным природным условиям.  Наибольшую угрозу биосфере несёт автомобилизация. Исходящие из «развитых» стран идеи охраны природы пока не в силах сдержать стихию разрушительного престижного потребления.
        4. Охране природного и культурного наследия способствует сакральное отношение к элементам ландшафта, присущее экофильным религиям (буддизм, конфуцианство, синтоизм, традиционные этнические культы), если религиозные традиции в той или иной местности не прерывались.  В таком случае легче объяснять населению задачи выделения особо охраняемых природных и культурных территорий.       
        5. Процветание религии в наши дни отчасти объясняется тем, что она служит компенсацией негативных компонентов глобализации и ускоряющегося научно-технического прогресса, рекреационным убежищем и отдыхом от них; противостоит индивидуализму и рационализму. Выполняя обряды, обыватель подтверждает свою принадлежность той или иной этносоциальной группе, отчасти перекладывает ответственность на своих богов и их земных жрецов, сливается с массой единоверцев, чтобы с облегчённой совестью заниматься тем же, что и все остальные люди – трудиться ради получения материального достатка и денежной прибыли, приобретать те же самые товары и услуги, которые предлагаются и на противоположной стороне земного шара.
        6. В сфере рекреации и туризма перспективны религии, обладающие наибольшей театральностью и зрелищностью. Богослужения становятся яркими и высоко доходными экзотическими спектаклями прежде всего для зрителей-новичков, т.е., в основном, для  «иноверцев»; среди экскурсантов почти не различаются «светские» туристы и паломники, поскольку те и другие хотя бы частично участвуют в обрядах. Храм стал музеем, а всю его утварь можно купить тут же в качестве сувениров. Современное искусство стирает грани между творцом и потребителем, актёром и зрителем; взывает к соучастию и сочувствию. Религиозная жизнь, открытая окружающему миру, глобализируется, превращаясь в вереницу международных праздников, съездов, фестивалей. Из Восточной Азии распространяется на Европу и Америку религиозный плюрализм, когда одно лицо может причислять себя к двум и более разным конфессиям.
        7. Мы постоянно ошибаемся, называя широкие массы приверженцев той или иной религии устаревшим и каким-то казённым советским термином «верующие». Какая вера необходима актёрам и зрителям театра, активным и пассивным участникам церемоний и карнавалов? Если это и вера, то какая-то условная, отличная от непреложной уверенности в истинности тех или иных догм.
        8. Некоторые предписываемые религиями обычаи и правила в наши дни радикально противоречат задачам выживания человечества и должны быть изменены. Необходимо убеждать религиозные авторитеты в необходимости соответствующих реформ.
        9. Повышению привлекательности и ценности стран и регионов для туризма способствует ранжирование по степени доступности-недоступности. Сегодня на поверхности земного шара почти не осталось точек, физически недоступных человеку. Вопрос о доступности переходит в финансовую плоскость. Физические препятствия кое-где искусно заменены административными, как правило, имеющими денежную конвертацию. Пересекая границы государств, пограничных зон, особых административных регионов, особо охраняемых природных и этнических территорий, платя за визы, покупая входные билеты, подписываясь под инструкциями, обязывающими не нарушать природоохранный режим и местные обычаи, турист проникается дефицитными в наши дни  ощущениями преодоления и достижения, а сама масса путешественников ранжируется и расслаивается; среди них выделяются «аристократы», достигшие эксклюзивных вершин экзотики и экстрима, и «плебеи», тусующиеся на пляжных побережьях и вокруг экскурсионных автобусов. Опасаясь разрушения и обесценивания своего ландшафта чрезмерным наплывом туристов, некоторые страны и регионы повышают плату за въезд и специализируются на VIP-туризме.
        10. «Развивающиеся» (догоняющие) страны находятся в тесных любовных объятиях различных зарубежных и международных правительственных и неправительственных коммерческих и некоммерческих организаций, под опекой несметного множества научных институтов и благотворительных фондов. Там, где их деятельности не препятствуют военные конфликты и тоталитарные или слишком коррумпированные режимы, достигнуты впечатляющие результаты. Нет больше массовой гибели людей от голода и эпидемий, дети кое-как накормлены и получают образование; сохраняется бедность, но не вопиющая нищета; человеческое достоинство не попирается.
        11. Догоняющая, «развивающаяся» страна как правило не может самостоятельно решать задачи сохранения своего культурного и природного наследия. Неизбежно участие  экспертов, выдвинутых  культурной элитой всего мирового сообщества, и на то существуют авторитетные международные организации, например, ЮНЕСКО. Отказываться от международной помощи, относиться к ней с подозрением и полагаться только на собственные силы – тупиковый путь, обрекающий страну на положение изгоя.
        12. Географическая специфика каждой страны и региона – социальный капитал, ресурс развития наподобие профессии. Но профессия реализуется лишь в сообществе разных деятелей, при надлежащем разделении труда. И только в международном, глобальном контексте та или иная страна и её народ могут осознать своё Я, вглядываясь в лицо Другого.

               6 мая 2009      33 тыс. зн.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
(могут быть помещены на переплёте / обложке
рядом с портретом)

Борис Борисович РОДОМАН родился в 1931 г. в Москве, окончил географический факультет Московского университета имени М.В.Ломоносова, работал в Издательстве географической литературы и на геофаке МГУ. Доктор географических наук, член Союза журналистов, автор около 370 научных и научно-популярных публикаций по теоретической географии и экологии человека, о культурном ландшафте, о рекреации и туризме, об особенностях и судьбе России. Участник многих экспедиций и туристских походов. Один из инициаторов теоретической географии в нашей стране. Использовал это научное направление в интересах экологии. В 1970 г. разработал концепцию «Поляризованного ландшафта» – проект территориального симбиоза природы и человеческого общества. Предлагает экологическую специализацию России в мировом хозяйстве. В настоящее время – ведущий научный сотрудник Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д.С.Лихачёва.

Подходящий портрет автора имеется на сайте Института наследия.

2 декабря 2011     Б.Б.Родоман

21.IX.2012


Б.Б.Родоман

ПУТЕШЕСТВИЯ ТЕОРЕТИКА

План-проспект сборника

В скобках после заглавий статей обозначены печатные органы и годы прежних публикаций. Сокращения: Г – еженедельник «География» (приложение к газете «Первое сентября»), ГГ – «Гуманитарная география»  (научный и культурно-просветительский альманах), ЗЛ – «Земля и люди» (геогр. календарь-ежегодник, изд-во «Географгиз» / «Мысль»), ОЗ – «Отечественные записки», ПЧ – «Природа и человек» («Свет»), УГ – «Учительская газета». Цифры в правой колонке после отточий – объём публикаций в авторских листах (по 40 тыс. знаков), включая некоторые иллюстрации (условно – по числу знаков, которые заняли бы ту же площадь). Большинство рисунков при переиздании вряд ли можно и нужно воспроизвести, их придётся отчасти заменить. Объём текста нетто (без изображений) на 20 – 30% меньше нижеуказанного.

СОДЕРЖАНИЕ – 1

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,2
Вместо введения: «Путешествия теоретика» и визуальная география  . . . . .0,6

Часть первая
ГЕОГРАФИЯ И ЭКОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА

I. География в контексте культуры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .4,1
Что такое география (Г–1994) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,0
Пространство у географов и обыденный мир (Г–2002) . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,6
География и воспитание патриотизма (Г–1994) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,7
География и охрана исторических памятников (ЗЛ–1974)  . . . . . . . . . . . . . . 0,3
Приключения географических понятий (Г–1997) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,5

II. Человек, ландшафт, путешествия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3,2
Родной ландшафт – культурное наследие (Г–1994) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,5
Ландшафт и экологическое воспитание (Г–1996) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,7
Геоморфология долголетия (Г–1997, ПЧ–1998) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,7
Захотят ли наши правнуки путешествовать по Земле (ЗЛ–1969) . . . . . . . . .  0,3
Искусство путешествий (Г–1993) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   0,6
Региональная архитектура и культурный ландшафт (Г–2002) . . . . . . . . . . .  0,4



Часть вторая
РОССИЙСКИЕ ПЕЙЗАЖИ

III. На Русской равнине  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  3,2
Полесья и ополья: две половины России (Г–1995)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,2
Российские Альпы: географическое закрытие (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . .0,1
Rasputitsa: мысли о российском бездорожье (Г–1996)  . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,6
Русская саванна (Г-2004) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   1,0
Из столицы в провинцию: крутой склон (ГГ–2008) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,5
Вдохновляющие заречья (Г-2010). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,8

IV. Центральная Россия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3,6         
Времена года (УГ–1992) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,4
Весенняя лыжня (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,9
Географические названия: трёхслойный пирог  (из кн. «Центральная Россия»). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .      1,0
Московская область: портрет без прикрас (Г–2000) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,3

V. Поволжье и Предуралье . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3,3
Неизвестная Чувашия (ГГ–2005) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,2
Башкирия: начало пути (ОЗ–2003) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,4
Осмысление Хвалынска (ГГ–2009) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,7

Часть третья
ПО ЗАРУБЕЖНЫМ СТРАНАМ

VI. Финляндия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,7
Первая поездка по Финляндии (ЗЛ–1957) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,3
Пункахарью (Г–1997)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,4
Савонлинна (Г–1998) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,8
Новый Валаам (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,2

VII. Срединная Европа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,8
Чески-Крумлов (Г–1997) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,3
На родине предков доллара (Г–1997) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,3
Через Молдавию в Румынские Карпаты (Г–1999) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,2

VIII. Вокруг Средиземного моря . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4,5
Каркассон: средневековый город на юге Франции (Г–1997) . . . . . . . . . . . . . 0,4
Монако: рай на Лазурном Берегу (Г–1994) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,6
Сицилийский треугольник (Г–1996) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,5
Принцевы острова (Г–1998) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,9
Аравийская пустыня (Г–2000) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,3
Египетские «сафари» (Г–2000) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,3
Каталония без Испании . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,3 
Андорра: федерация коммун . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,2

IX. Португальские миниатюры . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,0
Лиссабон и Порту: трамваи и метро . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,4
Крайние мысы Европы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,2
Португальцы на санках и лыжах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,2
Везде наши соотечественники . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . .   0,2

X. Между Гималаями и Андами . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1,9
В странах тропического холода: Таиланд и Малайзия . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,4
Непал: экзотика в объятиях глобализации  (Г-2009). . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1,0.
Эквадор: четыре страны в одной . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,5               

Вместо заключения: От Арбата до Коптево . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,1

Указатель терминов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,5;
Указатель географических названий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,7
Указатель имён людей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,5
Приложение 1. Перечень путешествий автора . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1,2
Приложение 2. Главнейшие публикации   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  .1,5
Содержание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,1
                ––––––––––––––––––––––
                Итого …                35,7

2 декабря 2011


Б.Б.Родоман

ПУТЕШЕСТВИЯ ТЕОРЕТИКА

СОДЕРЖАНИЕ - 2

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,2
Вместо введения: «Путешествия теоретика» и визуальная география  . . . . .0,5

I. География, ландшафт, путешествия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2,0
Что такое география (Г–1994) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,0
Искусство путешествий (Г–1993) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   0,6
Региональная архитектура и культурный ландшафт (Г–2002) . . . . . . . . . . .  0,4

II. Российские пейзажи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . 7,4
Времена года в Подмосковье (УГ–1992) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,4
Весенняя лыжня (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,9
Полесья и ополья: две половины России (Г–1995)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,2
Российские Альпы: географическое закрытие (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . .0,1
Rasputitsa: мысли о российском бездорожье (Г–1996)  . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,6
Русская саванна (Г-2004) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   1,0
Неизвестная Чувашия (ГГ–2005) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,2
Осмысление Хвалынска (ГГ–2009) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,7
Вдохновляющие заречья (Г-2010). . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,8
Из столицы в провинцию: крутой склон (ГГ–2008) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,5

III. За пределами России . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6,7
Долгожители в Закавказье (Г–1997, ПЧ–1998) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  0,8
Новый Валаам в Финляндии (Г–1995) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,2
Через Молдавию в Румынские Карпаты (Г–1999) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .2,2
Сицилийский треугольник (Г–1996) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1,5
Непал: экзотика в объятиях глобализации  (Г-2009). . . . . . . . . . . . . . . . . . .   1,0

Указатель терминов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,1;
Указатель географических названий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .0,3
Указатель имён людей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,2
Приложение 1. Перечень посещённых мест и путешествий автора . . . . . . . 0,3
Приложение 2. Главнейшие публикации   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  .0,2
Содержание . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 0,1
                ––––––––––––––––––––––
                Итого …                18,0

2 декабря 2011,  24 сентября 2012

Для "Проза.ру" 19 сентября 2021 г.