Последняя любовь Сююмбике

                Сказ о любви, и сладость в нем и боль,
                Он людям нужен, как для пищи соль.
                Низами Гянджеви «Лейли и Меджнун»
 
                Здесь Европа обнялась
                С азиатской стороною.
                Кораническая вязь
                Понимается родною.
                Семиярусна, стройна
                Башня узницы-царицы.
                Сергей Карпеев
История Казани хранит много легенд, среди них самая известная о Сююмбике царице Казанского ханства. Прослышав о
красоте ногайской княжны, Иван Грозный решил на ней жениться, но гордая красавица отказала ему. Разгневанный царь,
собрав огромное войско, пошел войной на Казань и взял в осаду город. Желая спасти свой город и его жителей, Сююмбике
согласилась выйти замуж при условии, что царь построит за семь дней семиярусную башню. Иван Грозный согласился и
через семь дней в Казанском кремле высилась башня. Сююмбике, якобы желая проститься с городом и помолиться на
прощание, поднялась на седьмой ярус и бросилась вниз. Татарский народ в память о любимой царице назвал башню ее
именем.
Но эта красивая и трагическая легенда ничего общего не имеет с историей – нет никаких сведений в летописях о том, что
башня построена в период правления Сююмбике. Что правда, а что вымысел в этой легенде? Только то, что действительно
Казанским ханством правила после смерти своего второго мужа Сафы Гирея дочь ногайского хана Юсуфа и праправнучка
основателя Ногайской Орды Идегея регентша при своём трёхлетнем сыне царица Сююмбике.
Год 1549-й, диван Казанского ханства. В центре на троне сидит Сююмбике, в широком платье, расшитом золотыми и
серебряными нитями, на голове шапка-шлем, украшенная драгоценными камнями. Через плечо перекинуто хаситэ, алые
блики рубинов на перевязи отражаются в синих глазах царицы. Красивое и властное лицо царицы тревожно. Рядом с ней
стоит оглан Кучак воевода крымских гвардейцев Сафы Гирея, ставший после смерти хана главой правительства Казанского
ханства. За ними Худай-кул – будущий глава правительства после пленения Сююмбике и гибели оглана Кучака. Справа от
Сююмбике, перебирая чётки в руках глава духовенства сеид Кул-шариф беседует с поэтом Мухамадьяром.
Аталык спешно уводит сына Сююмбике Утямыша с совета. Слева от Сююмбике сын известного улу-карача Булат-Ширина
карач-бий Нурали-Ширин.
Идёт приём послов. Первыми к трону, склонив головы в почтительном поклоне, приблизились послы из Самарканда. Один из
послов разворачивает свиток с приветствием, второй посол преподносит в подарок царице собрание сочинений Низами
Гянджеви. За ними – турецкое посольство Сулеймана Кануни Великолепного с заверениями в дружбе и взаимопомощи.
Турецкий султанат и Крымское ханство не раз оказывали военную помощь Казанскому ханству в борьбе с московитами.
Всё острее стоит вопрос о защите границ с запада от нападений войск Ивана Грозного, его опричники всё больше
свирепствуют на границе прилегающей к Галицкой даруге ханства. Желая заключить мирный договор с русским царём,
Сююмбике решает направить послом в Москву поэта Мухамедьяра. Зная независимый и гордый характер поэта, Сююмбике
обращается к поэту его же стихами:
Ярмухамед, есть у тебя язык,
Язык твой - соловей, а мир - цветник.
 
Поэт, вдохновлённый её предложением отвечает стихами:
 
Смелей твори добро, придет пора,
И ты узнаешь тоже вкус добра...
Кто справедлив и чей язык правдив,
Тот ни на глаз, ни на руку не крив.
 
Сююмбике излагает поэту свое решение направить его послом к Ивану Грозному.
В июле 1549 года Мухаммедьяр отправляется с мирной миссией в Москву, но по пути загадочно исчезает. Отец Сююмбике
хан Ногайской Орды обращается к Ивану Грозному с письмом, в котором просит вернуть переводчика Мухаммедьяра
обратно на родину. В ответном письме Великий князь Иван Васильевич сообщает о том, что «Мухаммедьяра-толмача
Казанского убили наши люди в Муроме».
Узнав о смерти любимого поэта, заметалась в своих покоях царица. То она Кучака вызывает верного своего союзника и
просит обратиться к Крымскому хану Девлет-Гирею за помощью, то бежит к гробнице мужа Сафы Гирея, и плач её не
стихает долгие часы. Среди мурз ханства тоже начались волнения, Крым далеко, а московиты уже за стеной, рядом с
Казанью воздвигли на острове город-крепость Свияжск. Большинство карачи склонялось к тому, чтобы обратиться с
просьбой к Ивану Грозному назначить им царя Шигалея, так называли казанцы Шах-Али правителя Касимовского ханства.
Досадила мурзам Сююмбике, уменьшив налоги с крестьян. Народом царица любима, с простыми людьми она говорить умела,
но не сдерживала ярости, если провинился сановник.
Получив послание предателей мурз, Иван Грозный отправляет в Казань князя Василия Серебряного с войском. И вот уже
Сююмбике под арестом в собственном дворце, пленён оглан Кучак. Преданные Сююмбике казанцы пытались освободить
царицу, но были отброшены от дворца и разогнаны.
Произошли эти события в августе 1551 года. Осенью этого же года двинулись по Волге борзоходные струги и двенадцать
насадов груженных казной Казанского ханства.
На первом струге находилась Сююмбике со стражей и прислугой. Сидя на корме, обнявши сына, молча смотрела царица, как
тают и постепенно исчезают очертания родного города. В такт её грустным мыслям мерно скрипели уключины вёсел. Когда
поднимался ветер, на стругах расправляли паруса, корабли неслись быстрее и за неделю достигли Новгорода. Дальше уже
по Оке прошли Муром, Касимов, Рязань, вблизи Касимова струги обстреляли лихие люди, и только сильный ветер позволил
уйти от погони. В Коломне высадились на берег, предстоял утомительный путь на лошадях и в повозках. Сююмбике с
Утямышем усадили в нарядный возок, внутри покрытый коврами, рядом скакал её верный телохранитель Чурай-батыр, и
через пять дней процессия достигла Москвы.
Ласково встретила царица Анастасия Романовна Сююмбике, определила жить во дворце, оказывая почести подобающие
царской особе. Так Сююмбике прожила в почётном плену полтора года, здесь её настигло известие о падении Казани и
гибели её соратников оглана Кучака и сеида Кул-Шарифа. Желая предотвратить возможную попытку возрождения
Казанского ханства со стороны Сююмбике, Иван Грозный дал своё согласие на брак бывшей царицы с Касимовским ханом.
У Касимовского хана был свой интерес в этом браке: он надеялся, что с помощью Сююмбике станет правителем Казанского
ханства.
И вот Сююмбике оказалась во дворце Шах Али. Хан сидел за столом, перед ним множество блюд, обглодав кость, он бросил
её слуге, стоявшему у двери. Тот, с подобострастьем глядя на своего господина, подобрал и принялся грызть кость дальше.
Заплывшие глазки хана хмуро щурились на Сююмбике, толстый живот упирался в стол. Когда Шах Али вышел из-за стола и,
семеня на коротеньких и кривых ножках, подошёл к Сююмбике приветствовать её, царица содрогнулась: никогда досель
она не видела человека с такой отвратительной внешностью.
На брачном пиру была совершена попытка отравления хана: любимый пёс хозяина погиб на глазах у пирующих, когда ему
бросили кусок куропатки. Шах Али, подозревая в этом Сююмбике, сослал её в глухую деревню. И лишь страх перед отцом
Сююмбике ханом Ногайской орды Юсуфом не позволил Касимовскому хану расправиться с бывшей царицей более сурово.
Спешно был построен бревенчатый просторный дом в с резными наличниками на окнах, зажила в нём Сююмбике,
окруженная многочисленной прислугой и приближенными, разлучённая с сыном, с тоской и одиночеством в душе. Почести,
оказываемые ей, как бывшей царице, лишь раздражали Сююмбике, и только Чурай-батыр, взявший на себя управление
имением, находил с ней общий язык. Он и сообщил об обращении в православие пятилетнего сына Утямыш-Гирея под
именем Александр.
Сююмбике не единожды пыталась вернуть сына, обращаясь с письмом то к своему отцу Юсуфу с просьбой о содействии, то к
самому царю Ивану, но русский царь был непреклонен, и по-прежнему Утямыш воспитывался при царском дворе. Немало
слёз пролила Сююмбике, читая редкие послания от своего сына. В одном из своих писем всю боль разлуки Утямыш передал
стихами Фирдоуси из поэмы «Шахнамэ»:
Но помнил бог о мальчике дрожащем, —
Грядущее хранил он в настоящем:
Симург, птенцы взглянули на дитя,
Что плакало, лицо к ним обратя,
И мальчика седого пожалели,
Познав любовь, им чуждую доселе.
Так время шло, в гнезде ребенок рос,
И только птиц он видел да утес.
 
Так и застал однажды Чурай-батыр Сююмбике, плачущую над письмом сына. Преклонив колено, он взял её за руки и,
заглянув в глаза, спросил: «Царица, волен ли я, что-либо изменить в твоей судьбе?» Сююмбике, вырвав руки, закричала:
«Как ты смеешь, как ты можешь… Уходи прочь!» Склонивши голову, Чурай вышел из царских покоев.
После этого случая Сююмбике какое-то время избегала своего телохранителя,
но хозяйственные дела вновь их сблизили. Однажды Сююмбике, вызвав к себе Чурая, попросила приобрести для неё
скакуна. Выросшая в южных степях и привыкшая к верховой езде, царица заскучала о родных просторах. Вскоре в конюшне
имения появился гнедой конь, назвали его Лал – словно драгоценный камень горела на солнце его шерсть. Сююмбике со
своей верной подругой и машатэ Назиме стала совершать ежедневные прогулки по окрестным лесам и вдоль берега реки. В
одну из прогулок, поклонившись своей госпоже, Назиме передала царице письмо. Вот, что она прочитала:
Моя госпожа, царица Сююмбике!
 
Я благодарен судьбе, позволившей мне видеть и служить каждый день моей обожаемой госпоже. Но частые прогулки пусть
даже вместе со служанкой внушают мне сомнение в Вашей безопасности . Могу ли я на почтительном отдалении во
избежание кривотолков сопровождать мою царицу вместе с Назиме, дабы защитить от нападения лихих людей.
 
Ваш верный слуга
Чурай-батыр
 
Сююмбике сама прекрасно понимала, что может стать легкой добычей разбойных людишек, и согласилась на предложение
телохранителя.
С тех пор они отправлялись на прогулки втроём, и, если вначале Чурай скакал, сохраняя дистанцию от царицы и Назиме, то
вскоре Назиме стала отставать от Чурая и Сююмбике.
Степь в ту весну алела маками, кружила голову запахами лабазника и емшана. Высоко в синем небе трепетали чёрными
точками неутомимые жаворонки, их песни заполняли всю бескрайнюю степь от земли до неба. Боль и тоска уходили прочь,
умиротворение и целительный покой наполняли душу.
Чурай соскочил с коня и стал быстро собирать маки, срывая цветки покрупнее. Набрав букет, он с поклоном преподнёс его
царице. И как цветок Сююмбике расцвела, заполыхали щеки, алый блеск отразился в её синих глазах. Улыбнулась и чуть
слышно прошептала: «Благодарю». С тех пор, словно невидимая нить их связала, лишь блуждавшая улыбка на устах
выдавала потаённые чувства.
Однажды, затягивая подпругу у коня Сююмбике, Чурай поцеловал сапожок царицы, и снова маком заалела Сююмбике, не
сказав ничего, лишь пришпорила коня и умчалась прочь. Чурай догнал царицу у ручья, Сююмбике ледяной водой охлаждала
пылающие щеки и шептала про себя: «Почему я - царица, почему не простая крестьянка - могла бы делать, что хочу. Сын
мой - пленник у русского царя, заложницей живу у проклятого мужа».
Чурай опустился на колени и обнял Сююмбике: «Давай убежим к Девлет Гирею в Крым, он приютит нас». И тут же
опомнился: «Я забыл про Утямыша, Иван Грозный расправится с ним. Надо сначала выкрасть сына, потом бежать». Так
потянулись дни в мечтах и беседах.
Однажды Сююмбике задала вопрос Чураю: « Почему так быстро пала Казань, почему молчали пушки, где были
прославленные гвардейцы Сафы Гирея?»
Чурай рассказал о предательстве Касимовского хана. Поведал о том, как обманом Шах Али увёз из Казани все запасы
пороха, а жёрла пушек велел
залить свинцом. Мужественно сражались казанцы с врагом; теряя оружие, отчаянно бились, пуская в ход зубы и ногти.
Горы тел защитников Казани остались лежать на улицах, среди них оглан Кучак и сеид Кул-Шариф.
Услышав рассказ, в печали склонила голову Казанская царица…
 
Все теплее становились отношения между влюблёнными, всё откровеннее их речи. Однажды Сююмбике открыла книгу
Низами Гянджеви с любимой поэмой «Лейли и Меджнун». Обращаясь к Чураю, стала вслух читать понравившиеся строки:
 
И на земле никто не избежал,
Вкушая мед, пчелиных острых жал.
 
В ответ от Чурая прозвучало:
 
Так сладок мёд и так пахуч цветок,
Готов ползти к ногам твоим, как брошенный щенок.
 
И вновь из уст Сююмбике прозвучали строки из поэмы:
 
С опаской в царский заходи чертог,
Царь — пламень жаркий, ты — соломы стог.
 
Чурай стихами ей ответствовал:
 
Огонь горит в моей груди,
Стань родником и пламя погаси.
 
Сююмбике (Лейли) продолжает:
 
Когда любовь затмит весь белый свет,
Бессильны уговоры и совет.
 
Чурай, соглашаясь с Сююмбике:
 
Внимать советам перестал,
Я раб любви и верности вассал.
 
Сююмбике, не скрывая своих чувств:
 
Напрасно «Доброй ночи» мне желать, —
Ночь без тебя не может доброй стать.
 
Чурай, вдохновлённый любовью:
 
Я лунный серп с ночных небес сниму,
Тебя туда, как в чёлн, я посажу,
Рукою обовью твой тонкий стан,
Покуда не взойдёт звезда Чулпан,
По морю звездному плыть будем мы,
И до рассвета, пока не смолкнут соловьи,
Мы будем лишь одни, совсем одни.
 
Долго они стояли, обнявшись под покровом ночи. Целуя влажные от слёз щеки Сююмбике, Чурай утешал её: «Ничего не
бойся, я всегда рядом, моя любовь к тебе умрёт вместе со мной. Сююмбике спросила его: « Ты знаешь, что настоящее имя
Меджнуна - Кейс, а «Меджнун» означает «сумасшедший», а удел каждого сумасшедшего – это гибель?» Ничего не ответил
Чурай, только крепче обнял любимую.
Однажды на прогулке Чурай преподнёс Сююмбике хаситэ, предварив подарок словами: «Эту драгоценность передавали из
поколения в поколение мои предки, но
я готов нарушить эту традицию и подарить моей царице это украшение с сапфирами. Я полагаю, что мой подарок больше
подойдёт к твоим синим глазам».
С благодарностью приняла подарок Сююмбике и на следующий день отдарила Чурая калканом, в центре которого находился
умбон с редким синим алмазом.
Свой подарок сопроводила словами: «Пусть этот калкан надёжно защитит тебя от любого вражеского удара»
О, если бы знать к чему приведёт обмен подарками…
Конечно, среди придворных у Сююмбике были соглядатаи Шаха Али. Не осталось незамеченным новое хаситэ царицы.
Лазутчики хана, переодевшись дервишами, выследили влюблённых на прогулке. Наблюдения за Чураем и Сююмбике и
подслушанный разговор, не оставили сомнений в их взаимоотношениях. Тут же в ханский дворец поскакал гонец с
донесением. Шах Али быстро понял, чем может обернуться для него союз двух влюбленных и, не мешкая, отправил гонца с
письмом в деревню к Сююмбике. В послании приказано был Чураю немедленно отправиться в Крым и передать письмо
Девлет Гирею. Запечатанный пакет тут же был вручён Чурай-батыру. Как обрадовались влюблённые, казалось бы, сама
судьба благоволила к ним! Там в Крыму Чурай, заручившись поддержкой хана Девлет Гирея, поедет в Москву вызволять
Утямыша. Похитив его и спрятав в надёжном месте, поскачет в деревню к Сююмбике, где через верную Назиме передаст
весточку о возвращении.
Прошло три месяца, от Чурая не было вестей. Долгими часами на прогулке вглядывалась Сююмбике на дорогу, откуда мог
появиться Чурай. Однажды в деревню прискакали воины Шах Али. Во дворе один из них, спешившись, осклабился в
притворной улыбке Сююмбике; на солнце сверкнула инкрустация на щите воина, отразив чеканку на умбоне с синим
драгоценным камнем. Померк тогда день для Сююмбике, всё поняла несчастная царица: такой синий алмаз – большая
редкость, а чеканка на умбоне только подтвердила её догадку. Едва хватило сил царице добраться до покоев и рухнуть на
ковёр убитой птицей.
 
Недалеко от посёлка Вили Нижегородской области до 70-х годов прошлого века располагалась деревня Чураевка. Рядом с
бывшей Чураевкой, есть место, которое старожилы называют «Царицыной поляной». В самом Касимове сохранилось текие,
скромное каменное сооружение прямоугольной формы. Над входом в гробницу – каменная плита с надписью на арабском
языке. В текие – четыре надгробья, из них три подписанные, предположительно могилы Шах-Али и его жен и только один
без всякой отделки и подписи. Возможно это могила Сююмбике. Как предполагают историки, умерла царица в возрасте 38
лет, судьба лишь в одном была благосклонна к ней, сын Сююмбике, ненамного пережив её, умер, когда царицы уже не было
в живых.
 
Диван – государственный совет.
Аталык – детский воспитатель.
Оглан (улан) – военачальник.
Карач-бий – не войсковые люди в Крыму.
Насады – большие грузовые суда.
Даруга – крупный округ, включавший подчинённые области.
Хаситэ – перевязь, инкрустированная драгоценными камнями.
Машатэ – женщина, занимавшаяся причёсыванием.
Калкан – щит монгольского воина.
Умбон – круглая металлическая пластина на щите, украшенная камнями и чеканкой.
Текие – гробница.
 
Стихотворные строки от имени Чурая написаны автором рассказа.