Великие и ужасные книги

Есть книги, которые считаются непосредственно причастными к великим событиям.
Великим  независимо от их нравственной оценки, а  только по масштабу их последствий и воздействия на людей.
Бывает, что на человека события оказывают такое действие, что он даже отчасти или совсем лишается разума. И в этом случае иногда говорят, что на него «повлияло». 
А тут наоборот, сначала книга влияет на человека, а потом уже человек на события.

Сжигание книг считалось во все времена не только символическим ритуалом, но и полезным практическим мероприятием по искоренению зла.
Вредными и запрещёнными были даже произведения древнего поэта Гомера за то, что он считал людей подобными богам.
                В наше гуманное время вместо сжигания книг, в котором есть что-то варварское, применяется закон об экстремизме, позволяющий считать уголовным преступлением чтение и хранение определённой этим законом литературы.
Основным признаком состава преступления по статье экстремизм считается наличие угрозы свержения существующей власти.
В древней юридической практике было такое универсальное слово «хула», которым называли всё от неодобрительного молчания вместо надлежащего восхваления власти до прямых пожеланий «провалиться» кому-нибудь из её представителей.
И это понятно: болезни государства надо предупреждать до того, как они станут эпидемией.
           Но есть прецедент, который выглядит как инструкция по сохранению власти даже в том случае, если эта власть сама является причиной болезни страны.
В книге Н. Маккиавелли  «Государь», например, есть такой совет:
«верный способ овладеть какой-либо провинцией — это разорить её».
 О провинциях нам трудно судить, а с предприятиями на заре перестройки в России поступали именно так, а отчасти и продолжают так поступать: доводят до разорения, а потом «овладевают» за бесценок.
Есть поучения и о том, как правильно и безопасно обижать свой народ:
«небольшие обиды будут всегда взывать к отмщению, а за тяжкие люди отомстить не в силах… обиды следует наносить все разом, дабы их действие, сжатое по времени, могло притупиться; благодеяния же следует вершить постепенно, чтобы люди лучше прочувствовали их».
Как иллюстрация всплывает дефолт, когда у людей в одну ночь отобрали все накопления.
А потом регулярными копеечными прибавками к зарплатам и пособиям годами ублажали народ
с выражением благодетелей на политических лицах. 
Прибавки  эти сыплются как из рога изобилия, не оставляя сомнения в доброте власти.
А тех, кто пытается помянуть старые обиды, стыдят за непатриотизм.   
Есть экстремизм как угроза власти. А есть экстремизм как угроза народу.
Маккиавелли учит править народом,   
«то поддерживая в подданных надежду на скорое окончание бед, то устрашая их жестокостями врага, то избавляясь от слишком дерзких подобающим способом.
…свершили великие дела те государи, которые мало заботились о том, чтобы держать слово, и умели дурачить людей своими уловками. В конце концов, они одерживали верх над теми, кто уповал на честность».
- Цинизм запредельный! Особенно интересно о «подобающих способах» избавления от слишком дерзких: это как?   По обвинению в «хуле»? Полонием или случайными авариями на транспорте?
И сегодня власть не утруждает себя  изобретением хитрых юридических терминов: есть в законе статья об оскорблении власти, которое и есть та самая «хула».
Выдержит ли народ такую мрачную жизнь под гнётом закона, который иногда «как дышло»?
 – Не выдержит. Он или будет спиваться, или попытается дать отпор.
Поэтому даётся ещё один ценный совет:
«… нужно хорошенько прикрывать подобные поступки и быть великим притворщиком и лицедеем.
…нужно казаться милосердным, верным, человечным, набожным, прямодушным…».
Вот тут уже может вспомниться, что большинство  кандидатов во власть, как правило, на портретах улыбаются, что, конечно, призвано свидетельствовать о прямодушии.
И только потом, со временем, на лицах сквозь человечность и набожность  просматривается суровая необходимость «пачкаться» в политике.    
           Как одно из лучших средств «одурачивания» рекомендуется «в подходящее время года занимать народ празднествами и зрелищами».
Тут арсенал средств необъятный от нескончаемых спортивных состязаний с элементами азартного соболезнования «нашим» до  исторических реконструкций памятных событий с приданием памятным датам религиозной святости.
            Можем видеть, что книга  Н. Маккиавелли находит широкое применение в практической политике. Состав  преступления против народа в ней не усматривается.
В запрещённых она не числилась.
Хотя была попытка объявить её вредной уже только за то, что в ней рекомендованы тайные убийства «слишком дерзких» недоброжелателей власти.
 «Печальна участь того государства, в котором правитель захотел бы
царствовать по предписаниям Макиавелли» - писал Фридрих Великий, посвятивший разоблачению вредности его советов целую книгу.

В России книга Маккиавелли широкой известности не имела.
Но дух её, или призрак этого духа витал во все времена.
Призрак книг К.Маркса, побродив по Европе, нашёл надолго приют в России.
В начале их  появления они  были объявлены вредными и запрещёнными.
А потом обрели статус священных скрижалей коммунизма. Изощрённость и фанатизм  доходили  до того, что без цитат из этих книг не могли напечатать даже поваренную книгу.
Сегодня, несмотря на явные проявления их зловредности и коварства, экстремистскими они не считаются.

У другой великой книги, в которой марксизм назван «отравой», судьба поначалу складывалась очень успешно.
Если  почитать, то она покажется актуальной и сегодня, хотя написана была сто лет назад: 
«общественная деятельность … не должна сводиться к смешной и бесцельной благотворительности, она должна сосредоточиваться на устранении тех коренных недостатков в организации нашей хозяйственной и культурной жизни, которые неизбежно приводят или, по крайней мере, могут приводить отдельных людей к вырождению».
Есть в ней и озабоченность падением нравственности:
 «Наше буржуазное общество спокойно смотрит на то, как в театре и в кино, в грязной литературе и в сенсационных газетах изо дня в день отравляют народ…
Присмотритесь только к программе наших кино, варьете и театров и вы не сможете отрицать, что это далеко не та пища, в которой нуждается наше юношество…
Нужно освободить всю нашу общественную жизнь от затхлого удушья современной эротики, нужно очистить атмосферу от всех противоестественных и бесчестных пороков».
Есть и забота о многодетной  семье, как основе государства: «Наше государство положит конец тому преступному безразличию, с которым ныне относятся к многодетной семье…. Наше государство будет заботиться о ребёнке ещё больше, чем о взрослом».
            …Любая партия из тех, что регулярно побеждают на выборах в Российскую Думу, не откажется от этих программных тезисов.
Рассуждения о том, какой должна быть пропаганда, покажутся особенно интересными  в наши дни:
«к кому должна обращаться пропаганда? К образованной интеллигенции или к громадной массе малообразованных людей?
Нам было ясно, что пропаганда вечно должна обращаться только к массе.
Душа народа отличается во многих отношениях женственными чертами. Доводы трезвого рассудка на нее действуют меньше, нежели доводы чувства».
            Другими словами, народ любит власть ушами. Поэтому и надо всячески ублажать его слух, а не разум.
 Не кажется ли, что от современной Российской пропаганды за версту разит  духом той книги?
          Автор её имел некоторые признаки художественной натуры, любил собак и классическую музыку… После трагических для него мировых событий, сознавая свою вину за них,  он отравился, заблаговременно  велев сжечь свой труп. А книга живёт, хотя и объявлена вредной.
И совершенно непонятно, почему её не изучают, как яркий и наглядный пример чрезвычайной иллюзии праведности и ещё более чрезвычайного  извращения всякой правды.


В отношении Российской власти к книгам традиционных мировых религий есть беспрецедентный случай их оценки на содержание  экстремизма:
без всякого анализа текстов, без всяких преамбул и разъяснений некоторых цитат, которые явно кажутся слишком воинственными,  об отсутствии в них признаков экстремизма объявлено в специальном указе президента!
Нельзя исключать, что отдельные места из религиозных книг могут чем-то нравиться современным политикам, воспитанным на атеизме марксистско-ленинской закваски.
Без закона о противодействии экстремизму уже было никак не обойтись, а по формальным признакам во всех  религиях есть что-то экстремистское.
В Библии, например, сказано, что дьявол ходит среди нас «как лев рыкающий».
Если всерьёз вдуматься в это предостережение, то нужны и меры защиты соответствующие.
А президент заверяет, что нет никакого льва. А если и есть что похожее, то оно не кусается…
Вспоминается предание о том, как мудро князь Владимир выбирал религию для своего народа.
А тут и выбирать не пришлось: все объявлены хорошими.
Смущает только то, что указ становится прецедентом подмены юридических процедур волевым решением президента.
Хорошо, если сегодня президент руководствуется благими намерениями.
А если  когда-нибудь какой-то отступник использует такой  прецедент как основание для  недоброкачественных решений?
Никто же не может ручаться, что этого не может быть никогда…
          
Например, раньше дикие звери не имели обычая бродить там, где живут люди.
А в последнее время участились случаи брожения по нашим городам и селениям не только волков, но и медведей, и тигров.
МЧС, конечно, начеку.
Никаких особых указов в  пользу безопасности граждан не появилось.
Возможно, нужна определённая статистика несчастных случаев.
Вот, от лесных пожаров ущерб стал явным. Тут же и указ подоспел о запрещении поджигать не только лес, а даже сухую траву вокруг деревень.
А чтобы не было соблазна, то и посещение лесов запретили.
И громко напоминают об этом в городах и селениях таким устрашающим голосом, каким раньше предупреждали о налётах вражеской авиации.
Такое впечатление, что сухую траву  оберегают от планомерного уничтожения для того, чтобы она вспыхнула случайно ночью, когда опасности не ждут…

А книги опаснее сухой травы.
Их, конечно, можно и запретить, и, даже, сжечь. Но есть ещё тонкий мир идей…
Есть книги, которые, как никотин и алкоголь, запрещают читать детям.
Могут быть книги, не полезные детям по разуму.
Запрещение читать Библию простым людям у католиков считалось вполне благонамеренным.
Идеи – они, в определённом смысле,  хуже бесов, которых можно было прогнать в свиней.
Их нельзя прогнать даже указом президента.
 Они могут только уступить место тем, кто сильнее их.
Сегодня, по существу, нет достойного возражения книгам, которые уже доказали свою опасность.
Или нет достойного внимания к тем возражениям, которые есть.
Мир вполне уживается с тем, что в технике всегда есть элементы ненадёжности и риски.
Никто не помышляет о запрете авиации и автомобилей  по причине регулярных жертв.
Но в той же авиации каждая катастрофа подвергается тщательному расследованию.
А в мире идей преобладают крайности:   то их запрещают за потенциальную опасность, то не замечают трагедий и катастроф, которые случаются по их вине.
Бывает, что и в лекарствах не сразу оценивают  лечебный эффект и побочные действия.
И есть случаи, когда на основании наблюдений лекарства запрещают к продаже.
Книги, которые могут считаться сильно действующими,   заслуживают не менее тщательного расследования по каждому трагическому  случаю с их участием.