Однажды в одной маленькой деревне...

Ефросинья Семёновна или просто Семёновна, как её все звали, ехала на автобусе из города. В город её зазвала внучка Наденька. Она работала в больнице медсестрой. Внучка хотела положить бабушку в стационар и серьёзно обследовать, но на стационар Семёновна не согласилась. Какой стационар? Самая огородная пора и пять куриц с петухом требуют постоянного внимания.

Вчерашним утром Семёновна не выпустила куриц из стайки, посидят, ничего не случится. Одних во дворе оставлять боязно, а ну какая собака забежит и подавит? Вечером бабушка планировала вернуться домой.

Домой вернуться не получилось. Пока кардиограмму и УЗИ сердца сделали, кровь сдала на анализ, пока те анализы дождалась, потом к врачу... а последний автобус в 3 часа уходит. Пришлось заночевать у внучки.

Врач сказал, что для её возраста в 81 год у неё очень приличное здоровье, выписал общеукрепляющие таблеточки и отпустил с миром.


Ну вот и родная деревня, 15 дворов только и осталось, в которых доживали свой век старики и старухи, а когда-то жизнь бурлила в деревне, эх...

Семёновна подошла к дому и сразу заметила непорядок, калитка была приоткрыта, а она запирала её на щеколду. Поднялась на крыльцо, а замок -то на двери так просто висит и дужка у замка вывернута.

Бабушка схватилась за сердце, зашла в дом, а в доме всё перевёрнуто, сундук нараспашку, замок с сундука сбитый рядом лежит, вещи разбросанные валяются.

Господи, так и есть, пропали деньги "похоронные", которые лежали в тряпице на самом дне сундука.

Села Семёновна и заплакала, тут пришла соседка и верная подружка Матрёна, тоже заохала, накапала Семёновне валерьянки.

Семёновна позвонила внучке, больше она никому звонить не научилась. Внучка вызвала участкового, он жил в соседней деревне. Участковый приехал часа через два. Семёновна успела накормить куриц, слава богу, все целые.

Участковый был молоденький, но серьёзный. Он фотографировал место преступления, опросил соседку Матрёну.

Днём Матрёна ничего не видела, а ночью она спала и ничего не слышала, так как уже много лет почти полностью глухая.

Пострадавшая Семёновна поведала участковому, что денег было 70 тысяч, накопила она их, когда после 80 лет пенсию добавили, а до этого никак не копились.

После ухода участкового старушки навели порядок в доме, сварили картошечки, нарезали, привезённой из города колбасы, выпили наливочки из смородины, поговорили душевно за свою жизнь, Семёновна спела свою любимую частушку:

"Пошла плясать, дома нечего кусать, сухари да корки, на ногах опорки."

Тут и вечер настал. Подруга ушла, Семёновна легла спать, но не спалось. Лежала, да жизнь свою нелёгкую вспоминала...

Родилась перед самой войной пятым ребятёнком в семье. Отца и не помнит, не вернулся отец с фронта. Мать всю жизнь одна с ними колготилась, кто возьмёт с такой-то оравой? Вдовам всегда и везде тяжко, а в деревне особенно.

Подросла Фрося и с 15-ти лет на ферму дояркой. Старшие все разъехались, парни после армии в деревню не вернулись, сестра вышла замуж за шофёра, шефы приезжали урожай убирать, тоже в город умотала.

Фрося всю жизнь в деревне так и прожила.

Замуж вышла, а муж - то пьющий попался, да дурной в пьяном - то виде. Ох, и показалось ей небо с овчинку от такой жизни. И битая и клятая была. Две дочери народились Валентина и Антонида, тоже отца боялись, убегали до Фросиной матери, когда сильно лютовал, мать ещё живая была.

Девчонки уже в городе учились, когда он пьяный до дому не дошёл, мороз был и метель мела, утром в сугробе его и нашли, а за пазухой бутылка початая. Осталась Семёновна одна.

Дочери замуж повыходили в городе. Старшая хорошо жила, работала на кондитерской фабрике, а вот младшая Тоня, видать в отца пошла, выпить любила, замуж вышла раз, второй... девочку родила Надюшку.

Семёновна приехала к ней как-то, а у неё полон дом гостей, накурено, по грязному полу внучка ползает, того и гляди наступит кто на ребёнка. Забрала бабушка внучку к себе, а дочке это только на руку, совсем сдерживаться перестала.

Так и выросла девочка у Семёновны, мать редко видела, ни денег от неё, ни внимания. Наденька закончила медучилище, вышла замуж за хорошего парня, скоро уж сама бабушкой станет, дочь недавно замуж выдали.

Старшую дочь у Семёновны в 40 лет рак скосил, а непутёвая Тонька до сей поры матери душу мытарила, нет-нет да, и нарисуется с очередным хахалем, овощей наберёт, денег выдурит: то, вроде, как на лекарства ей надо, то срочно за свет заплатить, чтобы не обрезали. Пьющие они на всякие хитрости догадливы. Как раз, неделю тому назад заявилась, синяк под глазом, перегаром прёт, не дала ей денег Семёновна, нету, и все дела!

Так и промаялась бабушка всю ночь, не могла уснуть. Утром встала, выпустила куриц, да грядки пошла полоть потихоньку, где на коленки упадёт, спина-то болит, где как, а огород обиходить надо.

После обеда приехал участковый.

- Нашли мы воров, только деньги не все, половины уже нет,- сообщил участковый.

- Да, кто же на мои копейки позарился?- спросила Семёновна.

- А доченька Ваша и её сожитель позарились, деньги им нужны были позарез, должны во все магазины и спиртное в долг им перестали давать. Они знали, что Вы уехали, вот и воспользовались моментом, - ответил участковый.

Семёновна заплакала, это что же на белом свете делается? Это разве так можно, чтобы родная дочь мать ограбила?

P.S

До суда дело не дошло. Семёновна простила дочь, 35 тысяч ей вернули. Она подумала, что, наверное, успеет ещё накопить, чтобы в скорбный час не доставлять лишние проблемы и хлопоты любимой внучке.