Заметки из жизни моей в Петербурге. Глава 33

Конечно, я оказался в Екатерингофе намного раньше назначенного времени и  был настолько потрясен произошедшим, что никак не мог успокоиться и собраться с мыслями. Человек, которого я считал лучшим другом, оказался обманщиком! Конечно, это был не Ильин. Но откуда он знал все в таких мелких подробностях о нашей жизни в пансионе, например, историю о том, как Флинк и Бессер съели всю колбасу из чулана?  Как ему стало известно о нашем договоре встретиться в пять часов на Большой Морской улице «у парапета, где собачка скачет»? Почему он верил, что я непременно приду? Ждал меня, приходил на это место несколько дней к ряду... Зачем?

Екатерингоф показался мне довольно скучным местом.  Здание вокзала, отстроенное в непонятном стиле, поражало отсутствием вкуса. Огромная ротонда, увенчанная голубым куполом с золотыми полосами, смутно напоминала что-то восточное, арабско-персидское, но выглядела неестественно, словно дешевая театральная декорация к сказкам «Тысячи одной ночи».  Наличие в парке большой избы, в которой продавали сбитень, блины и пряники, показалось мне еще более нелепым, искусственно простонародным и совершенно неподходящим  для местности с немецким названием.

Деревянный Екатерининский дворец был прост и безыскусен. Его единственным украшением служила двухъярусная башенка с площадкой, огороженной резной балюстрадой. Должно быть, оттуда открывался неплохой вид на Черную речку и многочисленные каналы, устроенные для осушения болотистой местности.

Гуляющих почти не было. Какой-то одинокий господин плавал по пруду на весельной лодке. Это занятие всегда казалось мне пустым времяпровождением, равно, как и рыбная ловля, до которой Сафрон был большой охотник. Я даже удивился от того, что он пришел мне на ум в такой неподходящий момент.

Блуждая по дорожкам вдоль берега, я наткнулся на уединенную скамейку и решил остаться здесь, потому что к тому времени уже изрядно устал.  Конечно, Людмиле Леопольдовне следовало точнее определить место нашей встречи. 
А может, она просто решила посмеяться надо мною?
Что ж, это тоже было возможно…

Л.М. появилась внезапно, с неожиданной стороны. Она была без зонтика и даже без шляпки, в  клетчатом платье, сшитом на английский манер.

- Доброе утро, сударыня, - пролепетал я, вскакивая на ноги. - Благодарю вас … это удовольствие увидеться с вами... снова… здесь… на лоне природы… я рад… несказанно...
 
Это была глупость, какая это была глупость! Лучше бы я просто поклонился и не говорил ни слова!

-  Ах, оставьте, - отвечала она с легкой досадой, - сделайте одолжение, изъясняйтесь просто. Я тоже рада вас видеть. К тому же, я вас узнала. Вы Генечка, младший брат Нюты Гаевской. Вечно под ногами у нее путались… Что за причуда, называться чужим именем?

Это было оскорбительно. Мало того, что она считала меня малым дитятей, у нее к тому же хватило дерзости упрекнуть меня в том, что по ее милости я вынужден был представляться Ильиным!

- Простите великодушно, - холодно отвечал я, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости. -  А что за причуда говорить квартирной хозяйке, что Генечка Гаевский — это младший сын вашей маменьки от второго брака?

- Полно! - отвечала Людмила Леопольдовна, ничуть не смутившись. - Это невинный обман, от которого вам не было никакого вреда, а другим — определенная польза. Скажите лучше, что происходит в Кочетках? Мне важно это услышать.

Признаюсь, что в этот момент я не был уверен, можно ли доверять этой  особе, но устоять перед нею было совершенно невозможно.

- Почему это вас интересует? - спросил я.

- Потому что я подруга Лизы Лихопекиной, - пояснила Людмила Леопольдовна, - а от нее нет никаких вестей.

- Павел Георгиевич умер от апоплексического удара... - отвечал я в некоторой растерянности. - Маменька писала мне, что Лизавета Павловна тоже умерла… то есть, утонула в реке... но я не верю… обстоятельства очень странные…

- В самом деле? - спросила Л.М. - А что с имением?

- Имение в опеке, - отвечал я, удивленный тем, что она нисколько не огорчилась предполагаемой смертью подруги.

- Послушайте! - внезапно произнесла она, переходя на шепот. - Посмотрите незаметно на этого господина в лодке! Я вижу его третий день подряд.

Лодка покачивалась на середине пруда. Господин, на которого я ранее не обращал особого внимания, сидел, опустив весла, и смотрел в другую сторону, так что лица его совершенно не было видно.
 
- Сейчас я уйду,- предупредила Л.М. - Я буду идти по центральной аллее в сторону  моста. Если он причалит к берегу и побежит за мной, задержите его, пожалуйста! Сделайте это непременно! Любым способом! Я найду вас, когда будет нужно.

Сперва мне пришло в голову, что она просто хочет избавиться от меня при помощи этой нехитрой уловки, но стоило Л.М. отойти на несколько шагов в сторону, как человек в лодке очнулся и быстро поплыл к берегу. Людмила Леопольдовна побежала, ловко подобрав юбку рукой, и через мгновенье скрылась за деревьями. Лодка причалила к берегу. Человек ринулся вслед за беглянкой.
 
Я настиг его и схватил за рукав сюртука.

Он обернулся.

- Сафрон! - вскричал я, не в силах сдержать негодование.- Так это ты?! Как ты посмел следить за барышней? Что тебе от нее нужно?

- Что это вы возомнили? - отвечал он, вырываясь. - Больно надо мне следить за всякими! Место сие для общественных гуляний предназначено. Гуляю я тут, ясно вам? Моцион у меня! А вы, сударь, могли бы и «здрасьте» сказать прежде, чем кидаться на честных людей !

Лицо у Сафрона было красное и очень злое. Я заметил мельком, что одет он вовсе неплохо, разве что жилет и галстук у него были пестрее, чем следовало.

- Это ты-то честный? - воскликнул я. - Ты зачем на меня уряднику наговаривал?! Вот так бы взял, да и врезал тебе, честное слово, да рук марать не хочется!

 - А вы поосторожнее руками махайте, - огрызнулся мошенник. - Я, между прочим, больше не Сафрон, а господин Васильев, землевладелец, помещик из Харьковской губернии! Я в полицию могу на вас заявить, посмотрим тогда, кому почет и уважение, а кого за шиворот и в кутузку!

Это была беспримерная наглость.

- Ты меня полицией не пугай, - отвечал я, - У меня знакомство в окружном суде!Там с такими мошенниками живо разбираются!  Это ты дворника обо мне раccпрашивал? Ты на Рузовской ошивался? А в Летнем саду тоже ты? - То-то мне кажется все время, что кто-то ходит за мною по пятам!..

- Так перекреститесь, ежели кажется! - дерзко отвечал Сафрон. - Мне вот раньше тоже многое казалось, но покойный Павел Георгиевич все не верил, говорил, чтобы мне более двух чарок в день не наливали.

- О чем это ты? - спросил я настороженно.

Сафрон ухмыльнулся.

- О том что нечисть в усадьбе завелась, а Павел Георгиевич меня палкой с набалдашником по спине вытянул. Пей, говорит, больше, еще не то привидится!

- Что еще за нечисть?.. - растерялся я.-  Может тебе и впрямь спьяну что-то странное померещилось?

- Вот и вы туда же, - отвечал  Сафрон. - Я хоть и пьян бываю, но не слепой и в своем уме.  Упыря я видел.

- Какого еще упыря?! - выкрикнул я, теряя терпение.

Сафрон взглянул на меня, как на слабоумного и внушительно произнес:

- С железным носом.

Я просто обомлел... Тихо Браге?

- Ночью это было, у беседки, - продолжал Сафрон.- А через три дня Павла Георгиевича, Царство ему Небесное, удар хватил в аккурат на том самом месте.

- Расскажи же подробнее, как все это приключилось! - с горячностью продолжал я. -  Почему Павел Георгиевич оказался ночью в парке?! Ведь это совершенно против его обыкновения! Каков из себя был человек с железным носом? Почему ты заключил, что это упырь?

Сафрон смерил меня полупрезрительным взглядом и ответил с наглой усмешкою:

- Упырь он и есть упырь, тут и заключать нечего. За сим прощайте, Евгений Федорович, честь имею. Недосуг мне с вами разговаривать. Дела-с.

- Ты не можешь так просто уйти! - вскричал я и даже схватил Сафрона за плечо, но он вырвался и отвечал с досадою:

- Оставьте, сударь! Очень даже могу.