Серый закат Проханова

Если о книгах или о авторе, то уж лучше "пепси" для нового поколения, чем книжного содержания Александра Проханова, годное лишь, гипотетически, для американских бестселлеров.
Творческая ограниченность Проханова проявляется наиболее явно в замыслах - консперолога  пропагандиста. Да, живуча в нём субкультура гбиста, во всех его "историко - политических, приключенческо - фантастических" романах, и в газетных публикациях.
Пафосный романист, главный редактор пафосной газеты "День", пакостник Проханов умудрился побывать непрошеным гостем в Грозном несколько лет назад, с миссией собственной, помянуть  российских военнослужащих на местах их гибели.
Вот только места  гибели сотен тысяч местных жителей заплутали "миссионера", и он доплёлся, свербя в сердцах, до православного храма в центре г. Грозного.
И тут не удалось пиар-миссианство.
Настоятель храма отверг лицедейство " белого-пушистого херувима", напомнив ему, что любое место в Чечне, каждая пядь земли, пропитана кровью сотен и сотен тысяча ни в чём  неповинных людей, и что он может встать в любой точке на этой земле, и помянуть гибель людей не разделяя их по вере исповедания и национальным признакам.
Проханов покинул "не обетованную" землю,  пожаловавшись на сорванную миссию - а la Prokhanoff. А далее уже со слов очевидца каким той осенью был "Не доигранный "Чеченский блюз" Проханова"
 
Это был сентябрь 2019 года. На улице по-летнему припекало, что о наступившей осени не могло быть и речи. Казалось, что она сидит где-то на прохладном берегу Сунжи и наблюдает за последними яркими отблесками лета. В телевизионную редакцию на днях поступил звонок, что в Грозный приезжает известный российский писатель Александр Проханов.
В принципе, ни у кого это не вызвало удивления. Кого только за эти последние годы не встречали чеченские журналисты в Грозном начиная от Майка Тайсона и Диего Марадона и заканчивая Орнеллой Мути и Ванессой Рэй. Так что поговорить с мировой знаменитостью для чеченских журналистов это как поболтать с соседями.
Нам сообщили, что писатель приезжает для съемок авторской программы «Чеченская мечта», и что его  нужно полностью обеспечить как техническими ресурсами, так и оператором и для сопровождения нужен еще один журналист, который будет рассказывать гостю о местных достопримечательностях. Великая миссия выпала на меня.
Начну с того что знакомство наше началось с хамского поведения помощницы писателя по имени Екатерина, которая в течении получаса не брала телефон и не отвечала на смс, и,  таким образом заставила стоять нашу съемочную группу во дворе отеля на открытом солнцепеке. А когда я уже ворвалась на ресепшен, чтобы самостоятельно начать их поиски, то увидела премилую картину – наши гости сидели в кафетерии, спокойно беседуя и попивая кофеек.
Я отошла за лифт и снова начала звонить, в надежде что они наверняка не слышали мой звонок или оставили телефон в номере. Однако мобильный лежал прямо на столе, а Екатерина, раздраженно смахнула экран. Я подошла к их столику и поздоровалась.
- Почему Вы не берете телефон?
- Потому что мы завтракаем – грубо отрезала Екатерина.
Грубости во мне тоже хватало с лихвой, однако на удивление самой себе чеченская ментальность и этикет в отношении гостей оказались сильнее той лавы обиды и гнева, которые начинали во мне вскипать.
Я промолчала, не зная, что самое интересное меня ожидает уже во дворе.
Мы вышли. Короткое утро быстро растворилось в ясном небе и наступил жаркий солнечный день. Грозный был как обычно красив и величественен.
- Отстроили, конечно, на слаааааву – Проханов задрав голову начал смотреть на грозненские небоскребы.
- Ну его и разрушали не хило – съязвила я.
Писатель резко перевел свой взгляд на меня. В этот момент мы оба поняли, что возможно наша сегодняшняя телепрогулка не будет особо удачной.
- Давайте к делу – быстро перевел тему писатель – так вот…значит…мне нужна набережная. Здесь же есть набережная у Терека? Или красивый мост над ним.
- Красивый мост есть. Но только протекает здесь Сунжа, а Терек отсюда в ста верстах.
- Замечательно…так вот значит…я хочу встать прямо на этом мосту…и помянуть всех русских ребят, которые сложили свои жизни на этой земле…помянуть их на земле, впитавшей столько крови русских солдат…
Сердце набатом застучало в моей груди и перехватило дыхание, будто память холодными руками схватила меня за горло. Я понимала, что ничего здесь не решаю и что мне волей-неволей придется стать свидетелем этой горькой и унизительной для меня и всего этого города картины. Но сердце внутри колотилось и билось, каждым своим стуком взывая ко мне:
- Не позволяй ему этого делать! Ты сможешь! Ты найдешь силы! Не бойся!
- Кого помянуть? – прервала я писателя, нервно глотая образовавшийся в горле ком.
- Русских солдат – на лице Проханова играла улыбка.
- О как! Я надеюсь Вы не забудете помянуть и больше трехсот тысяч убитых в этой войне людей, людей кому принадлежала эта земля. Русских солдат-то сюда никто не звал – мой голос дрожал. Я боялась, что он вообще предательски сорвется и по лицу потекут слезы.
Проханов резко изменился в лице, а в этот момент будто черт из табакерки рядом со мной появился представитель одной из местных молодежно-патриотических организаций, который достаточно грубо обратился ко мне на чеченском:
- Тебя не для этого сюда позвали! Ты зачем так говоришь? Делай что он скажет, - а потом слащавым голосом обратился к писателю – Александр Андреевич, сейчас пойдем на набережную…как Вы хотите так и сделаем.
Оператор посмотрел на меня. Я глазами дала понять, что ни на какую набережную никого поминать мы даже не вздумаем пойти. Довольный оператор незаметно для остальных поднял свой сжатый кулак, что означало – я с тобой!
Проханов раскраснелся и начал пыхтеть, шаря в карманах в поисках носового платка, чтобы убрать появившиеся на лице крупные капли пота.
- Мой проект…моя передача…это наши солдаты, понимаете…наши солдаты
- А это наши люди…понимаете – прервала я его.
- Дайте мне сесть!
- Пожалуйста! Вон там скамейка – указала я.
Проханов плюхнулся на скамейку и начал протирать лицо, покрытое папилломами и рубцами от оспы, а потом резко выпалил – а Вы собственно кто?
- Я журналист также как и Вы…а еще я одна из тех, которая могла бы оказаться в числе тех трехсот тысяч убитых, но которая волей судьбы уцелела. На набережную мы не идем. Есть много красивых локаций города…вон там недалеко цветочный парк, фонтан, стилизованные башни…да что угодно…а еще кстати этой осенью Грозному 201 год исполняется…чем не тема…пожалуйста, снимайте, говорите – высказав свою жесткую позицию я отошла в сторону и улыбнулась, вглядываясь в сторону моста, под которым мирно протекала моя любимая Сунжа.
- Грозный, я никому не позволю оскорблять твою память – прошептала я мысленно. Это была моя маленькая победа в череде грандиозных побед этого великого города.
На тот момент, к сожалению, я не знала, что Проханов был в Чечне в 90-е годы. И оказывается очень активно выражал свою поддержку федеральным войскам, даже дух их поднимал, но учитывая итог той войны, видимо плохо старался.
«Грозный - это гроза, которую предвещает свинцовое небо. Это угроза, которая кипящей лавой готова разлиться по всей стране. Занятый федеральными войсками Грозный, словно отсечённая голова на блюде, должен стать подарком от генштаба ко дню рождения министра обороны. В город накануне Нового года, не прикрытая ни пехотой, ни авиацией, входит танковая бригада. В генштабе не верят в силу мятежного противника: мелкие банды, не ведающие военной тактики и стратегии, разбегутся от одного вида бронетехники, и город будет взят без единого выстрела»
Это слова из книги Проханова «Чеченский блюз». Странно, что писатель не упомянул ту самую ставшую крылатой фразу министра обороны, когда он пообещал взять Грозный за два часа, иначе он будет вынужден сложить свой мундир. Однако утверждение моей престарелой бабушки оказалось намного весомее чем обещание министра обороны, данное целой стране, на которое она дала свой ответ, стоя перед телевизором: «Ти турси свои паложиш, а не мундир, но Горозний ни возмош!»
После того как я пролистала эту книгу, я поняла откуда было в писателе так много желчи, злобы и ненависти. Ведь на этих страницах он выдал столько неприкрытой, гнусной лжи, называя эту войну священной, выставляя матерых, видавших виды офицеров и контрактников за наивных чистых русских ребят, чей противник был якобы сильнее. Как могла заходить в город танковая бригада, не поддерживаемая авиацией и пехотой, когда количество российской армии, которая утюгом прошлась по чеченской земле превышала численность населения чеченцев.
Как могла быть священной народоубийственная война, которую вела огромная держава на территории своей же маленькой республики. Откуда этот человек, если его можно так назвать нашел в себе совесть потом, через годы приехать на эту землю, испепеленную войсками его страны и пытаться еще помянуть здесь тех, кто когда-то залил кровью этот город и довел его до полного уничтожения.
- Вы заставили его нервничать! Ему нельзя нервничать…у него давление. Это больной, старый человек. Что Вы делаете? – услышала я за спиной голос Екатерины. Я оглянулась и промолчала, хотя так хотелось сказать
- А как же я? А что вы заставили меня только что пережить? Меня, которая все детство моталась по грязным подвалам, пытаясь спасти свою маленькую жизнь, которая всегда была под прицелом тех, кого сейчас вы собираетесь помянуть. Мне разбили психику, уничтожили треть моего народа, а сейчас вы пытаетесь еще и осквернить память моего горя…
Писатель провел съемки в Цветочном парке. Вдруг его внимание привлекли несколько групп туристов, которые прогуливались у стилизованного под башенный комплекс огромного фонтана. Лицо писателя расплылось в улыбке:
- А я даже не догадывался, что здесь так много русскоязычного населения
- Это не население, это туристы – разочаровала я его вновь.
Снова обиженный мной писатель остановил гостей республики и подозвал оператора. Проханов начал задавать им вопросы по поводу отношения местного населения – не страшно ли, не часто ли угрожают и тому подобное. Удивленные туристы переглядывались
- Вы, наверное, впервые в Чечне!
- Это же верх гостеприимства и вежливости!
- Да я никогда такой народ не встречал!
- А я вообще хочу сюда жить переехать!
Туристы наперебой пытались объяснить Проханову что такое Чечня, а разочарованный писатель уныло поплелся обратно к фонтану, и опустившись на скамейку сказал:
- Отвезите меня в храм!
Мы с оператором посмотрели друг на друга, молча дав друг другу понять, что сюрпризы для нас видимо еще не закончились.
Храм был недалеко и мы решили сходить пешком. Компания у нас была очень невеселая. Впереди шел Проханов с неоправданными надеждами, вслед за ним злая на меня Екатерина, позади них мы с оператором, а вприпрыжку рядом бежал тот самый местный «патриот», который искоса на меня поглядывал, не зная как бы меня наказать за подобную провинность.
- Может вам историю города рассказать? Что-то заскучали мы все – предложила я
Проханов с Екатериной промолчали.
А вот завиднелись и золотые купола нашего храма. Грозненский храм Архангела Михаила, построенный здесь еще в 19 веке был разрушен российской авиацией и был одним из первых восстановленных в Грозном объектов. Однако Проханову было не это интересно. Сходу он набросился на меня со злобным вопросом:
- Почему здесь так мало прихожан?
- Откуда я знаю? Спросите у настоятеля.
Настоятелем церкви был Александр (Амвросий) Марченко. Священник тепло приветствовал гостя. А Проханов снова взялся за свое. Он быстро подозвал оператора и начал свою речь:
- Расскажите батюшка…расскажите как есть…каково вам было когда изверги зашли сюда и пытались осквернить русскую церковь...
Меня снова обдало жаром. Я поняла к чему ведет писатель. В 2018-м году в храме было совершено вооруженное нападение в результате которого погиб  один прихожанин и двое полицейских, охранявших богослужение. Это было очень странно и непонятно, потому что нападавшие на церковь были несовершеннолетние дети, которым отроду было лет 15-16. Чьей жертвой они стали и что их сподвигло оказаться в тот злополучный вечер там остается под темной завесой. Но Проханов решил обыграть эту ситуацию в свою пользу:
- Вы представляете сколько ненависти взрастили в этих детях к русским, если они решили взяться за оружие…
- Погодите! Уберите эту камеру! – Амвросий подняв руку остановил речь Проханова.
Оператор довольно посмотрел в мою сторону, мол снова победа за нами.
- О какой ненависти к русским Вы сейчас говорите? Вы действительно считаете, что эти дети осознанно пошли на такое? Они жертвы…беззащитные жертвы чьей-то жестокой игры…жертвы, за упокой души которых я молюсь какой бы они веры ни были. В тот вечер мою жизнь спасали чеченцы к Вашему сведению. Отсюда на руках моего ребенка вынес чеченец…в тот вечер ни я, ни моя семья не легли спать голодными, потому что чеченцы соседи принесли горячую еду и накормили нас. В тот вечер уставший чеченский полицейский попросил у меня разрешения совершить намаз во дворе церкви. Он повернулся в сторону Каабы и молился на территории русской церкви. А на следующее утро угадайте кто стоял в моих дверях? Салах Межиев – муфтий Чечни. Он обнял меня и просил прощения, что так произошло. И Вы после всего этого хотите, чтобы я на камеру говорил о какой-то ненависти? Я люблю этот народ и эту республику и об этом могу говорить бесконечно, если Вам нужно….
Радостный оператор подбежал ко мне со словами:
-Ты слышала? Ты слышала?
А я просто стояла, облокотившись о холодные стены храма, мысленно восторгаясь мужеством Амвросия. Ко мне снова подошел наш провожатый с молодежной организации. Не выдержав, я усмехнулась и сказала ему:
-Интересно наблюдать, как русский священник оказался сильнее и выше тебя и меня?
Полностью поверженного Проханова из храма выводили уже под руки. Амвросий вышел нас проводить. Оператор подбежал и пожал ему руку…а от меня маленькой благодарностью для священника будет то, что его поступок я всегда буду хранить в своей памяти и рассказывать о нем сколько бы ни шли годы.
Мы вышли на улицу и снова побрели вниз по проспекту. Вдруг я заметила памятник Ханпаше Нурадилову.
-Кстати, гляньте…знаете кто это? – спросила я у писателя.
-Не знаю! – грубо бросил он.
-А надо бы…это Герой Советского Союза…чеченец…18-летний парнишка, уничтоживший 920 фашистов! Расскажите о нем в своем проекте.
-Мне надо в номер! Мне плохо! – буркнул писатель. А все его жирное, брюзглое, вспотевшее от жары и волнения тело просто трясло от злости.
-Я отвезу! Я сейчас! Я быстро – начал бегать вокруг провожатый.
-Если надумаете, вечером выходите на прогулку…историю города расскажу…очень интересная кстати – бросила я вдогонку.
Мы весело шагали с оператором по проспекту. Эмоций было через край. Грозный будто улыбался нам в ответ – своим детям, лишенным детства на его улицах, и сегодня отстоявшим его память.






Исмаил Акаев, г.Грозный 2019 г.