Географические названия в Центральной России

Б.Б. Родоман

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ
В ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ

Популярный очерк

Глава из книги: Родоман Б.Б., Сигалов М.Р. Центральная Россия (три издания). 2007. 2009. 2012.

        [В квадратных скобках -- дополнения 2022 г.].

1. Топонимы, топонимия и топонимика

        Географические названия (рек и озёр, стран и краёв, городов и сёл, улиц и переулков и т.п.) в науке называются топонимами. Это особый класс имён собственных. Раздел языкознания, изучающий собственные имена, называется ономастикой, а раздел ономастики, отведённый топонимам – топонимикой. Совокупность топонимов, принадлежащих той или иной территории, языку, народу – топонимия. Топонимы различаются и по классам обозначаемых объектов: гидронимы – названия водоёмов, оронимы – названия форм рельефа и т.д.
        Топонимика в целом – гибридная наука, входящая и в географию, и в лингвистику. Топонимика особенно интересуется этимологией топонимов, т.е. их происхождением и историей, а также размещением топонимов по территории; составляются топонимические карты. Топонимы рассказывают о природных условиях, современных и далёкого прошлого; о живших прежде людях и их языках, о развитии самих языков.  Топонимика хорошо обслуживает историю и этнографию. В обзоре топонимов можно отразить важнейшие черты истории края. Знакомство с топонимикой обогащает языковую культуру человека, делает его эрудированным и интересным собеседником, поощряет независимое мышление. Занимаясь топонимикой, вы сможете объединить интерес к истории и географии, любовь к путешествиям, к изучению языков и черчению карт.
        Колонизаторы, революционеры, тираны, захватив власть и территорию, уничтожают память о неугодных людях и событиях, переименовывают города и улицы, фальсифицируют историю, но редко доходят до названий малых рек и озёр. Старые названия выдают правду об исчезнувших народах, об искоренённых обычаях, о прежних видах природопользования. Изучая топонимию, мы обнаруживаем, насколько подлинная история страны отличается от официальной, преподносимой в справочниках и учебниках.

2. Древние народы и языки

        В конце первого тысячелетия христианской эры на земле нынешней Центральной России жили народы, говорившие на языках трёх языковых семей – уральской, тюркской и индоевропейской. К уральской семье относятся подсемьи финская и угорская. Угорские народы, из которых в наши дни существуют ханты, манси и венгры, на топонимию в Центральной России почти не влияли; финские народы играли важную роль. В финской подсемье языков различаются группы: западная (прибалтийская) и восточная.
        К прибалтийско-финским народам в наши дни относятся собственно финны (суоми), карелы, эстонцы. Наибольший след в топонимии Центральной России оставили не эти народы, а ещё один финноязычный народ прибалтийской группы, в русских летописях известный как весь; его потомки – вепсы – в количестве не более 8 тыс. живут сегодня в Карелии, Ленинградской и Вологодской областях.
        Из восточно-финских народов в наши дни существуют коми,  удмурты, марийцы, мордва. Сейчас они живут вне Центральной России, однако раньше мордва обитала и на всей Мещёрской низменности между Москвой-рекой, Окой и Клязьмой. Между Клязьмой и Волгой жили меря, а в низовьях Оки – мурома, слившиеся со славянами в XII  Мордва была частично ассимилирована, частично оттеснена в сторону средней Волги. Из финноязычных обитателей европейской тайги перешли на русский язык вся меря и мурома, почти все вепсы, около половины карел. Они образовали северную половину русского народа, для которой характерно окающее произношение и ударение на первом слоге в названиях большинства рек.
        Из тюркоязычных народов в названиях рек и урочищ  нашего региона оставили небольшой след жители степей печенеги и половцы. Разгромленные русскими и монголо-татарами, они частично откочевали в Предкавказье и Венгрию и слились с тамошними народами. После распада Золотой Орды её военные чиновники и знать переходили в православие, принимали христианские имена и положили начало русским дворянским фамилиям тюркского происхождения: Аксаков, Кутузов, Суворов, Тургенев, Тютчев, Шереметев, Юсупов и другие; от фамилий произошли названия многих сёл.
        Из индоевропейской языковой семьи к нашему краю имеют отношение три группы языков: иранская, балтийская и славянская. На языках иранской группы говорили древние скифы, а в наши дни – осетины. На балтийских языках в наши дни говорят литовцы и латыши, в прошлом – пруссы и предки белорусов, впоследствии перешедших на славянский язык. Балтийские языки сохранили наибольшее сходство с древнеиндийским санскритом. Балтийские и славянские языки – близкие родственники и разделились сравнительно недавно. Самые древние географические названия в западной части Центральной России – балто-славянские, они возникли до разделения обеих языковых групп. Древнерусские названия начали появляться в X – XI вв. На месте расселения древних балтоязычных племён возник белорусский язык и акающие диалекты русского языка.
        Первоначально каждый народ (этнос) был связан с природным ландшафтом как вид животных с определённым местообитанием. Как птицы различаются на лесных, опушечных,полевых, а рыбы – на морских, озёрных и речных, вот так же народы и племена в нашем крае были лесными (охотничьими), полевыми (земледельческими), степными (кочевниками-скотоводами). Связь с ландшафтом отразилась в этнических названиях: поляне, половцы, древляне. Народы, говорившие на разных языках, занимали различные природные зоны и физико-географические области.
        В лесной зоне преобладали оседлые народы финской языковой подсемьи. Они питались рыбой, дичью и растительными дарами леса. Полудикий скот выпасали по кругу вблизи селений. Хозяйство было экологически равновесным, не истощало природу. Меха обменивались на драгоценные металлы и предметы роскоши из дальних стран.
        В подзонах смешанных и широколиственных  лесов господствовали балто-славянские народы. Они занимались очаговым земледелием, для чего выжигали леса, прежде всего, широколиственные. В огромном количестве собирали дикий мёд, которого хватало на всю Европу, выменивали воск на привозные изделия. Большую роль в хозяйстве играли дуб и липа. Экстенсивное природопользование неуклонно приближало наш регион к экологическому кризису, начавшемуся в XIX – XX вв. после сплошной распашки чернозёмных степей русскими переселенцами из лесной и лесостепной зон.
        Степную зону в древности контролировали ирано- и тюркоязычные кочевники-скотоводы. Их история отчасти зависела от колебаний климата. При истощении пастбищных ресурсов степные народы пускались в завоевания (Великое переселение народов, монголо-татарское нашествие).
        Русский народ формировался близ границы леса и степи, внутри лесостепной и лесной зоны. Лесостепь стала географической осью России. Расселяясь вдоль лесостепной зоны, носители русского языка и православной религии одинаково хорошо смешивались и с лесными, и со степными народами, обращали их в свою веру. Нерусифицированными остались народы, успевшие принять ислам и сохранившие при этом компактное расселение (например, волжские татары и башкиры), оттеснённые в полупустыни и горы или издавна жившие в непривычных для русского человека природных условиях (горцы, кочевники полупустынь); слишком отличавшиеся от русских по внешнему виду, образу жизни, питанию.
        Православие укоренялось среди мерян и вепсов, потому что целиком восприняло языческие обычаи, обряды, праздники, лишь переименовав их на христианский лад. Для простонародья эта религия была красочной бытовой магией, для государства – официальной идеологией самодержавия, оправдывавшей деспотизм власти и территориальные экспансии.

3. Нерусские названия

        Нерусские географические названия в Центральной России принадлежат большим рекам и озёрам, а также городам, получившим названия от рек. Топонимы западной части лесной зоны близки к прибалтийско-финским: озеро Селигер – от «сельга», «селькя» – моренная гряда; Волга – белая, светлая; огромное количество рек называется таким образом, например, тюркоязычные Аксу. Есть малые реки Вельга, Вольга.
        Явно финноязычны названия рек: Монза, Мера, Ида, Кусь; ита, идан в современном финском (суоми) языке значит «восток», «восточная»; кууси – «ель» (вспомним распространённую фамилию Куусинен). Восточно-финским языкам принадлежит название реки Гусь. Домашняя птица здесь не при чём: куз по-мордовски «ель». Суглинистые берега реки, поросшие ельником, могли выделяться среди сосново-песчаной Мещёры. Многочисленные реки с названием Вёкса вытекают из озёр Плещеева, Галицкого и др. Река Вуокса на Карельском перешейке тоже течёт через озёра. Шуя отдаёт карельским шуо – болото. Подмосковная Воря связывается с вуори – «холм», «горка». Её берега украшает заметная издали Пирожная гора в городе Красноармейске.
        Мордовский народ делится на две этнографические группы – эрзя и мокша. Знаменитый скульптор С.Д. Нефёдов прославился под псевдонимом Эрьзя. От эрзя получилась Рязань, от Эрзямас (эрзянская земля) – Арзамас. Мас, ма, маа в значении «земля» (регион) присутствует в мордовских и прибалтийско-финских названиях: народ мурома, острова Сааремаа и Хийумаа в Эстонии. Старая Рязань, разорённая Батыем, располагалась намного восточнее нынешней, ниже по Оке. Древнее название Рязань было дано городу Переяславлю-Рязанскому в 1778 г., чтобы сделать его центром губернии. «Край мой! Любимая Русь и Мордва!» – писал С.А. Есенин. И ещё: «Затерялась Русь в Мордве и Чуди». Чудью назывались западно-финские народы. Они как бы чудесно исчезли, по преданию, «ушли в землю». Следы их остались на карте в виде географических названий.
        От совершенно не известного, загадочного народа и языка Восточного Поочья сохранилась маленькая горстка топонимов с характерными окончаниями и ударениями: знаменитый своими художниками посёлок Палех; реки и селения Лух, Ландех, Люлех, Сезух, Вондух, Пурех, Варех, Утрех и др. (во всех словах ударение на первом слоге). Более прозрачны названия с мордовскими элементами на востоке Подмосковья: город Шатура, посёлок Уршель, станция Ундол. Ур – обозначение места. Есть ещё деревня Шатур, город Шатск, река Шат. В рязанской Мещёре многократны окончания -ус в названиях озёр, урочищ, деревень: Ерус, Киструс, Чарус, Тынус, Ибердус.
         Целыми гроздьями располагаются реки с однообразными окончаниями в названиях: Молога, Вичуга, Вондига, Воймега, Таймига; Икша, Колокша, Кидекша; Ухтома, Вохтома, Ухтохма, Вохма; Пахра, Махра, а также озёра Исихра и Суехра. Естественно предположить, что стандартные элементы обозначают какой-то вид или признак водоёма. У древних народов не было таких абстрактных понятий, как река или озеро. Зато люди в десятки раз лучше нас различали разные виды озёр и рек.
        Разные реки, входившие в один водно-волоковый торговый путь, могли называться одинаково. Так, сближены верховьями две Нерли: одна впадает в Клязьму, другая в Волгу. Вероятна связь с названием озера Неро и реки Нерской. Возможно, что все эти водоёмы названы по их роли в хозяйстве аборигенов.
       Столица России получила название от реки. Любителями придумано несколько десятков объяснений, большинство которых не выдерживает научной критики. Река и город расположены на границе ареалов финских и балтских названий. Соответственно выдвигаются различные гипотезы.
        1. Окончание -ва имеет то же значение, что и в многочисленных названиях рек Северного Приуралья, т.е.  «вода», «река» на восточно-финских языках. Самая большая река с таким окончанием в названии находится в стране Коми: Эжва (Вычегда).  Но между Москвой и ближайшими приуральскими топонимами с окончанием -ва – тысяча километров.
       2. Налицо краткое окончание прилагательного -ва вместо -вая. Название «Москва» могло возникнуть ещё до разделения языков на балтийские и славянские и родственно слову «мозг», которое в русских диалектах означало, между прочим,     В названиирусских диалектах означало, между прочим, глинистую землю в комьях; сырую, слякотную, промозглую погоду; грязь, топь, трясину, болотистую местность. В пользу балто-славянской гипотезы говорят названия рек Протва, Болва, Надва на юго-западе вдали от Москвы, где финские племена не жили. Но разве берега Москвы-реки более топки, болотисты, чем у Клязьмы и Волги? Наоборот, они большей частью сухие и возвышенные. Название могло возникнуть в какой-то точке, удалённой от московских холмов, относиться к броду, болоту, дорожной грязи, а потом распространилось на всю реку.
        В названии московской реки Яузы звучит необычный для русского языка дифтонг «ау», широко распространённый в литовском и латышском языках. Слова «Яуза» и «маузер» используют при обучении русских немецкому языку. У близких к Москве Яузы, Вори, Истры имеются тёзки с точно такими же названиями в Смоленской области. Есть реки Истра и в Латвии, Литве, Восточной Пруссии. Это название  сближают и с древним Истром (Дунаем), румынским Нистру (Днестром), с финским Истьярви, но безуспешно, а в документах XV в. наша речка числилась как Истерва.
        Колонизаторы, вытесняя туземцев, переиначивают названия на свой лад. Русификация нерусских названий продолжается и в наши дни. В 30-х годах ХХ века вблизи Воркуты отмечалась река с ненецким названием Харута-Яха, сегодня она Каратаиха, а посёлок при ней Каратайка. Почему же русские, не потерпевшие ненецких названий в далёкой тундре, приняли «иностранные» имена у себя дома? Наверное, потому, что никакого вытеснения, изгнания аборигенов здесь не было. Коренные жители, оставаясь на месте, сменили финские и балтийские языки на древнерусский, а старые названия рек сохранили и продолжали произносить привычно. Таков главный вывод топонимики для нашего региона.
        Почему люди решили, что Ока впадает в Волгу, а не наоборот? Ведь при слиянии в Нижнем Новгороде обе реки одинаково полноводны. Русские переселенцы, двигаясь по Волге, распространили привычное им финское название на всю реку до самой дельты, где она разбивается на пятьсот протоков,носящих иранские (Бахтемир) и  тюркские (Болда, Бузан) названия. В среднем и нижнем течении реки до прихода русских применялись тюркские имена Итиль, Этел, Адал, что значит просто «река», это  осталось для обозначения всей Волги  (в современном европейском понимании) в языках тюркских народов Поволжья, но раньше относилось к водной системе Нижняя и Средняя Волга – Нижняя Кама – вся река Белая. Последняя и сегодня называется по-башкирски Агидель. Различные бытовые приборы с маркой «Агидель» выпускали в советское время военные заводы Башкирии. Древнейшее известное название Волги – Ра сохранилось в мордовских языках, оно фигурирует в окончаниях названий множества малых рек.
        Размытая граница между ареалами финских и балтийских названий идёт примерно вдоль железной дороги  Москва – Рига.   Приблизительно так же шла в XV веке и северная граница Великого княжества Литовского. Шоша, Яхрома, Икша, Воря, Молакса, Сеньга, Поля – названия из финских языков, а Лама, Нудоль, Сетунь, Лобь, Истра, Протва, Яуза – из балтийских. Москва, видимо, не случайно возвысилась на стыке ареалов расселения разных племён.
        У города Можайска ближайший родственник по названию – город Мажейкяй в Литве.  Оба названия связывают с литовским словом «мажа» – малый, а в Литве ещё и с собственным именем князя Мажейка. Малой могла называться речка, впадающая в сравнительно большую Москву-реку. Балтоязычное племя голядь обитало в верховьях Протвы чуть ли не до XV века.
        Латышское слово «межа» – лесная,  по-видимому не случайно совпадает с русским «межа» и может свидетельствовать об очаговом земледелии. При расширении пашни лес оставался как промежуточная полоса, граница между полями; это мог быть и лесистый овраг (буерак). В Тверской области есть река Межа. Название протекающей через Тулу реки Упы родственно латышскому «упе»  – река Лиелупе – «большая река» (на Рижском взморье). Есть более русское с виду название реки Вопь в Смоленской области. Река Жиздра получила название от литовского жиздрас – крупный песок, гравий. В Литве есть озеро Жиздрас.
        Юго-западная часть сегодняшней Центральной России до XVII века входила в Великое княжество Литовское, которое объединяло Западную Русь, уберегало её от татарских набегов. В пору расцвета этой слабоцентрализованной страны большинство её жителей  были православными, говорили и писали на славянском языке, близком к белорусскому. Диалекты обитателей Смоленской, части Брянской  и Калужской областей ещё в начале ХХ века лингвисты относили к белорусскому языку. Смоленск был одно время столицей советской Белоруссии. Последняя граница между Россией и Белоруссией была проведена наспех и произвольно, в пользу России. Советские географы до 50-х годов включали Смоленск, Брянск, Калугу не в Центральный (промышленный), а в Западный (более аграрный) экономический район. У многих названий населённых пунктов обычны окончания, типичные для Белоруссии: Высокиничи, Думиничи, Сухиничи. Русская плясовая песня «Камаринская» происходит из Камаринской волости (села Камаричи), которая была доменом Великого князя Литовского и платила подати в его камару (от латинского слова «камера»), т.е. непосредственно в казну монарха.
        В нашем регионе начинаются Дон и Днепр. В названиях крупных рек, текущих из Европы в Чёрное и Азовское моря, звучит «дон-дн-дун»: Дон, Днепр, Днестр, Дунай. На исчезнувшем скифском и на современном осетинском языках дон – «река». На Кавказе, в Осетии, есть реки Ардон, Гизельдон, Садон, Фиагдон. Осетины – потомки скифов, оттеснённые кочевниками в горы. Но у Днепра, как и у Днестра, есть вторая половина названия, нуждающаяся в объяснении. Полагают, что частицы –ипр, -истр тоже значат «вода», но на другом языке. Тюркские названия господствуют в степной зоне России: Сарытау (жёлтые горы) – Саратов; Сарысу (жёлтая вода) – река Царица, от неё город Царицын, ныне Волгоград; Тилеорман (тёмный лес) – Теллерманов лес (подделка под немецкую фамилию! В царской России лесничими часто бывали немцы). В нашем, Центральном регионе тюркские топонимы редки.
        Слово «Россия» произошло от названия народа и страны «Русь» под влиянием греческого и латинского языков. Согласно наиболее обоснованной гипотезе, слово «руотси» (в современном финском языке – шведы, Швеция) применялось прибалтийскими финнами для обозначения шведов, селившихся в Южном Приладожье. В IX – X веках шведские поселенцы растворились среди местного карельского и пришлого славянского населения, и термином «русь» стали обозначать жителей Новгородской республики. Затем это название распространилось на всех восточных славян и стало также именем страны – первоначально Киевского государства. Такое название употреблялось во всех памятниках русской письменности XI – XIV веков. [В Западной Европе в XII – XVII веках соответствующая территория называлась Рутенией, а народ – рутенами и русинами].
        В XV – XVI веках в русское употребление вошло название «Росия», возникшее ещё в Х веке в Византии, где превращение «рус» в «рос» было вызвано особенностями греческого языка и письменности, а окончание «-ия» было обычным для названий стран. Удвоенное «с» мы получили от латинского языка, который был официальным языком Западной Европы; без этого удвоения буква «s» на немецких, голландских, английских, французских картах читалась бы как наше «з». Написание «Россия» применяется в нашей стране с начала XVIII века. Тогда же употреблялось, особенно в поэзии, торжественное и модное книжное слово «россы» (Россия – страна россов). В преобразованиях терминов Русь – Россия прослеживается идеология. В допетровское время Московское государство считало себя наследником Византии, а в XVIII веке выдвигалось в ряд великих европейских держав и должно было носить вполне европейское название.
        Нерусские названия малых объектов постепенно русифицируются и даже толкуются как «исконно русские». Так, иноязычные названия рек Тверь, Кашира, Орёл, Тула стали именоваться с русскими суффиксами: Тверца, Каширка, Орлик, Тулица (Тулка). [Произошло «топонимическое унижение» малых рек. Создалось впечатление, что они  получили названия от городов и даже посёлков, как речка Икшанка, бывшая Икша. Если бы и москвичи так решили, то Москва-река называлась бы Москвянкой. Находятся горе-исследователи, которые пытаются объяснить названия городов (даже Москвы!), не обращая внимания на реку. Вместе с деревней и традиционным сельским хозяйством исчезают и теряют свои имена ручьи, пруды, овраги, бугры, лужайки, броды, рощи, родники, десятками и сотнями окружавшие крестьянина. В наши дни многие люди даже не знают, что у таких малых объектов могут быть какие-то названия].
        Различные по происхождению и первоначальному произношению названия рек уподобились русскому слову «сестра», которое встречается и на Карельском перешейке, и в Подмосковье: [у первой название финское, переработанное шведами, а у второй – балтийское. Тем, кто полагает, что название реки Осётр – от рыбы, напомним, что в нашем регионе ни у одной реки такого размера русского названия нет].
        Древние топонимы – явление массовое, [они не имеют известных авторов], всегда просты, утилитарны, прозаичны. Научная топонимика не терпит фантазий, домыслов, анекдотов, занимательных историй. Народные географические названия не возникают от нелепых приключений, от восклицаний царей и князей, от оброненных в воду предметов, от имён знатных девушек, утонувших или  бросившихся с башни. Частицы разных слов не склеиваются, как слога в ребусах, а соединяются и изменяются незаметно для самих говорящих людей по сложным законам развития языка. [Экскурсоводы, гиды, журналисты, авторы путеводителей, пересказывающие и даже сочиняющие топонимические легенды и мифы, не заслуживают нашей похвалы].
         
4. Старые русские названия

        Русские названия свойственны многим городам, большинству сёл, некоторым малым рекам. Они чаще происходят от имён людей, реже отражают природные и хозяйственные особенности: Брянск, Дебрянск, дебри; Смоленск, племя смолян, смолокурение или «смоль» – чернозём; Верея – небольшой участок земли (диалекты XI – XVII веков); Ржев, Ржавей (ручей), Ржава (речка) – по цвету железистой воды, вытекающей из болота, или от «рожь, ржаное поле»; Ельня – от елового леса, но Елец – от «лесной поросли» (преимущественно дуба и вовсе без ели).
        Название Звенигород произошло не от «колокольни, сторожевой башни с колокольным звоном» (наивная народная этимология), а от личного имени Звенимир, Звенислав или от названия речки Звинеч, Звеняга, Звенига, поскольку было перенесено из-под Киева в Ростово-Суздальское княжество, при том, что имя Звеняга, Звенига могло даваться ребёнку наряду с христианским крестильным именем.
        Калуга – болото, топь, грязь, лужа, рукав реки, полуостров, пойма, старица, стоячая вода. Иначе: калужка, кулижка, кулишка, куличка. Отсюда выражение «к чёрту на кулички», т.е. «к лешему на болото». Растение калужница красиво цветёт весной среди травы на залитых водой понижениях лесных полян. На этом примере мы видим, как много значений может быть у одного слова, если рассматривать диалекты, а именно они важны для топонимики.
        Вместе с переселенцами из Юго-Западной (Киевской) Руси переносились названия городов, чаще всего Переяславль. Название наивно толкуется как «перенявший славу» (города-предшественника), но на старом месте могло возникнуть от личного имени Преслав. Так были названы Переславль-Залесский в Ярославской области и бывший Переяславль-Рязанский (ныне Рязань). Более того, в каждый новый Переяславль перенесено из Киевской Руси название реки Трубеж. Перенесено и название Перемышль (бывший город, ныне село в Калужской области): от мужского личного имени Премысл. В Польше есть город Пшемысль, он назывался Перемышль в Киевской Руси, в царской России и в СССР, где состоял в 1939 – 1945 г. Городам нередко давались имена правивших князей и их наследников. Первоначально это были притяжательные прилагательные: Ярославль – Ярославий, Володимерь – Владимиров, впоследствии Владимир.
        Преодолевая водоразделы, наши предки поднимались к волоку по реке Всходне, Входне, а миновав волок, спускались по Выходне, Исходне, Сходне. Для плывших в противоположных направлениях одна и та же река могла называться по-разному. Город Волоколамск первоначально находился у волока между реками Ламой и Рузой, но позже был перенесён из этой заболоченной местности на 20 км, на его современное возвышенное место. Вышний Волочёк возник на волоках между Тверцой и Мстой. А нижний волочёк (волок) располагался  на реке Мсте возле порога, мимо которого волокли суда.
        В древнерусском языке различались шуйца – левая рука и десница – правая. Однако Десной называются левые притоки Днепра и Пахры. Возможно, что их определяли не так, как в наши дни, а наоборот, стоя лицом против течения. Но вблизи всех рек с названием Десна нет парных гидронимов Шуя. Они в изобилии имеются севернее и связаны, как уже говорилось, с финским (карельским) суо (шуо) – «болото». Быть может, Десна – это то же, что и Цна (Дсна, Тсна) (ещё одна загадка).
        Природные особенности отражались в русской топонимии в названиях урочищ и деревень. Пески, Глинки – в местах добычи этих материалов; Горы, Горки, Холм – не обязательно на холме, иногда возле него и даже на противоположном берегу реки; озеро Тростенское, Глубокое, Луково (от «лука», «излучина»). Наличие озера служило важной приметой в зоне Московского оледенения, где озёр мало. Так, село Озерецкое в Подмосковье расположено на холме между тремя ледниковыми озёрами: Круглым, Долгим и Нерским. Озёры – город на Оке, прежде село, получил название от длинных пойменных озёр-стариц. Звериные и птичьи названия свидетельствуют не об обилии живности, а об именах, прозвищах, фамилиях первопоселенцев и владельцев: Медведево, Воробьёвы горы. Рыбное, Рыбинск, прежде Рыбачья, Рыбная слобода – поселение рыбаков. Слобода – поселение, временно освобождённое от уплаты податей для привлечения людей, закрепления их на земле. Отсюда названия Слобода, Слободка, Слободище, Павловская Слобода, Саввинская Слобода (от Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом). В городах лесостепной зоны на бывшей южной границе Московского государства сохранились в названиях Пушкарские и Стрелецкие слободы.
        Многочисленные сёла с названиями Городок, Городня, Городна, Городище, Городищи образовались на месте и вблизи древних «городов» – поселений, обнесённых земляными валами. Суффикс  -ище обозначает место, где раньше что-то было: селище, пепелище, кострище. Мытищи, Яузское Мытище – место, где был мыт – таможенный пункт. Мытари собирали пошлину за провоз товаров. Отсюда глагол «мытарить», существительное «мытарство».
        Торжок значит Новый Торг; таким было первоначальное название города. Суффикс -ок, помимо его основного в наше время уменьшительного значения, показывал также производность, дочерность, принадлежность к потомству, филиал. Уезд Торжка назывался поэтому Новоторжским, а его жители – новоторы. Современное название административного района «Торжокский» вдвойне безграмотно и его надо называть если не Новоторжским, то хотя бы Торжковским. В Рязанской области есть район Сапожковский, а не Сапожокский. [Так же и оружие бывает стрелковое, а не стрелокское; пища белковая, а не белокская]. Теперь, если в повести М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города» вы встретите слово «вор-новотор», то будете знать, что произошло оно не от словечка «тырить».
        Названия немногих городских поселений включают слово «посад». В Древней Руси так называли часть города вне крепостной стены, где селились торговцы и ремесленники. К концу XVIII века этим термином стали обозначать любое крупное торгово-промышленное поселение; некоторые сёла и слободы были преобразованы в посады: Сергиев, Павловский, Гаврилов.
        Названия сёл от имён людей обильны в земледельческих районах, а в лесных и болотистых часты природные термины. Помимо полных христианских имён в качестве основы топонима фигурируют различные прозвища и уменьшительные формы, которых в старом русском языке было очень много: Григорий, Гриня, Гридя, Гриша; Григорово, Григорьево, Григорьевское, Гринёво, Гридино, Гришино; Павел, Паня, Панино. Помещики переселяли крестьян, устраивали новые сёла, давали им имена своих детей, жён, [любовниц], а также нарочито искусственные красивые названия: Отрадное, Красновидово.
        В царской России село и деревня официально различались как разные категории поселений. Название села было как правило среднего рода, а деревни женского: Марфина, Марьина. В советское время это различие стёрлось и деревни были переписаны в средний род: Марфино, Марьино. Раньше все топонимы, стоящие рядом с географическим термином, в речи и на письме склонялись, если это позволяли их окончания: из села Бородина, из города Можайска. Ныне под влиянием военных говорят «в селе Бородино»; сами военные пишут «в городе Можайск». В словарях также приходится отказываться от склонения во избежание путаницы.
        Известны два варианта окончаний в названиях подмосковных рек женского рода: Иноча – Иночь, Колоча – Колочь, Поля – Поль; [возобладали (закрепились на картах) Иночь, Колочь, Поля]. При записи на слух отражались особенности произношения, прежде всего оканье и аканье, отсюда варианты: Остафьево – Астафьево, Онуфриево – Ануфриево. Нередко новые названия возникали из-за ошибок писцов до появления пишущих машинок. В рукописном начертании, при письме с нажимом, [пером, макаемым в чернила], сходны строчные буквы: м, ж, ш;  т, б, д;  г, ч. Так возникли пары названий: село Ядромино – платформа Ядрошино; село Истобники – станция Истодники. На собственные имена правила орфографии распространяются не полностью, поэтому топонимы сохраняют прежние грамматические формы, отражают старые правила, их незнание или отсутствие, а также случайные описки. Так, город на Оке называется Озёры, а не Озёра.
        Широко распространены двойные названия, они уточняют местоположение, указывают на владельцев, обозначают объекты, состоящие из двух объединившихся частей: Никольское-Урюпино и Никольское-Гагарино; Покровское-Засекино и Покровское-Рубцово. Путем соединения частей образовались города и их названия: село Орехово + село Зуево = город Орехово-Зуево; село Иваново + Вознесенский посад = город Иваново-Вознесенск (ныне Иваново). Село Пнёво в Малоярославецком районе Калужской области состоит из двух частей: Пнёво-Конёво и Пнёво-Рахманово. Двойные названия московских жилых массивов, построенных на месте сёл, пишутся через тире, означающее как бы покрытие, протяжённость территории от и до: Химки – Ховрино, Орехово – Борисово. [Таков сложившийся обычай, но мы полагаем, что и эти топонимы надо писать через дефис: нет принципиального отличия от Орехово-Зуево].
        Под влиянием слов «Россия», «русский», топонима «Одесса» и иностранных слов «касса», «масса» пишутся с двойным «с» древние названия рек Русса (Русца), Ресса, Рессета, а за пределами нашего региона – Исса, Плюсса, село Большая Пысса (на реке Мезени) и многие другие. По реке Оке мимо города Таруса ходил в ХХ веке танкер «Тарусса».
        В географические названия входят слова «пустынь» –   «небольшой монастырь в малонаселённой местности» и «скит» – «приют отшельника, филиал монастыря».  Известны названия Давыдова, Зосимова, Соколова, Тихонова Пустынь. Станция Калуга-Вторая до электрификации железной дороги называлась Сергиев Скит в память великого князя Сергея Александровича Романова, убитого в 1905 г. бомбой революционера И.П. Каляева.  Встречаются названия из библейской географии: станция Новоиерусалимская (по монастырю), посёлок Эммаус около Твери.
        Великое множество сёл и немало городов в России названы по евангельским событиям, отмечаемым как православные праздники, которым посвящены отдельные храмы. Ряды духовенства пополнялись из крестьян и мелких мещан; многие из них ещё в XIX веке не имели фамилий, а различались по прозвищам и именам отцов. По окончании духовного училища будущим дьяконам и священникам нередко присваивались фамилии по ожидавшим их церковным приходам. Поэтому так широко распространены фамилии людей и названия сёл Рождественские, Богоявленские, Сретенские, Благовещенские, Воскресенские, Вознесенские, Троицкие, Преображенские, Успенские, Богородицкие, Воздвиженские, Покровские, Введенские, С преобразованием села в город название принимало форму мужского рода: Богородицк, Троицк. Со святыми и храмами чаще всего связаны такие названия, как Никольское, Ильинское, Борисоглебское, Петропавловское.
        Церковь считалась врагом советской власти в период между Октябрьской революцией 1917 г. и началом войны СССР с Германией в 1941 г. По этой причине в 1930 г. были переименованы города: Воскресенск в Истру (название реки), Богородск в Ногинск (фамилия большевика), а областной центр Иваново-Вознесенск в 1932 г. стал называться просто Иваново. Посёлок Вознесенской мануфактуры на реке Воре в конце концов стал городом Красноармейском, обслуживающим артиллерийский полигон.

5. Советские названия

        Советские названия отражают исторический период с 1917 по 1991 г. Они давались не только новым объектам, возникшим в ту эпоху, но и старым городам. Переименования городов, посёлков, улиц стали массовыми и нанесли большой ущерб культуре. В 1919 – 1946 гг. номинальным и декоративным главой советского государства был М.И. Калинин, родившийся в селе Верхняя Троица Тверской губернии. Рабоче-крестьянское прошлое «всесоюзного старосты» помогало маскировать власть под народную, а редкое среди революционеров-большевиков чисто русское происхождение должно было сделать его особенно симпатичным для «российского простонародья». Древний русский город Тверь с 1931 по 1990 г. назывался Калинин.
        Многие рабочие посёлки и малые города носили и сейчас ещё носят имена В.И. Ленина, С.М. Кирова, В.В. Куйбышева, Г.К. Орджоникидзе, М.В. Фрунзе. Ещё больше таких названий было у колхозов, совхозов, заводов, фабрик, училищ. На каждого из ближайших соратников Ленина и Сталина  приходилось несколько тысяч объектов, названных его именем ещё при жизни! Столь же распространённые названия в честь В.М. Молотова и Л.М. Кагановича были сняты в 1957 г., когда эти деятели выступили против правившего тогда Н.С. Хрущёва. Их поддержал маршал К.Е. Ворошилов. За это его имя тоже было снято с географических карт, но после смерти частично восстановлено. С тех пор городам, кораблям, училищам присваиваются имена только умерших деятелей.
        С революционными событиями, коммунистическими организациями и съездами были связаны такие названия, как Октябрьский, Советский, Комсомольский, Пионерский, имени такого-то съезда (его порядковый номер указывался римскими цифрами). Они были распространены по всему Советскому Союзу и ничего не говорили об особенностях местности. Всё же некоторые названия советского периода обладают информативностью – географической (сообщают о том, что имеется в данной местности) и исторической (обозначают отрезок времени, когда могло быть дано название). Так, имя Ф.Э. Дзержинского нередко указывает на детский дом или тюрьму для подростков: беспризорных детей и малолетних преступников опекали и перевоспитывали органы ВЧК – ОГПУ – НКВД, основанные «Железным Феликсом». Таков город Дзержинский на берегу Москвы-реки, где в стенах ликвидированного Николо-Угрешского монастыря размещалась детская трудовая коммуна. В 20-х годах были в моде большевики В. Володарский и М.С. Урицкий. Они были бы давно забыты, если бы их имена не носили многие посёлки и фабрики. А улицы Володарского и Урицкого имелись почти во всех городах Советского Союза. Столь же много посёлков и фабрик имени Первого мая, что говорит о большой популярности этого не только большевистского, но и всенародного праздника, в атеистическом государстве отчасти заменившего Пасху.
        О конкретных лицах и событиях, связанных с данной местностью, напоминают некоторые уникальные топонимы советского периода. Так, были переименованы город Романов-Борисоглебск в Ярославской губернии в 1918 г. – в Тутаев в честь красноармейца И.П. Тутаева, погибшего во время Ярославского мятежа эсеров; город Лихвин в Тульской области в 1944 г. – в Чекалин в память о шестнадцатилетнем партизане-разведчике  А.П. Чекалине, казнённом немецкими оккупантами; город Гжатск в Смоленской области в 1968 г. – в Гагарин в честь первого лётчика-космонавта Ю.А. Гагарина. Для «увековечения» его памяти разрушили старый город Гжатск, застроили его многоэтажными жилыми и производственными комплексами военно-космической промышленности без всякого экономико-географического обоснования. [Между тем, следы старых названий городов сохранились в некоторых географических и геологических понятиях: Гжатско-Можайские гряды Смоленско-Московской возвышенности; лихвинское межледниковье окского оледенения. И более яркий пример: пермский период палеозоя много лет напоминал о большом предуральском городе; в 1940 – 1957 гг. Пермь носила имя В.М. Молотова].
        Множество рабочих посёлков и городов носят «производственные» названия: Гидроторф, Каналстрой, Цемгигант, Фосфоритный, Электрогорск, Электроугли,  Электросталь. Город Жуковский, центр военной авиационной промышленности, назван в честь основоположника современной аэродинамики, «отца» русской авиации Н.Е. Жуковского. Справочники и путеводители не упоминали об этой засекреченной отрасли, но топоним выдавал её с головой. Однако большинство военных и военно-промышленных городков не имели географических названий, а различались по почтовым отделениям, приписанным к наименованным городам. И так же номерами обозначаются обособленные части (бывшие посёлки и новые микрорайоны) в несекретных городах: Балашиха-1, Балашиха-2, … Балашиха-15.
        За годы правления коммунистов однообразные, «безвкусные» названия заполонили страну. Так, окончание –горск в дореволюционных названиях указывало на гору. Медвежьегорск, по-фински Кархумяки – Медвежья гора; Пятигорск – Беш-тау – пять гор. В советское время из-за невежества чиновников –горск стало обозначением любого нового  города независимо от рельефа (и на абсолютной равнине, где никакого рельефа нет) – в нашем регионе это Электрогорск и Ясногорск.
        Унижен и оскорблён неоднократными переименованиями город Рыбинск, занимающий особое место в [бывшем] узле водных путей, [связывавших Москву с Балтикой и Белым морем], на переломе реки Волги, у самой северной её точки. Только близость Ярославля не позволила богатому в прошлом Рыбинску стать губернским и областным центром, но величина считалась достаточной для увековечивания памяти очередного [усопшего] государственного деятеля. Это был город-колумбарий (так называется ряд пустых ниш, приготовленных для урн с прахом, на кладбище при крематории). Когда через несколько лет после смерти деятеля имя его вымарывалось из официальной истории, городу возвращалось дореволюционное название. В 1946 – 1957 гг. Рыбинск назывался Щербаков, в 1984 – 1989 гг. – Андропов.

6. Постсоветские переименования

        [Общественные движения за возвращение старым городам прежних названий начались в последние годы существования СССР, при так называемой «горбачёвской перестройке» (1987 – 1991). В нашем регионе интересна] история с переименованием города Сергиева Посада. Он назывался так во имя основателя Троице-Сергиевой лавры, преподобного Сергия Радонежского, особо почитаемого на Руси святого, соратника Дмитрия Донского. С именем Сергия связаны освобождение Русского государства от «ордынского владычества» и судьба северо-восточного Подмосковья – так называемого Радонежья (в городке Радонеже на реке Паже будущий монах жил в отрочестве и звался Варфоломеем). И вот в разгаре антицерковной кампании 1930 г. городу присвоили псевдоним революционера В.М. Загорского (Лубоцкого), погибшего в 1919 г. от взрыва бомбы, подложенной анархистами.
        Между тем Троице-Сергиева лавра оставалась главной достопримечательностью Подмосковья, [стала объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО], сделалась туристским центром международного значения. [Загорск во второй половине ХХ века был в Московской области  чуть ли не единственным городом, куда допускались иностранцы; и, более того, туда как правило возили на экскурсии  иностранных делегатов и туристов]. Надпись Zagorsk на открытках и буклетах казалось бы навсегда припечаталась к многозвёздным церковным куполам, стала восприниматься как естественная, [исконная]. Многие думали: город называется так потому, что находится за горами; электричка на пути из Москвы пересекает холмистую возвышенность. Да и окончание –горск  придавало названию привычный вид.
        За возвращение старого имени развернулась борьба. Одна только «Литературная газета» получила несколько сот тысяч писем. В Загорске возникла газета «Сергиев Посад», сосредоточившаяся на проблеме переименования. Только после отстранения коммунистов от власти в 1991 г. город и [железнодорожная] станция вернули себе прежнее название одновременно с Петербургом.
        Большая волна возвращения к дореволюционным названиям прокатилась по нашей стране после 1991 г., но эта кампания вскоре затихла и, как и многие  реформы в России, не была доведена до конца. В Москве успели переименовать улицы главным образом в Центральном административном округе. Возвращение досоветских названий поддерживали шедшие к власти «демократы», а до них, в годы «перестройки», этого требовала творческая интеллигенция; противились (небезосновательно) больше всего железнодорожники, связисты, военные, а также сельские и областные власти – слегка перекрасившиеся прежние чиновники; они во многих местах отстояли советские названия и остановили процесс «топонимической реституции».  [Как показали социологические опросы], в российской провинции, в малых городах и в сельской местности, переименований не желало и большинство населения, привыкшее к советским названиям.
        [В конце ХХ века множество политиков и публицистов разделилось на два лагеря – любителей СССР и любителей царской России. Соответственно, некоторые города] пошли на компромисс.
Так, в Ржеве крупными буквами стали писать на стенах восстановленные старинные названия, а мелкими буквами над ними – советские, юридически не отменённые. Отныне радовала глаз туристов и местных краеведов улица Большая Спасская, но для милиции, почтальонов и в паспортах прописанных здесь жителей это была всё ещё улица Коммуны. Городу Ногинску после неоднократных опросов и референдумов так и не удалось вернуть название Богородск, [но нашли остроумную паллиативу: учредили в 2018 г. Богородский городской округ.
        К настоящему времени (2022 г,) сохранилось более сотни названий улиц Володарского и Урицкого в России, и десятки в Белоруссии и прочих бывших советских республиках. Это огромный, практически неисчерпаемый фонд для дальнейших переименований].
        Нам кажется, что имена преступников, разоривших Россию и заливших её кровью, надо было сразу и поскорее убрать с географических объектов, пока были живы пострадавшие поколения и их дети. Но с каждым годом эта проблема теряет актуальность и нашим потомкам она будет безразлична. Фамилии героев, военных и гражданских, хотя они служили тоталитарному режиму (за неимением иного), но прославили Россию с хорошей стороны, стоит сохранить на объектах, впервые так названных при их возникновении. Уникальные названия старых городов, такие, как Гжатск и Лихвин, надо восстановить независимо от нашего отношения к героям. Прочие советско-коммунистические политизированные названия можно частично сохранить в память об эпохе и во избежание путаницы. Впредь надо бы установить правило: не давать имена людей городам, в которых они не были, и улицам, на которых они не жили и никакими значителными делами не занимались.
        Топонимия – важная часть истории. При всей неприемлемости для нас многих названий мы не должны их забывать, убирать из книг и карт. Иначе нам будут менее интересны и понятны тексты по истории и художественная литература. [В память о великом писателе, поэте, художнике надо сохранять название его родного города или села, а не переименовывать в честь этого деятеля. В подобных вопросах приходит на помощь этика учёных]. Настоящий учёный не игнорирует факты и не замалчивает события только потому, что они ему не нравятся. И этот принцип стоило бы распространить на обыденную жизнь.

Использованная литература

        Агеева Р.А. Какого мы роду-племени? Народы России: имена и судьбы. Словарь-справочник. – М.: Academia, 2000.
        Агеева Р.А. Как появились названия рек и озёр: Популярная гидронимика. – М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2012.
        Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. – М.: Наука, 1979.
        Мурзаев Э.М. Очерки топонимики. – М.: Мысль, 1974.
        Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. – М.: Мысль, 1966.
        Поспелов Е.М. Географические названия России: Топонимический словарь. – М.: ИД «Книжная находка», 2002.
        Топонимия Центральной России // Вопросы географии. Сб. 94. – М.: Мысль, 1974.
        Унбегаун Б.О. Русские фамилии. – М.: Прогресс, 1989.

        Опубликовано:

        Родоман Б.Б., Сигалов М.Р. Центральная Россия. География, история, культура. – М.: Гелиос АРВ, 2007, 504 с.; 1000 экз. – С. 56 – 70, 72 – 73. 
        Родоман Б.Б., Сигалов М.Р. Центральная Россия. Ландшафт, поэзия, культура / 2-е изд., испр. и доп. – М.: Гелиос АРВ, 2009, 496 с.; 1000 экз. – С. 53 – 67, 69.
        Родоман Б.Б., Сигалов М.Р. Центральная Россия. Ландшафт, общение, искусство / 3-е изд., испр. и доп. – М.: Гелиос АРВ, 2012, 512 с.; 500 экз. – С. 56 – 70, 72. 

        Для "Проза.ру" и "Academia.edu" набиралось на компьютере  5, 6, 21 - 23 октября 2021 г., 25 марта, 2, 5, 6, 24, 27 -- 29 апреля, 2 - 4, 6 -- 7 и 9 -- 12 мая 2022 г.