Письма

 


На кладбище моросил дождь. Сначала он лил стеной. Настолько, что не было видно людей у могилы. Только очертания. Чёрные очертания. Чёрные статуи, застывшие в белом потоке,  струями спешащими с неба. Чёрные статуи.  У опускающегося в землю гроба. Затем дождь стал редким. Словно заканчивались слёзы. Едва моросил. Он плакал за неё.  Она же стояла,  замерев, смотря в пустоту.  Когда опускали гроб,  закрыла глаза. Она видела себя, кидающейся в яму. Чувствовала, как её удерживают. Слышала свой крик, уносящийся к небесам и разрывающий их на куски. Но ничего этого не было. Всё это было  во сне.  Пятиминутном сне, в который она неожиданно окунулась перед самым рассветом. Нет. Не было ничего. Она молча стояла.  Когда все начали расходиться, её взяли под руку и повели к машине. Она не помнит, что было до той минуты, когда осталась в квартире одна. Подруга что-то говорила,  много всего, но она торопила её в прихожей всем своим видом и щёлканьем ручки. Закрыла замок и оперлась о дверь. Всё.


Вдруг всплыло,   солнцем высветившись впереди неё:  на поляне парень и девочка…

- А если кто-то из нас раньше умрёт?
- Такого не будет.
- Но всё же?
- Мы уйдём вместе.

Уйдём вместе…  уйдём вместе. Это были его слова. Картинка исчезла.


Уйдём вместе. Готова ли она уйти?  А она уже ушла. Её нет. Это только тело. Внутри  ни-че-го.  Осталось только отправить это странное тело вслед за телом его  в сырую землю и дать душе взлететь за ним. Она с трудом сделал несколько шагов и  села. Надо только придумать, как. Наверняка.  Но она так устала. 

Обнять! Обнять! Ещё раз прижаться  к нему! Родному! Разве может быть такое, что его нет??? Он где-то здесь!!! И она стала метаться по комнатам, оббежала все и вернулась на прежнее место.  С плеч спал траурный платок и она  остановилась посреди зала. Нет. Его нет. Почему же бьётся её сердце?! Так странно.  Это очень странно. Всё вокруг вмиг потемнело, потом  закружилось. Сильнее, сильнее, силнее.




Три месяца спустя.



Ей не дали уйти. Теперь все  эти месяцы с ней кто-то жил. Следил за чётким приёмом таблеток. Они должны были вернуть её к жизни.  Оказалось, что химия работает. Что-то там с волнами в голове одним утром заставило её улыбнуться рассвету, а потом котёнку, которого ей принесла подружка. Он был уличный, чумазый и такой жалкий. Она ухаживала за ним.  И оставляя дома,  спешила к нему, ведь он её ждёт, ему страшно одному! А как он её встречал!!!  И вот однажды она села, взяв его на руки и прошептала : ну и как мне тебя оставить? Кто будет любить тебя, как я?  Нет, это не были оправдания для того, чтобы остаться жить. В ней действительно боролись эти чувства.  И она осталась.


Вещи мужа напоминали о нём, но она не могла и подумать вынести их из дому. Попросила подругу бережно сложить их в чемоданы, словно он уехал в очередную командировку.  Поставила в кладовке.  А потом вспомнила, что в его куртке он всегда носил их фото, ещё  с юности! И стала разбирать  чемоданы. Весь зал был в  разбросанных по полу вещах,   а она ползала  между ними. Но куртки не было!

Как она могла забыть. Он же  в ней…тогда... Завыла, качаясь на коленях на полу. И вдруг заметила  в рубашке  старой,  что-то неловко наспех замотано. Она подняла воротник. На пол упал свёрток писем.


С этого мгновенья началась её новая жизнь. Точнее сказать, ей казалось, что прежняя жизнь была придуманной ею. Что она была слепой участницей в спектакле  о банальном треугольнике, где все всё знают, слышат, видят.  А она слепа и глуха,  и живёт в вымышленном мире, как бы параллельно существуя на этой странной сцене театра абсурдов.

Вначале она, не решаясь открыть первое письмо,  убеждала себя, что это какая-то влюблённая студентка, а  ОН хранил почему-то… а даже если и было что-то… в его возрасте  с молодой и красивой,  то это всего лишь командировка в юность, а любовь у него, конечно же, была одна! Только она и никто другой. Иначе и быть не могло!

И вот уже первое письмо, из которого она понимает, что это не студентка, а их ровесница. С первой строки.


«47 лет. Я сегодня, проснувшись,  подумала: 47 лет! В детстве я считала, что это уже старость. А я чувствую себя такой молодой и счастливой. Потому что я ЛЮ-БИ-МА! Потому что у меня есть ТЫ! Мой родной человек!....»

Остановилась, уже не сдерживая рыданий.  «Мой родной человек!» Это же они называли так друг друга!!! Всю жизнь!!! Как она смеет!!! Чужая женщина, ворвавшаяся в их жизнь!!! Неразделимую, где они слиты воедино, как одно целое!!!! Как она … каааак!!!

Строчки расплываются.

«…Ты сегодня примчишься, как всегда, с охапкой полевых цветов и, утонув в них, я буду вдыхать этот пьянящий аромат. А потом я обниму тебя и не отпущу из твоей командировки. Пусть всего лишь в три дня. Но ты будешь только мой. А ты и так только мой! Даже, когда далеко-далеко - ты всегда рядом. Я ощущаю твоё дыхание, твоё тепло, твою руку в своей руке. Я чувствую твои губы, их  страсть,   их нежность, их любовь. И в сорок семь жизнь только начинается!»

Нервно отбросила в сторону письмо и дрожащими руками открыла другое.

«Родной мой! Родноооой! Сколько не дней, а минут. Секунд! Секунд сколько  я в ожидании нашей встречи. Твои частые звонки…урывками… или же часами ночью, когда она спит… эти часы! Какое это счастье. Я живу потом этим вот все эти секунды, тысячные, миллиардные секунды, когда тебя нет рядом! Я понимаю, знаю, что ты никогда её не предашь. И даже наша любовь, наша невозможность и дня хотя бы не слышать  друг друга…ничего…ничего…ничего не поможет! Значит, такова судьба нашей с тобой любви. В этом её испытание. Но если бы кто-то сказал, что я могла бы тогда не встретить тебя, и не было ничего этого все эти  двенадцать  лет, я бы ни за что, ни за какие блага и призрачную любовь, обещанную мне в обмен, ни за что, слышишь, ни за что не променяла эту боль и муку без тебя!!!»


Отложила медленно письмо в сторону. Их было так много. Но каждая строка убивала её, доказывая, что она, оказывается, жива и не только ради милого,  нуждающегося в ней существа, которого она называла Дуськой. Она жива!!! И так остро чувствует, что жизнь её закончилась не тогда,  с его уходом, а сейчас. Вернее, двенадцать лет назад. Целых двенадцать лет! Что она значила для него???  Почему не оставил, коль там было всё так пронзительно  по-настоящему!!! Отчего!!! Из жалости???!!! Как же это немыслимо, невыносимо  думать, что из  жалости!!! Но… жалость…это тоже проявление любви… значит, по-своему он всё ещё любил её!!! Пусть даже так, но любил!!!   


И вдруг она так  жгуче захотела увидеть эту женщину! Отыскать её! Сейчас же! Вытерла решительно слёзы и стала искать на конвертах адрес. Ничего. И вдруг в руки попалась фотография из юности и на обратной стороне юношеским почерком  «Наташа Лебедева».

Она не меняла фамилии - твёрдо чувствовала, как и то, что  не была замужем.  Ждала его.  Это судьба. Да, судьба! Для них троих.


Наталья Лебедева  47-ми лет в справочнике инета  была одна. 


Она шла  быстро, пробегая вперёд,  и снова ступая быстрым твёрдым шагом. В расстегнутом пальто. Наброшенный на плечи шарф развивался по ветру вместе с распущенными, не расчёсанными волосами. Она бежала. А сердце опережало её. Что она скажет ей?!!! Как посмотрит??? С ревностью и презрением??? Или же с общим горем бросятся они друг к другу в объятья?!  Что им делить???!!! Чувства наперебой кричали что-то в ней, слезами струились,  смешиваясь с дождём. Он пошёл внезапно, как тогда на кладбище.  Люди  превращались в мокрые ожившие статуи, спешащие во все стороны. Сбивая её с пути. У них не было глаз. Они были пусты. Не видели её, словно её  и нее было.  Спешащие с пустыми глазницами статуи. Они не могли видеть пути!  Но и она не видела его!    И вдруг на улице не оказалось никого. Только она и дождь. Он словно говорил ей: я здесь, я рядом, я плачу вместе с тобой. Ты не одна. 

И вот уже подъезд. Она не села в лифт, а   взбегала по лестнице, как будто этот бег мог помочь унять её сердце, которое не давало дышать.

Решительно нажала на звонок. Дверь открыла пожилая женщина. Молчанье длилось долго. И женщина заговорила первой.

- Вы, наверное, Алина.

Всё кружилось вокруг, и сердце не давало говорить. Она лишь дышала, хватая губами воздух. Женщина кивнула с пониманием головой и, вздохнув, прикрыла ладонью лицо.

- Мне бы поговорить с ней,- с трудом произнесла.

Женщина покивала головой,  ушла вглубь коридора, написала что-то  и протянула бумажку:

- Вот её адрес,- и через паузу дрогнувшим голосом,-  простите,-  пряча глаза, медленно закрыла дверь.



На бумажке было название кладбища и адрес могилы. Долго стояла,  не шевелясь и уже не слыша стук сердца, словно оно остановилось.  А потом медленно – медленно пошла на встречу с той, которая уже ничего не ответит, не пояснит, не поплачет вместе.


Долго блуждала среди памятников,   пока не увидела знакомое место.  Могила мужа. Земля сырая, которую она бросала на гроб. До сих пор помнит чувство сырости и безысходности в сжатой ладони. 

Взглянула вправо и увидела могилу. Уже не новую. С памятником. А на нём имя:  Наталья Лебедева.

Значит, она умерла раньше, а ОН не смог пережить и ушёл за ней…. Как обещал когда-то … как обещал ей…ей!!!! Ей!!!!….а ушёл…!!! И выкупил место…чтоб рядом.




Она стояла между двумя могилами. И, при всём отчаянии и жалости к себе, ощущала какое-то особое чувство любви, объединяющее их. Светлое, спокойное счастье воссоединения двух любящих душ.  И странно. Она не чувствовала себя чужой.  Они оба стали ей дороги, как будто прожили вместе всю жизнь.  А они и прожили. БОльшую её часть. Вместе.













.