Он спешил

Он спешил. Как назло, на пешеходном переходе загорелся красный. С обеих сторон накапливался людской поток, и он увидел на противоположной стороне юную девушку в белом берете, русоволосую, не яркую, а  заметную. Она стояла чуть сбоку, как будто уступая место тем, кому не терпится бежать дальше.

Он подумал: вот, жизнь моя перевалила за полтинник, а та, которая моя – вдвое моложе, и идет в другую сторону… В следующую минуту в его воображении родилось целое кино. Нечаянное знакомство, обжигающе горячий кофе по пути к метро, полосатый шарф, который он чуть отогнул, чтобы найти спрятанные губы и поцеловать на прощанье – до вечера. Их общая съемная квартирка, маленькая, теплая от её шагов в мягких тапочках - кошачьих мордашках, запах чего-то печеного из духовки темным зимним вечером, её большой круглый живот с твердым маленьким пупком, который намекает: скоро, скоро. Ясное утро и ясный голубоглазый взгляд из детской кроватки. Бог мой, как же они похожи, мои девочки! Места становится маловато, надо бы поискать что-то просторнее. Нашел! Перебрались, в прихожей брошенный ранец и розовые кроссовки, и звенящий голосок с балкона: паап! Мама подъезжает, скорее ставь пиццу разогревать… Все вместе за столом, её рука тянется за чем-то, а русый локон, упав на его лоб, щекочет и пахнет, заставляя вспомнить совсем другой голод. Вечный голод по Ней. Её хрупкость, её молчаливость, её как-бы сомнение: а так тоже можно? Её доверчивость, её отчаянная смелость, ну чего уж там, бери меня, вот же я, тут… И её покой на его плече – после, её тихий переход в сон, и исчезновение в нем, чтобы утром – вернуться с какой-нибудь очередной диковинной рыбой своего сновидения, которыми она всегда-всегда делится с ним.
 
Внезапно он очнулся, подхваченный пешеходным потоком, и вдруг ощутил яркую багровую боль в середине груди.

Дальше в его воображении опять закрутилось начатое у перехода кино. Незнакомый зал, большой и гулкий, возвышение, рядом с которым несколько людей, её фигурка, отделяющаяся первой и идущая к возвышению. Господи, как же ты теперь будешь без меня?! Его пронзает эта багровая боль во второй раз: как же она останется без меня?! Разве ж я могу так – с ней?!
 
Он открывает глаза. С огромного синего полотна на него смотрит она, её берет падает ему на грудь, он вдыхает его запах, она припадает ухом к тому самому месту, где так больно. И он успевает, он успевает ей прошептать: милая, любимая моя девочка, живи без меня, живи.

©Пономаренко М.