глава 2

                Голуби

     Я, конечно, был записан в городскую библиотеку, потому что туда ходила одна девочка из нашего класса, которая мне очень нравилась.
     – Пойдем сегодня после уроков в библиотеку, – как-то предложил я.
     – Пойдем.
Даже просто идти с ней рядом по улице было радостно и вдохновенно. Она была очень стройная, с толстой, длинной, русой косой, и звали ее Татьяна Ларина. Но даже ради нее я не прочёл классическое письмо Татьяны.
     – А ты какую книгу хочешь взять? – спросила она.
Я слегка замешкался и соврал, сказав первое, что пришло на ум – «Граф Монте-Кристо».
     – Ты еще не прочел «Граф Монте-Кристо»? - округлились ее и без того большие глаза.
     –  Да, нет, перечитать хочу.
В библиотеке, пропустив Ларину вперед и дождавшись, когда она отойдет в сторонку, я почти шепотом попросил библиотекаршу:
     – Дайте мне что-нибудь малоизвестное.
     – А как ты относишься к птицам? – спросила она.
Как я относился к птицам? Я делал рогатки их алюминиевой проволоки с белой круглой резинкой. Из этой же проволоки делались шпонки, и начиналась охота. Подстреленных воробьев я скармливал нашей кошке, а голубям шпонки никакого урона не наносили. Зато голубей можно было ловить на петлю из капронового корда, который кто-то из родителей моих дворовых товарищей таскал с шинного завода. Вот и все отношение. Я молчал, и библиотекарша истолковала это по-своему. Она протянула мне книжку:
     – Бери, понравиться.
     Книжку пришлось начать читать. Потому что, когда ее нужно будет сдавать в библиотеку, строгая библиотекарша могла спросить что-нибудь, чтобы удостовериться в ее прочтении. Например, как звали собаку, которую утопили? Начав читать, я не смог остановиться.
     Книга была про голубей, и я их полюбил, дав себе слово больше не ловить их на петлю, а заодно амнистировав всех воробьев от будущих расстрелов. [3]
     Откуда у нас во дворе появился этот голубь, я не знаю. Нас, мальчишек, было человек пять, и все мы по очереди таскали его под рубахой. Помню, что за голубя надо было отдать кому-то два рубля. Это огромные деньги по тем временам, к примеру, пол-литровая банка черной икры стоила у нас во дворе три рубля. Нашей компании удалось набрать рубль двадцать. И тогда я пошел на кражу – залез в шифоньер и стал рыться в карманах родительских пальто, курток и отцовских брюк. Был найден помятый рубль, и мы купили голубя.
     Срочно с соседней стройки (город строился везде и много) натаскали досок и брусков. Голубятню решили строить завтра, так как уже темнело. Встал очень серьезный вопрос: куда деть голубя на ночь? В подвале спрятать нельзя, ночью коты могут запросто до него добраться. Нести его домой – там родители с непредсказуемой реакцией.
     Так как я вложил больше всех средств в приобретение голубя, на ночь он был определен ко мне. Около магазина мы взяли небольшую картонную коробку, но такую, чтобы голубю было не тесно. План простой: я иду домой и через некоторое время выхожу на балкон. В кармане у меня был моток все того же капронового корда, который я опускаю вниз, и пацаны крепко и аккуратно привязывают коробку.
Все прошло без сучка, без задоринки. Утром, когда родители ушли на работу, я перенес коробку в ванную, там не было окон, чтобы голубь не полетел в стекло. Я постелил на пол газету, накрошил хлеба, поставил банку с водой и открыл коробку. Боже,  голубь оказался таким умным. Он вылез из коробки и стал усердно клевать хлеб, вчера то мы его вообще не кормили. Потом попил воды и стал чистить перья. Я сидел на унитазе (у нас был совмещенный санузел) и любовался голубем. Он был иссиня-черный,с белым ожерельем на шее, белым хвостом и двумя белыми маховыми перьями в каждом крыле. Тело было очень крупным и мощным, не то, что  у наших дикарей, которых мы ловили петлей. Это был николаевский высоколётный голубь, я ведь теперь знал это.
     Чем дольше я смотрел на голубя, тем сильнее становилось понимание того, что отдать его никак нельзя. Громоздясь и налезая друг на друга как льдины при вскрытии реки, ползли проблемы: что говорить ребятам?  как быть с родителями?  где держать голубя?  Он же не может жить долго в картонной коробке. И тут я придумал временный, но хитрый ход.
     – Пацаны, – сказал я, выйдя во двор и собрав всю нашу ватагу, – надо узнать, как правильно строить голубятню. План такой – вы идете в соседний квартал, там во дворе есть голубятня, хозяин косой Шамшур. У него все расспросите, а я пойду к дяде Вите в соседний дом, у него голубятня на балконе, он, может, тоже подскажет чего.
     Мне как раз надо было посмотреть голубятню на балконе. Все получилось так хорошо, что я не ожидал. Пацаны пришли полностью разочарованные и с пониманием того, что построить дворовую голубятню нам не по силам: нужно разрешение, нужно сделать так, чтобы ее не обокрали и не сломали, нужно много еще чего. После вчерашней первоначальной эйфории наступило охлаждение, которое вело с собой за руку безразличие и равнодушие. Зато дядя Витя мне все рассказал, показал и велел принести ему голубя на просмотр. Об этом я промолчал,  а чтобы не врать ребятам, предложил: айда на Песчанку искупаемся.
Дальше события развивались стремительно. Когда я вернулся домой, голубь расхаживал по кухне привязанный за лапу к стулу, на котором сидел мой отец и крошил хлебные крошки на пол. Почему отец пришел раньше с работы, зачем пошел на балкон, где стояла прикрытая газетой и прижатая половинкой кирпича, коробка с голубем?
     – Это твой голубь?
     – Да.
     – Зачем он тебе?
     – Очень понравился.
     – А где он будет жить?
     – Хочу сделать маленькую голубятню на балконе, не такую, как у дяди Вити, поменьше.
     – Давай этот вопрос согласуем с мамой. Хорошо?
Я замер физически и душевно, поняв, что отец на моей стороне.
     – Да, конечно, – даже голос просел до сипа.
     Вопрос с мамой отец решил без меня, и мы весь выходной пилили, строгали, сбивали и строили. Я даже не мечтал о такой голубятне. На утепление пошел мой, уже не по размеру, старый морской бушлат. Я ходил в нем в начальные классы школы и очень им гордился. Тогда старые вещи не выбрасывали, но второй сын не родился у моих родителей, а родилась дочка. Участь бушлата была решена. Настоящее черное шерстяное сукно, отложной воротник, который мог застегиваться на петлю. Особый шик бушлату придавали пуговицы – большие, толстые, и на них был выдавлен якорь. После утепления голубятню оббили рубероидом. Дверцу летки мы сделали из плексигласа (так раньше называли оргстекло), чтобы она была еще и  окном.
В понедельник я понес моего голубя на показ к дяде Вите. Он ему очень понравился, дядя Витя показал, как сделать связку  на крылья и сказал, что пусть ходит в связке месяц в голубятне и можно гулять внутри балкона. А напоследок, счастье никогда не приходит одно, он подарил голубку для моего голубя.
     – Держи их вместе, это будет крепче любой связки. Они через некоторое время полюбят друг друга и никуда от тебя не улетят. Голубятня будет их домом.
Голубка была миниатюрной, белой-белой, с черным ожерельем на шее.
Вот такая парочка стала жить у меня на балконе. Месяца через три они уже летали «в точки», еле различимые в небе. А потом у них появились птенцы.
Так же, как фиаско с литературой, голубиная жизнь в моей судьбе закончилась, когда мы переехали на новую квартиру. Голуби – а к тому времени их было у меня три пары – были просто отданы, как мне казалось, в хорошие руки. Сердце было «разорвано» в клочья. Я любил их больше, чем Ромео любил Джульетту.
     Вот она – шекспириальность. 
                [3] Марк Гроссман, сборник рассказов «Птица-Радость».