Гонщик. Глава 22

Глава 22
   
    – Что скажешь?
    – Недурно, – тщательно разжёвывая скорее тушеную, чем жареную, картошку, оценивающе заявила Алёнка, смешно водя своими карими глазками. – Совсем недурно. Будешь теперь мне каждый день... – она сильно нахмурила брови, как бы готовясь к жесткому ответу.
    Вася на миг застыл... но всего лишь на миг. В следующую секунду он сказал:
    – Да, спорить не буду, кулинар я отменный. Со мной не пропадёшь.
    – Начинается, – буркнула Алёна.   
    – А ты не бурчи. О-ой, – зевнул Василий.
    – Рот надо закрывать. А чего это ты раззевался?
    – Вот и я думаю. К чему бы это? О-ой...
    – Закрой... А я знаю в чём дело. Расслабился ты. Свадьбу запланировал себе, захомутал девчонку, а теперь можно зевать себе спокойно, не закрывая рот.
    – Ты чё, малая, наехать на меня хочешь?
    – Больно ты мне надо. А картошка, надо быть откровенной...
    – Вот и будь. Только не бурчи. Включу хоть телевизор, а то засну счас.
    – Счас... Что это за счас? Сейчас. Ты где учился?
    – Алёна, терпение у меня хоть и крепкое, – забурчал Вася, клацая по кнопкам на телевизионном пульте, – но не безграничное. Поэтому не порти мне праздник.
    – Ну, и что ты включил? Вот это распутство? Фу, противно смотреть.
    – Вася, не время, – Василий что есть силы сжал кулаки. – Держи себя в руках.
    – То переключи уже на какую-то «Иронию судьбы», а не это...
    – Ты смотрела фильм «Тарзан»?
    – Нет, не смотрела.
    – А зря. Там есть момент, когда он сзывает зверей.
    – Ты хочешь позвать кого-то на помощь?
    – Нет, я хочу кричать. Довела ты меня совсем уже. То я из-за неё недоедаю, – Вася невольно осмотрел себя и улыбнулся, – недосыпаю, кручусь, как уж на сковороде. Звезду готов ей с неба достать. А она мне тут выкидывает фортели. Ремня бы тебе дать хорошего. Жалко, – Вася развёл руки. – И так вон уже одни кости остались. Ты что – не слушаешь меня?
    Алёна упёрлась локтями в стол и, казалось, смотрела в одну точку.
    – Нет, папочка, почему же? Я тебя прекрасно слышу. Ты ничего не забыл?
    – Забыл... колыбельную тебе спеть, и уложить в кроватку. И высечь тебя, – Вася поднял голос, – не мешало бы хорошенько. Но это в следующий раз.
    – Зачем же откладывать? – Алёна повернула голову, и с вызывающей иронией посмотрела на брата.
    – Тебе приключений в жизни не хватает, да? Ну, хотя бы маленькой встряски? Счас, – Вася особо нажал на это слово, – устроим. – Он пошел на кухню, взял стакан, налил в него из крана холодной воды, и подошел к «маленькой доченьке».
    – Сударь, хочу заметить, Вы не сделаете этого.
    – Не обольщайтесь на свой счёт, мадемуазель.
    Вася стоял за спиной сестры, а та не решалась обернуться.
    – Ну, и что же Вы застыли?
    – Жду... момента...
    Ещё несколько секунд молчания, и Вася умудрился водрузить стакан на голову напряженной, как тетива лука, сестры.
    – А теперь не шевелись, – брат отошел, и с противоположной стороны стола стал наблюдать за этим чудным зрелищем.
    – Ну ты и издеватель, – осторожно балансируя, Алёна медленно поднимала руки, чтобы снять с головы пустой стакан. Когда же ей это удалось:
    – А куда ты воду дел?
    – Выпил, – улыбаясь своей роскошной улыбкой, просто сказал Вася.
    – Ну ты и жук. Хорошо... – Алёна поднялась и прошла на кухню, чтобы проделать ту же процедуру, что и её брат минуту назад. – Всё, готовься. Я теперь вооружена, – она набрала в рот воды и:
    – Не попала, – Вася ловко увернулся. – Заряжай по-новому. – И в тот момент, когда второй заряд уже почти вылетел по назначению, Вася нырнул под стол.
    – Я же тебя всё равно достану, – опустившись на колени, наш неудачливый охотник стал приближаться к своей жертве, но последняя оказалась слишком проворной.
    – Эй, хомяк, а я уже здесь, – проговорил Вася за спиной «охотника».
    Алёнка не смогла сдержаться, и в порыве внезапного смеха выбрызнула воду на себя.
    – А теперь я уже разозлилась, – заглотнув новый патрон, она продолжила охоту.
    Долго охотиться не пришлось. Вася зашел в угловую комнату, и выбежать из неё мог только через сестру. Но в то самое мгновение, когда последняя приготовилась выпустить новую порцию «яда», Василий так громко крикнул: «Огонь», что Алёна опять себя обрызгала.
    Она попыталась выплеснуть на Васю оставшуюся в стакане воду, но он опять молниеносно среагировал, оставив сестру стоять с абсолютно пустым «револьвером».
    – Я пошла за новой... – не дав ей опомниться, Вася забросил Алёнку на плечо, и понёс в ванную. Она кричала, отбивалась, но всё бесполезно. – Вася, не надо, пожалуйста. Вода такая холодная. Я не хочу, – умоляла Алёна, но когда услышала звук текущей из крана воды, снова закричала.
    Надо сказать, что кричала Алёна протяжно и громко, но не достаточно. Настоящий крик раздался, когда Вася немилосердным движением скинул с неё носки, закачал штанины... и именно в то самое мгновение, когда действительно холодные струи коснулись её покрытых мурашками ног, и раздался тот самый... даже не крик, а какой-то звериный вопль. Такой вопль, наверное, издаёт пума, защищая своих детёнышей от нападения хищника.
    Хищником в данный момент был Вася, но его коварное сердце после услышанного всё-таки остыло, кран вернулся в прежнее состояние, а перепуганная «пума» была поставлена на ковровую дорожку.
    – Ну, думаю, теперь с адреналином всё нормально. Ножки сама вытрешь. 
    Алёна осталась стоять с мокрыми ногами, тяжело дыша.
    – Ху, вот это закалочка.
    – Ну что – пришла в себя? – спросил Вася, как только Алёна вернулась после «гидромассажа».
    – С тобой других вариантов нет, – недовольно промычала сестра.
    – Ой, ну тока... только, – поправил себя Вася, – не хмурься.
    – Что ты смотришь?
    – «Иронию судьбы». Продолжение.
    – О, а я ещё не видела, – оживилась сестрица.
    – Так, ану-ка спать. В пост нельзя смотреть телевизор. Грех это большой. Кроме того, тут ещё целуются в конце, а маленьким детям такое видеть вообще недопустимо.
    – Да, ладно, я не хочу, чтобы тебе было скучно. Посмотрим вместе.
    – Барышня, а Вы, так сказать, при уме?
    – Конечно, – мило улыбнулась девчонка.
    – Отлично, – удобно откинулся Вася на спинку кресла. – Теперь я буду знать, что надо делать в трудных ситуациях.
    Когда брат с сестрой уже досматривали фильм, Гонщику позвонила Ангелина.
    – Что-то я не вижу твоей машины за окном?
    – Да? А я вижу. А ты какое имеешь в виду?
    – Стеклянное.
    – Ты смотри. Странно... – Вася так хорошо владел интонациями собственного голоса, что вполне мог попробовать себя в кино.
    – Я его тут жду... Температура высокая, голова болит, аппетита нет, кашель замучил, – дабы не быть голословной, Ангелина на добрых 10 секунд зарядила «кашельную очередь», – тоска съедает, а он... – девушка вдруг запнулась.
    – А что он? – издевался Вася.
    – Нахальный, беспринципный, безответственный лжец!
    – Ай-яй-яй, как нехорошо. Алёна, ты представляешь? Брат у тебя нахальный и беспринципный. К тому же ещё и безответственный... к тому же ещё и лжец.
    – Это Ангелина такая умная? – услышала заболевшая «принцесса» недружелюбные нотки Алёнкиного голоса.
    – Представь, – сокрушенно ответил Вася.
    – Ану-ка, дай сюда трубочку... Здравствуйте, девушка, – с вежливо-ироничной сухостью поздоровалась Алёна.
    – Здравствуйте, сестрица, – подыграла ей в тон Ангелина. – Чем заслужила  честь слышать Ваш чудный голосок?
    – Позволю себе оставить без ответа Ваш льстивый комплимент. Давеча, а точнее, минуту назад Вы имели жуткую неосторожность тяжело обидеть моего дорогого брата. Уверена, что сделали Вы это необдуманно, вследствие постигшего Вас тяжелого недуга, от которого от всей души желаю Вам поскорее оправиться; но впредь предупреждаю, что если ещё хотя бы раз, хотя бы одно неосторожное слово слетит с Ваших... – «Что бы такое придумать?» – подумала Алёнка.
    – Сладких, – соответствующим тоном подсказал Василий.
    – ...слащавых, – продолжила Алёна, – губ, и долетит до моего острого слуха, а – хочу заметить – этот орган чувств развит у меня острее, чем у самой дикой кошки, – Ваша дальнейшая судьба будет предрешена моим немилосердным участием.
    – Неужели Вы способны на месть? – Ангелине захотелось ещё послушать этого грозного оратора с внешностью камелии.
    – Нет! – категоричным контрударом ответила всё больше входящая в раж Алёнка. – Это было бы слишком пагубно для меня. Но я знаю верное средство, о котором сейчас умолчу, и дай Вам Бог о нём никогда не узнать.
    – Алёнка, какая же ты умничка, – решила, наконец, Ангелина сдаться в этой словесной дуэли. – Будущее профессора тебе обеспечено.
    – Благодарю Вас, я буду стараться. Как твоё здоровье, Ангелин? – спросила «камелия», смягчив голос.
    – Уже лучше. Спасибо.
    – Ну, с Новым годом тебя. Желаю вам, – Алёна бросила многозначительный взгляд на брата, – связать себя в новом году брачными узами, и... – поймав на себе строгий взгляд, тут же осеклась, – жених сейчас продолжит, – церемониальным движением она передала Васе мобильный.
    – Ну, что, невеста, тебя не утомила эта неугомонная русалка?
    – Нет, она у тебя замечательная.    
    – Так, Алёна, нам надо поговорить, – Вася заставил сестру ретироваться.
    – Ну что ж ты грубый такой? – надула Ангелина губки.
    – Пусть не подслушивает.
    – Ох, ты, строгач.
    – Приходится. Такова визитная карточка моего воспитания.
    – А своих детей ты будешь также воспитывать?
    – Я не понял, а почему своих, а не наших?
    – Да всё никак не верится, – закашлялась Ангелина.
    – «Никак», «не верится»... Это что такое вообще?
    – О-ой, – услышал Вася в трубке глубокий вздох. – Не знаю. Плохо мне что-то.
    – То одна тошнила, теперь уже вторая. Мне должно быть плохо от ваших бабских выкрутасов. Но я же не вздыхаю, не делаю из себя лебедя... умирающего.
    – Ты – сильный. Тебе можно.   
    – Нет, всё-таки, без хорошей лозы тут не обойтись.
    – А брат Май тебе уже подсказал, где её взять?
    – Он подсказал мне кое-что получше.
    – И что же это? – таинственным голосом спросила Ангелина.
    – Выздоровеешь – узнаешь, – в тон ей ответил Вася.
    – Ну, я догадываюсь...
    – Сомневаюсь, что ты имеешь в виду купание в проруби.
    – Ого! – чуть не вскрикнула девушка. – Этого тебе не удастся. Предупреждаю, что я очень боюсь холодной воды.
    – А я даже спорить не буду. Но уверен, что тебе понравится.
    – Нет-нет, мне прыжков с парашютом хватило.
    – Милая девушка, ну Вы же чудесно знаете, что Вася Гонщик не приемлет никаких отказов, и всё – подчёркиваю – всё, что он ни предлагает, предрешено и категорично.
    – Слушай, как ты красиво научился говорить. Никогда бы не подумала, что разговариваю с обычным работягой.
    – Ага, значит, тебя уже смущает мой статус?
    – Совсем нет, – перешла Ангелина на серьёзный тон. – Просто я подумала, каких успехов ты мог бы достичь, если бы выбрал нерабочую профессию.
    – Во-первых, что касательно успеха, то я как-то не жалуюсь; а во-вторых, в том-то и дело, Ангелина, что, выбери я нерабочую профессию, успеха в ней я, скорее всего, не достиг бы по одной простой причине: я занимался бы не тем, что мне по душе.
    – А что тебе по душе?
    – Мне по душе черными от масла руками крутить гайки, и ломиться от усталости в конце рабочего дня. Но при этом слышать всевозможные похвалы в свой адрес. Естественно, машинами я занимаюсь не для того, чтобы слышать, какой я классный мастер, и какие бесценные у меня руки, а просто потому, что мне это нравится. Человек ведь не может сказать, почему ему нравится солнце, тепло, лёгкая прохлада... не знаю, там... шум дождя, шелест деревьев...
    – Боже, Вася, сколько у тебя талантов. Ты просто какой-то редкостный алмаз.
    – Ну, вот, сбила меня с мысли. В общем, ты поняла, что я хотел сказать. Ах, да, вспомнил одну историю. Короче, жил-был один парень...
    – Это сказка?
    – Нет, маленькая, – засмеялся Василий, – это я так, для красоты слога... реальная история. Был у этого парня отец-пекарь. Своя пекарня, магазин, все дела; небольшой, но довольно прибыльный бизнес, который он хотел передать сыну. Сын помогал, пёк этот хлеб, продавал, но ему эта работа не нравилась. Он любил ковыряться в машинах, допоздна пропадать в гараже, пропахиваться запахом бензина и машинного масла. И когда поздно вечером приходил домой – грязный, уставший, – то лицо его буквально сияло улыбкой, настолько ему это нравилось.
    Отец был не в восторге от такого увлечения сына, заставлял его работать в пекарне, потому как ему нужен был приемник, и он не мог допустить, чтобы его дело пропало. Он считал, что сын ещё и расширит его.
    Парень продолжал помогать, но, невзирая на запреты отца, изучал технику, выкраивал время для работы в гараже, ремонтировал автомобили, и в скором времени поступил в институт, закончив его со специальностью инженера. Можешь представить, чего ему это стоило? Постоянные ссоры с отцом, непонимание, разрыв между, что называется, послушанием отцу и желанием самоутвердиться.  Если бы он послушал отца, то, наверное, стал бы хорошим пекарем, расширил бы это дело, и жил в своё удовольствие, только вот жизнь для этого парня утратила бы все свои краски, потому что он занимался бы не тем, что ему нравится.
    – И как эта история закончилась? – с интересом спросила «принцесса».
    – Он так и не послушал отца, и после окончания института стал работать по специальности.
    – И всё? – последовал нетерпеливый вопрос.
    – Нет, не всё. Со временем он стал... Генеральным директором авиакомпании «Боинг».
    – Ни фига себе. Круто.
    – Да, Ангелина. Поэтому я считаю, что человек не должен рваться в разные стороны: что лучше, престижнее, где больше платят, где больше перспектив, а просто заниматься тем, что ему нравиться. А успех придёт со временем, в зависимости от того, сколько человек сил, знаний, желания вкладывает в любимое дело. Не думать, что скажут близкие, родственники, друзья, а просто тупо заниматься тем, что приносит тебе удовольствие.
    – А если успех так и не придёт?
    – Успех уже в том, что ты, во-первых, выбрал дело, которое тебе по душе, а во-вторых, в том, что ты этим делом занимаешься. И этого достаточно. Дай человеку кучу денег, власти, связей, и редко кто в этом случае будет счастлив, возможно, успешен, но счастлив – мало кто. Если это не твой путь, то достигая пусть и большого успеха в большом бизнесе, политике и так далее – ты как бы проживаешь чужую жизнь.
    – Почему ты так считаешь?
    – Потому что в таком случае главная цель для человека – не развить собственный талант, и таким образом полностью раскрыть внутренний потенциал, а банальное желание обогатиться, получить признание, прославиться, или же сделать довольными родителей. Не получилось у папы стать директором завода, он всё делает для того, чтобы сын им стал. А сын отлично рисует, выигрывает конкурсы, ему пророчат будущее великого художника. Но он в силу слабого характера, отцовского прессинга всё бросает, и становиться таки директором. Да, у него положение в обществе, и так дальше... Но это не его жизнь. Это жизнь его папы. Такой себе безвольный счастливец. Вроде бы и достиг человек успеха, а не знает не то что радости, банального удовольствия не испытывает от того, от чего другой на его месте был бы на пике блаженства.
    – Да, мне как никому об этом знать.
    – Да-да, я помню, ты хотела педиатром стать?
    – Дело не только во мне. Я вот как-то привыкла, притёрлась, что ли? – к своей профессии. А вот с Антоном сложнее. Возможно, рано об этом говорить, ему ещё полтора года учиться. Но мне почему-то кажется, что если он не будет заниматься музыкой, то получится так, как ты только что сказал. Безвольный счастливец... да, точно ты это подметил.
    – Так, а что он, не может параллельно учиться и играть?
    – Может, Вася, может. Но дело в том, что он хочет не просто играть. Музыка для Антона – не хобби, поиграл и успокоился. Это смысл его жизни. У него лицо меняется, когда он играет. Он с недавнего времени даже сам писать начал. Такие мелодии, такие песни...
    – Я чё-то не пойму... А мама твоя разве этого не понимает? На таких вещах, насколько я знаю, можно получать хорошие деньги.
    – Если бы в этом было дело. Вот ей захотелось, чтобы я стала фармацевтом, – я фармацевт. Ей хочется, чтобы Антон стал адвокатом, Антон должен стать адвокатом. Он молодец, у него получается, режет этими законами направо и налево. В магазин пойдёшь с ним, на рынок, в торговый центр, куда угодно... заткнёт рот любому. А у вас есть разрешение, а где сертификат качества продукции, а согласно закону такому-то... Короче, молодец он. Но я вижу, что это не его. А в прошлом году его чуть не исключили из университета.          
    – Причина?
    – Запил.   
    – И как разрешилось?
    – Папа связи подключил.
    – А сейчас он как, держится?
    – Ну, последние месяцы вроде ничего, не замечала. Да он и редко приезжать стал. В Киеве постоянно. Жалко мне его, а сделать ничего не могу.
    – А что папа твой?
    – У папы всегда была позиция стороннего наблюдателя. Главное, чтобы в доме была полная чаша, а во всё остальное он не вникал. Как мы живём, чем мы живём, что хотим, к чему стремимся – его особо не интересовало. В последнее время он как-то потеплел, но не так, чтобы... Вот знаешь, как мне всегда хотелось... Я тысячу раз продумывала момент, когда вот папа придёт ко мне в комнату, или пригласит на кухню попить чая, мы с ним сядем, и просто по-дружески пообщаемся. Знаешь, мужчины часто думают, что женщине главное дать денег – будь то жена, мать, дочь – неважно, – и всё будет хорошо, этого достаточно. Но даже психологи сегодня говорят о том, что главная причина разводов – это отстутствие общения между людьми. Казалось бы, чего проще, а вот нет общения – и такая пустота внутри. Поэтому ты даже не можешь себе представить, как я рада... что мы вместе.
    Сколько раз я, интересуясь отношениями своих знакомых, подруг, спрашивала, какие у них темы для общения, что у них общего. На меня начинали смотреть взглядом, который читался как: «Ты что – дура?»
    – Да, Ангелина, согласен с тобой. В ХХI веке у людей новый идол – секс. Никакого общения, никаких интересов. Встретились, перепихнулись… и ведь слово какое придумали, да? – и всё. Ни ответственности, ни каких-то обязательств друг перед другом, я уже не говорю о детях. Да что говорить? Я сам так жил до того, как… встретил тебя. Такие интересные ощущения внутри были… Вроде и жизнь не была скучной, постоянно какие-то движухи, а вот всё равно чего-то не хватало. Не хватало чего-то настоящего. И после того, как я выиграл заезд у Красавчика, я понял, что настоящее – это ты. Ты как-то сразу меня околдовала.      
    – Ага, я как-то сразу заметила, – произнесла это Ангелина тоном, заставившим Васю улыбнуться.    
    – Ну надо ж было выдержку проявить. Ты же знаешь, выдержка – наше главное оружие.
    – Да нет, это не выдержка. Это какая-то жесткая неприступность. Как посмотришь – имя своё можно забыть. Я поначалу слово лишнее боялась тебе сказать, посмотреть не так.
    – О, да, я помню эти красные щёчки, нервно теребящие штанишки пальчики. Ты думала, что я ничего не замечаю, но я только делал вид. Зачем же смущать такой нежный цветок?
    – Ой, Василий-Василий, скольких девушек ты свёл с ума, ну-ка признавайся?
    – Не будем о прошлом, – хитро уклонился Гонщик от ответа. – Мне настоящее больше по душе.
    – Конечно. Я на другой ответ и не рассчитывала. О, кстати, всё забываю тебе рассказать, как я чуть не вляпалась...
    – Та-ак, во что это ты чуть не вляпалась?
    – Не, ну, в общем, пошла покупать себе сапоги; черная замша, на молнии, замочки...
    – Детали можно упустить.
    – Да, я поняла. «Четыре сезона» знаешь где?
    – Ну.
    – Зашла, посмотрела, померяла. Такие классные, супер просто. 2,5 тысячи.
    – Богато живёшь. Ну-ну, подкинула ты мне пищу для размышлений.
    – Не перебивай! Прихожу домой, включаю музыку, обуваю их, и...
    – Прекрасно. А в чём ты была одета?
    – Сбросила с себя всё.
    – Ну, так не интересно. Надо было хоть что-то оставить. В женщине, знаешь ли, должна всегда оставаться загадка.
    – Да, вижу, соскучился ты по нежному гибкому...
    – Продолжай…
    – Покружилась я, покружилась...
    – Голова не закружилась?
    – Не, нормально. Сняла обувь, начала одеваться... Сначала одела...
    – Я тебе вспомню.
    – Хе, а ты не такой стойкий, каким кажешься? Вообще слабачок.
    – Ты о сапогах рассказывала.
    – Да-а-а... обуваю их на следующий день на работу, даже на маршрутку не садилась. Блатануть захотела.
    – Что-что? Блатануть?
    – Не слышал этого слова?
    – Ладно, давай дальше, – улыбнулся Вася, закачав головой.
    – Прошла ровно половину пути. И что ты думаешь?
    – На тебя напал бульдог и отгрыз кусок замши?
    – Почти. Каблук сломался.
    – Я не удивлён. Если ты уже в стиле «ню» крутишься по дому, то тут не только каблук сломается.
    – Вася, любимый, держи себя в руках.
    – Ладно, постараюсь. Ну, поздравляю тебя с бонусом в 2,5 тысячи гривен.
    – Ты до конца дослушай. Братец-то у меня юрист. А любой юрист тебе скажет, что на протяжении 14 дней ты можешь спокойно обменять – или даже вернуть – некачественный товар.
    – Ну, это мы и без твоих юристов знаем. Поменяли?
    – Нет. Менеджер – довольно-таки симпатичный молодой мужчина – заявил мне ничтоже сумняшеся, что каблук сломался по моей вине, у них, мол, вся обувь сертифицирована, проверена чуть ли не вековым опытом, ну и так дальше в этом же духе.
    – Так что ему, надо было бульдога с собой привести?
    – Наверно, – засмеялась Ангелина. – Я ему говорю: слушайте, уважаемый, я только вчера их у Вас купила. Это ж не дело? А он: «Ничем не могу Вам помочь. Извините». – И ушел. Представляешь?
    – Ангелина, ну что такое? Ты же, вроде, сообразительная девочка. Надо было покружиться перед ним в этих сапогах, как дома. Все проблемы тут же и отпали бы.
    – Хорошо, в следующий раз я обязательно так сделаю... при тебе.
    – О, ну, смотри. Я тебе напомню, – оживился Вася.
    – Я расстроилась. Несу эти сапоги домой, а тут как раз Антон приезжает. Так и так, говорю, вскочила в халепу.
    – Что?
    – Ты бы с Алёной не английский изучал, а украинский. Глядишь – и поумнел бы.
    – Хорошо. Возьму к сведению. Только мне хочется, чтобы ты со мной поучила уроки. Это ничего? Удовлетворишь это маленькое желание?
    – Так уж и маленькое?
    – Ну, мы там дальше посмотрим. Так что Антон?
    – Посоветовал обратиться в управление по защите прав потребителей, сказал, что достаточно-таки солидная организация. Я пошла, написала заявление. Через 2 дня приезжает этот самый...   
    – «Симпатичный молодой мужчина».
    – Да-да, вот видишь, какая у тебя хорошая память. Привозит мне моих 2,5 тысчи, очень вежливо извиняется, кланяется... Короче, рот я закрыла, когда он уже уехал.
    – Это ты пошутила сейчас?
    – Да клянусь тебе, правда. Мне до сих пор не верится. Чтобы кто-то рассказал – не поверила бы.
    – Да, действительно, интересно. Никогда бы не подумал.
    – А вы как там с Алёнкой, картошку пожарили?
    – Пожарил.
    – Ага... не, ну, жареная картошечка, да ещё с лучком – это, конечно, вещь классная, но в новогоднюю ночь...
    – Ангелина, милая моя, да твоими сладенькими губками только бы пивко попивать. Полностью тебя поддерживаю. Только вот это маленькое чудо поститься у меня, ну и мне волей-неволей приходится его поддерживать.
    – Бедненький мой. Видел бы ты, какой стол мамка накрыла.
    Давно Вася не слышал этого слова. Очень давно. Что-то так защемило, заныло внутри. Он приоткрыл рот, облизав вдруг пересохшие губы. Но Гонщик научился держать себя в руках даже в таких непредвиденных ситуациях. Его закалённая нелёгкой жизнью воля вывела во вдруг всколыхнувшемся сознании слово «никогда», однако Ангелина (скорее, к сожалению, чем к счастью) ничего не поняла, и даже не почувствовала.
    – Столько блюд, фруктов, конфет, и всё это расставила в форме радуги. Хоть я и приболела, но при виде этого стола о болезни можно забыть. Так что пойду сейчас забывать. А видел бы ты, как она разрезала ананас... это что-то. А какие салатики...
    – Да, круто, – сухо ответил Вася.
    – Ну, хорошо, милый, пойду к своим, а то ещё начнут меня искать. С наступающим Новым годом тебя. Пусть в новом году у тебя... у нас... всё будет по-новому.
    – Согласен. Пока.