Гонщик. Глава 27

Глава 27

    Весна выдалась на редкость ранней и тёплой. Солнце припекало, птицы щебетали, коты по ночам тренировали голосовые связки, собаки лаяли всё интенсивней, одним словом, всё готовилось к теплу и улыбкам. Но этим вожделенным грёзам не суждено было сбыться, по крайней мере, так скоро.
    В конце марта всего за одну ночь 2-месячная норма снеговых осадков изрядно ослабила столь ранневесенний ажиотаж. Волей-неволей приходилось с большой лопатой в руках нести ответственность за «подлую измену» зимним красотам.
    – Вась, ты это видел уже?
    – Как раз смотрю, – тяжело дышал Гонщик в трубку сотового. – Первый раз такое вижу вообще.
    – А ты где сейчас?
    – На работу иду. Хоть и суббота, но вчера кое-что не доделал, приходится чувствовать себя жителем крайнего Севера, – усмехнулся он Ангелине в трубку. – Сто лет такого не было, а в Киеве так вообще за всё время метеонаблюдений.
    – Зато весело.
    – Да не то слово. Ты дома сегодня?
    – К сожалению, да.
    – Почему – к сожалению?
    – Потому что ты на работе.
    – Ну, логично, согласен. Что будешь делать дома?
    – Убираться.
    – Как банально. Впрочем, ответ вполне похвален. Хорошая хозяюшка мне в жены достанется.
    – Хорошая-хорошая, не переживай. Свадьба то когда у нас запланирована?
    – Слушай, так идти тяжело.
    – Невеста, жена, хозяйка… только и слышно. А толку?
    – Ничего себе! А что это ты так разогналась?
    – Чувствую, что соскучился ты по моим ласкам?!
    – Видит Бог, ты сама это сказала.
    – Сказала, и сказала. И что?
    – Да, Ангелина, соображение у тебя.
   – Туповата немного, да? Ну, признаю. Ты простишь мне эту маленькую слабость?
    – А, давно простил, – тяжело дохнул Вася в трубку, с трудом преодолевая поистине беспрецедентные снежные сугробы.
    – И насколько давно?
    – Маленькая, давай не будем о грустном.
    – О грустном, говоришь. Ну-ну, хорошо, я запомнила.
    – Помни, воробышек, помни. Кстати, чадо моё пробные тесты проходит сегодня.
    – Чего ж ты раньше не сказал? Я бы позвонила, поддержала.
    – Вот сегодня и позвонишь.
    – Ох, ты и жук. Тебя называют неправильно. Вася Жук звучит лучше.
    – Тоже неплохо, мне даже нравится.
    – А что не нравится?
    – Да то, что вредная ты иногда.
    – Но ты меня прощаешь?
    – А что мне остается?
    – Ой, Василий-Василий…
    – Да не вздыхай ты так тяжко. Я хоть человек и не сентиментальный, но могу и примчаться в сей же миг, чтоб успокоить свою одинокую нимфу.
    – О, вот видишь, как бывает. Ты, сам того не понимая, вернулся почти к самому началу нашей милой беседы. Переведи-ка мне своё последнее слово с древнегреческого?
    – Боюсь, что моих скромных знаний…
    – Ой-ой-ой, что я слышу, – иронично воскликнула Ангелина. – Невеста!
    – Даже так. Значит, мне не только хозяйновитая девушка в жены попадется.
    – Ох, – вздохнула Ангелина, – и всё возвращается на круги своя.
    – Воробышек, ну ты же умная девочка.
    – Ты хочешь новыми кличками приспать мою неуёмную любознательность?
    – Ну, зачем же так грубо – клички? Ласковые, тёплые… – Вася подбирал нужное слово, – обращения. А насчёт приспать, то тут ты, признаюсь…
    – Признался он. Да я же изучила тебя…
    – Нэ увэрэн, – перебил Гонщик, – нэ увэрэн. 
    – О, теперь ты уже у нас Вася Сталин, – улыбнулась Ангелина.
    – Вася Леманн. Вася Леманн.
    – Дорожишь своей фамилией?
    – Ещё бы. Ха! Скоро и тебе придётся врости в это славное родословное древо.
    – Ну, вот, опять.
    – Не опять, а снова.
    – Ой, да, действительно, снова. Я ведь такая тупая. Аж самой страшно.
    – Исправим.
    – Как?
    – В шахматы будем играть.
    Вася сказал это настолько серьёзно, что «воробышек» не мог не рассмеяться.
    – Тебе там в голову не надуло? – не переставая смеяться, спросила Ангелина.
    – Да не, нормально, ветра почти нет. А чего ты расхохоталась? Прекрасная игра. Глядишь – и… – Вася не мог произнести это слово. За него это сделала Ангелина. 
    – …И поумнеешь? Не это ли слово запуталось в твоей умной голове?
    – Ну… – Гонщика почти душили слёзы отчаяния, но исправить ситуацию было уже невозможно.
    – А что это за сбой программы? В шахматы давно не играл? Ну, так сделай милость – порадуй своего туповатого воробышка.
    – Ну… – безжалостные клещи дикого раскаяния вгрызались в измученное от многоминутной ходьбы тело «шахматиста», а облегчения всё не наступало.
    – Как любила повторять моя бабушка моему дедушке: «Коняці будеш нукати, а воликам – цоп-цабе».   
    – Ану ещё раз.
    – Без «ну».
    – Я тебя люблю.
    – Это, типа, в рифму?
    – Это, типа, я тебя очень, очень, очень и очень сильно люблю, и если бы твои умные глаза, губы и всё остальное были рядом, ты бы в этом убедилась воочию.
    – Слово какое умное. Шахматы научили?
    – К сожалению, не могу удовлетворить твоё жгучее любопытство.
    – Когда мы увидимся? – вмиг посерьёзнев, спросила Ангелина.
    – О! Сразу видно делового человека.
    – Когда мы увидимся? – повторил «воробышек».
    – Малыш, не знаю, как там с работой пойдёт. Мотор там не вращается при старте, и что за фигня? – шестерня не клинится, со стартером порядок, аккумулятор в норме…
    – Тихо-тихо, всё. Куда погнал? Оно мне надо?
    – Сама же спросила, когда увидимся.
    – Отвечать можно и попроще.
    – Хорошо, при встрече будет попроще.
    – И когда это будет?
    – Что мы – по кругу ходить будем? – улыбнулся Вася. – И чё нетерпеливая такая?
    – Соскучилась. А после той поездки в Киев я вообще…
    – Ангелин, ну, ты такие вопросы поднимаешь в неудобное время. Я тут еле дышу уже от этих кучугур, а ты опять с этой глупой привычкой. И не смей мне дуться.
    – А то что?
    – Увезу тебя куда-то.
    – Та-ак, мне нравится. Жду конкретики.
    – Так, всё, малыш, я уже пришёл. Вечером договорим.
    – И так всегда, – вслух проговорила Ангелина, услышав короткий гудок. – Ой, – тяжело вздохнула она и взяла в руки пылесос.

    Васе долго пришлось возиться со снегом. Двухмесячная норма – это не шутки, тем более, когда в гараже ещё ждёт своей очереди никак не желающая ремонтироваться «железка».
    Расчистив снег, Гонщик быстро переоделся, и приступил к отысканию причины незаводящегося мотора.
    – Та ну на… Не может быть, – через несколько минут воскликнул он. – Вот это я дурак. И надо было столько возиться?! Кому-то сказать – засмеют. Ну, кто там ещё? – подошел он к звонившему на столике телефону. – Да, сестра, что там?
    – А там что? – услышал он в ответ.
    – Алёна, давай без шуток. Как тесты?
    – Да вроде неплохо. Поговорить с тобой хотела.
    – По поводу?
    – Это личное. Не по телефону.
    – Слава обидел, что ли?
    – Да ну как тебе сказать? Вроде бы и не обидел.
    – Что ты мне тут «Что? Где? Когда?» устраиваешь?
    – Неспокойно мне.
    – О-о-о, когда ж уже закончатся эти мучения?!
    – Ну, Вась, я серьёзно.
    – Хорошо, счас я доделаю, тут немного осталось. И смотри мне! – повысил Вася голос.
    – Смотрю-смотрю, братишка. В оба смотрю.
    – Вот Алёна, – проговорил братишка, нажимая кнопку окончания звонка. – Опять чё-то выдумала… – усмехнулся он, беря в руки ключи, чтобы подтянуть клеммы аккумулятора. 
    Когда Вася добрался домой, было уже около четырёх часов. От одной ходьбы по этим почти гигантским сугробам он устал больше, чем от самой работы, которой, впрочем, оказалось совсем мало, учытывая быстрое отыскание проблемы. Весь предыдущий вечер он провёл под, над и, собственно, в самой машине, пытаясь понять источник незапускающегося двигателя. Так часто бывает: целый день бьешься над каким-то вопросом, обдумываешь разные варианты, но правильное решение как-то обходит твои мысли стороной, а на следующий день (не зря говорят: утро вечера мудренее) вдруг сознаешь, что вся трудность была лишь кажущейся, и сам корень проблемы отнюдь не так глубок, как думалось вначале. Вот и сегодня, ещё раз (вероятно, более внимательно, что называется – другими глазами) просмотрев клеммы аккумулятора, Вася понял, что контакты ослабли, а обычный рожковый ключ, а лучше два (для гайки и головки болта соответственно) решают этот маленький нюанс в течение считанных секунд. Но не буду утомлять читателя деталями технического обслуживания автомобилей. 
    – Алёна, дочь моя, ты где? – закричал Василий с порога, придя домой.
    – На кухне. Чай будешь?
    – Спрашиваешь. Конечно. И к чаю что-нибудь не помешало бы. Что ты тут? – войдя на кухню, Вася легонько постучал сестру по животу.
    – Что-о? – засмеялась та.
    – То, что тощая стала, как доска. Смотреть противно, – Вася взял из блюда дымящийся биточек, и начал жадно жевать. – Возьми съешь биточек, а то доведёшь меня, буду запихивать.
    – А ты меня не искушай. Великий пост сейчас. Скажи спасибо, что тебя не заставляю поститься.
    – Ну-ну, не хватало мне. А деньги кто будет зарабатывать с таким тощим животом, а?
    – У меня не живот. У меня талия, – авторитетно произнесла Алёнка.
    – Алёна, я тебя прошу, не вынуждай меня вспоминать ненормативную лексику в Великий-то пост. Ладно, всё, к этому ещё вернёмся, а сейчас давай мне что-то к биточкам, и рассказывай, что там за тройка у тебя в личном деле.
    Поставив брату на стол еду, Алёна села напротив, и внимательно на него посмотрела, закусив губки.
    – Ой, ну только не выдавливай мои скупые слёзы. Смотришь, как бездомный пёс. Давай, не тяни, – накинулся он с аппетитом на биточки с гречкой.
    – Тройка такая, что я решила расстаться со Славой.
    Вася поперхнулся и закашлялся.
    – Ну, сильна, сильна. Ху, – глубоко вздохнул он. – И есть перехочется. С чего это вдруг?
    – Да не знаю я. Не удовлетворяет он меня.
    – Что???
    – То есть не отвечает моим принципиальным вкусам.
    – Так, ты чё тут городишь мне? – Вася отодвинул тарелку с едой. – Какие вкусы в 16 лет?
    – Ну, тупой он, понимаешь, тупой.
    – Положим, что так, но ты же хотела спортсмена, чемпиона, похожего на меня, с красивой фигурой. Где ж тогда твои вкусы принципиальные были?.. Что ж ты замолчала, девочка моя милая? Не удовлетворяет он её. Чё удумала?! Ох, Алёна, жалею я тебя, очень жалею, но многострадальная чаша моего терпения…
    – Вась, ну я же серьёзно.
    Подперев рукой щеку, Василий молча посмотрел на сестру.
    – Расставайся, раз решила. И дело только в тупости?
    – Не только, – Алёна опустила глаза.
    – Ну… – настаивал брат.
    – Озобоченный он какой-то.
    – Это понять можно. Не один год такой бриллиант растил.
    – А то, что тощая, ничего?
    – Это решим. А то, что красавица ты у меня знатная, так это я тебе авторитетно заявляю.
    – Ну, спасибо на добром слове.
    – А чего нерадостно так?
    – Не хочу его расстраивать.
    – Ой, ты, доченька моя маленькая, не было печали. Растёшь – что тут сделаешь? Ну, в общем, я тебя понял. От меня, значит, поддержки ждёшь? – Алёнка кивнула. – В принципе, я с тобой согласен. Только чего ты тянула столько месяцев?
    – Думала, что как-то исправится.
    – Славка, или ситуация?
    – Ну, наверно, сначала одно, потом автоматически второе.
    Оба засмеялись.
    – Нет, Алён, «как-то» оно в жизни не исправляется. Если сначала не получилось, то – уж будь уверена – не получится и потом. Просто надо научиться ставить себе честные вопросы, и так же честно на них отвечать, и, кстати, не только относительно себя. Да, не хочется обидеть, хочется, чтоб всё и всем было хорошо и сразу…
    – Но… – задумчиво произнесла Алёнка.
    – Да, сестра, именно так, и именно таким тоном. Ведь, я уверен, что ты много раньше собиралась сказать то, что сказала сейчас; думала, сомневалась, решала, но опять это самое «но». А если бы сказала сразу ему, как только всё это почувствовала, – давай, мол, парень, руби уже эти швартовы, ты – нормальный пацан, но…
    – Ой, Вась, – усмехнулась Алёнка, – какой ты смешной.
    – Приятно мне, что ты настолько высоко оцениваешь мои воспитательные способности.
    – Я – старательная ученица.
    – Уже придумала, что скажешь?
    – Почти.
    – А я, честно сказать, как-то вот не заметил этих твоих душевных терзаний.
    – Нет, ну, с ним по-своему интересно, чувствуешь себя в безопасности, у него полно знакомых, только и успевает со всеми здороваться; сильный, накачанный, симпатичный, авторитетный. И опять это «но». Как оказалось, этого мне недостаточно, а, может, вообще не надо. Ошибалась я, не это всё главное.
    – А что главное?
    – Да сама ещё толком не разобралась.
    – Видишь, как оно бывает. А разобралась бы вовремя, уже, может, и сидел бы тут сейчас вместо меня какой-то морской пехотинец, или молодой симпатичный преподаватель-филолог, или футболист, а, может, сантехник какой-нибудь, или сварщик, хороший сварщик, – а чё? – нашел бы ему классную работу.
    – А кто ещё?
    – А это ты уже мне расскажешь. Только смотри: на этот раз я буду наблюдательнее. Ладно, рассказывай, как там твои тесты.
    – Ты доешь давай. Остыло всё. – Вася, улыбнувшись, подсунул к себе тарелку.    – В общем, у меня получилось 184 балла.
    – Ничё себе. То ты крутая деваха у меня. Эх, всё же и воспитал я тебя. Аж смотреть приятно.
    – А ещё пару минут назад говорил совсем другое.
    – Вот именно, что другое. То – другое, и о нём мы ещё поговорим. Ну, ты хоть довольна? Потому что я что-то не вижу.
    – Да не очень.
    – А проходной какой?
    – Да каждый год по-разному, но меньше, чем со 170-ю баллами о бюджете нечего думать. 
    – Ну, так отличный результат. Когда надо сдавать язык и литературу?
    – 5-6 июня.
    – Алёна, больше двух месяцев в запасе. Не гони эти грустные волны. Подготовишься ещё.
    – Ты в меня веришь?
    – Дай мне спокойно доесть, – сказал Вася, внимательно посмотрев на сестру.
    – Ну, скажи, – умоляюще произнесла Алёнка.
    – Ох, бабы-бабы, что вы с нами делаете! Это, как в анекдоте: «Ты меня любишь?» – «Да». – «Сильно?» – «Ну, конечно». – «Очень-очень сильно?» – «Ну, да. А ты сомневаешься?» – «Нет. Но это так приятно слышать».
    – Всё правильно, – улыбнулась Алёна. – Но разве тебе не известна женская психология?
    – Вот как раз в том-то всё и дело. Кстати, Ангелина звонила?
    – Звонила. Так красиво говорила.
    – И что говорила?
    – Что всё получится у меня, – улыбнулась Алёнка.
    – Понятно.
    – Ну, могут же у нас быть секреты?
    – Могут, конечно, могут. Они вообще всё могут.
    – Вась, какой же ты забавный у меня, – сестра нежно обняла брата.
    – Так, не подмазывайся. Налей мне чая и… кстати, о чего ты не на службе? Как там оно называется?
    – Всенощное бдение.
    – Это ж надо было такое выдумать?
    – Между прочим, на церковнославянском языке нет ни одного матерного слова. А на службу я не пошла, потому что…
    – Так…
    – Отдохнуть хочу.
    – О-о-о, – широко протянул Вася, – вот оно, значит, как. Именно об этом я и хотел…
    – Так, всё, меня нет, – выпалила Алёнка, и побежала наверх.
    – Вреднюка малая, – проговорил вслух Вася, идя на кухню за горячим чайником. – Ох, и вреднюка… Алло, здравствуйте, девушка. Могу я услышать сладкий голос Ангелины Константиновны?
    – Простите, а кто спрашивает? – сразу включилась в игру Ангелина.
    – Приятель, скажите: просто приятель.
    – Просто приятель… Что ж, одну минуту, – Ангелина слегка прокашлялась, а Гонщик насладился глотком черного ароматизированного чая. – Да-да, просто приятель, слушаю тебя.
    – О, привет, маленькая. А я звоню, тут раз: какой-то незнакомый голос.
    – Да? Что ты говоришь?!
    – Но я не растерялся.
    – Конечно, ты – и растерялся; разве такое возможно?
    – Ладно, забыли. Всё блестит?
    – И всё, и везде. А вот насчёт «приятеля»…
    – Ангелина, звезда моя, не начинай. То Алёна мне тут тройки свои показывает, и ты туда же.
    – В смысле, какие тройки? Она же тесты сдавала.
    – Да по поведению тройки.
    – А разве…
    – Личные проблемы у неё, понимаешь?
    – Так, говори яснее, – совсем выпустила Ангелина из рук нити этой телефонной забавы. – Я же звонила. Всё нормально у неё было.
    – На самом деле, ситуация очень сложная, – Вася сказал это настолько серьёзно, что Ангелина и вовсе растерялась.
    – Так, Вася, не пугай меня. Что случилось?
    – Эх, ты, а говоришь, что хорошо меня изучила.
    – Слушай, приятель, тебе бы ремня хорошего за твои шуточки.
    – Ну-ну, хотел бы я посмотреть, кто бы это смог на такое решится.
    – Ой, как же бесцеремонно задели твоё неуёмное самолюбие. Так что там у Алёны?
    – Да есть не хочет, пост у неё. Такая худющая стала, что взять не за что.
    – Да-а, мысли, я тебе скажу, у тебя работают.
    – Вот и предлагаю через 2,5 часа в этом убедиться.
    – Почему так много?
    – Да снег ещё возле дома откинуть надо. Утром не успел.
    – А что ж ты делал-то утром?
    – То, что делают все нормальные люди.
    – Интересно, что же делают по утрам все нормальные люди?
    – Ты, вот, что делаешь по утрам?
    Ангелина что-то задержалась с ответом.
    – Ну, что ж, 2,5 часа у тебя, чтобы ответить на этот вопрос. Таймер включен.