Гонщик. Глава 29

Глава 29

    Алёне пришлось несколько десятков человекочасов провести над труднейшей задачей: как же сказать Славке о том, что их архисложные отношения достигли предела, и пора бы им уже и расстаться, сколько можно мучить друг друга. Но так ничего и не придумав, Алёна начала звонить подругам.
    Тоня ничего вразумительного подсказать не могла, потому как в сравнении с продвинутыми девчонками своего возраста, подобно Алёне, больше думала об учёбе, потому всё, что было связано «с мальчиками», её хоть и интересовало, но врождённая застенчивость и ответственное отношение к учебному процессу приближали её знания в затронутом щекотливом вопросе к нулевой отметке. «Скажи, что тебе не подходит его характер» – таков  был незатейливый вердикт сей благовоспитанной скромняшки.
    Второкурсница Надя оказалась более разговорчивой, только с наречием «слишком». В свои неполные 20 она уже знала многое из того, что ей знать было не обязательно. Про таких когда-то говорили: и швец, и жнец, и на дуде игрец. Надежда и спортом занималась, и на ниве учёбы успевала прополоть все грядки, и на другой ниве, где особых знаний, в принципе-то, и не требовалось. Этот жизненный вундеркинд чисто по-дружески и в приличной будущему филологу форме посоветовал Алёне: «Пошли его, короче, подальше, скажи, что достал ты меня уже, ферт невоздержный, новых ощущений хочу». Алёна, хоть и привыкла к подобной изысканности речи, всё же переспросила, дескать, моя ушная раковина чрезвычайно нежна для таких пассажей. Дальнейшие обороты речи оказались ещё более изысканными, и бедной Алёнке ничего не оставалось, как, кое-как продумав сценарий, отправиться не на самый приятный в её жизни разговор. Она дождалась, пока Славка приедет из Хмельницка, договорилась о встрече, и…
    – Ну, привет, малыш, – поцеловал Слава гладкую щёчку, – как же я соскучился по тебе.
    – Здравствуй, Слав, – тяжело сглотнула Алёнка.
    – А что невесело так?
    – Разговор к тебе серьёзный, – разом выпалила девушка, словно выпустила тяжелое ядро.   
    – Алёна, ну, сколько можно! Столько не виделись с тобой, и опять ты со своими… – Слава пока сдержался, – …разговорами. Что опять не так?
    – Давай не на улице.
    – Ну, пойдём где-то присядем.
    У Славы совсем пропало настроение. Почти месяц он не видел любимую девушку, и вот, как говорят немцы, битте, опять этот ужасный характер. Он перенасытился размышлениями о смысле жизни, посте, покаянии, «взрослых отношениях», острой потребности в молитве. С другой стороны, с Алёной было всё-таки интересней, чем с барби-барышнями, слепо наследующими подругу  недавних детских лет. При всём показном лоске их банальная предсказуемость попросту утомляла. С Алёной хоть поспорить можно было, а вот выбрать тему для спора с фасонистой куколкой было делом, ох, каким непростым.
    Пока ребята шли к ближайшей кафешке, Слава по дороге перездоровался с добрым десятком парней и девушек. Что ж, высокие спортивные достижения вполне соответствовали его имени.
    – Ты что будешь? – спросил Слава, когда они с Алёной присели за столик.
    – Сок.
    – И всё? Ах, да, у тебя же пост. «Как же ты достала со своим постом», – подумал Слава.
    – Девушка, нам сок… Какой? – посмотрел он на Алёнку.
    – Персиковый.
    – …и американо с молоком.
    – Тебе разве можно кофе?
    – От одной чашки не умру. Так что за разговор?
    – Слава, даже не знаю, как начать.
    – А ты не начинай. Просто скажи, как есть, и коротко, – выразительно посмотрел Слава девушке в глаза.
    – Вобщем… – желание не обидеть упорно боролось с внутренней потребностью разорвать отношения.
    – Алёна, не тяни. И что не так? Нормально ж общались с тобой.
    – Нам надо расстаться.
    – Не понял. С чего это вдруг?
    – Разные мы с тобой, Слава, очень разные.
    – А разве противоположные разряды не притягиваются?
    – Не притягиваются, – в другой раз Алёна бы усмехнулась, но сейчас было не до этого.
    – И почему это не притягиваются? – не согласился борец.
    – Притягиваются заряды, а мы с тобой хоть и разные, но как-то слишком, в первую очередь, в духовном отношении, да и ты более современный парень, я – консервативна.
    Слава слегка наклонил голову, проведя по ней рукой. Он и сам постоянно думал об их отношениях, всё никак не понимая, что их связывает. Учёба, сборы, тренировки отнимали столько времени и сил, что высокоумные разлагольствования Алёны просто опустошали. Слава старался находить в них свою соль, свою изюминку, но со временем это удавалось ему всё сложнее. То ли он не дотягивал до уровня своей девушки, то ли она его не понимала, фанатея в своей вере. Тем не менее, такая решительность его удивила, заставив, наконец, разобраться в накопившихся неудовлетворённостях друг другом.
    – Спасибо, – официантка принесла заказанный сок и кофе. – И давно ты поняла, что мы не сможем с тобой притянуться?
    – Слава, вот зачем ты всегда всё сводишь к одному знаменателю?
    – А зачем ты постоянно разговариваешь книжными фразами?
    – Разговариваю, как умею. Послушай, Слав, я не хочу ссориться с тобой. Просто пойми: ты классный парень, но… – Алёна развела руками, – какой-то чужой ты мне стал. Прости за прямоту.
    – Алёна, ты пойми, мне ведь только свиснуть, любая на шее повиснет.
    – Ну, так свисти, шея крепкая у тебя, надеюсь, выдержит.
    – Ну, подожди, – Слава задержал Алёну за руку, подумав, что она собирается уйти. – Если бы я этого хотел, то давно бы это сделал.
    – Так делай, Слава. Даю тебя полный карт-бланш.
    – И это всё? Вот так и расстанемся?
    – А что ты предлагаешь? Только не говори: остаться друзьями.
    – Почему бы и нет?
    – Нет, Слава, нет.
    – Ты уверена?
    – Да.
    – Тогда, что говорят в таких случаях?.. Желаю удачи тебе.
    – Спасибо, – Алёна поднялась из-за столика.
    – Провожать не буду.
    Алёна как-то странно посмотрела на Славу, сказала: «Прощай», и ушла. И уже за мгновение неожиданно для себя ощутила не сожаление, не чувство допущенной ошибки, поражения, а облегчение и тихую радость. 

    – Привет, Ангелинка. Не отвлекаю?
    – Нет, Алён. Здравствуй. Что это у тебя голос такой возбуждённый?
    – А ты где сейчас?
    – На работе.
    – Можно я подойду?
    – Конечно, приходи. Я жду.
    Ангелина с самого начала знакомства с Гонщиком настолько сдружилась с Алёной, что последняя буквально превратилась для неё в младшую сестрёнку. Ангелина интересовалась её учёбой, досугом, отношениями со Славой; во всё вникала, будто этот человек стал для неё не только родным, но и самым близким. Возможно, так невольно она пыталась компенсировать отсутствие тепла и взаимопонимания в собственной семье. Если с Васей приходилось и спорить, и обижаться на него, то Алёна не подавала поводу ни к одному, ни ко второму. Исключительное доверие и понимание роднило обоих.
    – Привет, милая, – дружелюбно поздоровалась Ангелина, обняв «младшую сестрёнку».
    – При-вет, – с каким-то умилительным восхищением протянула Алёна.
    – Ну, проходи сюда. Рассказывай.
    – Ты одна сегодня?
    – Да, Ленка заболела, так что будешь вместо неё.
    – Хорошо, я согласна.
    – Чай будешь?
    – Нет, может, потом. Вот так, Ангелина, осталась я совсем одна, – не без улыбки оформила Алёнка пролог своей «печальной» истории.
    – Сожалею, очень тебе сожалею, – поддержала Ангелина. – Так что сказал хоть?
     – «Мне только свиснуть, и полгорода девчонок сбежится», – переиграла немного Алёна. – Ну, говорю, свисти давай, как бы бороться потом не пришлось с такой оравой.
    – И что дальше?
    – Да ушла я. А он ещё говорит: провожать не буду. Больно надо мне.
    – Ты как будто рада?
    – А что мне держаться за него? Ты же знаешь, Ель, наші негаразди.
    – Ох, и смешная ты девчонка. И что дальше собираешься делать?
    – Учиться! – прозвучала твёрдая чеканка ответа.
    – И правильно, доця, молодец!
    И Алёна, и Ангелина от неожиданности повернули головы, и увидели по ту сторону стеклянной витрины улыбающееся лицо женщины лет 50 в зелёном норковом берете и красном болоновом пальто. Было видно, что женщина не страдает отсутствием средств к существованию, но вот относительно вкуса вопрос оставался открытым.
    – Вы хоть бы предупредили о своём присутствии, – вмиг одела Ангелина на себя фармацевтическую строгость.
    – Вы так мило беседовали, что я как-то не решилась, – ответ соединял в себе острую приправу в виде интеллигентности, самокрасования и лёгкой обидчивости.
    – Хоть бы кашлянули для приличия. Ладно, что Вам?
    Женщина открыла было рот для контратаки, но как-то захлебнулась, не подрассчитав силы.
    – Мне успокаивающие леденцы.
    – Какие?
    – Успокаивающие, – вновь присыпала женщина разговор острой приправой.
    – Да какие именно?
    – А какие у Вас есть?
    – А Вам для чего надо? Горло, нервы?
    – Нервы у меня, девушка, в порядке, – приправа стала ещё острей.
    – Для горла, значит. «Колдакт», «Стрепсилс», «Трависил», «Гексорал»…
    – Нет-нет-нет, это всё не то.
    – Вы за какими-то конкретными пришли?
    Женщина кивнула.
    – Название, конечно, не помните?
    – Помню, что с лимоном.
    – Ну, так «Стрепсилс» с лимоном есть.
    – Нет, не то.
    – Может, это? – взяла Алёна с полки прямоугольную коробочку.
    – О, да-да, это оно. «Доктор Мом».
    – Ну, слушайте, Вы даёте. А почему успокаивающие?
    – Потому что успокаивают кашель.
    Смеялись девушки позже, а сейчас просто-таки остолбенели от всей «интеллектуальности» ответа.
    – Ты как догадалась? – спросила фармацевт Алёнку, когда женщина ушла, а смех утих.
    – Да, интуитивно как-то. И часто у тебя такие посетители?
    – Постоянно, – сделала Ангелина глубокий вдох.
    – Весёленькая работа.
    – Скажи. О, сейчас, чувствую, будет ещё веселее. Здравствуйте, бабушка.
    – Здравствуй, донь. Мне бы желтеньких таблеточек в пузырьке.
    На лице фармацевта нарисовался знак вопроса.
    – «Аллохол», может? Желчегонные Вам?
    – Нет, желтенькие в пузырьке.
    «В каком ещё пузырьке?»
    – Может, помните, как называются?
    – Не помню.
    – А для чего?
    – Не знаю.
    – Как – не знаете? Покупаете таблетки, и не знаете, от чего?
    – Ну, это… желтенькие, в пузырьке.
    Теперь уже три знака вопроса изобразилось на Ангелинином лице. Интуиция «сестры» молчала, приходилось самой решать лекарственные ребусы.
    – Ну, желтые такие. Ну, Вы их знаете, – не унималась старушка.
    – Что болит у Вас, можете сказать? – пошла Ангелина в атаку.
    – Всё болит.
    – Хорошо, что не болит?
    – Не знаю, вроде, всё.
    – А где болит?
    Бабуля начала водить рукой по всем возможным частям тела, аккомпанирую болезненными восклицаниями. Она даже слегка побледнела, будто желая быть убедительной.
    Алёна зажала рот рукой, рискуя прорвать наружу целый вулкан хохота. Ангелина же давно привыкла к подобным сценам, поэтому пока ещё держалась.
    – В последнее время на что жаловались?
    – Бессонница, донь, у меня. Да и нервы что-то разыгралися, очень за Ясмин я переживаю.
    – Понятно, сериалы любите смотреть.
    – Конечно, что же мне ещё делать?
    – Ну да, ну да, – Ангелина уже догадалась о названии таблеток, но попыталась всё же выудить ответ. Её удивляла беспечная неграмотность в вопросах собственного здоровья, но борьба с этим, естественно, результата не приносила. Всё же Ангелина не сдавалась. – Успокоиться хотите, спать нормально по ночам?
    – Да, донь, очень хочу, чтоб у них всё получилось. Так же они мне нравятся.
    Ангелина посмотрела на Алёну, мол, и как мне всё это выдерживать?!
    – А раньше Вы какие успокоительные принимали?
    – Валерьянку, только валерьянку и принимала.
    – Валерьянку в… – как малому ребёнку, подсказывала фармацевт, и выдержке её в данный момент можно было позавидовать.
    – …желтеньких таких таблеточках в пузырьке.
    – Может быть, в желтой оболочке?
    – Может, и в оболочке, донь, я ж не грамотная, институтов не кончала. Всю жизнь…
    – Вот, возьмите.
    – Ой, спасибо, сколько с меня?

    – Такая вот работа.
    – Буду почаще к тебе приходить, поднимать настроение, – всё ещё смеялась Алёнка.
    – До тебя целый час сидела, никого не было. Только ты пришла, смотри, два человека подряд.
    – Да, я умею приносить счастье.
    Обе улыбнулись.
    – Но ты честно не расстроилась?
    – Не расстроилась. Ну, не моё это. Поначалу очень радовалась, успокоиться не могла, – какой у меня классный парень, сколько девушек мечтает о таком, как мне повезло. А потом как-то скучно с ним стало. Только и разговоров, что о борьбе, соревнованиях, мышцах, соперниках. Даже об учёбе практически ничего не рассказывал. Устала я от него.
    – Ох, какая ты маленькая ещё. Ну, ничего, встретишь ещё своего человека. А мужчины-фармацевты нравятся тебе?
    – Ангелин, ты издеваешься? – как-то испуганно отреагировала Алёнка. – Я вот недавно прочитала, что свою половинку невозможно найти, она посылается Богом. И когда ты встречаешь своего человека, то все остальные теряют для тебя признаки пола. Есть этот человек, и все остальные, ты их как бы не замечаешь.
    – Красиво. Я не слышала такого.
    – Святые отцы об этом писали. У них всё красиво.
    – Смотрю я на тебя, слушаю, и думаю: вот же повезёт кому-то.
    – Да ладно, не такая я хорошая. Как там у вас с моим братом?
    – Всё хорошо, – улыбнулась Ангелина.
    – Что-то тянет он со свадьбой, не могу никак его раскусить.
    – Ну, видишь, не готов он ещё к браку. Привык к лёгким отношениям, а тут Ангелиночка подвернулась. И бросить не хочется, и жениться вроде как рановато.
    – Ты что – обижаешься? – серьёзно спросила Алёна.
    – Нет, иронизирую просто. Люблю я твоего брата, Алёна, очень сильно люблю. Только ему не обязательно об этом говорить.
    – Да я понимаю, не скажу.
    – А как твой брат? О, Надька звонит. Пойду отвечу, – отправилась Алёна с мобильным на улицу. – Да, Надь, привет.
    – Ну что ты, сказала ему?
    – Сказала, Надь.
    – А он что?
    – Спокойно так отреагировал. Я думала, будет как-то по-другому.
    – Ой, ну и хорошо. Он ещё не понял, кого потерял. Крутого строит из себя. Думает, если спортсмен, то всё можно.
    – Но, согласись, он очень хороший спортсмен, брата моего положил на лопатки. А брат мой, сама знаешь, чемпион Украины, хоть и бывший.
    – Ой, Алёна, не надо так жалеть его.
    – Да я не жалею. Просто стараюсь быть объективной.
    – А ты не будь объективной, о себе лучше думай. А до брата твоего ему далеко ещё, так далеко, что не достанет, как бы ни старался.
    – А вот тут я согласна. Принимается, – Алёнка с восторгом улыбнулась. Похвала в Васин адрес воспринималась, как в свой собственный.
    – Короче, так, Алён, я поняла, но сочувствовать не буду. Думаю, что долго скучать тебе не придётся.
    – В смысле?
    – Присмотрела я тебе нового паренька.
    – Надя…
    – И присмотрела уже давненько, ну, относительно давненько. Ждала, когда ты со Славкой порвёшь. И парень этот очень классный.
    – Надь, ну что ты говоришь?
    – Знаю, что говорю. Он, может, не такой авторитетный и накачанный, как наш отныне бывший козырный туз Слава, но когда ты увидишь его улыбку…
    – И как его зовут? – всё же женская природа брала своё.
    – Гена его зовут.
    – А, мне не нравится.
    – Тогда скажешь это, когда я вас познакомлю. Кстати, он тоже спортсмен, капитан сборной нашего универа по волейболу. В прошлом году третье место заняли среди киевских вузов.
    – Ой, не знаю, Надь, дай мне немного отойти.
    – От чего отойти, Алёна, не смеши меня. Вобщем… пока ещё не знаю, когда, но, думаю, на протяжении двух недель я тебя сосватаю.
    – Ох, Надька-Надька, ты неисправима.
    – Ну, всё, некогда мне. Молодец, что не расстроилась. Давай, короче, а то дел по самые гланды.
    – Ладно, пока, – усмехнулась Алёнка.

    – Ангелина, представляешь? – Надя мне уже нового парня нашла.
    – Ничего себе. Что за парень?
    – Капитан университетской волейбольной команды.
    – Ух, ты. Как зовут?
    Алёна как-то смутилась.
    – Что, смешное имя какое-то?
    – Гена.
    – Из мультфильма, что ли? – засмеялась Ангелина.
    – Да, я тоже об этом персонаже подумала.
    – Ну, допустим, имя – это такое, лишь бы человек был хороший. И что ты – согласилась?
    – И да, и нет. Надька мне выбора не оставляет. Говорит: сосватаю тебя, и всё тут.
    – Но ты не будешь упираться?
    – А что мне? Я личность свободная. Только вот что-то не могу припомнить ни одного произведения, где бы главный герой носил это прекрасное имя.
    – А ты свой роман напиши.
    – Хорошо, я попробую. Ну, Аль, спасибо, что приютила. Пойду я. Что-то почитаю, к тому же вечером на службу хочу сходить, прошлую субботу пропустила.
    – Эх, Алёнка, и что ты за девчонка: и умница, и красавица, и спортом занимаешься, и начитанная какая.
    – Вот кому-то бриллиантик попадёт, да?
    – Да не говори.
    – Ну, что ж, пойду тогда повышать количество каратов.
    Ангелина рассмеялась.
    – Только нос сильно не заноси.
    – А, ничего, ярче сверкать буду.

    Вечером Алёна делилась любовными новостями с братом.
    – Представляешь? – говорит: мне только свиснуть – полгорода сбежится.
    – Так прям и сказал?
    – Ну, почти.
    – Ай-яй-яй, а разве можно обманывать, да ещё и после всенощного бдения?!
    – О, смотри, выговорил. Может, со мной скоро ходить будешь?
    – Алёна, я тебя прошу, не начинай.
    – Я тут, кстати, на днях вещь интересную вычитала о выгодности веры. Помнишь Паскаля?
    – Какого Паскаля, Алёна? – Вопросы веры всегда вызывали в Гонщике плохо скрываемое недовольство.
    – Ну, неважно, математик такой был. Так вот он исключительно логическим путём вывел формулу выгодности быть верующим. Он взял четыре возможных варианта: верующий прав, верующий не прав, неверующий прав и неверующий неправ. Если, говорит, верующий не прав, то что он теряет? Жил себе человек, верил в Бога, ходил в церковь, совершал добрые дела, и вдруг оказалось, что после земной жизни вечная не наступает, он верил в иллюзию, мираж, вобщем, уходит в небытие. Что он теряет, если он со своей верой не прав? Ничего, ничего он не теряет.
    Вася заинтересовался, активизировав рассудительную часть мозговых извилин.
    – Ну, понятно, согласен. Что дальше?
    – Если верующий прав, что он выигрывает?
    – Джекпот выигрывает.
    – Молодец, брат, именно так, он выигрывает всё. Встречает Христа, Богородицу, апостолов, своих близких, родных, и вместе с ними вечно радуется и утешается. Теперь неверующий. Если неверующий прав, что он находит? Что ему даёт его неверие? Ничего не даёт, он ничего не находит, просто уходя в какое-то ничто, исчезает.  И последнее. Если верующий неправ, – Алёна подняла указательный палец.
    – Ему кранты.
    – Ну, вобщем, да, где-то так.
    – Ну, круто этот твой Паскаль обмалевал, ничего не скажешь.
    – И, ведь, казалось бы, как всё просто, да?
    – Тем не менее, меня как-то не трогает. Я понимаю, чего ты добиваешься, – чтобы я стал верующим, стал ходить в церковь, начал молиться, поститься, превратился в такую же, как ты, треску…
    – Ой, ну только не надо так говорить о моей фигуре.
    – А где ты её увидела, фигуру эту? Так что, киця моя маленькая, вот мы и подошли плавненько к интересующей теперь уже меня теме. Слушать тебя я больше не буду. А теперь для начала открой-ка холодильничек.
    Алёнка послушно открыла холодильник, и просто-таки ахнула.
    – Вась, ты что? – такое обилие всевозможных сортов рыбы она видела разве что в специализированном супермаркете.
    – Рыба, сестрёнка, просто рыба, и это тебе на две недели. Так что будет, чем заняться.
    – Да ты с ума сошёл. Ну, во-первых…
    – Это, в последних, Алёна, в последних. Ничего не хочу слушать. Посмотри, на что ты похожа. Бегать перестала, быстро устаешь. Так что скажи спасибо ещё, что там не мясо вместо рыбы.
    – Но я не смогу так, – виновато улыбалась сестра.
    – Алёна, тебе учиться надо. Молодой организм.
    – Ну, разве что по выходным, и то, если батюшка благословит.
    – Без батюшки обойдёмся. В среду и пятницу можешь не есть, а в остальные дни, будь уверена, я прослежу. А теперь поподробней расскажи-ка мне о вашей беседе со Славкой.
    – Да нечего особо рассказывать. Сказала, что разные мы с ним, а он: мне только свиснуть – любая повиснет на шее.
    – Ну-ну…
    – Но Надя мне уже нового жениха подыскала.
    – Что – серьёзно?
    – Волейболиста. Капитана сборной НПУ.
    – Да-а, лихая у тебя подруга, молодец. Попробуй.
    – И ты совсем не ревнуешь?
    – Да я уже не в том возрасте, чтоб ревновать.
    – Ой, да, конечно.
    – Серьёзно. Если нормальный парень, чего б не попробовать. Как зовут?
    – Как крокодила из мультика.
    Вася начал смеяться.
    – Так и будешь говорить: мой крокодил?
    – Посмотрим.
    – Нет, ну, Гена вон, тренер мой – отличный мужик, так что ничего страшного, не в имени счастье.
    – Какое-то прям поразительное единодушие. Ангелина говорит: давай, ты говоришь: давай; Надя. Будто сговорились.
    – Может, судьба это твоя, откуда ты знаешь?
    – Ой, Вась, не знаю, не знаю… – Алёнка запрыгнула на розовое облако.
    – Смотри, как разулыбалась, жучка малая, – взял Гонщик двумя пальцами сестру за щеку. – Ой, Алён, я ж совсем за картошку забыл, – вдруг вскрикнул брат, и побежал на кухню. Алёна отправилась следом.
    – Какой же у меня заботливый братец! И кто ж это будет отскребать эту сковородочку? – проговорила Алёнка сквозь плотную пелену дыма.
    – Я отскребу. Лишь бы ты поела.
    – Чёрную картошку, да?
    – Тут есть и не чёрная. Тебе хватит.
    – А разве детям можно такое есть? – издевалась Алёна над братом.
    – Так, молчи, – сказал Василий, накладывая на тарелку лучшие экземпляры изрядно пережаренной картошки. – Ну, вот, на, ешь иди. Но завтра, – пронзил он сестру взглядом, – ты будешь есть рыбу.
    – Слушаюсь, мой генерал, – приложила Алёна ладонь к виску, повернулась на 180 градусов, и ужасным строевым шагом затопала к столу.