Не такой, как все

   Он с юношеских лет испытывал потребность быть не таким, как все, жить не так, как живут другие, непременно выделяться в толпе. Внешне он был обыкновенным парнем, с обычным славянским лицом: светло-серые глаза, курносый нос, рот, как рот, подбородок, как подбородок, лоб, как лоб... Тёмно-русые волосы, правда, завивались пышными кудряшками, что несколько отличало его от многих. Роста он был среднего, без тенденции вырасти выше большинства своих ровесников. Значительно отличали Максима от других незаурядные умственные способности. Он схватывал новый материал на уроках в школе налету, поражал учителей своей памятью, сообразительностью, умением не просто заучивать, а анализировать, глубоко вникать в смысл. С первого по десятый класс учился только на отлично и закончил среднюю советскую школу в 1974 году с золотой медалью. Потом - университет, специальность - математика. Закончил - в 1979 году с красным дипломом. На протяжении 15 ти лет обучения Максим всегда получал только высший балл.
   Ещё в старших классах школы заметил, что девочки не ровно дышат по отношению к нему. Ему тоже нравились красивые девчонки, но никого из них он особо не выделял и ни с кем не ходил "за ручку"...
   - Тьфу, недотрога, - шушукались между собой одноклассницы. - И надо же! Ни с кем. Никто ему не нужен!
   А Максим гордо ходил по коридору на переменах и разговаривал больше с ребятами, чем с девчонками, и никогда первым не затрагивал ни одну из них. С шестого класса занимался лёгкой атлетикой в спортивной секции, а с восьмого - бальными танцами в хореографической студии при Дворце культуры. Максиму очень нравилось танцевать! Худенький, стройный, кучерявый танцор не мог не привлекать внимания девичьей половины студии. Руководитель разделил подростков на пары: у каждого юноши была своя партнёрша. Максиму досталась не самая красивая девочка. Но ему было всё равно. Он никому, как и в классе, не отдавал предпочтения. Два раза в неделю были занятия в спортсекции и два раза - танцы.
   Однажды весной после танцев партнёрша Максима, как ни странно, пригласила его на свой день рождения...
   - Максим, - играя взглядом и наигранно улыбаясь, сказала Наташа. - Вот мы с тобой год вместе танцуем. И вальс и танго уводят меня в страну чудес, в сказку. -  А потом спросила, понизив голос и сузив зелёные глазки с накрашенными тушью ресничками, - неужели ты просто кружишься в ритме музыки и, держа меня за талию, ничего не ощущаешь?
   - А что я должен ощущать? - недоумённо, как бы не понимая намёка, попытался уточнить Максим.
   Наташа густо покраснела...
    - Так придёшь завтра на мой день рождения, ко мне домой7
   - Гм-м, - замялся Максим. - А кто там у тебя будет?
   - Родителей не будет, - обрадовалась Наташа, почти получив согласие. - Две мои подружки из нашего дома со своими мальчиками. И всё... Мама накроет стол и они с папой нас оставят, пойдут в кино. Так придёшь?
   " А что я теряю?" - про себя подумал Максим.
   - Согласен. Пиши свой адрес.
   - Я напишу, - весело протараторила Наташа. - Но проще тебе сегодня проводить меня домой! Я живу здесь недалеко, минут пятнадцать ходьбы...
   Она так уговаривала, так умоляла, что Максим не смог отказать. И они вышли вдвоём на улицу. Была середина апреля. Цвели абрикосы, убравшись в белые подвенечные платья. Уже настал вечер и лампы на высоких столбах освещали город голубоватым светом. Небо задумалось, темнея. На его фоне уже обозначился серп молодого месяца и замерцали заманчивыми огоньками далёкие звёзды. Шли по тротуару "на пионерском расстоянии". Максиму было уже 15ть, а девочке - 14 лет. Но Максим был не такой, как все. Да и не нравилась ему Наташа...
   - Ну вот мой дом, - пролепетала она, осознавая, что Максим не только не поцелует её, расставаясь у подъезда, но даже не дотронется до неё. Брать её за талию в хореографической студии, как оказалось, было для него просто банальной необходимостью...
   - До завтра? - равнодушно спросил Максим. - А и писать не надо. Я запомнил твою улицу и номер дома. Квартира тридцать вторая? В восемнадцать ноль-ноль?
   - У тебя хорошая память, - якобы безразлично отметила Наташа. - До завтра...
   План Наташи Максиму стал понятен сразу, как только она озвучила состав приглашённых. Завтрашний вечер был у него свободен. "Куплю цветы, шоколадку, - почему нет?" - прикинул в уме Максим. - Но пусть ни на что не рассчитывает...
Он наперёд запрограммировал себя на визит из вежливости. Кое-какие карманные деньги водились у Максима, давали родители, обеспеченные люди.
   Застолье прошло с салатом "Оливье", вишнёвым соком и последующим чаем с тортом "Наполеон", который испекла Наташина мама. Была лёгкая музыка. Две пары покружились после чаепития. Максим не пригласил Наташу танцевать. Потом пришли её родители из кинотеатра и праздник закончился. После того дня рождения Наташа больше не появилась в студии бальных танцев. Максиму дали другую партнёршу.
   В университете отличник учёбы тоже романов ни с кем не заводил. Ходил на занятия одетый "с иголочки": рубашка - не рубашка, костюм - не костюм, туфли - не туфли. Красивая фигура, шикарные волосы, гордый взгляд...
   После окончания университета год служил в армии лейтенантом в Чехословакии. На работу распределили в небольшой районный городок учителем математики в среднюю школу. В первый же год работы организовал танцевальный кружок в этой школе на добровольных началах. И там появилась ОНА... Девчушка 14ти лет, маленькая, тоненькая, как берёзка, черноволосая, с углями-глазами в поллица, бровки - вразлёт, длинные пушистые ресницы, аккуратный носик, бантиком рот. И при всей хрупкости - развитые женские формы. Когда она улыбалась, обнажая два ряда ровненьких белоснежных зубов, у двадцатитрёхлетнего  Максима замирало сердце... "Редкий цветок, капля утренней росы на нежной, юной зелени листвы, ласковый солнечный лучик, загадка, тайна, прелесть"...
   Максим боялся своего чувства: объект его любви - ребёнок, несовершеннолетняя. Он, как мог, сдерживал себя, стараясь перевести взгляд на незамужних учительниц, которые явно кокетничали перед молодым коллегой. Но у него ничего не получалось. Прошлый любовный опыт был небольшим: несколько коротких встреч с двумя зрелыми женщинами, одна из которых была замужней... Три года Максим выдержал. Надо было подождать ещё год до восемнадцатилетия Ирины, но он не дождался, вернее, они вдвоём не дождались. И, когда Ира училась в 10м классе, на Новый год, она сама потянулась к Максиму, как мотылёк к огню...
   Максим жил в общежитии. Ирина - с родителями в трёхкомнатной квартире. Новый 1983й год встречали у Иры дома в узком кругу. Отец девушки как раз в это время отдыхал в санатории по путёвке от профсоюза. Мать, ещё довольно молодая женщина, - вместе со своими подругами-разведёнками.
   - Любишь? - спросила Ира шёпотом, закрыв глаза, когда они остались одни.
   - Больше жизни, - горячо прошептал в ответ Максим, осыпая любимую поцелуями. Они были совершенно трезвы, так как выпили совсем немного белого сухого вина. Но и у него и у неё кружилась голова не от спиртного... Он, не помня себя от счастья, буквально потеряв рассудок, поднял её на руки и понёс в спальню... На новогодней ёлке в зале ярко горели разноцветные лампочки длинной гирлянды.
   В середине февраля Ира почувствовала, что беременна. Ни тестов, ни УЗИ в СССР в начале восьмидесятых прошлого века ещё не было. Тайком от родителей посетила врача-гинеколога. Срок был уже шесть недель. Рассказала Максиму сразу. Он - учитель, она - десятиклассница... Предложение руки и сердца поступило с его стороны незамедлительно. И в тот же день влюблённые отправились к родителям Ирины. В марте пару зарегистрировал городской ЗАГС по справке из женской консультации. Свадьбу отметили скромно в кафе, без фаты. О беременности невесты гости ещё не знали. Оставалось только догадываться... В педколлективе буквально разгорелся скандал. В "восьмидесятых" это был экстраординарный случай. На внеочередном педсовете обсуждались моральные качества педагога Игнатьева Максима Ивановича. Учителю математики был объявлен строгий выговор с занесением в "Личное Дело". Но не было такого закона, чтобы уволить его с работы. И где в середине учебного года можно было найти ему замену? В классе Иры у ребят был просто шок! Ирина закончила-таки десятый класс. С апреля она уже занималась по индивидуальному графику, не посещая школы. По алгебре и геометрии готовил свою ученицу и одновременно жену и учитель, и сам муж. Муж принёс из школы и аттестат зрелости, так как на церемонии вручения аттестатов и на выпускном балу Ира присутствовать не могла. На седьмом месяце её живот был уже очень внушительным и она, столь юная по тем временам будущая мама, стеснялась своего положения. Без мужа под руку никуда не выходила из дома... Разве что в женскую консультацию на очередной осмотр, так как муж в это время бывал на работе.
   Максим любил свою дорогую жену. И она поначалу отвечала ему взаимностью. Родители Иры предоставили молодожёнам сразу после бракосочетания отдельную комнату в своей квартире. Но семейная жизнь оказалась не столь простой, как хотелось бы всем. Проблемы начались с первого же месяца совместной жизни. Родителям Иры показалось, что зять недостаточно зарабатывает и мало даёт в их общий бюджет. Ира, единственная дочь своих родителей, была избалована роскошью и родительским  особым вниманием, и не привыкла к труду. Она совсем не умела готовить. Страшно не любила стирать постельное бельё в круглой советской машинке, далёкой от совершенства по сравнению с сегодняшними машинами-автоматами, просила мужа помыть полы в их комнате, так как беременным нельзя переутомляться. Отец Иры, начальник цеха на крупном заводе, как-то косо поглядывал на зятя, выискивая у него недостатки, прямо или косвенно укорял в совращении несовершеннолетней дочери, которую он видел только врачом. А о каком поступлении в медицинский институт теперь могла идти речь? Максим разрушил все родительские планы. Закончив школу, Ира уже никуда не могла устроиться на работу. С восьмого месяца беременность потекла не совсем гладко и Ирину с поздним токсикозом положили на сохранение.
   Мальчик родился слабым в конце сентября 1983 года в результате операции "кесарево сечение". Ире исполнилось восемнадцать, Максиму - двадцать семь. Проблемы семейной жизни более усугубились. Родители Ирины ещё работали. Мать Максима жила далеко и была немолода и не очень здорова. Помимо работы Максиму предстояло ещё заниматься многими домашними делами от стирки пелёнок до покупок, приготовления обеда, так как молодые перешли на свой бюджет. Он мыл полы, вставал ночью к плачущему ребёнку, чтобы покормить из бутылочки неугомонное создание, чрезмерно берёг свою любимую жену, тем более, что в её груди всё равно не было молока. А на утро Максиму надо было идти на работу. Он ещё занялся репетиторством, чтобы как-то увеличить доход семьи. Всё это требовало терпения и сил. По выходным дням Максим выносил на улицу с четвёртого этажа коляску, потом - ребёнка, и в конце выводил под руку жену. Как-то соседка "зацепила" пару:
   - А вы, молодые люди, не боитесь ребёночка в коляске без присмотра оставлять? А знаете, что бывают случаи, когда младенцев крадут?
   - Так на каких-то пять-семь минут, - возразил Максим, а сам задумался...
   После родов Ира стала какой-то нервной, часто плакала по поводу и без. Ну какая она была жена и мать? Когда сыну Максима и Иры исполнился год, молодая женщина увлеклась изысканными модными шмотками, импортной обувью, косметикой. Одних духов у неё было не меньше пяти флаконов разных названий и марок производителей. Она по-прежнему не работала. Мальчик часто болел и не мог ходить в детское учреждение. А ещё через год Максим застал жену в объятиях другого мужчины, когда неожиданно появился дома... Развелись через три года супружества по инициативе Иры. Причина: "Полюбила другого"... Максим был против развода. Он смог бы простить Ирине измену и безумно любил сынишку. Суд заседал по их гражданскому делу пять раз. Ирина была непреклонна, её родители - тоже. Пришлось Максиму снова вернуться на койку в общежитие. Бухгалтерия по месту работы начала ежемесячно высчитывать из зарплаты 25% дохода на алименты. Готовить учеников по математике пропала охота. Смотреть на женщин не хотелось вообще... Он жаждал встреч с сыном, которые были предусмотрены судом, и даже определены их условия. Но и сама Ирина и её родители всячески препятствовали. Ира вступила в новый законный брак с тем мужчиной, с которым видел их Максим. У нового Ириного мужа было имя Вениамин. Однако сын очень стремился к родному отцу, он знал его в лицо. Со временем Максим сдался и переехал в тот город, где жила его мать, в то время уже вдова. Устроился в новую школу, поселившись у мамы. Со временем познакомился с женщиной на пять лет старше себя, разведёнкой, с сыном-школьником. Встречались у неё на квартире около года. Сожительствовать с ней Максим не мог, заботясь о своей репутации на работе, расписываться больше ни с кем не хотел. Душевная рана не заживала. Так и расстались...
   После распада СССР в 1991м Максим случайно узнал, что его "бывшая" с мужем и сыном от первого брака переехали из Украины в соседнюю Россию в поисках лучшей жизни. Совместных детей они не родили. Как оказалось, второй муж Ирины тоже имел до Иры семью и сына, и это у них обоих был второй брак.
   В 1998м, когда сыну Максима исполнилось 15 лет, Ирина вспомнила о нём, разыскала адрес и написала жалобное письмо:
   Дорогой Максим, прости меня за всё! Но так должно было быть. С моим мужем Вениамином мы живём хорошо. Всё у нас ладится. Но есть большая проблема. Дима совсем отбился от рук. Отчима не признаёт вообще, плохо учится. Не будешь ли ты против хотя бы до окончания Димой школы забрать его к себе? Мои родители вышли на пенсию. У отца персональная пенсия и есть сбережения в банке. Он предложил купить вам обоим квартиру в том городе, где ты сейчас живёшь, или в любом другом городе Украины кроме, конечно, Киева, Харькова, Одессы и им подобных...
   Максим был крайне растроган этим письмом. Он всё-таки был не таким, как все, и чувствовал боль, наверное, не так, как многие. Он все эти годы страдал от разлуки с сыном. Он так и не женился, не прилепился ни к кому. Дал своё согласие забрать Диму безоговорочно! Вопрос с квартирой решился быстро. Бывший тесть купил квартиру, как обещал, только приватизировали её на Ирину и внука... Максим получил право прописки и проживания, но не мог быть собственником этого жилья. Всё решили родители Ирины, не посоветовавшись с бывшим зятем. Они не сомневались, что он пойдёт на любые уступки, лишь бы быть рядом с любимым сыном, своей кровинкой. Мальчик внешне был удивительно похож на родного отца.
   Максим сам съездил в Россию и привёз сына, предварительно обустроив жильё. Он без устали работал, а в свободное от работы время покупал, готовил, стирал, убирал, занимался с сыном уроками, чтобы как-то подтянуть его успеваемость.
   - Мой сыночек, как я тебя люблю! - часто говорил сыну отец. Максим ходил в школу на все родительские собрания, покупал ему дорогую модную одежду и обувь. Купил для своей кровинки музыкальный центр и плеер. Мобильные телефоны тогда ещё только входили в обиход. И Максим не пожалел денег на два телефона "Нокия" для себя и сына. Ни у кого в Димином классе ещё не было такой новинки. На шестнадцатилетие подарил крутые часы и серебряную цепочку на шею. Максим очень старался, а сыночек этого не ценил. Дима оставался "на своей волне". Учиться он не хотел. Полз в школе на троечки. После школы и слышать не желал о продолжении образования в вузе или техникуме. Закончил профтехучилище по специальности "аппаратчик КИП и А". Отслужил год в армии. После армии работать не пошёл, сел на иждивение отца. Он безбожно курил и всё время требовал деньги на сигареты. Просил и на пиво. Однажды он пришёл домой поздно в совсем не адекватном состоянии. Настроение приподнятое, как никогда, болтлив, глаза блестят, зрачки широкие... Запаха алкоголя слышно не было...
   - Где ты был? - насторожился отец. - Я звонил-звонил... Абонент недоступен. Где твой телефон?
   - Да отвали ты, батя, - процедил сквозь зубы сынок, - задолбал! Мне так кайфово сейчас! Не до тебя...
   "Наркотики", - догадался отец, - какой ужас... И это сын педагога... Максим пытался, применяя весь свой педагогический опыт, разговаривать с сыном, но это было тщетно. Диму тянула в свою ненасытную пасть улица... По прошествии некоторого времени Дима как-то пришёл домой в страхе и трепете, с бегающими быстро  глазами, и с просьбой срочно дать баснословную сумму денег. Иначе его вот-вот убьют. Сын становился не управляемым. Шёл 2003й год. Дима был уже взрослым парнем 20ти лет. Однажды за ужином он заявил прямо:
   - Батя, надоел твой постоянный контроль. Хочу самостоятельности, поищи себе отдельную квартиру.
   - Но ведь ты не работаешь! - осёк его Максим.
   - Устроюсь. А пока буду присматриваться, работу искать ты меня всё равно не бросишь.
   Максим вынужден был снять себе малосемейку. Однако каждую субботу он ездил к сыну, своей кровинке, с двумя сумками с провизией, готовил ему еду на неделю, стирал и убирал. Перед отъездом оставлял деньги на сигареты и прочие карманные расходы. Максим не всегда заставал сыночка дома. Благо, Дима не отобрал у отца ключи. Собственно, это было в его же интересах. Димина мама иногда позванивала. Забирать сына к себе, как обещала, она не собиралась. А Максим не посвящал Иру в страшные проблемы, чтобы не навредить её здоровью, жалел.
   А время шло... В 2005 году Максима разбудил среди ночи телефонный звонок:
   - Это Максим Иванович Игнатьев? С Вами говорит дежурная медсестра Реанимации. Дмитрий Максимович Игнатьев только что поступил к нам а отделение с тяжелейшей травмой. Упал с балкона четвёртого этажа. Приезжайте утром, когда будет его лечащий врач.
   Максим уже не смог заснуть до утра. Сердце его трепетало, всё горело внутри.
   "Как? Почему? Что случилось?"
С утра Максиму нужно было идти на работу, в школу к детям... Утром Максим созвонился с завучем, отпросился на один день. Поехал в Больницу на такси. Шёл мелкий осенний дождь, дул ветер, шатая деревья и кусты. Какая-то мгла висела над миром. Тьма была и у Максима в душе. На свидание к сыну его не пустили. В Реанимации свой порядок. Лечащий врач вынес в коридор список медикаментов и материалов, которые необходимо было купить. Денег не хватило. Максим поехал назад домой за недостающей суммой и постельным бельём. Всё доставил. Сидеть под дверью отделения было бессмысленно. Велели прийти завтра утром. А у Максима работа, уроки... Придя домой, он достал из серванта бутылку пятизвёздочного коньяка, припасённую к Новому году, и большую рюмку для вина. Наполнил рюмку и почти залпом выпил. В голове зашумело, всё поплыло перед глазами и он провалился в тяжёлый сон. Среди ночи Максим проснулся и, чувствуя невыносимое душевное страдание, выпил ещё. Пойти на работу он не смог. Задним числом на другой день оформил отпуск без содержания на неделю по семейным обстоятельствам. В Реанимацию он приехал уже почти к концу рабочего дня  врачей. Ему опять вынесли длинный список. И Максим опять всё купил. На обратном пути зашёл в супермаркет и взял поллитра водки...
   Дима Игнатьев выжил, оставив отца без копейки. Через неделю его перевели из Реанимации в Травматологию. Дела пошли на поправку. Максиму одолжил до зарплаты приличную сумму денег коллега по работе. Максим запил, как никогда, и не смог остановиться...
   Максима нашли мёртвым соседи. Дверь его съёмной малосемейки была не заперта. После судебномедицинской экспертизы состоялись предельно скромные похороны. Финансовое участие приняли сослуживцы, кое-кто из соседей, Горисполком. Сын на похоронах не присутствовал, так как ещё находился в гипсе в больнице, и узнал о трагедии впоследствии.
   Всю свою жизнь продолжительностью в 48 лет Максим жил не так, как все, и умер далеко не так, как умирает большинство людей. И похороны у него были не как у всех. Он безнадёжно, слепо, безумно, не как все отцы, любил свою кровинку, своего сыночка...