Блок. Поединок. Прочтение

      Поединок   




                Дни и ночи я безволен,
                Жду чудес, дремлю без сна.
                В песнях дальних колоколен
                Пробуждается весна.

                Чутко веет над столицей
                Угнетенного Петра.
                Вечерница льнет к деннице,
                Несказа'нней вечера.

                И зарей – очам усталым
                Предстоит, озарена,
                За прозрачным покрывалом
                Лучезарная Жена...

                Вдруг летит с отвагой ратной –
                В бранном шлеме голова –
                Ясный, Кроткий, Златолатный,
                Кем возвысилась Москва!

                Ангел, Мученик, Посланец
                Поднял звонкую трубу...
                Слышу ко'ней тяжкий танец,
                Вижу смертную борьбу...
               
                Светлый Муж ударил Деда!
                Белый – черного коня!..
                Пусть последняя победа
                Довершится без меня!..

                Я бегу на воздух вольный,
                Жаром битвы утомлен...
                Бейся, колокол раздольный,
                Разглашай весенний звон!

                Чуждый спорам, верный взорам
                Девы алых вечеров,
                Я опять иду дозором
                В тень узорных теремов:
               
                Не мелькнет ли луч в светлице?
                Не зажгутся ль терема?
                Не сойдет ли от божницы
                Лучезарная Сама?
                22 февраля 1904 




Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     Описание БА беловой автограф]  "Петербургской поэмы", второй частью которой по первоначальному замыслу являлось стихотворение, см.  коммент. к стих. "Петр".
[Примечание к стих. "Петр":
     …Стихотворение первоначально представляло собой первую часть "Петербургской поэмы" вместе со стих. "Поединок" (вторая часть) с общими для обоих текстов заглавием,  посвящением, эпиграфом и  датой.]

     – " Вечерница льнет к деннице ...  – Вечерница – вечерняя заря, денница – утренняя… Ср. также: "Одна заря сменить другую // Спешит ( ... )"  (Пушкин А.С. Медный всадник; вступление); "Над сонною столицей // Румяный запад с новою денницей // На севере сливались" (Лермонтов М.Ю. Сказка для детей; гл. 10).

     – "Кем возвысилась Москва! – С XIV  в.  изображение всадника, поражающего змея (Георгий Победоносец), становится эмблемой Москвы.

     – "Светлый Муж ударил Деда! //  Белый – черного коня!..  – В славянской мифологии борьба света и тьмы, добра и зла, представлялась как единоборство Белбога и Чернобога (см.:  Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб., 1884.  С. 141;  Афанасьев, 1. С. 93). 
     Афанасьев указывал, что в христианстве понятие о светлом (белом) боге перенесено на Георгия Победоносца, "свет Георгия Храброго" (Фаминцын А.С.  Указ. соч. С. 142;  ср. у Блока "светлый Муж"). В иконографической традиции он изображается на белом коне. 
     Дед – одно из  названий  верховного небесного  божества у  славян (Фаминцын А.С. Указ. соч. С.  146);  Блок  придает "Деду" черты Чернобога (черный конь).  На изображение Петра I ("Медного всадника") Чернобогом, который в свою очередь, отождествляется с дьяволом (Афанасьев, 1.  С. 102),  повлияли, помимо всего прочего, как свидетельствует Е.П. Иванов, беседы Блока с ним и с Л.Д. Семеновым о Всаднике-Петре.
     Отношение Л. Семенова к  Медному всаднику, по воспоминаниям мемуариста,  «было  отрицательное,  как  к  городской  "нечистой  силе", противоположной "чистой силе" Матери Земли и Солнечному Всаднику ее на белом златогривом коне ... »  (БС-1.  С. 376-377).  Об отношении Е.П. Иванова к Медному всаднику свидетельствует открытка с  изображением этого  памятника,  посланная Блоку к Новому (1905)  году с надписью: "Милый и страшный Демон, сидящий на водах многих реки и ее протоков, вливающихся в море" (ИРЛИ. Ф. 411.  Ед. хр. 45.  Л. 9) .
»

     Явление Лучезарной Жены в середине «Тома II» – несколько неожиданно, но дата стихотворения «22 февраля 1904» объясняет происходящее. Зима 904 года – это разгар «Распутий», когда Блок ещё не бросил Служение, и оставалась ещё надежда на свершение его миссии.
     И декорации «поединка» характерны именно для «тома I»:
     Колокольный звон – это перезвон храмов, а не  нечто потустороннее, как в предыдущей книге "Разные стихотворения":

                «А над болотом – проклятый звонарь
                Бил и будил колокольную медь.
                Звуки летели, как филины,
                В ночное пространство.
                7 ноября 1906»

     И зори – они те самые, о которых писал Андрей Белый:
     «В 1900 – 1901 годах "символисты" встречали зарю; их логические объяснения факта зари были только гипотезами оформления данности; гипотезы – теории символизма; переменялись гипотезы; факт – оставался: заря восходили и ослепляла глаза; в ликовании видящих побеждала уверенность...»
     … те самые, которые предрекали явление Девы, те самые которые были призывом Господним к действию – то есть его – молодого Блока – личной Купиной:
     «…закаты брезжат видениями, исторгающими слезы, огонь и песню…» и «…произошло то, что я определял, как Видения (закаты)». (Ал. Блок. Дневники 18 года о весне 1901):

                И зарей – очам усталым
                Предстоит, озарена,
                За прозрачным покрывалом
                Лучезарная Жена...

     Заглавное стихотворение является непосредственным продолжением предыдущего – «Петр».  И Петр в этом – тот же, который с весельем во взоре берет под свою руку со зловонным кадилом  «всех» – и крикливых мужчин и струнно-голосых женщин. И «…Пускай невинность из угла // Протяжно молит о пощаде!», его горящий меч  будет гарантом  стражи, и: «Плащами всех укроет мгла.»
     И вниз к ним не пробьется

                …Ясный, Кроткий, Златолатный,
                Кем возвысилась Москва!

                Ангел, Мученик, Посланец…

     Но поэту нет дела до исхода их вечного  поединка.

                Пусть последняя победа
                Довершится без меня!..

                Я бегу на воздух вольный…

    Он надеется, он ждет:

                Не мелькнет ли луч в светлице?
                Не зажгутся ль терема?
                Не сойдет ли от божницы
                Лучезарная Сама?


     Ведь:

                «…Каждый конек на узорной резьбе
                Красное пламя бросает к тебе.

                Купол стремится в лазурную высь.
                Синие окна румянцем зажглись.

                Все колокольные звоны гудят.
                Залит весной беззакатный наряд.

                Ты ли меня на закатах ждала?
                Терем зажгла? Ворота отперла?
                28 декабря 1903»