Решающая ночь. Из повести Изабель Альенде

Фрагмент повести Изабель Альенде "Паула ", в котором она рассказывает о знакомстве  и начале отношений с вторым мужем, американцем Вилли. (Перевод с итальянского) Часть вторая

В ту ночь мы с Вилли любили друг друга, несмотря на яростные пинки ребёнка в дверь, на завывание собаки, на ссоры между другими детьми. Его комната была единственным убежищем в этом доме, с окном, в которое смотрели звёзды,  и остов барки, привязанной к молу, создавал иллюзию мира и спокойствия.

Рядом с огромной кроватью был небольшой комод из дерева, лампа и часы, в шкафу были рубашки и одежда, в безупречной ванной  я нашла то же самое английское мыло, которым пользовался мой дед. Я его поднесла к носу, не веря этому, я не вдыхала эту  смесь лаванды и  дезинфекции 20 лет, и саркастический образ незабываемого старика мне улыбался в зеркале.  Очаровательно рассматривать предметы мужчины, которого женщина встретила, чтобы любить, открывать его привычки, его секреты.  Я открывала для себя его кровать, я трогала его белые простыни, его спартанское одеяло, рассматривала  заголовки его книг, сваленных на полу, прошлась между флаконами его лекарств, и, кроме антиаллергических препаратов и таблеток для собаки против глист, я не нашла никакой другой медицины. Я нюхала его одежду без следов табака, и за несколько минут я знала о нём уже очень много.

 Я чувствовала  его мир, где не было женских следов, где всё было просто, практично и мужественно. Я чувствовала себя здесь защищённой, эта строгая комната меня приглашала начать все заново, спокойно, далеко от бывшего мужа, от Венесуэлы, от прошлого. Для меня Вилли представлял собой другую судьбу, на другом языке, в другой стране,  это как будто вернуться обратно, родиться заново, я могла придумать свежую версию себя самой только для этого мужчины.

 Я сидела на кровати, поджав ноги, очень спокойная, как животное начеку, с антеннами, направленными во все стороны,
 проверяя всеми пятью чувствами и интуицией все сигналы этого чужого пространства, регистрируя знаки наиболее неразличимые, самые тонкие информации стен, мебели, предметов. Мне казалось, что в этой чистой комнате нет этого жуткого впечатления от остальной части дома, я понимала, что здесь часть души Вилли, которая испускала порядок и чистоту.

 Сейчас, когда мы уже делим жизнь многие годы, на всём есть мои следы, но я не забыла, кем он был тогда.  Иногда я закрываю глаза, концентрируюсь и возвращаюсь, чтобы видеть эту комнату,  видеть меня в этой комнате и видеть Вилли, каким он был до моего прибытия. Мне нравится вспоминать запах его тела еще до того, как я его коснулась, до того, как наши запахи смешались и мы поделили один и тот же аромат.

 Это короткое время, когда я была одна в его спальне,  пока он сражался с младшим сыном, это время было решающим для меня. В эти минуты я погрузилась без остатка в эту новую любовь, что-то существенное изменилось во мне, хотя тогда я этого не знала.

 Были 9 лет в моей жизни, отданные страсти в Мадриде, и крушение этой страсти,  и она научила меня осторожности. Это правда, что я не испытывала недостатка в любви, но до этой ночи в доме Вилли я не была открыта,чтобы давать и получать без остатка. Одна часть меня всегда была настороже, и  даже в отношениях наиболее интимных и необычных, которые вдохновляли меня на  эротические сцены в моих романах,  я защищала своё сердце. Ещё до того, как Вилли открыл дверь и мы остались одни и обнялись,  вначале с осторожностью,  потом со страстью, которая пронзила нас, как молния,  я уже чувствовала, что это не  какое-то просто обычное приключение.

В ту ночь мы любили друг друга спокойно, медленно, изучая те карты и дороги, которыми мы обладали, как будто мы путешествовали по ним всё время, говоря   вполголоса на этой невозможной смеси  испанского и английского - нашего личного эсперанто, рассказывая о каких-то эпизодах из прошлого в паузах между ласками, 
абсолютно игнорируя  удары в дверь и лай собаки.

 В какой-то момент наступила тишина, потому что я помню ясно все бормотание  любви, каждое слово, каждый вздох. В окно входили отблески залива.  Привыкшая к теплу в Венесуэле, я дрожала от холода в этой комнате, которая не обогревалась, хотя была вся укутана в свитер из кашемира Вилли, который обволакивал меня, как его объятия и как запах английского мыла.

 В течение жизни мы приобрели  опыт, который, возможно,  служил для того, чтобы узнавать друг друга и  угадывать желания другого. Но даже если мы действовали с неуклюжестью щенков, верю, что эта ночь  стала решающей для нас обоих. Что было нового для него и для меня?  Я не знаю, но мне нравится представлять, что мы были обречены на встречу, чтобы узнать друг друга и полюбить. И, может быть, отличие было в том, что мы двигались между двух потоков, одинаково сильных: страсти и нежности. Я не думала о моих желаниях, моё тело двигалось без тревоги, без поиска оргазма, спокойно, с верой, что всё идёт хорошо. Меня удивили  его глаза, полные слёз, меня растрогало это внезапное чувство. 

Я хотела остаться рядом, меня не пугали ни его дети, ни то, что я должна оставить свой мир и сменить страну, я чувствовала, что эта любовь способна возродить меня, дать мне  снова определенную чистоту,  омыть прошлое, осветить тёмные стороны нашей жизни.

 Потом мы спали в одном клубке из рук и ног, глубоко, как будто мы были всегда вместе и как будто будем продолжать так  каждую ночь и потом.