Константа убийцы. начало

    Павел Иванович, рядовой пенсионер, тяжело кряхтя, уцепившись мозолистыми ладонями за перила, привычно медленно поднимал больные натруженные ноги, ставил их на скрипучие ступени узкой лестницы ведущей в полумрак второго этажа своего деревенского деревянного дома. Остановившись на подъёме, он перевёл дух, опустив белую лысеющую голову и глубоко с горечью вздохнув, двинулся дальше.
Навстречу ему неслись словесные угрозы, отчаянные истошные вопли и пугающий грохот стрельбы. И казалось, что пробирается он очередной раз не в свою крошечную спальню, а освобождает Родину из окружения невидимого но коварного и хитрого врага, опутавшего души земляков западными ценностями поколебав веру в исконно русскую доброту и сострадание. Шёл в рукопашную за освобождение светлой горницы от смрада дешёвых зарубежных боевиков заполонивших кинозалы страны, каналы телевидения и головы граждан предварительно опустошённые демократическими преобразованиями начала девяностых.
Ступив на пол второго этажа, он остановился переводя дух, оперся рукой о стену. Подумал, что лестница крутовата, но что поделаешь — строили всей семьёй долго и без плана. А когда определились с помещениями и провели коммуникации, сын увидел, что родители успели состариться, но менять ничего не стал, с досадой махнул рукой — обе спальни с гостиной оказались наверху.
Пенсионер несколько минут с привычным сочувствием глядел как жена, сидя в матерчатом кресле, увлечённо впитывает с экрана очередные мафиозные разборки. На круглом белом лице супруги, переливаясь, играла изменчивая световая палитра. Жена таращила круглые совиные глаза, вскидывала брови, кусала от волнения верхнюю тонкую губу, вытягивала черепашью морщинистую шею, резко вздрагивала. И непонятно отчего тряслись ладони на коленях — то ли уже подружилась с Паркинсоном, то ли внутренне принимала невольное участие в беспределе творящемся на экране.
      Павел Иванович в очередной раз с огорчением подумал, что на старости лет увлеклась супруга низкопробным видео. Как это произошло? Раньше умные книги читала — ему разъясняла, педагогический институт окончила, активисткой была в школе. Пока дети не родились обсуждали вечерами достижения страны, гордились полётом в космос. А теперь всё оказалось пшиком. Золотой телец — вот кто правит миром. А если денег у тебя нет, тогда сиди и смотри в ящик как другие обогащаются. Хозяйство забросила, готовить стала второпях кое-как, лишний раз веник в руки не возьмёт.
С досадой покачав головой успокаивая одышку укоризненно выдохнул:
      — Всё сидишь в ящик смотришь? Голова не лопнет? О внучке не беспокоишься? Время десятый час, скоро совсем стемнеет!
Жена резко оторвалась от экрана, смущенно заёрзала в кресле, быстро взяла пульт и сделала звук тише. Заискивающе улыбнулась сильнее сморщив лицо — щёки пошли глубокими бороздами от подбородка до глаз, которые прищурились набухшими веками и виновато заблестели точно из амбразуры. Отозвалась тоненьким голоском:
    — Скучно Алисе с нами, наверно к соседским мальчишкам в садоводство подалась играть… придёт… никуда не денется! — ласково поинтересовалась: — Ну что, всё полил?  Ты у меня молодец, ещё о-го-го! Сын приедет, порадуется, не зря парник строил!
Решила, что наезд мужа удачно погашен, хотела снова повернуться к экрану, но супруг с укором пробурчал:
   — Мог бы и поменьше сделать, зачем нам столько огурцов? Каждое утро по ведру собираю, куда их девать?
Жена недовольно засопела, ей не терпелось вернуться к телевизору досмотреть фильм и она, косясь вполоборота на экран, чтобы и мужа видеть, взяла в руку пульт, махнула им, добавила силы голосу:
   — Найдём куда! Внучка любит малосольные, детям дадим с собой, а что останется соседям отнесу у кого неурожай, — она покосилась на экран и неожиданно в глазах мелькнул испуг, напряглась, сделала телевизор ещё тише, посмотрела в упор на мужа, в голосе появилась тревога, — ой Пашуля, волнуюсь я, не могу успокоиться. По телевизору страсти кажут, а мы такие деньги в доме храним!
   — Тихо! — резко оборвал её муж, ткнул указательным пальцем. — Не болтай! Услышит кто.
   — Да кто ж услышит-то, Пашуля?
   — У нас в деревне и у стен уши есть! — назидательно зашептал он. — Слава Богу, комнату теперь продали, сыну выручку отдадим и будем здесь спокойно жить круглый год. Пусть добавит к своим и хорошую квартиру купит в Питере. Вон Алисе через месяц в институт поступать!
Павел Иванович почувствовал, что одышка прошла и направился мимо жены в спальню, по дороге смахнул рукой паутину в углу потолка, из экономии выключил горевшую люстру. Не оборачиваясь, бросил:
     — Ты таблетки от давления не забыла принять? — осторожно прикрыл за собой дверь.
     — Нет, — коротко ответила жена и прибавила громкость, включила маленькую настольную лампу, снова уставилась в экран, мимолётно формально поинтересовалась, точно спрашивая у телевизора: — я тебе не мешаю?
Не ожидая ответа, откинулась на мягкую спинку кресла.
   Павел Иванович не испытывал проблем с Морфеем поскольку вставал очень рано и весь день проводил на участке поливая растения, снимая плоды, подбивая колышки или ровняя штакетник. Телевизор не смотрел, чувствовал что с экрана в их дом проникает одна липкая мерзость. Изредка проходя мимо и косясь на мускулистых киногероев с автоматами и полуобнажённых девиц с накрашенными ртами, презрено шипел: «У черти!» Но в Бога не верил, а как без него справиться с нечистой силой он не знал.
Шёл на участок с удовольствием продолжал трудиться. Поэтому после десяти часов вечера уже чувствовал усталость и дремоту. Засыпал моментально как только ложился в постель. Но спал чутко — улавливал любой резкий звук. Слышал, как на крышу падала сломанная ветром ветка или барабанили капли дождя, как птица случайно ударялась в окно, как трепетала за стеклом стрекоза или из-за двери гостиной звучала автоматная очередь... Эти звуки проникая в забытьё сразу распознавались памятью как не опасные и забывались пропадая в глубине сонного сознания или растворялись в сновидениях откладываясь до утра.
Но слабый крик жены прозвучавший в этот раз среди ночи моментально насторожил сознание Павла Ивановича. Он точно резанул слух своей чужеродностью. Потом возник непонятный подозрительный шорох и что-то грузное упало на пол.
«Приступ» — мелькнуло в голове, сон прошёл. Откинув одеяло, он сел не попав ногами в шлёпанцы стал шарить ступнями размышляя кого можно разбудить из соседей чтобы позвонить? Включив ночник увидел, что от волнения затолкал тапки под кровать встал босяком и в одном нижнем белье поспешил к выходу. В гостиной продолжал работать телевизор, слышались ругань, приглушённый визг тормозов и шум мотора.
Распахнув настежь дверь, старик обомлел. В сверкающих переливах ярких сполохов падающих на стены и потолок с экрана на него резко обернулась огромная зловещая чёрная фигура. Застыла посреди бурлящих красок комнаты точно сгусток пугающего безмолвного мрака. В прорезях для глаз вспыхнули безумные застывшие стеклянные зрачки. В поднятых над головой руках сверкнул изогнутый грозный меч.
   От неожиданности Павел Иванович попятился в комнату и, зацепившись пяткой за порог, начал падать, отклоняясь назад. В это мгновение раздался дикий боевой вопль, блестящее лезвие молнией полоснуло у лица, глухо звякнуло о дверную петлю, вспыхнуло падающей звездой, ударилось в раму окна и брякнулось на подоконник.
Страх подкинул хозяина с пола прямо на кровать. Фигура в чёрном одеянии бесшумно плыла прямо на него угрожающе извиваясь и грациозно двигая раскинутыми руками точно ветряная мельница. Из темноты подвижных одеяний возник короткий узкий клинок и упёрся остриём пенсионеру в грудь едва уколов тело.
              — Деньги! — раздался хриплый глухой голос сквозь чёрную маску.
Спасительная мысль возникла в голове Павла Ивановича, он понял, что может откупиться, фантастическое неземное чудище пришло за деньгами, которые он хранил, жизнь его никому не нужна. Не отводя взгляда от прорезей глаз, точно в гипнозе он приподнял угол матраса, где покоился толстый конверт и в этот момент почувствовал, как острая боль проникла глубоко в грудь, силы стали покидать тело и он повалился на кровать  с угасающей думой о том, что уши у стен действительно есть…