3-В Ч 32986

Встречал нас у вокзала улыбчивый и разговорчивый старший лейтенант, лет 30-ти. Узнал нас по приметам, оговоренными перед нашей отправкой. Дорога до части заняла часа полтора-два. Это по Ярославскому шоссе. За это время он рассказал, что часть наша небольшая, расположенная на территории радиопередающего центра Главного штаба ВВС (Военно-Воздушных Сил), но отделена от него забором и, по сути, это радиомастерская, занимавшаяся дополнительно ещё и столярными и слесарными работами.

Основная задача части – поддержание радиоаппаратуры (передатчиков) в надлежащем состоянии, и включает в себя профилактический и текущий ремонт радиоаппаратуры и, как оказалось в дальнейшем, и решение других непредвиденных проблем. Расположен передающий центр и наша часть рядом с деревней Беляниново. В тот момент в нашей части не было командира, а был ИО, но ожидали скорого прибытия нового командира. Исполняющий обязанности командира, капитан Бабкин, принял нас тепло, по-дружески, включил нас в штат части и поставил на довольствие. Представил нас всему коллективу части и попросил старшину ввести нас в курс дела. Старшиной части был Алексей Чумак, служивший уже последний год, он указал нам наши постели, выдал постельное бельё, познакомил со структурой части и распорядком дня. Так началась наша служба.

Часть наша состояла из нескольких подразделений (цехов): радио цех, столярный, слесарный, автотранспортное подразделение, административное, жилой комплекс, где жили семьи офицеров, блок питания (кухня и столовая), баня, магазинчик и казарма. В казарме был и спортивный уголок, висела там «груша», были боксёрские перчатки, штанга и другой спортивный инвентарь, во дворе стояли теннисный стол и турники. Были лыжи, и зимой можно было покататься в лесу, который окружал нашу часть. Зимой частенько к нам в гости заглядывали лоси, и мы их подкармливали, бросая еду через ограждение. Была в казарме и комната отдыха, там стоял на высокой тумбе большой телевизор, и столы, за которыми мы писали письма.

Служить (а точнее, работать) нам предстояло в радиоцехе, начальником которого и был встречавший нас старший лейтенант Маракуца, белорус. В момент нашего прибытия в радиоцехе никто не служил, «старики» уже давно (ещё осенью) демобилизовались, подходящих специалистов в осеннем призыве не оказалось, и поэтому нам сходу придётся включаться в работу. Передающий центр и наша мастерская расположены в десятке километров от Мытищ, рядом Клязменское (Пироговское) водохранилище. Добраться до нас из Москвы можно таким путём: до станции «Лосиноостровская» на электричке, затем на автобусе (вроде, №280) до д. Беляниново, далее пешком. Дорога местами асфальт, местами гравий. Деревня небольшая, были там магазин, клуб – барак, в котором показывали фильмы, а в выходные там устраивались танцы. Сейчас посмотрел в интернете, теперь на месте деревни коттеджный посёлок. Не знаю, сохранился ли передающий центр или уже нет его.
А приёмный центр ВВС находился на значительном расстоянии от передающего, в Монино, по другую сторону от Ярославской железной дороги.

Особенно хочется отметить тёплые, дружеские отношения между «стариками» и новобранцами. Служили тогда 3 года (на флоте – 4 года), поэтому служившие последний год считали дни до дембельского приказа.
Может быть, наша часть была исключение, а может, специфика нашей части диктовала свои правила и отношения между военнослужащими разных лет службы. Мы, фактически,  работали по специальности, а не служили, у нас не было строевых занятий, мы не привлекались к охране. Единственно, чем мы отличались от стариков, это нам чаще выпадало стоять дневальными.
Припоминаю лишь одну шутку в наш адрес, было это уже весной, когда появились молодые листочки на деревьях. После обеда стоим на крыльце столовой, старшина обращается к молодому солдату: - Видишь, на деревьях зелёные листочки, так вот ты такой же зелёный-зелёный!
И это всё, что запомнилось из первого года.
Да, ещё, солдаты, служившие последний год, рассказывали, что во время карибского кризиса они ложились спать в обмундировании.

На кухне работали и готовили еду для всех служившие на передающем центре молдоване, они же ходили в наряды по охране части.
Но раз в месяц нашей части выпадала чистка картофеля на кухне. Была там электрическая картофелечистка, представляющая огромную чугунную бочку, в которую засыпался картофель, а неровное дно, покрытое каменным наждаком, вращалось и как-то чистило картофель. После этого приходилось вручную дочищать. Так вот, на чистку картофеля выходили все - и старики, вместе со старшиной, и молодёжь.

И ещё, иногда нам приходилось быть дежурным по столовой. Дежурный получал продукты для кухни и делил по порциям сливочное масло и сахар-рафинад. Запомнилось, что большой кусок масла надо было разделить на 121 порцию. (Это значит, что на Передающем центре служило около 100 человек, так как в нашей части было человек 16-20, в зависимости от числа прикомандированных). Старики советовали делить масло и сахар примерно на 130 порций, так как иногда внезапно появляются проверяющие и их тоже надо кормить, да и лишний кусок масла себе оставить не повредит.
Отмечу ещё одну приятную особенность, поразившую нас после учебки, в зале столовой стояли обычные столики на четверых, как в кафе, и стулья, и рассаживались наши ребята, кто с кем хотел. И да, застилать покрывала на всех постелях по линеечке тоже не требовалось.

Кроме нас двоих в радиоцехе ещё работал гражданский вольнонаёмный парень Анатолий, лет 35, не знаю, уж какой он был специалист – не доводилось видеть его в работе, но человек был нормальный. Каждое утро он приходил с бутылкой самогона и закуской – хлеб, сало, огурчики, помидорчики. Выпивал стаканчик, занюхивал корочку, а закуску отдавал нам, и заваливался спать в угол за шкафами. И так каждый рабочий день, если не прогуливал.
Когда был трезв, рассказывал нам истории из жизни нашей части. Наш передающий центр обеспечивал связь во время полёта Н.С. Хрущёва в Индию.
Здесь же в мастерской собирались самые первые пульты управления запуском спутников, и показывал на фанерные щиты из многослойной фанеры, с врезанными стрелочными приборами, сваленные в углу цеха.
Ещё из вольнонаёмных на складе работал Людмила, женщина лет сорока. Между ней и старлеем Маракуцей были постоянные стычки, Могу сказать, что в спорах часто верх брал Маракуца, перболтать и перекричать его было невозможно!

После увольнения Чумака старшиной у нас стал Гриша Сидоренко (о! оба - украинцы). Он появился у нас сначала как прикомандированный, ему у нас понравилось, и он сам обратился к командиру части с таким предложением и командир взял его. И как старшина, и как человек, Грина был нормальный парень. Свою работу он делал хорошо, часто сам показывал пример – наш туалет сам прочистил соляной кислотой.
Ещё он получал на нашу часть спирт. В дело шла только, малая часть спирта, остальное Гриша аккумулировал в каптёрке и к Новому году мы имели «праздничный стол».

Хочу сказать, что за всё время службы не было ни разу аварийной ситуации на передающем центре. Были только регламентные профилактические работы, плановая замена деталей, чистка контактов  и смазка в необходимых местах.
Зато периодически возникали «нештатные ситуации». В эти годы Главным маршалом Авиации был К.А. Вершинин.
Так вот, звонит его денщик/адъютант нашему командиру и говорит, что у внука маршала Вершинина сломался самодельный карманный приёмник и надо срочно его отремонтировать. Думаю, сам маршал и не знал об этой проблеме. Это прихлебатели озаботились. Останавливаем плановые работы и занимаемся ремонтом приёмника.

Служил в нашей части капитан с «весёлой» фамилией Черепов. Он интересовался карманными приёмниками и собирался со временем приобрести. В те годы уже появились транзисторные карманные приёмники: «Сюрприз», «Ласточка», «Нева». Капитан Черепов всё выжидал, надеясь дождаться карманный приёмник с диапазоном коротких волн. Увы, он умер после операции от спайки кишок, так и не дождавшись такого приёмника.

На сам передающий центр нас так ни разу не допустили, даже на экскурсию не водили. Огромные антенные поля, здания передающего центра были огорожены со всех сторон и от нас тоже. Не знаю, кто работал непосредственно в зале с передатчиками операторами, но в охране и на кухне служили тогда молдаване.

Однажды нам устроили экскурсию в аэропорт, и подробно рассказали, как проводится посадка самолёта по определённой траектории – глиссаде с помощью радиосигналов.

У нас в радиотехникуме была очень дружная группа, и во время службы я получал десятки писем от многих ребят и девчат. Не всегда успевал всем отвечать, и кое-кто даже обижался, что другим ответил, а ему (ей) - нет.
Я не сохранил свою переписку тех лет, о чём жалею. А мудрая Женечка Калялина сохранила и даже отсканировала их.

Однажды я получил письмо от Ларисы, которая мне нравилась. Она писала, что едет в Киев, задержится в Москве, и мы могли бы встретиться. Мы встретились в Москве, несколько часов бродили по улицам. Она сказала, что едет на свадьбу к жениху в Киев. Я понимал, что для меня уже нет никакой надежды, молчал всё время и даже не смог, не решился её поздравить. Так закончилась моя первая детская любовь.

Забегая чуть вперёд скажу, что ещё однажды я встречался с Ларисой. Было это в мой приезд в Новосибирск в отпуск во время службы. Совершенно случайно так совпало, что в это же время к родителям приезжала из Киева Лариса, и мне позвонила Тамара Иванова и сказала, что Лариса приглашает нас в гости. Это приглашение конечно взволновало меня, но встреча развеяла те детские розовые представления о ней. Я стоял и слушал, с каким упоением Лариса рассказывала Тамаре о тряпках, украшениях и драгоценностях, которые она приобрела в последнее время. Для неё, как оказалось, это так важно!
И этого человека, как мне тогда казалось, я любил!?
Было грустно расставаться с юношескими иллюзиями и миражами.

У многих учащихся нашей группы, и у меня тоже, хорошие отношения сложились и с нашими преподавателями.
Особенно тёплые были у меня с преподавателем радиотехники Тамарой Ильиничной Герт. Она знала, что я планирую поступать в вуз после службы и присылала мне в часть конкурсные задачи по математике и физике. Она советовала мне поступать в МГУ, писала, что там преподаёт её дядя (он известный математик, у него есть хороший учебник для ВУЗа, который я приобрёл позже, уже учась в университете), правда, оговаривалась, что она не сторонник использования связей.
Через несколько лет, после службы, будучи студентами Новосибирского университета, мы с женой приезжали к ней домой в гости.

Новым командиром части стал майор Батраков. Надо сказать, что офицерский состав части периодически менялся, часть отправлялась в командировки, часть возвращалась из заграничных командировок и направлялись в разные части. Так капитан Бабкин раньше служил в ГДР, теперь служит в нашей части.

И рядовой состав части тоже периодически обновлялся за счёт командировочных, которые некоторое время служили у нас. Как-то к нам прикомандировали москвича, уже взрослого дядьку, не понимаю, как его призвали. На гражданке он работал, кажется, прорабом, а у нас всеми силами пытался вступить в партию. Мы спрашивали, чего  он так рвется в партию? На что он ответил, что он руководит людьми и ему позарез надо стать членом партии. Но Батраков так его и не пропустил в партию.
А меня в конце службы командир уговаривал остаться на сверхсрочную службу и несколько раз предлагал вступить в партию. Надо сказать, что он был хороший командир и честный, порядочный человек.

Расскажу один забавный случай, случившийся в 1964 году. В части появились какие-то деньги и командир решил купить и повесить портрет. Он с нами советовался, чей портрет повесить: министра обороны маршала Малиновского или Н.С. Хрущёва?
Ребята склонялись к министру обороны. Но командир всё-таки решил повесить портрет Хрущёва.
Купили, привезли, но… повесить так и не успели – Хрущёва сняли.

В это же время произошёл ещё один эпизод, оставивший во мне незабываемый след, и который многое объясняет, по крайней мере, мне, как и почему смог развалиться могучий Советский Союз.

У маршала Вершинина в его машине Чайка забарахлила радиостанция. Наш ГАЗ-69 – за рулём рядовой Александр Безгодов, рядом майор Батраков, сзади я – едем по вызову.
В Чайке водитель, рядом адъютант, в чине капитана. Он пересаживается,  уступая мне место, и я первый раз в Чайке.
Чудо-машина (1964 год!), электрические стеклоподъемники, нажатием кнопки выдвигается и опускается антенна.
Разбираюсь с радиотехникой. На месте не исправить. Требуется снимать и разбирать. Надо ехать в нашу часть.
Я остаюсь в Чайке, наш командир в Газике. Едем на север, выезжаем на проспект Мира, я пропускаю поворот направо (плохо ещё ориентируюсь в Москве), надо возвращаться немного назад.
Тогда водитель, совершенно не реагируя на светофоры (с удивлением думаю - почему так, зачем нарушать правила, какая нужда?!), круто разворачивается и едет до нужного поворота. 

Только-только сняли Хрущёва, в Чайке  трое: водитель, адъютант и я. И этот капитан вслух декламирует недавно появившиеся в народе стихи: «Удивили всю Европу, насмешили всю страну, десять лет лизали ж-пу, оказалось не тому. Но народ не унывает, смело смотрит он вперёд. Наша партия родная, нам другую подберёт!»
Это он, не стесняясь, МНЕ, прочитал! Зачем мне - 18-летнему мальчишке и военнослужащему СА он это говорит?! 
И такое гадкое чувство, будто я только что вывалялся в дерьме.

Понимание «ЗАЧЕМ» пришло только в конце 80-х. Это значит, что там, в верхних эшелонах Армии и власти уже давно не верили никаким идеалам, не служили стране, а прислуживали начальству и готовы были предать.
Жить Советскому Союзу оставалось уже меньше 30 лет…

Отступление

Можно по-разному оценивать роль Н.С. Хрущёва. Но два решения, безусловно, были важными в судьбе нашей страны. Это постановление 1957 года о создании научного центра под Новосибирском – знаменитого Академгородка. И второе важное решение  - о размещении ядерного оружия на Кубе в 1962 году и разрешение Карибского кризиса в конце октября при активном участии лидеров двух стран: Н.С. Хрущёва и Дж.Ф. Кеннеди. Мир висел на волоске. Кризис был преодолён при непосредственном взаимодействии лидеров двух стран. Пройдёт менее месяца после этого и президент США будет убит. А чуть меньше, чем через год будет смещён Н.С. Хрущёв.

Конец отступления, продолжение текста

В годы службы были ещё вызовы для ремонта радиоаппаратуры в Поликлинике ВВС на Большой Пироговской улице. Но особенно примечательной была эпопея с соревнованиями «Охота на Лис».

Школьниками, занимаясь в радиокружке в Доме пионеров, мы много раз участвовали в таких соревнованиях. На большой территории леса в укромных местах прячется несколько радиостанций. Периодически они в определённом порядке выходят на связь. Команда радиолюбителей с радиоприёмниками, имеющими направленную антенну, пытаются запеленговать сигналы этих радиостанций – «Лис», определить направление, обнаружить её и отметится у них и бежать к следующей «Лисе». Выигрывает тот, кто обнаружит большее количество таких «Лис» и раньше закончит охоту.

Так вот, какой-то умник в штабе ВВС решил, что у ВВС тоже должна быть своя команда охотников на Лис! Лето 1965 (или 66 ?) года, приказ: срочно изготовить десяток коротковолновых радиоприёмников с направленными антеннами!
Мы быстро что-то слепили и передали команде.

Соревнования будут проходить в Саратове (напомню, «учебка», присяга!) Мы тоже едем для технической поддержки.

Незадолго до этого у нас в части был в командировке Саша (фамилию забыл) из Саратова. Каким-то чудом у нас сохранился его телефон. Созваниваемся с ним, он рад нас встретить. А дальше мы – к нему,  а команда - на соревнования.

Тем летом в Саратове жарища стояла страшная, Саша предложил нам трико и футболки и мы, переодевшись, отправились на пляж. Через Волгу перекинут большой широкий мост, примерно в середине реки, прямо под мостом лежит песчаный островок – это городской пляж, с моста на него есть спуск.

Там мы и провели все соревнования. Сотовых тогда не было, о наших планах мы никому не докладывали, и в случае технической неисправности радиоприёмников в команде найти нас было проблематично.
К счастью, всё обошлось без неприятностей. Мы так и не узнали, как выступила наша команда (которую мы и в глаза-то ни разу не видели).

Служили в нашей части ребята разного уровня образования и культуры. Я как-то сблизился с Сергеем Красновым, из Риги. В отличие от меня, он увлекался песнями Битлз. У него был хороший приёмник «Спидола», и в нём, как во всех советских приёмниках, коротковолновый диапазон начинался с 25 м. В этом диапазоне тоже работали зарубежные радиостанции на русском языке, но слушать их было очень сложно, мешали «глушилки», работавшие на близких к этим станциям частотах. Поэтому и песни Битлз прорывались с трудом.
Зарубежные станции работали также в 11- и 13-метровом диапазонах и там не было помех.
Сергей попросил меня настроить «Спидолу» на эти диапазоны. Мы решили использовать два встроенных диапазона: 25 и 49 метров.
Так как в радиомастерской было много разных приборов, в том числе генератор с широким диапазоном частот, то не представляло больших проблем перенастроить «Спидолу» на новые диапазоны.
Счастливый Серёга всё свободное от службы время проводил в обнимку со Спидолой.

Через год демобилизовалась очередная смена, в том числе водитель Саша Безгодов. Многие ребята за время службы знакомятся на танцах и дружат с местными девчонками, а когда приходит время демобилизации, чтобы не возвращаться в свои деревни и посёлки женятся на местных девчонках и остаются под Москвой.
Другие, с востребованными рабочими специальностями, находят себе работу на новостройках Москвы. В числе последних был и Саша, он получил даже комнату в новом доме. И мы как-то приезжали к нему в гости.

Напомню, отношения в те времена между солдатами разных годов службы были дружескими, при расставании обменивались адресами и телефонами, если они были.

Гриша Сидоренко, наш старшина, демобилизовался вместе с нами, женился здесь и со временем перебрался в Москву. Мы долго с ним переписывались, и даже однажды, уже с женой, мы приезжали в Москву к нему в гости. Вспомнили нашу службу, а потом решили, а давай позвоним в нашу часть!

У Гриши был телефон, созвонились с нашей частью и вдвоём приехали с ним в часть. Майора Батракова в части уже не было, а командиром стал майор Бабкин.
Встретил  он нас радушно, хорошо посидели, а потом командир решил: «А давайте, махнём на море, на пляж!»
Он уже был «навеселе» (он и раньше-то хорошо прикладывался, может, поэтому его и не ставили тогда командиром части).
Вызвал водителя, загрузились в Газик и поехали. Бабкин сидел впереди, голый по пояс, что-то пытался нам рассказать, даже петь, но язык его уже не слушался. Добрались до моря (водохранилище), развернули походный столик, посидели, а через несколько минут наш командир уже спал.
На обратном пути уложили его на задние сидения. Так и не удалось толком расспросить о делах части.

Это было время, когда мы с женой ещё не были трезвенниками.

Вспоминая годы службы, не могу припомнить ни одного неприятного эпизода, и с сослуживцами и с офицерами были у нас тёплые, дружеские отношения.

Вот ещё один примечательный пример. Периодически офицеры выезжали на стрельбище и стреляли по мишеням из пистолетов. Брали нас с собой и давали нам пострелять из пистолетов.

Во время службы я, конечно, бывал на ВДНХ, в павильоне космонавтики. Помню помятый аппарат, в котором запускали собачек Белку и Стрелку. На нём красной краской надпись: «Нашедшему – сообщить в ближайший сельсовет!»
Снаружи по корпусу тянется жгут проводов, местами обмотанный синей изолентой и прижатый к корпусу алюминиевой скобкой.
Жгут заканчивается стандартным ШР разъёмом!
Я-то думал, что для космоса будут использованы специальные миниатюрные разъёмы. И болт после гайки торчит на несколько см, видимо, какой под руку попался такой и закрутили.
А в газетах писали, что для космоса каждый грамм важен, но оказывается, запас мощности ракет был такой, что не заморачивались на эти мелочи, лишь бы быстрее-быстрее-быстрее.

А когда в Сокольниках проходила выставка «Средства связи США» я, конечно, не мог пропустить её.
Что меня поразило больше всего – это внешний вид спутников связи.
Блестящие, сверкающие поверхности, снаружи никаких жгутов проводов, все они пропущены внутри блестящих металлических трубочек.

И ещё запомнились некоторые возможности новой телефонной аппаратуры (сотовых тогда ещё и в помине не было), используя кодовые наборы, можно было организовать телефонные конференции, как сейчас в скайпе или зуме, объединив несколько абонентов.
Уходя в гости, можно было запрограммировать аппарат не пересылку поступающих звонков на телефон абонента, к которому собираешься в гости.
Рекламировалось это не в качестве спецсвязи, а как обычные бытовые телефоны. Не знаю, были ли реально реализованы эти возможности.

Конечно, за годы службы я бывал и в Третьяковской галерее, и в музеях Москвы и Подмосковья, но об этом будет отдельный рассказ.

Много позже, в 80-х годах был я в научной командировке в Риге, и решил я разыскать своего сослуживца Сергея Краснова.
Тогда ещё работали справочные, и давали домашние телефоны. Позвонил, трубку взяла, наверное, его мать.
Я объяснил, что служили вместе и хотел бы с ним встретиться.
В ответ услышал столько бранных слов, как никогда и ни от кого раньше.
И понял я, что это «такие, как я», споили Сергея, и видеть она меня не хочет, и Сергею ничего не передаст. Даже слушать меня она не захотела.
Не знаю, что с ним стало.
Вот такая печальная история, а был я в это время уже убеждённым трезвенником,

Демобилизовались мы поздней осенью 1966 года. Приём в ВУЗы уже закончился, и надо было устраиваться на работу.
И готовиться к поступлению в ВУЗ.

На фото - так мы отдыхали.

Продолжение
http://proza.ru/2021/11/10/1197