Сон в руку

Некто Антип Степанович Большов- помещик средней руки, имевший за собой с десяток деревенек, да с полтысченки душ, сидел, лениво развалившись в кресле и, откровенно зевая, заслушивал доклад управляющего.
Дело происходило в барском имении за утренней трапезой. Большов был в тапочках на босу ногу, в атласном халате и бумажном колпаке. На столе подле него стояла крынка с квасом, источали ароматы солёные огурцы и лещинные орехи в меду, из глиняной плошки высовывали хвосты жареные караси под маринадом. Супруга помещика - Марья Антоновна, едва откушав ячменного кофе со сливками, удалилась к себе в покои, дабы не утомлять свой мозг заумными и докучливыми деловыми речами.
- …Тяжба у нас с Балакиревыми выходит, - монотонно и уныло вещал управляющий, тиская в руках поношенный картуз, - Намедни от их благородия приказчик заходил - наседал, чтоб мы мельницу старую, что на Лимберовой, порушили, дескать, она на их земле стоит. Месяц сроку указал, не то мировым стращал, грозился дескать ихний барин тогда все оное имущество вместе со спорной возвышенностью отсутяжит.
- Ага, сей момент вот, - оживился Большов и, всколыхнув широкие рукава халата, показал управляющему смачный кукиш, - Портки с лампасами натяну дай только. Отпиши- давай им, что дед наш еще, Иван Макарыч, царствие ему Небесное, этой землицей владел, и прадед мой, Макар Ильич, царствие ему Небесное, тоже ею пользовался справно. Сама Гсударыня- императрица Екатерина Великая за выслугу его этой вотчиной жаловать изволили, даже грамотка имеется дарственная. Скажи Матрене, пускай ларец сюда принесет, тот, что с вензелями, вроде в нем та цидуля лежит. Ну да Бог с ней с мельницей. Еще что стряслось у нас?
- Господа Суворины свежий нумер «Московских Ведомостей» третьего дня получили-c. Звали ваше благородие к себе с визитом, сказывали, что новостей у них тепереча в избытке.
- На той недельке загляну, так им и передай. Евграфу Петровичу поклон не забудь, а любезной Анастасии Павловне непременно ручку от меня целуй. Если подпустит... ха-ха. Дальше давай….
- Крыша на скотном дворе течь дала, слеги, видать, сопрелыми оказались.
- Кто клал?
- Евсей с Митинскими позапрошлым годом. Божится, что не ведал.
- Не ведал он. Прокатись, значит, по деревням, крепких мужиков с полей возьми и на барщину кинь. Чтоб сегодня же залатали. А Евсея на конюшню, выдрать его примерно, чтобы в следующий раз неповадно было не ведать, - зевнул Большов, обнажив ряд крепких, точно у породистого жеребца зубов.
- Так выпороли-с уже, -было заметно, как управляющий зарделся, - Сам приказал. Не стал ваше благородие ради такой безделицы беспокоить.
- Ну и что с того теперь? - поморщился Большов, - Решение буду из-за рвения из-за твоего менять? Сказано выдрать, значит выдрать. Все у тебя?
- Еще имеется. Медведь недавно объявился в дальней роще. Лютует шибко, - Кровушки христианской успел отведать уже. Теперь жди беды- повадится по деревням бедокурить. Девки, вон, на старый погост робеют за малиной ходить, да и на пасеку никто нынче уж ни ногой.
- Надо же, напасть-то какая, - присвистнул Большов и перекрестился на образа, - И кого же постигло несчастие сие?
- Ваську вон пасечника покалечил на Петра с Павлом, а нынче утром и вовсе Митьку насмерть задрал…
- Митьку? Это ж которого?
- Из Кошкино мужика.
- Ох, беда, - скорбно покачал головой Большов, - Митька, Митька... На балалайке играл стервец изрядно, ноги сами в пляс несли. И ведь, главное, я его, как на грех, хотел к ужину позвать завтра. Вчера, вчера надо было звать, ну да что уж теперь …
- Нее, это рябого Митьку медведь поломал. Балалаечник гуляет пока.
- Уверен? Ну слава Богу тогда! Но с медведем все равно надо решать. У меня людишек не так чтобы через край, буду еще со всякой сволотой косолапой делиться. Брать, в общем, зверя надо немедля. Вот что, пошли-ка ты за Прошкой, он по охотничьей части зубы проел. Слышал небось, как он бирюка матерого намедни в одного взял?

  Не успел Большов допить свой квас, как в дверях возник, кланяясь в пояс, Прохор.
- Хлопотно это, барин, - сказал Прохор, в ответ на его вопрос, сможет ли тот не мешкая добыть медведя, - вот ежель б кабана там или косулю, то да – милости просим, а медведя тяжко, хоронится он, хитрый уж больно и лютый зело, а ежели человечины отведать успел, то вообще- пропало пиши.
- А мы его с тобой на живца, на живца возьмем...
- Энто оно как будет на живца-то, барин? - глаза у Прохора по рачьи выпучились.
- Известно как. Тебя, значит, дурака к дубу привяжем у опушки, кровью польем свиной, зверь непременно кровь почует и явится на нее. Да не робей ты, мы с мужиками рядом засядем, в орешнике будем стеречь. Только он ломать тебя начнет, ты сразу кричи, не забудь, тут и мы всем гуртом, охнуть не успеешь.
Теперь глаза Прохора не только выпучились, но еще и налились кровью.
- Не можно барин мне, охрип я вчерась, простыл, когда за вершей-то нырял.
Прохор вдруг стал говорить сипло и глухо, после чего для пущей достоверности надсадно покашлял в кулак.
- Никак мне не можно нынче.
- Да ты что, перечить мне вздумал, коровья морда, осмелел?
Большов раздраженно шмыгнул носом и едва заметно махнул рукой. Перед ним сразу же выросли два дюжих холопа в длиннополых рубахах, перетянутых красными кушаками, доселе, как бы дремавшие у дверей.
- На конюшню его, тридцать горячих всыпьте, чтобы наперед сговорчивей был.
- А после куды его, барин?
- Куды- куды, еще три десятка дайте.
- А после?
- И затем столько же… Сиречь лупите его до тех пор, пока не поумнеет.
Прохор, как подкошенный, упал перед Большовым на колени.
- Не губи, отец, пойду я с тобой, пойду, поумнел уже.
- То-то же, - довольно осклабился Большов, - Отправляйся, Прошка, домой тогда–готовься, разминайся, горло лечи. В воскресенье выступаем помолясь после обедни как раз.

  Решив насущные вопросы Антип Степанович, как был в халате и тапочках, вышел во двор. На улице еще пахло утренней свежестью, но по раскинувшимся, докуда хватало взгляда, господским полям, лугам и рощам начинала потихоньку растекаться июльская жара. На западе, над речкой сгущались облака, обещая к полудню обильный животворящий дождь. Несмотря на ранний час, усадьба уже жила, наполняя окрестности мычанием, блеянием и скрипом подвод. Повсюду непраздно сновали дворовые люди, изо всех сил поднимая хозяйское благосостояние.
- Благодатно- то как, Господи!
Разведя блаженно руками, Большов почувствовал, что воткнулся локтем в нечто мягкое и теплое, которое при этом звонко взвизгнуло и недовольно закудахтало.
Обернувшись он увидел рядом с собой молодую грудастую девку с петухом в руках.
- Гляди куда прешь, угорелая, - прикрикнул он на нее и шлепнул нахалку по заднице.
Удар по пышной девичьей попе отозвался в его ладони приятной вибрацией. Большов присмотрелся к девке повнимательней- рослая, статная, рыжая, смотрит нагло, с вызовом, высоко задрав веснушчатый нос.
«Не пуганая еще, это хорошо.»
- Дурища, - повторил он уже мягче, и не отказав в себе в удовольствии, шлепнул ее по ягодицам еще раз. В сытом организме Антипа началось известное мужчинам детородного возраста брожение, которое наполнило его чресла тяжестью. Усмехнувшись, он задрал девке подол рубахи и полюбовался ее крепкими, сплошь в крапивных ожогах, лодыжками.
- Ты откуда будешь-то хоть?
- Ананьевы мы, барин, оброк, вона, с батей привезли.
Девка нисколько не смутившись показала свободной от петуха рукой на телегу, запряженную тощей, неказистой лошаденкой, меланхолично жевавшей сиреневый куст, - А саму меня Глашкою кличут.
В иной раз не миновать бы Глашкиному бате задушевных разговоров на конюшне за хозяйскую сирень. Сейчас же Большов этой провинности даже не заметил. Он таращил блудливые глаза на богатые формы молодой деревенской Афродиты.
«Хороша Глашка, ой как хороша. Клубника со сливками, - блудливо сощурился он, - Вот я, пожалуй, что сделаю. Марью Антоновну к маменьке завтра спроважу в соседнюю губернию погостить. А то уже второй год пошел, как ее не навещала. Нехорошо это будет, не по-родственному.»
- В баню со мной пойдешь, значит, сегодня, впрочем, нет – в субботу, - поправился Антип, вспомнив, что супруга его, пока даже не подозревает, что вовсю уже собирается в гости к родительнице, - Спинку мне там потрешь. Умеешь?
- Могу, - шмыгнув носом ответила Глаша, - братику завсегда тру.
- Может она. Сколько лет- то тебе хоть?
Тут он нечаянно споткнулся взглядом о косматого парня, стоявшего у телеги и угрюмо, из-под густых бровей, наблюдавшего за их разговором. Заметив, что барин обратил на него внимание, тот даже не потрудился склонить главу, а только нехотя снял свой картуз.
- А это что за лешак на меня таращится, не знаешь ли часом?
- Как не ведать, жених это мой, Степка. Свадьбу с ним опосля Успенского поста сыграем, вот рожь уберем, так и сыграем тотчас. Батюшки наши сговорились уже.
" Ах вот в чем оно дело! - Большов посмотрел на жениха и невольно поежился, - Здоровущий. Надо же смотрит-то как недобро, из-подо лба точно бирюк. Зашибет словно делать нечего, темной ноченькой за бабу-то свою."
- Эй, любезный, - окрикнул он управляющего, отчитывавшего неподалеку старого конюха. Несчастный мужик стоял, согнув плечи, и теребил в руках хозяйскую порванную сбрую.
- Дуй сюда.
- Чтоб к завтра, как новая была, аспид, - Управляющий, оттолкнув конюха, мелкой трусцой поспешил к Большову.
- Чего изволите-с?
- Почему холоп гвардейских параметров и не в солдатах? - мрачно кивнул Большов на жениха.
-Так известно ведь почему, столяр он первостатейный, вся мебель в господском доме его руками, почитай, справлена- гарнитур супруги Вашей Марьи Антоновны, трюмо-c, что с венецианским зеркалом. Комод сейчас вот работает.
- Долго тебе с комодом еще? - строго спросил барин у столяра.
- Днесь, считай, будет, - сквозь зубы ответил тот, разминая картуз своими огромными ручищами.
- Вот и ладно. Тогда завтра чтоб лоб ему забрили, - равнодушно сказал Большов повернувшись к управляющему, - А сегодня вечером на конюшню, выдрать там его хорошенько на дорожку. Будет еще на меня волком смотреть, скотина.
- Слушаюсь, Ваше благородие.

  В субботу вечером Большову растопили по белому баню, на стол поставили кувшин меда, две кружки с блюдцами и самовар. К восьми привели одетую в чистую рубаху Глашу. Рыжие волосы ее были заплетены в толстую косу, перетянутую парчовой лентой, подаренной ей барином накануне. На бледном ее лице с провалившимися глазами читались безучастность и покорность судьбе. Тонкие нити губ ее с отметинами зубов были плотно сжаты. Увидев барина, та стыдливо закрыла лицо рукавом.
-Да не бойся ты, дура, не дичись, хочешь бусы коралловые, заморские?..

   Из бани барин вышел уже ближе к полуночи, помолодевший лет на двадцать и преисполненный жизненных сил. Настроение у него было прекрасное – Марья Антоновна поди у маменьки в Ананьево вовсю чаи гоняет и, Бог даст, до Покрова там прогостит. Степан уже третий день, как в гарнизоне казенную кашу трескает. В общем все в жизни Большова сейчас замечательно.
-Прибери тут, - кивнул он растрёпанной, стоящей в насквозь мокрой рубахе Глаше, сыто любуясь ее молодой варварской статью.
"А эта кобылица будет мне спинку тереть пока. Больно ловко у нее это дело выходит, - мечтательно сощурив глаза усмехнулся Большов, вспоминая Глашино горячее прерывистое дыхание и белую упругую грудь, - Сейчас же надо пойти хорошенько выспаться, а то завтра еще на медведя с Прохором по утру.»

  Не успел он, однако, сделать и пяти шагов в сторону усадьбы, как из-за поленницы выскользнула исполинская тень в солдатской шинели и преградила ему дорогу.
Грудь служивого была испачкана чем-то, напоминающим кровь, короткие волосы его стояли колом, борода была всклокочена.
-Степка? ...А ты откуда еще здесь?
Сердце у помещика забилось, словно колокол на Пасху. Оно и понятно. Вокруг ни души. А тут вдруг этот черт из табакерки с гримасой, не предвещавшей Антипу ничего хорошего.
- Убег я, - давясь слюной, хрипло сказал Степан, - Унтера с двумя караульными пришиб и убег.
«Вот так анафема, - кольнуло у Большова под левым ребром, -Знал ведь- хитер и строптив подлец, надо было третьего дня насмерть запороть его на конюшне. Да уж, каждый крепок задним умом-то. Сейчас только вот как быть?»
- Ты это, Степа, имей в виду, я барин твой, грех это барина…, - вздрагивая от липкого мерзкого холода, расползавшегося по спине, забормотал Большов.
Степан, тяжело дыша, смотрел на него красными пустыми глазами, судорожно сжимая в руках березовое полено.
- Давай, значит так с тобой порешаем, - стал канючить барин, - Я тебе пять рублей серебром и новый кафтан за обиду. Ну? Кто старое помянет. А Глашка- дура, дубина стоеросовая, плюнь и забудь. Сама на меня прыгнула. Не веришь? - Ей Богу. Спину даже толком потереть не умеет. Давай-ка мы тебе Стешку лучше сосватаем. Огонь- девка, знаю, что говорю. Ну так как, Степушка, по рукам? Да, и сапоги, сапоги еще, с морщиной сапоги, красные…
- Не о чем нам с тобой тут рядиться, гусь свинье не товарищ, - зловещим шёпотом произнес Степан.
Веки его мстительно сощурились, грудь угрожающе выгнулась, расправляя кровавое пятно, запекшееся слева от перевязи. Присмотревшись повнимательней Большов увидел, что это была вовсе не кровь. На суконной шинели Степана алела кумачом большая лента в виде банта.
Степан подошел еще ближе и навис всем могучим своим телом над рухнувшим на колени помещиком.
- Вы сейчас у меня руках, товарищ. Вы что же, так ничего и не поняли, что произошло? Проснитесь уже, товарищ!
Степан сейчас был почему-то уже в бескозырке и черном бушлате, перевязанном пулемётными лентами- ни дать, ни взять революционный матрос Железняк.
«Товарищ? Причем тут товарищ? Неужели уже октябрьская революция началась, - затрепетал, теряя сознание, Большов, - Так ведь долго еще до семнадцатого, крепостное право еще даже не отменили...»
-... Проснитесь уже наконец товарищ, - шепот стал настойчивым и громким, - ну Антип же Степанович, сейчас голосование за второе чтение будет.
- А? Что? - Большов, наконец, открыл глаза и пришел в себя.

  Перед затуманенным взором помещика предстал зал заседаний Государственной Думы и его коллега по фракции, теребящий его за рукав.
- Прения прошли, голосование начинается, а вы все спите, нехорошо...
«Уф, надо ведь присниться такому. Как хорошо, что это всего лишь сон. Стоп, а как же Глаша, а мельница на Либеровой горе, а охота, а жареные караси? – чуть было не расплакался от ощущения горечи утраты коммунист Большов, - Это что же такое получается, выходит я и не барин вовсе, а депутат? Впрочем, если хорошенько подумать, депутат — это тоже звучит гордо, ничем не хуже барина во всяком случае...»
Председатель тем временем что-то говорил в микрофон. Большов прислушался к голосу спикера.
-…. Нам, коллеги, очень важно принять сегодня принципиальное решение по вопросу наделения банков правом лишения правосубъектности отдельных несознательных граждан, имеющих перед ними просрочку в погашении кредитной задолженности. Государству это важно, товарищи…, - уточнил спикер.
"- Ну да, ну да, еще как важно"…
Если вчера у Большова еще не было четкого понимания вопроса, то сейчас "барин" точно знал, за что он будет голосовать….